Эмираты Гл. 11-12

11





Анжелика не смогла уговорить деда пойти с ними с ночевой на рыбалку и вынуждена была поехать одна. Всем необходимым дед её снабдил и даже дал ей свою удочку, сделанная из тальника или, как дед говорил, из ивы по-настоящему. Дал также сетку москитную и сказал, чтобы звонила ему на телефон.

На улице быстро стемнелось, большая палатка была поставлена. Игорь возился у костра, над которым на специальной палке висел круглый котелок, и в нем бурлила вода для будущей ухи. Он помешивал картофель, а отец дочищал рыбу в воде и спешил спустить её в посуду. Захар на крючок цеплял Анжелике червячков, потому что та их боялась, и показывал, как правильно закидывать дедову удочку, а следом отправлял и свою, заводскую.

Когда уха была готова, они все расселись вокруг костра на брёвнышках, и каждый в своих руках держал чашку ароматного супа.

- О, господи! Да вы волшебник, дядя Фёдор! Какая уха да с дымком, мм-м, мам-ма-мия, так даже в ресторанах не подают.

- Так, это не честно! Я тоже принимал в этом участие, а вся похвала папе досталась, не честно, - обиделся младший брат.

- Нет, Игорёк, и тебе тоже спасибо! Ты - молодец!

- То-то же! Да, я шучу, Анжелика, если честно, ты такая забавная, - веселился он.

- Да-а, как и твоя мама, а папа и вовсе моим другом был, - сказал Фёдор.

- А почему “был”?

- Да нет, я так... оговорился. Вы ешьте, а я удочки посмотрю, - поспешил он и увидел гитару, которая торчала из палатки. - Захар, а ты зачем гитару взял?

- Нет, я не брал, мы же на рыбал…

- Да, это я положил с собой, -  перебил брата Игорь. - Пап, я хочу, чтобы и Анжела послушала, как ты поешь.

- Ты же знаешь, что я давно этого не делал... В последний раз я пел для Веры, Анжелика.

- Да ладно?! А Павел не ревновал?

- Нет, мы тогда были вдвоём, ну да ладно, но я все равно не хочу петь.

- А хотите, я спою? И на гитаре я умею играть. Моя мама в музыкальную школу заставляла ходить, а мне только гитара и нравилась. А она ещё злилась и какую-то чушь несла, что, мол, вся в отца. Фёдор резко посмотрел на неё и задумчиво прошептал, что то себе под нос.

Игорь по-молодецки подскочил и подал ей гитару. Она отложила чашку в сторону и пальцами заскользила по струнам, приноравливаясь, а затем запела чудным голоском. Песни были о любви. Из её уст звучали они трепетно и чувственно, в некоторых местах у неё появлялись слезы. Все трое с интересом и удовольствием наблюдали за её эмоциями и нежным пением, а эхо разносило песню во все тёмные уголки леса.

Макар тем временем ходил из угла в угол и никак не мог решиться, но наконец-то взял бутылочку с наливочкой на берёзовом соку и отправился к дому учительницы. У неё горел свет, а через тонкую занавеску было видно, что она ещё не спит. Только у двери он вспомнил, что забыл дома букет полевых цветов, которые собрал ещё ранее, и хлопнул себя по лбу. Тогда он, недолго думая, сорвал у неё в ограде цветок шафрана и постучал. Она лишь улыбнулась в открытую дверь и на знакомый цветок, заметив его взволнованный вид.

- Людмила, извини, не могу спать... Вот, может по стаканчику? А то мне скучно, а внучка на рыбалке до завтра. Или... аа, хотя, ещё раз прости, куда я, старый черт?! Но ты мне нравишься и уже давно..., - пробормотал он, отходя от двери.

- Постой, не уходи! Я уж думала, ты никогда не решишься на это. Ты мне тоже нравишься. Я думала, что этот день никогда не наступит. Внучка у тебя, и то, боевая, и она уж точно добьётся того, чего задумала. Проходи, что на пороге стоишь? И моих грибочков отведаешь, ну, а про твои наливочки и медовухи, и самогонку легенды ходят по району, а вот с рецептами ты ни с кем не делишься.

 До самого утра они сидели и вспоминали молодость и своих умерших половинок. Как только стало светать, они поспешили разойтись, но вот без глаз лишних не обошлось как и всегда. Однако им скрывать было нечего, да и не такие уж они и старые.

Все воскресенье Анжела высыпалась, и дед её не трогал, а лишь тихонько поведывал и уходил к себе. До субботника была целая неделя, и она решила провести её с пользой. Жара стояла, у многих подсыхала на своих пайях скошенная трава, и Захар вновь пригласил её на покос. Уже во вторник с утра Захар заехал за ней.  Девушка была в темных лосинах и футболке синенькой с рукавами и в бабушкиных сапогах, а голову повязала белой косынкой, волосы же затянула “в хвост”.

Дед её с лёгкостью отпускал с ними, да и менялась она в лучшую сторону, чему он был безмерно рад. Своё время он теперь проводил не в одиночестве, а с любимой женщиной. А сплетни? Погутарят, да перестанут - новую жертву найдут. Это же деревня, и нет других увлекательных развлечений, как о других сплетни собирать, а свои минусы и вовсе не замечать.






12




Анжелика удивилась, когда они приехали просто на “голое” поле. Тётя Тамара разгружала с телеги сумки с едой, канистру с холодной водой. Сама же она была в простом светлом платьице с рукавами и в чулках, чтобы ноги не кололо сено, и тоже с косынкой на голове. Мужская половина были в пятнистых брюках из под робы, а сверху просто футболки, на головах - кепки с козырьками.

Отец Захара уже работал на железных конных граблях, запряжённой лошадью. Он сидел в специальном кресле и понужал коня, а ноги были у него на подставке. Ногой он нажимал на педаль, держа при этом рукоятку, и железные грабли поднимались, а сено нагребалось в валки. Анжелика повторяла за Тамарой - вилами складывали кучки, и у неё неплохо получалось для первого раза, и все это приметили.

Братья тем временем подвели второго коня и нацепили на него хомут на шею, от которого уже шли гужи, к ним пристёгивались тяги и цеплялись за волокушу, по длине коня, сделанной из тальника, и потом начиналась метка к зароду. Женщины грузили кучки на волокушу, а Игорь верхом на коне возил все к зароду. Там уже сено разгружал Фёдор, подавая на верх, на зарод, Захару.

К вечеру все было сметано и почищено кругом деревянными граблями. Во время обеда они все смеялись над Анжелиными первыми мозолями на руках, но радостно хвалили  её. Даже Тамара, которая ранее была против её общения с сыном, теперь была только “за”. Ведь она первая из его девушек, кто пошёл на покос не смотря на то, что все были здешними. К вечеру дед уже встречал её и даже истопил для неё баньку.

На улице уже стемнело. Жители все реже встречались на дороге, а вот в полях было слышно, как в ночную смену работали комбайнёры на своих железных конях под названием “Нива”. Дед попрощался с Захаром у калитки, отправив девушку взять полотенце и халат и идти “попариться”. А сам пошёл домой, чтобы принести варёной картошечки в горшочке. Девушка так и сделала, собираясь насладиться теплотой и обжигающим берёзовым веником после трудового дня, в очередной раз позабыв закрыть калитку изнутри, да и в предбаннике также не закрыла дверь на крючок. Ей так понравилось в парилке, что она вновь вышла с ковшом за горячей водой из печи для поднятия жара. Да так и замерла с ним, открыв дверь, а глаза раскрылись в удивлении.

Захар стоял перед ней и нервно теребил в руках цепочку с кулончиком птицы. Его голодный и обжигающий взгляд изучал её, а сам он быстро заговорил, путаясь мыслями:

- Вот, ты потеряла... мама нашла, и короче... Я люблю тебя! И не смог удержаться, когда увидел тебя в окошечко. Ты снова забыла прикрыть задергушку, впрочем, как и калитку... и предбанник...

 И только тут до расслабленного сознания Анжелики дошло - она же стоит здесь перед ним, в чем мать родила! И выронила ковшик, не зная, что ей сказать или чем прикрыться... где спрятаться, но не смогла, продолжая молча стоять на месте. Затем, глубоко вдохнув, отбросила стеснения, ведь она сама этого хотела ещё с первой минуты их знакомства, и отдалась на волю чувствам.

- Ты прекрасна, но красная..., - прошептал Захар, целуя и обнимая разгорячённую девушку.

Зинка проходила мимо, заметив мотоцикл Захара и приоткрытую калитку, зашла следом. Она, будучи в темных штанах и кофте, прокралась к дому, но там стояла тишина. Обернувшись, заметила, что со стороны бани горит уличный фонарь. В не задёрнутом шторкой окне она увидела, как Захар с Анжеликой обнимаются, и оба были обнажены. В считанные секунды она превратилась в злую и яростную ведьму.

- Да к черту пари! Серёга был прав. Да горите вы вместе в аду!

Она нашла какую-то ёмкость и хотела слить из бака мотоцикла бензин. Эти действия увидел сын директора, который шёл к Зинке, чтобы поговорить и расставить все точки над “И”. Она успела подпереть дверь и хотела уже облить баню, как Сергей молча выхватил у неё из рук посудину, убрал подпёртую палку, и злобно схватив её за руку, потащил за собой подальше от этой бани.

- Ты, что делаешь? В тюрьму захотела, что ли? - заговорил он у ворот. - Ты что забыла, что у деда Макара сын и сноха сгорели и чем всё закончилось для Валентины. Ты хочешь этой же участи, а Захар мне  друг и я не допущу этого. А может у них и правда любовь? Не дай Бог, дед узнает, он тебя сам убьёт. Все, что в его жизни осталось, дура, это Анжелика. Пожалуйста, давай, уедем в город. Ты ни в чем нуждаться не будешь. Детишек нарожаем и будем счастливы, и отец поможет с работой, у него связи есть. Да и я хорошо зарабатываю, и квартира есть, ну, что тебе ещё надо? - а сам успевал аккуратно влить бензин обратно в бак.

- Я тебя не люблю! И твои деньги, и квартира, связи тоже... Я его люблю.

- Любишь, что хотела сжечь?!

- Я в отчаянии... Я не знаю, как это получилось. Я сошла с ума, - кричала она.

- Да пойми, это уже больная любовь! И пари здесь не нужно, а вот у нас с тобой может ещё что-то получиться.

- А ты знаешь, что твой отец меньше всего на свете хотел бы меня видеть своей снохой? - вдруг горько улыбнулась Зинка.

- Ну, тут я решаю, с кем хочу и кого люблю. Бегом отсюда, кажется, дед Макар идёт, а то точно на зону пойдёшь. Поверь, я много чего знаю про людей в нашей деревне, но никому не собираюсь мешать жить своей жизнью.

Дед увидел мотоцикл у ворот и открытую дверь, но все же зашёл. Положил горшочек с картошечкой и маленькую баночку солёных грибов, и пироги. Он уже понял, что Захар останется у внучки на всю ночь. От греха подальше и от людских глаз и сплетен, он закатил мотоцикл в ограду, а своим запасным ключом закрыл калитку и сам спокойно пошёл к своей женщине. После всего, что произошло между молодыми, и у деда поднялось настроение, чтобы ночь провести так же счастливо.

Уже светало. Захар проснулся и внимательно наблюдал за своей спящей любимой.

- Господи! Какая ты красивая, особенно, когда спишь.

От его слов и лёгкого прикосновения девушка проснулась и ещё сонно, но со счастливой улыбкой улыбнулась:

- М-м, доброе утро! Ты самый лучший, и я, кажется, тебя люблю.

- Так, “кажется” или “любишь”? - и, обнимая её открытую спину, начал пальцами щекотать. - А я тебя люблю! Ещё с того момента, как тебя увидел первый раз. Ты такая смешная и уставшая была, а ещё от тебя несло алкоголем за версту.

- Но ты же что-то нашёл во мне, раз я тебе сразу приглянулась, а?

- Я просто влюбился и всё, а ты?

- Знаешь, похожая ситуация и у меня была. Ты для меня был словно Аполлоном, и я даже видела тебя во сне, но дед пришёл, и я не досмотрела.

- А зачем? Когда и так все хорошо, и я самый счастливый человек на свете.

- Не ты, а мы счастливы вместе. Слушай, скоро дед придёт. Пока не хотелось бы, чтобы он нас вместе видел.

- А у меня на счёт тебя серьёзные намерения и к деду будет разговор. И если ты не заметила, то мой мотоцикл в ограде стоит, а на веранде в полотенце завернут горшочек с грибочками, видимо, твой ужин стоял. Я ночью выходил, хотел сам загнать его и понял, что твой дед нас видел и, закрыв калитку, ушёл домой.

- О Боже! Стыдно-то как! И как я ему в глаза смотреть буду?

- Я тебя прошу, не бери в голову. Мы любим друг друга. А сегодня я тебе дальше покажу наши прелести в деревне.

- Да, да, я готова и куда?

- Я с Петровичем уже договорился, и он нас пустит на комбайн, ещё правда советские, но на ходу все. Увидишь, как пшеницу с полей убирают, только надень трико и не забудь купальник.

- А зачем?

- Да потому, что после этого путешествия мы искупнёмся в реке от пыли.

- Все поняла и косынку тоже?

- Конечно.

- Я только в магазин схожу, и с дедом поговорим, а к обеду поедим, - Анжелика быстро проводила его, чмокнув в щёчку, и зашла в дом ставить чайник.

Петухи в деревне во всю кукарекали, а бродячие собаки лаяли на скота и овец, которых выгоняли из своих загонов хозяева. От страха они то и дело разбегались в разные стороны, а местные бабы ругались на хозяев этих вечно голодных собак. На остановке в ожидании утреннего рейса до района уже собралось много народу. Дед, закончив дела по хозяйству, шёл с баночкой пол-литровой молока к внучке. К тому времени и у неё закипел электрический чайник.

- Деда, что звонишь? У тебя же ключ есть? Доброе утречко! Проходи, будем кофе пить, а вот печенье схожу попозже возьму.

- Утречко добренькое! И как выспалась? Я в дом не пойду, дел много, а вот молочка возьми. Оладушек не успел настряпать, проспал. Первый раз за свою жизнь такое.

- Деда, а ты случайно в гости к Людмиле Николаевне не ходил, а то может? - и поцеловала его в щёчку.

- Ой, егоза, и не твоё это дело, а вот надобно спросить мне у тебя и всерьёз.

- Дед, что-то случилось? Ты заболел?

- Тьфу-тьфу, типун тебе на язык, не дождёшься! Ты скажи, у вас с Захаром, как я понял, всё серьёзно или это так, спортивный интерес?

- Ну и словечки у тебя, даже и не знаю, как ответить.

- Говори, как есть. Если он тебя обидит, я с него всю шкуру сниму! - пригрозил дед, тряся перед ней кулаком.

- Нет, мы любим друг друга. Он хочет с тобой потом поговорить, а сегодня в поле поедем, к Петровичу.

- Ну, тогда, ладно. Я не против.

- Может чаю?

- Нет, я люблю из чайников, а не эти электрические. Ну ладно, я пойду, а ты беги с утра в магазин, а то после очередь большая и Зинка злая тогда бывает.

- Да она, по-моему, всегда такая ходит, вечно не довольная чем-то, - пробубнила она в ответ.

- У неё тоже не все так сладко в этой жизни. Она ведь на пару годков старше тебя, и родители у неё простыми были. Они летом домашнего скота пасли, а зимой охраняли дворы скотские в деревне. За две недели до её выпускного они пропали, и с тех пор их никто не видел. Если они и погибли, то и могилок даже нету, так что, сирота она. Вот председатель наш пожалел и в магазин её поставил, обучил и работает. Только в любви и не везёт ей, а с твоим Захаркой, у них, говорят, по-пьяне было, а она вцепилась в него зубами и не видит, что Серёга, друг Захара, сохнет по ней ещё со школы.

- А я ничего не знала... И что поиски ни к чему не привели?

- Нет, конечно, и теперь уже никто не узнает. Ладно, я траву съезжу подкошу. А ты вечером зайди, я грибов с картошечкой нажарю.

- Хорошо, зайду обязательно.

На этом и разошлись.

Накинув на себя простой сарафанчик, Анжелика направилась в магазин, взяв лишь кошелёк красного цвета. Дети уже катались на велосипедах. Мимо проехали две “легковушки”, и пыль после них стояла столбом, отчего девушка закашлялась. Из магазина вышли два мужика с похмелья и стали тут же открывать, и опохмеляться на лавочке у здания.

Девушка прошла и, заметив угрожающий вид продавщицы, спросила:

- Привет, Зин. А, что такая угрюмая или не выспалась? Дай мне, пожалуйста, то печенье и конфеты к чаю.

- А ты как-будто и не знаешь, почему я такая?!

- Нет, а в чем дело? Почему ты на меня кричишь?

- Да я вас видела вчера вместе целующихся в бане! Жаль, что Сергей меня остановил, а то сгорели бы к чёрту оба, как когда то Верка с Пашкой.

- Что? Но... как?

- Да, видимо, вы так спешили, что и калитку забыли закрыть. И знай, я не сдамся! Что так смотришь? Что? Сказать нечего?

- Дура ты, Зинка, и жаль мне тебя, а вот мы с Захаром и правда любим друг друга. Прости, что он выбрал меня. И спасибо Сергею, ведь ещё одну смерть дед не перенёс бы. Скажи, если  у тебя родители пропали без вести, то ведь это не значит быть такой грубой по отношению к людям? И неужели ты, действительно, подожгла бы нас с Захаром? Я думаю, твоим родителям было бы стыдно за тебя. Я в следующий раз приду, когда ты остынешь.

- Пошла вон, дрянь! А то космы сейчас повыдёргиваю, - в магазине уже собралось несколько зевак, и слушали, как её отчитала городская. - А вы, что пялитесь? Припрутся с утра, лишь бы сплетни потом по деревне пускать. Идите все на улицу у меня технический перерыв!
Всех недовольных выпроводив за дверь, сама же начала плакать и вытащила из дамской сумочки затёртый листок бумаги.

{“ Доченька, как проснёшься и поешь, иди на последний экзамен, и пусть все будет хорошо! Мы с отцом будем тебя поддерживать, но мысленно. Нам нужно срочно отлучиться, а вот, когда вернёмся, то мы будем богаты. И это будет скоро. Ты нас жди, и на выпускном у тебя будет самое красивое платье. Обещаю, Зинуля наша, скоро все изменится, заживём и мы по-человечески. Твоя мама.”.}

- Мама, папа, где вы? Простите меня, пожалуйста, наверное, я и в правду злая стала, а может и Захар не мой. Как я вас хочу обнять и все надеюсь на чудо. - и услышав стук в закрытую дверь, попыталась успокоиться и открыть дверь.