Внутри ауры. Глава 8. Беженцы, и где они обитают

1.
– Кажется, мы во Франции…
– А, по-моему, в самой, что ни на есть, жопе…
Трех нелегальных путешественников незамедлительно сняли с поезда и, в грубой презрительной манере поместив в федеральный фургон, доставили в отделение полиции. В грязи и поту троица просидела за решеткой всю ночь, стараясь вообще не шевелиться и даже не дышать. По помещению разгуливали подкаченные вершители закона и, не упуская возможности, бросали в сторону преступников пугающий взгляд.
– А по обстановке не отличишь от нашей отечественной, – Кирилл пребывал в благодушном расположении духа и с любопытством рассматривал окружение. Он напоминал дурачка, который не в силах был объективно оценивать ситуацию. Но на самом деле герой справился со своими внутренними недугами и теперь реальные проблемы принижал до пустяка.
– А ты что… бывал ранее в участках? – Маша старалась держать себя в руках, но дрожащий голос и тремор в теле выдавали ее панический невроз. Глаза бегали из угла в угол и периодические глубокие вдохи пытались утихомирить мысленный шторм.
– Бывало, но за мелкое хулиганство… Пересекать границу на товарном поезде мне еще не приходилось…, – произошедшая неудача ранила, но вместе с тем обнадеживала, ведь хуже ничего не могло произойти.
Антон сидел с правого края в полной тишине. Дар речи его покинул, и он напоминал потухшую испуганную до глубины души тень, старающуюся не высовываться и притворяться невидимкой. Катастрофическое фиаско обезоружило всех, лишь изначально психически нездоровые могли конструктивно рассуждать и фантазировать о плане спасения.
– Все было бы проще, если бы у меня был ствол, – непринужденно прокомментировал Кирилл.
Товарищи с ужасом взглянули в сторону громкого тембра, принадлежащего чудаковатому гангстеру.
– Да забейте, они все равно по-русски не понимают.
Действительно, охрана не изображала из себя суровых палачей, а во вполне расслабленной манере переговаривались и шутили меж собой на своем нежно-картавом языке. Только в первые минуты заключенные представляли какой-то интерес, потом твердолобые деспоты вернулись к своей мирской обыденности.
– А где он кстати? – шепотом спросила Маша так, что Кирилл еле расслышал.
– В рюкзаке. Я его успел перед задержанием запихнуть в вещи.
Маша зафиксировала информацию и вновь вернула потерянный взгляд к полу.
– Как?! Как?! – не выдержал потока разочарования Антон и жалобно завыл. – Мы же почти были у цели! Ну почему…
Тоска мучила его, и парень в безысходности прикрыл лицо руками. Маша вздрагивала от любого шума и каждый раз готова была молить на коленях о соблюдении тишины.
– Эх…, – Кирилл поднялся и вальяжно подошел к решетке. Схватившись двумя руками за прутья, он еще разок оглядел голые стены прищуром опытного зэка. – Хорошо, что мы еще здесь одни, – заключил он, – я ставлю сто из ста, что все французские бандосы – отменные извращенцы и насильники…
Кирилл не специально подливал масло в огонь, а лишь как следствие своей развязной неуравновешенной психики. Друзья это понимали, но все равно ненавидели его в тот момент за такие яркие подробности.
Через пару часов в замкнутое помещение пожаловали три вооруженных офицера, один из которых причмокивая губами и издавая противные звуки, обратимся с орлиным взором к троице.
– Guys, do you speak English? (С англ.: Говорите по-английски, ребята?)
Компания с прояснением в глазах уставились на охранника.
– Yes, – первым в надежде отозвался Антон, – немного.
– Now you’ll be taken to the Russian embassy for processing. The Russian-speaking ambassador will talk to you there. (С англ. Сейчас вы будете доставлены в русское посольство для разбирательства. Там с вами будет говорить русскоговорящий посол.)
Антон тщательно вслушивался в слова и, уловив общую суть, закивал головой.
– Okay! Okay!
– Что он сказал? – вторгся в беседу Кирилл.
– Мы будем доставлены в посольство на допрос.
Парочка прохлопала глазами.
– Ну хоть что-то. А спроси его, где мы вообще находимся?
– Could you tell me, where are we in general? (С англ. Не подскажите, а где мы вообще?)
Мужики удивленно загоготали, представляя себе, какой кошмар ждет бедолаг в будущем:
– Paris, guys. The city of love. (С англ. Париж, ребята. Город любви.)
2.
Наручники были излишни, охрана не видела в троице опасности. Измотанные физически и сломленные духом, они не смогли бы даже дать отпор, даже если бы располагали бомбой. Послушно компания последовала за ведущей мощной спиной и вскоре оказалась на свежем воздухе. Впереди глазам открылся железный забор, на вершине которого была колючая проволока, и скрывающаяся за ним городская панорама спального района. Преступников офицеры молча пригласили в уже знакомый фургон и по завершению посадки уселись рядом с ними. Машина тронулась.
Маша прижалась плотнее к Кириллу и старалась не заглядывать в ухмыляющиеся вытянутые носатые рожи. Антон держался прилежно, надеясь не допустить провоцирующую оплошность. Кирилл же развернулся и уставился в окно, обозревая город, как на экскурсии. Ландшафт ничем не отличался от любой другой окраины мегаполиса, разве что диковиной архитектурой и дизайном улиц. Парню не терпелось увидеть Эйфелеву башню, но за вершинами домов можно было лишь разглядеть серое утреннее небо.
– ;tes-vous des cingl;s venant de Russie m;me? – прервал с насмешкой тишину один из самых молодых охранников. (С франц. «А вы, чудики, с самой России что ли добираетесь?»)
Вопрос был задан на французском, но старший переводчик находился спереди. Антон пытался разгадать сказанное на слух, но все равно ничего не понял, поэтому услужливо улыбнулся и выдавил:
– Okay.
– Еcoute, ils ne comprennent rien! – ржал и хлопал по руке напарника шутник. ;coutez, ils ne comprennent rien! Ils n’ont aucune chance de survivre ici… (Пер. с франц. Смотри, они ни черта не понимают! У них же здесь ни единого шанса выжить…)
Антон продолжал улыбаться и надеяться на дружелюбный настрой чужестранцев.
- Vous serez bient;t r;duit en miettes en prison, – тот продолжал настаивать и издеваться. – ;tes-vous pr;t ; sucer une bite noire? (перевод с франц. Вас скоро в тюрьме затрахают в пух и прах. Вы готовы сосать черный член?)
Антон кивал головой, тем самым вызывая новый приступ хохота. Кирилл чувствовал подвох и с чувством отвращения наблюдал за цирком. Маша удерживала его руку, призывая к спокойствию. Второй охранник с выразительными глазами перестал соблюдать дисциплину и с наигранной угрозой приблизился к окаменевшей троице и жестоким беспощадным голосом произнес:
– Vous avez termin;! Mais la derni;re chose que vous verrez, c'est Paris! (перевод с франц. Вам конец! Но зато последнее что вы увидите – это Париж!)
Кирилл не разбирал ни слова в сказанном, но все-таки не смог контролировать дерзость:
– Зато мы вашего Наполеона чаем запиваем…
Молниеносным ударом парень отлетел к двери. В красивых глазах француза вспыхнуло бешенство, и он яростным криком дал выход ощущению полной власти:
– Qui t'a donn; le droit d'ouvrir la bouche?! Hein?! Cochon russe! (Перевод с франц. Тебе кто давал право рот открывать?! А?! Русская свинья!)
Кирилл отпружинил на место и схватился за нос, из которого хлынула фонтаном кровь. Маша в испуге вскрикнула и бросилась скорее к пострадавшему. Она хаотично махала руками возле окровавленного лица, не зная, чем может помочь.
– Кирилл, твою мать…
– Тихо, – остановил ее суету Кирилл гнусавым тоном, – все нормально…
Девушка почувствовала, как к глазам подкатили слезы обиды. Антон, подобно статуе, застыл на месте и в ужасе ожидал продолжения побоев. Но представители органов, выплеснув энергию, удовлетворенно остыли. Они ощущали полное превосходство и контроль над ситуацией. Кирилл буравил глазами обидчика, но больше не хотел подвергать риску компанию. Осталось лишь дождаться в смиренной тишине дальнейшего развития событий.
Здание отличалось от окружающих: от гладкого покрытия стен, намекающего о деловом назначении, до линии международных флагов, выстроенных в ряд. Ребят выпихнули на воздух и направили ко входу. Старший офицер никак не отреагировал на травму подопечного и невозмутимо гордым шагом шел впереди. Кирилл и сам позабыл о стычке и с новым рвением продолжил оглядываться вокруг в поисках знаменитой достопримечательности.
– Tour de l'autre c;t; de la ville, idiot, – изрек вальяжный баламут, но слова вновь остались не понятыми. (Перевод с франц. Башня в другой части города, болван.)
Преодолев лестницу и ряд стеклянных дверей, компания оказалась в просторном ухоженном холле. Офицеры что-то сообщили здешнему охраннику и подтолкнули преступников к лифту. Двери закрылись и говорящая будка стартовала вверх. Французские лица приобрели важный официальный вид, будто бы поймали международных террористов. На третьем этаже двери лифта открылись и по ковровой дорожке ребят довели прямо к кабинету, в котором находилась толпа увлеченных работой сотрудников. Офицеры не скромничали и громким приветствием приковали всеобщее внимание.
– Ces salopards ont ;t; attrap;s dans un train de marchandises chinois en route vers Madrid, – начал повествование старший, – Ils auraient d; vous appeler ; ce sujet. (Перевод с франц. Этих поганцев поймали на товарном китайском экспрессе, следовавшем в Мадрид. Вам должны были позвонить насчет них…)
– Oui, oui, – с вытянутой рукой показался сутулый мужичок в очках и с блестящей утратившей волосы лобной долей. Он, одной рукой поправляя деловую идеально выглаженную рубашку, а второй твердо держа стильную ручку, направился размеренным шагом к прибывшим.
– Merci, officiers, si vous me le permettez, je vous demanderai de nous attendre. En attendant, vous pouvez vous servir un caf;. Au bout du couloir, parlez ; la jeune fille. (Перевод с франц. Благодарю, офицеры, если позволите, я попрошу вас подождать нас. Можете, пока угоститься кофе. В конце коридора обратитесь к молодой девушке.)
Деликатно подождав, пока полицейские удалятся, мужичок с беспринципным и холоднокровным лицом переключился на компанию .
– Добрый день, – заговорил он с чистым русским акцентом. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я русский посол и, как вы можете понять, единственный, кто вам здесь хочет помочь.
Мимолетная легкость и надежда заискрились в сердцах странников, стоило услышать их родной язык. Они присели на указанные стулья.
– Так вы, получается, – мужичок занял противоположное место за столом и в рассудительной манере соединил подушечки пальцев обеих ладоней, – нелегально передвигались на межнациональном железнодорожном транспорте, предназначенном для перевозки габаритных товаров?
Ребята синхронно закивали головой, боясь из себя выдавить слово.
– Вы это сделали намеренно?
Неловкое молчание.
– Да, – отрезал Антон, взяв на себя ответственность, как инициатор поступка.
– Какой мотив вас заставил покинуть страну? Вы в розыске?
– Нет, нет, – начал интенсивно отрицать Антон, – мы просто путешественники… Мы ниоткуда не сбегали… Ничего не нарушали…
– Но вы незаконно пересекли международную границу Европы, – беспристрастно утверждал мужичок своими тонкими губками и маленькими загадочными глазками. – Это серьезное правонарушение, как вы можете знать…
– Да, но…,– Антон пытался подобрать убедительные доводы, – мы никак не связаны с политикой… С сложившейся в мире ситуацией… Мы не оппозиционеры и никакие там иноагенты… Мы просто путешественники…
Мужичок анализировал пронзительным взглядом:
– И какая была ваша конечная цель?
– Канарские острова.
– Неплохой выбор, но теперь это никак не возможно, – хлопнул досадно в ладоши он. – Вам светит депортация и уголовный срок…
– Но…
– Никакие другие варианты даже не могут быть рассмотрены. Вы должны понести наказание за свое предусмотренное или же допущенное вследствие невежества правонарушение.
Антон замолк, осознавая фатальность финала. Кирилл с Машей даже не вмешивались в беседу, боясь раскрытия остальных деталей.
– При вас есть документы, удостоверяющие личность?
Снова пауза и отрицательный жест головами.
– Это плохо, процесс замедлится, – мужичок наклонился и оперся локтями на стол. – Сколько вам лет?
– Мне 25. Им по 17, – выступил Антон в роли опекуна.
В этот момент что-то преобразилось в лице представителя, оно стало вдумчивее и сдержаннее. С минуту он усердно рассуждал о дальнейшем решении.
– Я готов вам пойти на уступки. Я вам верю и не считаю опасными преступниками. Так как мы являемся русским посольством, то наша задача – предоставить убежище мигрантам. Положение в мире предполагает противоречия и общественные конфликты и старается помочь любому гражданину вне зависимости от его происхождения и мировоззрения. Поэтому вместо того, чтобы отправить вас в тюрьму до судебного разбирательства, мы можем предложить вам политическое убежище, как беженцам.
– То есть…
– Вы можете быть направлены с вашими вещами в специальный оборудованный лагерь. Там действует строгие меры охраны, но и предоставлены приемлемые жилищные условия. Там вы можете ожидать вердикта суда под присмотром и в полной безопасности.
Команда переглянулась между собой, понимая, что из двух зол им необходимо выбрать меньшее. О мечтах о фестивале и тропическом острове можно было забыть, сейчас нужно сделать выбор, чтобы никто не пострадал.
– Так вы согласны с моим предложением?
3.
Непреклонные и жаждущие справедливости вершители закона были весьма возмущены решением посольства. Они не понимали, почему дается поблажка зарубежным бродягам за серьезное хулиганство. В какой-то степени их можно было понять. Важную роль сыграло то, что большинство из них были несовершеннолетними. То ли посол не хотел ввязываться в проблемы, то ли, действительно, пошел по доброте душевной навстречу землякам. Вместо тюрьмы молодых безобидных странников планировалось доставить в лагерь для беженцев. Им выдали по несколько экземпляров документов, на которых было необходимо указать личные данные, а также подписать всевозможные согласия. Странники выполнили задачу и передали бумаги на обработку. После долгих разбирательств, звонков и разговоров, офицеры все-таки покинули здание посольства. Мужичок окликнул ребят, и те дружно отправились вслед за ним обратно на улицу. Не задавая вопросов, путешественники ждали дальнейших инструкций. К подножию лестницы подъехал служебный автомобиль, в который посол усадил подопечных и после уселся сам.
– Я договорился с начальником лагеря, вам будут предоставлены три спальных места, – заверил мужичок с той же строгой физиономией.
– Как долго мы там пробудем? – спросил Кирилл.
– До решения суда. Может дня три-четыре. Все зависит от вашего освидетельствования и договоренности с Россией о вашей экстрадиции.
Кирилл понурил голову, его нос опух и ныл тупой болью. Маша пребывала в трансе, она машинально не выпускала руку Кирилла, которая уже взмокла от пота. Антон свободно выдохнул и уже начал рассуждать трезво и без опасений за жизнь.
Автомобиль проезжал по ухоженной части города, подчеркивающей уникальный стиль. Маленькие улочки и античный образ домов спутать можно было с любой другой соседней европейской страной. На мгновение показалось, что все плохое позади и чужеземцы находятся в добрых руках, которые готовы их защищать. Ребята откинули навязчивые мысли о страшной тюрьме и представляли себе летний лесной лагерь, так напоминающий пионерский. Газетные киоски, булочные и брендовые магазины одежды остались позади. Автомобиль набирал скорость. Серые панельные дома вместе с изрисованными граффити заброшками и гаражами мелькали перед глазами пестрой палитрой. Впереди показался высокий купол здания, напоминающий спортивный комплекс. Именно около него транспорт и притормозил.
– Мы приехали, – заключил посол и открыл дверь машины.
Команда вышла следом. В лицо ударил освежающий влажный ветер. Крики чаек заставили обернуться и обратить внимание на реку, располагающуюся позади здания. Походные рюкзаки, принадлежащие путешественникам, находились в багажнике, но по прибытии ребята поняли, что им их не вернут.
– Ваши вещи будут переданы в камеру хранения в целях безопасности, – объяснил посол. – Чистые вещи и белье вам выдадут на месте.
– Прямо-таки пятизвездочный отель, – впервые за долгое время улыбнулся Кирилл.
Посол на это высказывание ничего не ответил и целеустремленно, чуть спрятав голову в свои сутулые плечи, направился ко входу. Территория была ограждена от остальных жилых домов района, на КПП стояло два охранника, которые с неохотой и усталостью взглянули на удостоверяющий документ посла и без интереса впустили новоприбывших за шлагбаум. Водитель замыкал цепочку, жилистыми руками волоча походные вещи. Пожилой человек в очках с услужливой улыбкой и в парадном костюме, который, по всей видимости, был его неотъемлемым рабочим элементом, встретил посла. Они заговорили о чем-то на французском, пока мнимые беженцы рассматривали снаружи свои апартаменты. После долгого разговора, перешедшего на невозмутимый хладнокровный тон, посол вернулся к ребятам.
– Вас проводят внутрь и покажут ваши места, кухню и туалет. Кормят здесь три раза в день, соблюдаются строгие меры порядка. Советую даже не пытаться совершать глупости. Вещи ваши будут находиться в камере хранения до вашего отбытия. В случае чего со мной обязательно свяжутся.
– А…, – хотел было задать вопрос, но посол сам распоряжался информацией и лишнего бы не сказал.
– Как только суд примет решение, я дам вам знать. Всего хорошего.
После этих слов он быстро удалился, понимая, что слишком много потратил своего драгоценного рабочего времени. Единственный источник спокойствия умчал вместе с водителем к машине и вскоре скрылся за домами.
– Do you speak English? – обратится дед в костюме. (Перевод с англ. Вы говорите по-английски?)
– Yes.
– Then it will be much easier for you here, than for other refugees. Our security and staff mostly speak English, so in case of unforeseen circumstances or problems, please tell them, – с милой наигранностью рассказывал в красках начальник. (Перевод с англ. Тогда вам здесь будет намного проще, чем остальным беженцам. Наша охрана и обслуживающий персонал по большей части вся владеет английским, так что, в случае непредвиденных обстоятельств или проблем, обращайтесь к ним,)
– What kind of problems? – с настороженностью спросил Антон. (Перевод с англ. А какие проблемы?)
– Different problems, – кивнул головой старик и слегка подмигнул. (Перевод с англ. Всякие.)
В коридоре располагалась комната отдыха для сторожей. Юноши в форме залипали в телефоны, вяло переговаривались или переключали каналы на телевизоре, сидя на диване. Контингент напоминал призывников, которым было поручено следить за специфичным заведением. Один из молодых людей по приказу начальника понес походные рюкзаки в самую дальнюю комнату, ключ от которой висел возле поста. Кирилл внимательно отследил каждый шаг парня и в голове отложил приобретенную информацию. Парень принес деревянные номерки и отдал в руки гостям. Другой юнец выдал пижамы, напоминающие психиатрическую одежду, и по одному теплому шерстяному свитеру, пахнущему кошачьими ссаками. С полученными комплектами ребята направились по коридору дальше вплоть до огромных входных дверей, которые открывались электронным ключом. Начальник поднес бейдж и двери открылись.
Зрелище, представшее перед глазами ребят, кардинально отличалось от их ожиданий. Не оказалось здесь люксовых комфортных номеров и шведского стола. Перед ними открылся огромный спортивный зал, который вдоль и поперек был уставлен одноцветными блеклыми палатками, подобием коек. В нос ударила резкая вонь изношенного грязного белья, пота и сырости. Огромная масса народа хаотично бродила взад-вперед. Они с печальным видом тихо переговаривались меж собой, приносили в алюминиевых тарелках еду, играли в карты, в раздумьях ходили вдоль стен. Несмотря на старания соблюдать тишину, с разных сторон раздавался детский плач, который мигом подхватывали в противоположном углу. Цыганской внешности мамаши не спешили успокоить дитя, так как были заняты кормлением еще троих детей. Люди с разным цветом кожи, разных национальностей лениво чесали свои густые бороды и унылым пьяным взглядом смотрели в одну точку. Гигиена отсутствовала напрочь. Несложно было по кожным болячкам и зуду определить время пребывания здешних местных жителей. В мучительной непроветренный духоте люди чихали, сморкались и складывали мусор под вшивый матрас, уже не ожидая каких-то перемен.
– Может, лучше в тюрьму…,– изрек Кирилл с выпученными глазами, созерцая происходящее.
Маша с Антоном пребывали в аналогичном потрясении. С отвращением обходя и переступая через чужое имущество, они следовали за охранником и начальником мимо занятых палаток. Непонятная речь, подозрительные угрожающие взгляды, абсолютная жестокость и ненависть к соседям захлестнули их. Остановка произошла в самом малонаселенном углу помещения.
– Тhese are your tents, – заявил начальник, указывая на три одноместных шалаша, выстроенных в линию. – You can settle down. Please stay disciplined. For any questions, please contact security. Very soon there will be dinner. Is it clear? (Перевод с англ. Ваши палатки. Можете располагаться. Прошу соблюдать дисциплину. По всем вопросам обращаться к охране. Совсем скоро будет ужин. Все ясно?)
Антон часть сказанного не перевел, а часть пропустил мимо ушей, но все равно утвердительно кивнул.
– Then see you later. I’m going to execute your documents. Good luck. (Перевод с англ. Тогда до встречи. Буду оформлять ваши документы. Счастливо оставаться.)
Со своей язвительной улыбкой он уверенным шагом отправился прежней дорогой к выходу. Охранник не стал заморачиваться с помощью и, дождавшись ухода руководителя, отправился по своим делам. Ребята остались одни. Трудно было подобрать подходящие слова для описания ситуации. Коробящая обида накрыла новой волной: все могло быть по-другому, и уже в это время поезд их доставил бы в Мадрид. Но сейчас путешественники по злому року оказались в преисподней.
– Это как будто страшный сон…, – схватилась за голову Маша.
Рассматривать обстановку можно было неустанно. Противоположную от ребят стену занимала умывальня. Всего 5 раковин было выделено на примерно сотню человек. Что касалось санузла и душа, то, по всей видимости, его возможности из использование были еще более ограниченными, так как очередь начиналась практически на середине зала и плавно переходила в очередь к умывальникам. Вопросов о причинах нечистоплотности больше не оставалось. Для того, чтобы справить нужду, необходимо выделять сразу треть дня. В раковинах и чистили зубы, и мыли головы. Под ногам образовывалась стабильная лужа, не успевающая высохнуть.
– Если я не умру от переполненного мочевого пузыря, то меня заживо съедят клопы, – старалась за юмором прятать горькие слезы Маша.
Антон не мог говорить из-за кома в горле. Он смотрел по сторонам и с ужасом принимал реальность. Заполненное людьми замкнутое пространство давило и изнуряло. Свобода осталась за стенами здания. Неизвестность и безысходность лишала сил и возвращала к первородному страху. Впереди ждут несколько дней выживания, а затем тюрьма. Парень открыл палатку, внутри его ожидал стертый и сальный матрас и голая подушка, отмеченная древними желтыми пятнами.
– Это ****ец, – не выдержал парень.
– Как же хочется в душ, – хныкала Маша, потирая толстый слой накопившейся грязи на коже.
– Зато мы снова вернулись к психиатрической пижаме, – подчеркнул Кирилл, разглядывая выданную одежду. Невообразимый поворот судьбы его даже в какой-то мере смешил. Но иронией разбавить общий разбитый настрой было невозможно.
– Здесь и сойти с ума недолго, хи-хи, – раздался неожиданно посторонний писклявый голос.
Ребята, осознав, что им не показалось, повернулись на русскую речь и увидели перед собой худощавую фигуру, наряженную в платье.
– Приятно услышать земляков, а? – усмехнулось неопознанное существо.
То ли мужчина, то ли женщина этот человек выглядел как неудачный набросок анимационного монстра. На яйцевидной голове не было ни единой волосинки. В ушах блестели яркие сережки, украшенные камнями. Томные глаза были прикрытыми под тяжестью наращенных ресниц. Из-под щетины выпирали толстые накаченные ботоксом губы, линии которых выдавали некачественную пластику. Костлявое тело было завернуто в поношенное розовое платье с кружевами. В области груди неестественно выпирали две окружности, с левой стороны торчал уголок утрамбованного пуш-апа. Из-под юбки торчали две тонкие спички вместо ног, наряженные в черные мешковатые лосины. На стопах красовались зеленые туфли на высокой платформе, из которых торчали круглые пальцы с отросшими ногтями, покрытыми остатками красного лака. Шокирующий вид ничуть не смущал человека. Сказочное создание с неподдельным любопытством набросилось на незнакомцев.
– Э-э-э…, – потерялся в пространстве Кирилл. – Да. Очень приятно…
– Ты ж мой сладкий, – улыбнулся транс, демонстрируя рыхлые гнилые зубы. – У тебя очень модная прича… Прямо последней писк Милана…
Кирилл в смятении потянулся рукой к голове, решив проверить волосы.
– Как таких пупсиков сюда занесло, скажите на милость? – его голос сочетал в себе тянущие нотки пафоса, ускоренный темп повествования и скользкую фальшивую лесть.
– Мы… мы ехали на товарняке, – начала Маша, – а потом нас поймала охрана…
– Дорогуша, ты что, ехала сразу с двумя парнями? Ну даешь… Я тебе даже завидую, – транс похабно облизнул свои пухлые губы. – А откуда ехали, милая?
– Из Москвы, – резко отрезал Антон, не скрывающий свою неприязнь и ментально отстраняя назойливого собеседника.
– Ниче се, – воскликнул уродец в платье, – мы с вами соотечественники! Я родом с Одессы… Но уже давным-давно там не живу… Поэтому все, что там происходит, мне до лампочки… Я за мир и за любовь… Надеюсь, вы тоже?
Компания рефлекторно кивнула.
– А ты за какую любовь? – обратился он нагло к Антону, чувствуя от него негатив, – анальную или вагинальную?
Антон обескураженно продолжил стоять, выпучив глаза. Тут транс издал хриплый мерзкий смешок.
– Расслабься, я шучу, малыш. Мне хватает любви вдоволь. Кстати, меня зовут Марла, – худощавая рука протянулась вперед.
– Это как в Бойцовском клубе что ли? – Кирилл пересилил отвращение и пожал руку.
– Мое настоящее имя. Мои родители, так скажем, были творческими людьми и ни в чем себя не сдерживали. Однажды мама отодрала на моих глазах папу деревянным дилдо, и они мне на следующий день разрешили не идти в школу.
Кирилл не сдержал смех. Хохот пробил скважину и дал себе волю на целую минуту.
– Кирилл, – назвал он свое имя в слезах.
– Маша, – представилась девушка.
– У тебя замечательные сияющие глаза, – заметила Марла, – я бы сказала ясновидящие. А как этого угрюмого красавчика зовут?
– Антон, – буркнул парень.
– Антошка заработал мандовошку, – срифмовала Марла, хитро испытывая нового знакомого. Но тот остыл, понимая, что злиться в подобных условиях на глупости бессмысленно. – И опять я шучу. Не обращайте внимания, просто рада повстречать говорящих на одном языке.
На самом деле, у Марлы проскакивал украинский глубинный акцент, особенно в словах с буквами «ш» и «ц», но она его умело маскировала модным молодежным слэнгом, где каждый дефект подавался изюминкой.
– Почему ты сказал…сказала, – поправил себя мигом Кирилл, – что тут сойти с ума можно?
Марла будто не заметила оговорку.
– А ты сам что ли не видишь, сладкий мой пирожок? Здесь собрались самые сливки земного шара: убийцы, насильники, наркоманы, бомжи, эмигранты, рецидивисты, представители ЛГБТ… В принципе, здесь и изначально не было нормальных, одни психопаты …
Тут неожиданно из-за спины Марлы появилась нечеловеческая гора мышц. По всему телу, прикрытому короткой футболкой, пестрели партаки, типа крестов и ножей, и шрамы, полученные явно насильственным способом. Прическа была как у Марлы, но сам череп походил размерами на каменный валун с неровностями и выпуклостями. Всем своим видом абориген походил на маньяка из каких-то боевиков 90-х. Разъяренная, бросающая в дрожь рожа, выпускала подобно быку из ноздрей воздух и испепеляла налитыми кровью глазами незнакомцев. Марла почувствовала тяжелые шаги и, обернувшись, зачирикала от умиления:
– Леон, зайка мой, не беспокойся! Я познакомилась, ребята дружелюбные и совершенно не представляют опасности! Настоящие френдли!
Неотесанный дикарь поиграл со слюной во рту и разочарованно отвел глаза от потенциальных жертв.
– Ступай пока, я скоро вернусь к тебе!
Гора развернулась и послушно утопала прочь. Дойдя до соседней палатки, которая подошла бы ему в качестве футболки, он уселся на табуретку и принялся следить настороженным взглядом за людьми. Его проскакивающие эмоции на лице выдавали его внутренний дискомфорт. Кажется, Леону было тяжело себя сдерживать, чтобы не начать убивать.
– Не бойтесь, – отмахнулась вульгарно Марла, – он просто пусичка!
– Почему он такой молчаливый? – сглотнула тяжело слюну Маша.
– А он контуженный! Не сказал за все время пребывания в лагере ни слова!
– Он француз?
– Кто ж знает! Охранники сказали, что он участвовал в боевых действиях, а потом свихнулся… Его нашли единственным выжившим среди массы трупов с окровавленными руками по локоть и совершенно полетевшей кукухой… Его долго держали на привязи и галоперидоле, а потом поместили сюда за военные заслуги…
Ребята хлопали глазами и с еще большей опаской наблюдали за машиной для убийства.
– А вы с ним друзья?
– Любовники, – непринужденно бросила Марла. – Я его трахаю…
Трансгендер вновь приковал взгляды своим претенциозным заявлением. Ему нравилось быть в центре внимания и у него имелась уже наработанная схема как этого достигнуть в любой ситуации.
– Нас здесь все уважают и боятся, мои сладкие, – надменно заверила Марла. – Поэтому вам повезло, что вы мне понравились.
– А…, – все так же трудно было складывать слова в предложения, – «Леон» – потому что защитник?
– Вот тут ты уже угадал, мой дорогой любитель фильмов! – посмеялась своим тошным прокуренным гоготом Марла.
Компании путешественников хотелось поддержать смех и быть чуткими, но весь внешний образ Марлы настораживал и по большей степени отталкивал. Человек будто бы в себе содержал абсолютно все гадкие и отвратительные характеристики и, чем более скандальными и возмутительными они были, тем будто увереннее и комфортнее жилось их обладателю.
– Если мне не показалось, то вы хотели в душик заглянуть, – хитро просекла она, – сполоснуть ваши грязные писечки…
– Да, – всхлипнула Маша. – Но в этой очереди можно встретить старость…
– Деточка моя, с такой красотой ты будешь жить вечно, – льстиво промурлыкала Марла. – Я даже чувствую какую-то конкуренцию теперь во внимании мужчинок…
Кирилл с Антоном невольно вернули взгляд к Леону, который изредка косым взглядом поглядывал за плечо, видимо, чтобы убедиться в безопасности диалога.
– Но я вас хочу обрадовать, – лукаво оскалилась Марла, – вы помоетесь без очереди. У нас здесь большие привилегии. А вы мне нравитесь до безумия, сама не знаю почему!
Огоньки надежды и благодарности заискрились в глазах странников. Они воодушевились, но осмысленно затормозили. Тут мудрая Марла вновь просканировала чужие мысли и поспешила обрадовать.
– Мыльными средствами мы тоже с вами можем поделиться!
– Ура! – восторжествовала Маша, которая уже любила нового друга, вне зависимости от его неформальной внешности.
– Но за это вы у меня отсосете! – резко выдала Марла и только после напряженной паузы заявила: – Ладно! Я же шучу! Сама не знаю, что со мной! Такое хорошее настроение!
Пацаны в холодном поту тяжело выдохнули и переглянулись. Машу это развеселило, она на мгновение позабыла о негативных обстоятельствах. Марла элегантной отрепетированной походкой дошла до Леона и нагнулась к огромной куче вещей, сложенных рядом с палаткой. В стороны полетели платья, джинсы, кофточки, кружевное нижнее белье, косметика – у персоны оказался в распоряжении целый гардероб. Лишь в самой глубине гламура отыскались полотенца и душевой набор. Вернулись к ребятам они уже вдвоем с Леоном. Марла на его фоне выглядела тонкой бесформенной березкой. Здоровяк изменился в лице и в сторону молодежи смотрел без гнева. Он не ощущал от них угрозы и готов был взять их под покровительство.
– Пойдемте, – призвала Марла, – нагоним жути на городок!
Ребята осторожно направились за командирами. Марла шла мимо палаток и людей с надменной важностью и превосходством, она себя считала богемой среди челяди. Леон держался рядом и хрустел кулаками, звериным взглядом озираясь округ. Ребятам было стыдно перед остальными людьми, но личные потребности в таких экстремальных условиях вытесняли сочувствие и самопожертвование.
– Здравствуйте, мои дорогие и любимые соседи! Надеюсь, у вас все хорошо и вас не стало больше! А теперь, кто не хочет стать калекой, быстро разошлись!
Увидев двух представителей обезьяньего мира, один из которых вселял ужас, а второй отвращение, все беженцы до единого расступились и предоставили дорогу. Никто, по всей видимости, не желал связываться с группировкой. В этом месте не было коллективизма и сплоченности, а по-отдельности каждый представлял лишь слабый никчемный кусок мяса.
Антон замедлил шаг, глядя на уставшие и беспомощные лица людей, но Кирилл с Машей его подтолкнули от излишней справедливости и угрызения совести прямиком в душевые.
Момент слияния с горячей водой стал самым лучшим за долгое время. Тело получило свежесть и мягкость, а клетки мозга порцию эндорфина. Казалось, можно наслаждаться часами, но ребята помнили о совершенной наглости и спустя минуты поспешили покинуть душевую комнату. Распаренные и румяные странники вернулись в озлобленную толпу. По выражению чужих лиц было очевидно, что ярлыки врагов народа уже развешены.
– Если мы проснемся завтра утром живыми, будет большая удача, – заявил Кирилл.
Антон испытывал сожаление сильнее остальных. Совесть его мучила и побуждала извиниться перед каждым, Марла это заметила и не оставила без внимания.
– А ты у нас, значит, из неженок? Мягеньких пусичек? В попку даешь по первой просьбе?
Психология Марлы была бескомпромиссной и жестокой. Стоило ей увидеть в человеке слабость, как она тут же атаковала бесстрашно и безжалостно.
– Да, я такой, – без интереса и злобы спокойно ответил Антон.
– Красава! – уважительно кинула Марла, признавая, что своей стойкой уравновешенностью парень ее проверку выдержал. – Не важно, какой ты добренький, главное – оставаться мужественным и самим собой при любом натиске! А в жопу вон и Леон дает!
Леон на это даже не отреагировал, для него харизматичная Марла была предметом обожания и слепого вожделения. Колкие точные заявления и незыблемые принципы помогали не обращать внимания на внешний облик и глядеть внутрь личности этого незаурядного человека.
– Ну что, детишки, ощутили вкус силы и власти?! – громко и победоносно заявила она.
4.
Через час дружная компания сидела за одним столом в столовой. На ужин выдали баланду в металлических мисках, представлявшую из себя слипшиеся макароны, перемешанные с жидким яйцом и маслом, а также хлеб с сыром и компот, сваренный, по вкусу, из яблок и груш. Предпочтения здесь никто не учитывал – питался тот, кто хотел. Кирилл, Маша и Антон настолько проголодались, что даже и не думали воротить нос, а, наоборот, накинулись на порцию с аппетитом хищников. Марла с некоторой озадаченностью наблюдала за приемом пищи новых товарищей, а потом неожиданно встала и ушла к повару. Вернулась она с дополнительными тремя порциями.
– Кушайте, пупсики! Мне хочется посмотреть на массовое отравление!
Кирилл нахмурился:
– А оно здесь часто?
– Да каждый день! – усмехнулась Марла. – Каждый день кто-то блюет, истекает кровью или умирает! Такое себе местечко для выживания! Но мы с Леончиком не из робкого десятка, правда?!
Снова никакой реакции, лишь полная сосредоточенность на еде.
– Кушай, кушай, мой сладкий! Копи силы, они тебе сегодня ночью понадобятся…
– А как ты здесь оказалась? – решила поинтересоваться Маша и столкнулась с глазами Марлы, олицетворявшими абсолютную хитрость, независимость и доминирование, но в отношении девочки там проскочила и нотка родительской доброты.
– Ой, милочка, моя жизнь – настоящий блокбастер! Вроде сама же все и пережила, а порой и диву даюсь, неужели так бывает в реальной жизни! – Марле определенно нравилось рассказывать о себе и быть в центре внимания. Единственной ее слабой точкой была демонстративность, – Но я все равно поведаю вам эту сказочку, раз мы с вами теперь френдли!
– Когда я еще была пацаном, меня родители упекли в психушку. Это было в Одессе и мне было 12 лет. В первый раз с их помощью, дальше у меня начались самостоятельные нервные срывы, помешательства, самоповреждения и дурдом я посещала чаще, чем школу. Конечно, я была жертвой издевательств и насмешек у одноклассников до того момента, пока я не поколотила одну девчонку до полусмерти. После этого со мной боялись связываться, осознав, что я чокнутая на всю голову.  Короче, как-то тяжело жилось без поддержки родителей и отсутствия друзей, что даже психиатрические препараты не помогали. Но вскоре появился Максимка. Поначалу мы с ним просто дружили, а потом в какой-то момент он изменил мой мир. Он был старше и хорошо знаком с особенностями своей нетрадиционной природы. Он меня соблазнил своим опытом и обворожительностью, и я поняла, что я – гей. И не просто гей, а э-ге-ге-гей!
Марла наблюдала за реакцией публики и, видя должную отдачу, продолжала с новым приливом энергии:
– Максим был творческим и очень интересным молодым человеком. Он мне показал и рассказал очень много ценного. Открыл во мне лучшие черты, о которых я даже не подозревала в тот период. Мы встречали вместе рассветы и провожали закаты. И член у него был просто восхитительный! Не такой, конечно, как у Леончика, но тогда я чужих писек вообще не пробовала… Одним словом, это была самая настоящая первая любовь, открывшая мне саму себя. Но, как и свойственно первой любви, она оказалась провальной. Через годик Максимка начал бллядовать направо и налево. Его бисексуальность и полигамность раскрылась в полной мере. Если еще чужих мужиков я могла понять, то баб всей душой презирала. Я начала ему закатывать истерики и скандалы, пока в какой-то момент он не исчез из моей жизни с запиской: «Я улетел в Тайланд, кататься на серфе и жить на полную катушку, а ты разберись в себе!». Я пострадала, помучилась, предприняла три попытки суицида, но потом собрала волю в кулак и занялась перевоплощением и самосовершенствованием себя. Я стала вебкам-моделью. Казалась бы, что это невозможно, но в мире очень много изощренных извращенцев, которые готовы поглядеть и подрочить на психически нездоровых мальчиков. Чем больше я позволяла гадостей и непристойностей со своим телом на камеру, тем больше зарабатывала. Вскоре у меня напрочь атрофировалось чувство морали, и я уже чуть ли не шары для боулинга пихала себе в анус. Клиентура оргазмировала, а я постепенно копила на пластические операции и тратилась на гормональную терапию. Вскоре после полугодового рабства на студии, на накопленные бабки я переехала в Европу. Казалось бы, что может получиться у типичной провинциалки. Но будто бы за прошлые мои страдания удача снизошла до меня. Меня наняло одно успешное модельное агентство. Тут и началась жизнь в шоколаде. Знакомства, вечеринки, подиумы, фестивали, выставки, папарацци, дорогие украшения – одним словом популярность, власть, о которых мечтает любая бедная забитая не понятая никем девочка. Кстати да, к тому времени я получила официальный документ, подтверждающий законную смену пола. Я поддерживала терапию и сияла! В интимном плане у меня никогда не было проблем! Я каждый день снимала нового парня! Максимка передал мне свою шлюховатость, и я ей пользовалась в свое удовольствие. Меня знали и желали в любом гей-клубе самые отменные красавчики! Единственным моим волнением было в очередной бурный вечер не подхватить неизлечимую болезнь! Меняя половых партнеров как перчатки и зажигая с модной аристократией, я даже не подозревала, какой меня ждет резкий переворот судьбы! С Жаном мы познакомились на одном из показов. Он был одним из членов жюри. Уж не знаю, что там щелкнуло в его голове, но сразу после завершения мероприятия он меня ждал с букетом цветов. Я была к тому времени избалованной состоятельной девицей, которую, казалось бы, невозможно завоевать, но… это только казалось. Французское обаяние и профессиональные ухаживания сделали свое дело. Сорокалетний успешный бизнесмен с женой и двумя детьми покорил мое сердце. Я сама не поняла, как он мне вскружил голову, но я потеряла контроль над собой. Это была моя вторая истинная любовь. Мы с ним путешествовали по Европе, отрывались на всех молодежных фестивалях, отдыхали на светских раутах и были будто бы созданы друг для друга. Тогда я впервые задумалась о собственной семье. Жан меня с первого дня убеждал, что с женой у него все обречено и совсем скоро он поставит жирную точку в их отношениях. Каждый раз я велась и обманывалась предлогом о брошенных детях. Но я любила, а любовь лишает рассудка. Вскоре я ради него завязала с безбашенной разгульной жизнью и карьерой. Я стала домашней любящей женщиной, которая живет одним лишь человеком. Потом Жан начал пропадать. Сначала отговорки, командировки, неотложные дела, а потом вранье и всяческие отмазки. Я была глупой и готова была унижаться до последнего лишь бы сохранить свое счастье. Я не могла совладать с характером и пилила его, тем самым усугубляя положение. В какой-то момент он не выдержал и заявил мне напрямую, что он возвращается к любимой жене, а наш с ним роман был временным развлечением. Тогда во мне вспыхнул затаившийся вулкан, лава которого бурлила долгие годы. Я в тайне вычислила его домашний адрес, ворвалась туда и нанесла его жене серьезные увечья, облив ее лицо кислотой. После этого моя жизнь пошла под откос. Психушки, суды, тюремные сроки. Будто все вернулось на круги своя. Намеченную судьбу провинциалки не избежишь. Спустя годы и череду событий я оказалась здесь. Когда-нибудь я выберусь отсюда и отомщу тому подонку, но а сейчас я абсолютно счастлива вместе с моим контуженым Леончиком! Жизнь идет, и мы упрощаем наши потребности и желания, зато обретаем постоянное счастье! Какая в сказочке мораль – не подставляй мудакам анал! Вот такая история, пупсики! Тетя Марла знала, как жить на полную катушку!
Погруженные в повествование ребята вышли из гипноза и хором выдали:
– Вау!
Марла не заметила фальши и самодовольно усмехнулась. Гордость переполняла ее, все-таки стремление бывшей модели произвести эффект никуда не подевалось даже спустя столько времени.
– Сколько вы уже здесь? – поинтересовался Антон.
– Месяца четыре. Леон уже около года, – с обреченной тоской поведала Марла, – Быстрое освобождение отсюда – лишь иллюзия. Ты торчишь тут дни и ночи, затем недели, месяцы. Тебе обещают пересмотр судебных дел, адвоката, депортацию, а на самом деле забивают на тебя, оставляя гнить в заточении. Не то, чтобы они горят желанием увеличивать лагерь беженцев и зэков, но и разгребать это бесполезное отрепье у них нет желания. Многие присутствующие здесь отправились бы сразу в тюрьму, поэтому не рыпаются особо. Будто бы и тем, и другим удобно. Формальный симбиоз, но на самом деле прозябание в страхе и неуверенности в завтрашнем дне.
Ребята огляделись вокруг и в сгустке осторожных, тихих движений людей и разговоров не увидели ничего, кроме тревоги и отчаяния. Каждый был спрятан в мнимый кокон и радовался тому, что просто живой и целый. Что от истощавших плачущих детей эмигрантов, что от пропахших перегаром бордовых рож алкашей. Любое находящееся здесь человеческое существо пало до примитивных и банальных инстинктов.
– Вы пытались отсюда выбраться? – настаивал Антон.
– Пупсичек, я понимаю, что тебя одолевает максимализм, но, я же тебе сказала сейчас – это невозможно. По закону ты находишься в десятилетней очереди, а совершить побег тебе не даст усиленная из-за соответствующего контингента охрана. Если внутри зала находятся один-два охранника, то на выходе их целое подразделение, – из-за эмоций все больше проскакивало коренного акцента. – Конечно, я сама бы с удовольствием покинула эти чертовы стены. Я вольная птица, которой нужна свобода! Скрылись бы с Леоном в трущобах Парижа, да начали все заново! Уж выживать и начинать с нуля мы умеем… А вы, кстати, малышки, куда так торопились на своем товарняке? Это ж надо было додуматься… Хах…
– В Мадрид. А там – на Канарские острова. На остров Атлантида.
– Это что ли тот, который принадлежит этим… Как их там… Колумбийцам…
– Магелланцам, – поправил с улыбкой Антон. Моментами он будто забывал о насущной проблеме и возвращал свое природное спокойствие, но затем снова тускнел.
– Да без разницы, – отмахнулась с насмешкой Марла, – наркоманы, одним словом.
– А ты там бывала?
- Где я только не была! Парадокс в том, что, попадая туда, ты на утро об этом забываешь. Но про Атлантиду многие знают, кто хоть как-то связан с музыкой и ночной жизнью. И вы значит просто на дискотеку собирались, ребятки?
– Да.
– Через всю Европу?
– Да.
– Без денег?
– Да.
– А я в вас точно не ошиблась! – восторженно убедилась Марла и хлопнула в ладоши. Показалось, что один из ее нарощенных ногтей оторвался и отлетел в сторону.
Кирилл уже долгое время бурно реагировал на выходки и высказывания Марлы. Находясь под впечатлением от своеобразия нового кумира, его собственная маниакальность перешла в наблюдательный режим. Он то замерев с открытым ртом, внимательно слушал, то хохотал до боли в животе, абстрагируясь от окружающей обстановки. Маша в моменты прилива тревожности, прижималась к Кириллу и забывалась. Парень находился в тех же условиях, но по причине своего психического помешательства, ощущал себя как дома. Его оптимистичный настрой заражал и воодушевлял девушку на отвагу.
– А почему ты к нам подошла на самом деле? – полюбопытствовал Кирилл, обращаясь к Марле уже как к другу.
– Пупсичек, да вы посмотрите на себя, милых и беззащитных, – театрально растрогалась Марла. – Мой материнский инстинкт вспыхнул впервые за такое долгое суровое время, стоило мне вас увидеть! Захотелось сразу прижать к груди и приласкать, как щеночков…
– А на самом деле? – с выражением отвращения попытал надежду Антон.
– А ты что, сладкий, не веришь в мои добрые материнские побуждения? – ее игра резко перешла в грубое агрессивное нападение, даже непоколебимый Леон отвлекся от созерцания одной точки и принялся разминать кулаки.
Антон потерял дар речи и обмяк, поверив в шоу. Один лишь Кирилл засмеялся еще до того, как Марла вновь сменила злобную маску на озорную:
– Расслабься, малыш, и переодень штаны! Конечно же, мне на вас насрать было… Но я услышала родной язык, а потом упоминание психушки… Тут то во мне и проснулась тяга к общительности! Психи должны держаться вместе, только тогда у человечества есть шансы на эволюцию!
– Только если психи будут на свободе, – внес правку Кирилл.
За знакомством компания не заметила, как уже давно толпа народа покинула столовую и вернулась к койкам. За беседой время искажалось и только настойчивый голос охранника в громкоговоритель прервал их идиллию.
– Отбой! Все по своим местам!
– Что он сказал? – переспросил Кирилл.
– Пожелал всем спокойной ночи, – перевела Марла, незамедлительно вставая с лавки.
– А если мы продолжим здесь сидеть и общаться? Я, например, не хочу спать…
– Но ты, наверное, и не хочешь стать калекой, помещенным в изолятор… Не забывай, что здесь не курорт и даже в некотором роде хуже тюрьмы …
Принципиальность вольной Марлы насторожила новичков и подтолкнула безоговорочно подчиниться приказу.
– Вот блин, очкастый додик подляну замутил, – причитал Кирилл в том же приподнятом неуязвимом настроении.
Маша не выдержала и засмеялась. Халатность и легкость отношения к ситуации начала постепенно захватывать и ее нутро. Кирилл посмотрел с наивной добротой девушке в глаза и снова засмеялся.
– Обещал, что в лагере не трахнут, а тут одна Марла за десятерых насильников-педофилов, – продолжал он свой каламбур, пока они выходили рядком из столовой.
Маша засмеялась и согнулась пополам. Девушка старалась как-то сдерживаться и скрывать хохот, но тот вырывался наружу. Парень с удовольствием присоединился к безмятежному смеху, но затем прервался, увидев надвигающегося охранника. Тут Кирилл схватил с серьезным лицом Машу за руку и ускорил темп, чтобы нагнать компанию. Еще с красными и влажными от смеха глазами, парочка уставилась на Антона, желая тоже передать ему кусочек радости, но тот лишь натянуто улыбнулся в ответ, давая понять, что с ним все нормально, но в глазах читалось противоположное.
– Вы в каких будете спать палатках?
– Мы в одной, думаю, – заключила Маша.
– Хорошо, тогда я рядом с вами, – добродушно, но с чувством вины, молвил Антон. – Простите меня, что мы здесь оказались…
– Да не парься, дружище, – ободрил хлопком по плечу товарища Кирилл. – Ты же не виноват…
– Конечно, Антош, – подоспела на подмогу Маша, – никто не может знать, как сложится будущее…
– Это точно, – подтвердил Антон и поспешил закончить бессмысленный разговор, чтобы не разносить печаль.
Он пожал руку Кириллу и потянулся к Марле, которая поблизости занималась подготовкой ко сну. Транс заметил жест и подмигнул бровями:
– А ты разве не с нами будешь ночевать? Мы бы тебя с Леоном в два ствола оформим…
– Нет, спасибо, – радушно отказал Антон. – Наверное, не сегодня…
Марлу вновь порадовала неподдельность поведения нового знакомого, и она с одобряющей улыбкой взаимно пожала руку. Леон, пародируя действия Марлы, совершил то же самое, но с более мощной хваткой.
Кирилл тоже дал волю чувствам и с блаженным бесстрашием подошел и обнял сначала Марлу, а затем Леона. Если бдительность Марлы еще могла это предсказать, то лысый здоровяк пребывал в смятении и еще чуть-чуть и мог свернуть парню шею, но Марла опередила вспышку ярости одним нежным касанием руки.
– Il est juste fou, – сказала тихо ему и механизм гнева отключился. – Натуралов мы не жалуем, прости, пупсик…(Перевод с франц. Он просто психически больной.)
– А я просто спокойной ночи хотел пожелать!
– Спокойной, – улыбнулась Марла, в лице которой на мгновение промелькнуло что-то доброе и простое. Она проводила взглядом ребят, а затем с кокетливым хлопком по заднице Леона бросила: – А ты, моя сексуальная игрушка, быстро в постель!
Маша изумилась сцене и с опаской поглядывала вокруг. Кирилл вернулся к компании и искренне заявил:
– Крутые ребята!
– Кто бы сомневался! – откликнулась Маша.
– Повезло нам с ними, – подчеркнул Антон. – Ну что ж … Тогда до завтра! Пусть следующий день будет лучше, чем сегодняшний…
– А он таким и будет!
Антон согласно моргнул глазами и направился в свою палатку. Лагерь беженцев стих и практически все постояльцы находились на своих местах. Двое охранников, потеряв интерес к массе, стояли и беседовали далеко у выхода. За окнами небо окуталось тьмой. В зале выключили свет. Но Кирилл все равно заметил перед собой два горящих глаза. Они смотрели на него, переполненные любовью и благодарностью за оптимистичное мужество и неукротимую внутреннюю борьбу. Кирилл что-то хотел сказать, но забыл слова, загипнотизированный двумя ярко-зелеными аквариумами, как в самый первый день.
– Пойдем, – игриво прошептала она и нежно взяла его за руку.
После одного касания Кирилл почувствовал мощный энергетический удар по солнечному сплетению. Теплая река эйфории разлилась по всему телу. Ноги стали ватными и начали подкашиваться. Парень брел за девушкой, а затем плавно нырнул за ней в палатку. Она сразу соединила свои влажные мягкие губы с его. Сладкий оживляющий вкус оказался у него во рту. Аромат ванили и табака окутал дурманом сознание. Душевная близость перешагивала через границы и подбиралась к самому сердцу, которое ходило ходуном. Плевать стало на вместительность палатки и на древность матрасов. Кирилл в головокружении упал головой на подушку, а Маша забралась сверху, прижавшись плотнее к парню.
– Ты хочешь это прямо сейчас? – с трудом вспоминал, как разговаривать Кирилл.
– Завтра для нас уже может не быть, – уверенно произнесла Маша и сняла с себя футболку, оставшись обнаженной.
Их губы вновь соприкоснулись и жадно целовали друг друга, лишь давая себе паузу на дыхание. Грудь вздымалась парусом, сердце требовало кислорода.
– Кирюш, – одышка прерывала голос, – только у меня не было никогда…
– У меня тоже, – признался он.
Она улыбнулась в темноте.
– Тогда сделаем это вместе…
Они оба захихикали и вернулись к друг другу. Не ощущалось торопливости и неловкости, их души словно пребывали в небытие, где не существует пространства и времени, а лишь их личный созданный мир. Они разделись и в какой-то момент исчезли отовсюду: из грязной палатки, из смертоносного лагеря, из сумасшедшей жизни. Не стало ни мыслей, ни переживаний, ни воспоминаний, ни всего того, чем стало их существо после увиденного и накопленного опыта. Вернулась чистота души, которая любила, обожала и готова была на все ради другого человека. Они вновь стали наивными, радужными, чуткими, спокойными и любящими. Они прижимали друг друга сильнее в объятия, целовали каждый уголок тела, осязанием познавали линии и изгибы друг друга, погружались все глубже внутрь другого человека, в котором отыскали потерянный дом. Они прикусывали себе до крови губы, впивались поцелуями и громко выдыхали носом, чтобы не застонать от удовольствия. В самый пик Маша с подавленным криком впитала Кирилла целиком и довела их обоих до оргазма. Они поглощали страсть друг друга, тяжело переводя дыхание. Сердцебиение пульсировало во всевозможных удаленных сосудах организма. Влажные, покрасневшие тела расположились рядом и с блаженными улыбками уставились на верхушку палатки. Глаза мутнели от прилива счастья.
– Охренеть, – с неописуемым восторгом оклемался Кирилл. – Почему мы этим раньше не занимались?
Маша посмеялась.
– Не знаю! Если бы я знала, что это так круто, то не теряла бы с тобой времени еще в психушке…
Кирилл тоже захохотал, не в силах совладать с потоком эмоций. В этот момент, несмотря на опасную обстановку, его одолевало возбуждение. Заведенный герой-любовник начал суетиться в палатке, щипать, щекотать и целовать девушку.
– Кирилл, а ну прекрати! – защищалась она.
– Ты сама меня завела!
– Да я откуда знала, что ты свихнешься…
Он непреклонно продолжал.
– Кирилл, нас сейчас грохнут!
– Не грохнут, у меня же…
Вдруг он прервал свою неконтролируемую активность и в озарении окаменел. Маша наблюдала на застывшую статую и в недоумении посмеялась.
– Ты чего?
– Я вдруг прозрел…
– Чего?
– Я знаю, как нам отсюда выбраться…
– Лучше бы ты мне салфетки отыскал, а то твоя сперма рвется наружу…
– Машуль, – озабочено повторял он, – я знаю, как нам отсюда выбраться… У меня есть план…
– Какой? – жалобно взвыла девушка.
Снова многозначительная пауза.
– Мне нужно срочно переговорить с Марлой!
– Прямо сейчас?!
– Да! Прямо сейчас!
Кирилл моментально напялил трусы и выскочил из палатки настолько быстро, что Маша не успела произнести и слова. Парень в темноте целеустремленно ринулся к соседней палатке, из которой доносились сочные шлепки, и настойчивым воодушевленным голосом обратился к хозяевам.
– Марла! Марла! Вы не спите?! Мне срочно надо с вами поговорить?!
Раздалось недовольное тяжелое мычание, а затем и бодрый запыхавшийся голос Марлы:
– М-м-м, от тебя пахнет сексом! Я отсюда уже чую…
– Марла, надо поговорить!
– Что случилось, пупсик?
– Вы хотите отсюда выбраться?
– Если тебя услышат, то…
– Я знаю, как сбежать! – не слышал ничего вокруг себя Кирилл.
Марла затихла.
– Что за бред?
– У нас есть ствол!
После секунды осознания раздалось шевеление.
– Ладно, выхожу! Но если это реально какая-то туфта, то я тебя за обломанный лучший секс в моей жизни сама прикончу вместо охраны…
Кирилл в ослепительной радости снова засмеялся, а затем резко запнулся:
– Марла, – шепотом звал он, – и еще… У вас не будет салфеток?
5.
Утром следующего дня компания из пятерых человек забралась в самый уединенный уголок в столовой. На лицах вместо отчаянной иронии теперь присутствовала осторожность, преисполненная надеждой. Бесстрашный гул перешел в аккуратный шепот.
– Если ребята говорят, что освобождения отсюда не дождаться, то надо бежать, – в своей возбужденной манере заявил Кирилл.
– Боюсь, это невозможно, – с досадой заключил Антон.
– И это говорит человек, который надул несколько постов охраны подряд и пересек зайцем Европу…
Антон опустил голову, не в силах продолжать дебаты.
– Вы ведь что-то придумали, – бдительно подметила Маша, глядя на задумчивое лицо Марлы.
– У нас есть ствол! – бравировал имуществом Кирилл.
– Но он в камере хранения, зай, – отрезала Марла. – Туда так просто не попасть…
– Я же вчера тебе описал план…
Марла осеклась и с исступлением взглянула на Леона. Тот сердито кивнул, будто давая согласие на действие.
– Так может быть уже и нас в курс дела введете, – развела руками Маша.
– В общем, – с влюбленным озорством взглянул в глаза Маши парень, – план, конечно, странный, но может сработать… Нам необходимо добраться до камеры хранения, так? Так. Зал охраняет на данный момент один сменный человек. Даже если и больше, то нестрашно. По большей части молодые и неопытные. Нас они считают слабыми примитивными животными, поэтому мы предложим им пари.
– Какое?
– Если Леон угадает загаданное охранником трехзначное число, то нам разрешат пройти до рюкзаков. Если нет, то мы даем штуку евро.
Суть спора ошеломила большую часть компании. Они сначала повторили в голове информацию, а затем с недоумением уставились на инициаторов:
– Что?! Леон экстрасенс что ли?!
– Нет.
– Тогда ничего не понятно.
– Смотри, – расплылся в маниакальной улыбке Кирилл, – это очень простой фокус, но только если знать его механизм. Леон отворачивается. Марла выступает в качестве ведущего. Она просит охранников назвать шепотом ей на ухо загаданные числа. Далее она обращается к Леону, которому невдомек названные цифры. Конечно же, обращается на французском, чтобы избежать подозрений. После контрольной фразы: «Всем приготовиться», она говорит импровизированное предложение, слова которого начинаются на те же буквы, на которые и цифры загаданного числа, строго по порядку. Например, «Пожалуйста, скажи число», берем первые буквы и соотносим их с цифрами от 1 до 9, получается пятьсот семьдесят четыре! Вуаля!
После долгого мыслительного процесса Маша не выдержала и засмеялась:
– Тебе в прошлый раз твоих фокусов мало было? Нас тогда чуть пожилые панки не убили…
– Но не убили же, значит и сейчас не убьют…
– Но это же детский прикол, которым развлекают в школе…
– Если ты знаешь его, то уже не поведешься.
Маша вновь задумалась.
– Но шифр ведь может быть разный, – не желая никого обидеть, предположил Антон, – есть же вероятность запутаться в составлении обращения…
– Мы ночью уже придумали и отрепетировали кодировку, – успокоила Марла, – для каждой цифры конкретное уникальное броское слово, которое не должно вызвать подозрений…
Ребята настороженно посмотрели на неотесанного гиганта, но Марла быстро пришла ему на помощь:
– Он контуженный, а не тупой. А еще в тыкву может хорошенько дать за сомнения в его интеллекте.
Ребята стыдливо отвернулись и переключились на другую тему.
– Хорошо, даже если это сработает, то кто пойдет…
– Я один и пойду, – опередил вопрос Кирилл. – Изначально условия будут поставлены таким образом, что мне нужен ингалятор от приступов астмы, и так как я иностранец, то не могу участвовать из-за языкового барьера в фокусе… Но деньги будут предложены мои.
– У тебя же их нет!
– А я и не собираюсь проигрывать! – воинственно заключил герой.
– Хорошо, а дальше-то что? – переживала Маша, понимая, что идея не является шуткой. – Там же целый пост охраны…
– Сегодня выходной и у многих отгул, – в защиту выступила Марла, – здесь на базе человека четыре максимум… А до камеры хранения ведет совершенно безлюдный коридор…
Антон схватился за голову, осознавая твердый настрой команды.
– Даже если мы выберемся за пределы, нам же пизздец! – вскипела Маша.
– Всегда есть риск, – пожала плечами Марла.
– Но тебе-то это зачем?
– Девочка моя, – решила охладить пыл трусихе Марла, – я уже подустала, честно говоря, здесь ютиться. Там, где-то на свободе, разгуливает в жопу драный французишка, который мне всю жизнь пустил под откос. Я что, должна это все так оставить? Нет, дорогая. Я выберусь отсюда, найду и вышибу ему мозги, а затем начну новую красивую жизнь с Леончиком! Я бы и раньше попыталась совершить побег, но у меня не было ствола…
Обескураженная Маша утихомирились, Кирилл с добротой обратился к ней, крепко сжав руку:
– Мы сможем продолжить наш путь! Не для того мы столько пережили, чтобы остаться здесь до самой старости…
Маша с широко открытыми глазами кивнула.
– Отправимся к Атлантическому океану. Правда, Антох?
Парень тяжело вздохнул, приводя свой духовный мир в гармонию.
– Куда же я денусь от вас. Я, конечно, люблю спать в палатках, но под открытым небом.
Это заявление рассмешило троицу на мгновение, но сосредоточенная Марла не отступала от серьезности.
– Раз теперь есть шанс, то и я вам предлагаю договор… Если мы выберемся отсюда, то с нас тачка, а с вас пистолет…  Мне он пригодится в будущем. По рукам?
Кирилл понимал, что природной эгоистичной натуре Марлы свойственна лживость и изворотливость в сторону личной выгоды, но без сотрудничества делу сразу можно было предречь провал.
– По рукам.
– Тогда приступаем!
Никто не мог поверить, что ни с того ни с сего сейчас начнется лютый переполох. Поселенцы лагеря безмятежно занимались обыденными делами и даже не подозревали, что размеренному выходному дню было суждено стать революционным.
Сами деятели испытывали первородный страх вперемежку с адреналиновым возбуждением. Жажда свободы манила их и толкала на безрассудство. Хотелось еще раз обдумать и детально спланировать задуманный план, но каждый понимал, что чем разумнее подходить к делу, тем меньше останется уверенности и храбрости. План обрывался если не в начале, то в середине, поэтому ставка делалась на автономность и импровизацию.
– Сразу приготовьте свои вещи, – приказала Марла.
– Они у нас все в камере хранения…
– Тогда зайдем туда по пути, – трансгендер выглядел как босс мафии, остерегаемый машиной для убийства. – Кирилл, твоя задача незаметно протащить ствол сюда. Дальше мы сделаем все сами.
– Окей.
– Антон и Маша, – сделала Марла паузу, – главное, не падайте в обморок.
Команда собрала имеющиеся вещи. Марла беззаботно выставила ряд сумок прямо в проход и авторитетно уперла руки в боки. Остальные ребята набрали полные легкие воздуха и оценили обстановку. Типичная лагерная суета скрывала за собой отдельные детали, у входа стоял один единственный охранник, с ехидной улыбкой тыкающий пальцами в мобильник. Марла орлиным взглядом наметила цель:
– Вперед, мои сладкие аферисты. Антон и Маша, будьте на подстраховке.
Маша дрожащими губами поцеловала Кирилла, а Антон похлопал по спине:
– Если хочешь, могу пойти я.
– Да ладно, идея еббет инициатора.
– Будь осторожен, – дрожащим голосом произнесла девушка.
– Постараюсь. У меня хорошее предчувствие.
После прощания парень направился к криминальному дуэту. Леон сохранял абсолютное спокойствие, Марла же выглядела так, будто прямо сейчас достанет бензопилу и начнет кровавое месиво. Они подобрались ближе к охраннику, а затем Марла затормозила:
– Переговоры пойду вести одна я. Подождите меня здесь.
Коллеги беспрекословно замерли на месте. Как два истукана они топтались между палаток и людей, пока Марла во что-то интенсивно посвещала молодого охранника, периодически указывая на Кирилла. Тот поначалу пропускал равнодушно речь мимо ушей, но в какой-то момент неожиданно оторвался от экрана мобильника и заинтересовался. Спустя мгновение на его лице проскользнула озадаченность, спустя секунду азарт, спустя еще секунду – неутолимое желание, подпитываемое воображением. Он осекся и вернул маску невозмутимости и неподкупности, но, оглядевшись вокруг и не заметив конкурентов, кивнул головой. Марла той же статной властной походкой вернулась к компании:
– Готово, мальчишки!
– Он реально согласился?! – оторопел Кирилл.
– Да, – высокомерно заявила Марла, – я ему пообещала, что если он тебя отведет до камеры хранения и позволит взять из рюкзака ингалятор, то по возвращении сюда, мы ему дадим штуку евро.
Кирилл обомлел от неожиданного поворота событий:
– То есть… фокуса не будет?
– А зачем он вообще нужен?
Парень похлопал глазами, перепроверяя гениальность своей идеи, и с ноткой грусти заявил:
– Ну да.
– Слушай, пупсик, план такой же: доходишь до камеры, хватаешь незаметно ствол и возвращаешься сюда. Здесь и устраиваем судный час! Понял?
– Да.
– Тогда пошел.
Кирилл с внутренней болезненной шаловливостью переключился на театральную пантомиму. Измученный одышкой и нехваткой воздуха, он направился обессиленной шаткой походкой к охраннику. Тому было наплевать на здоровье нелегала, он лишь переживал за собственную шкуру. Испуганными глазами он вертел по сторонам и старался поторопить Кирилла. Приложив электронный ключ на бейджике, парочка очутилась в холле и направилась по коридору. Молодой охранник понимал чрезвычайность последствий: если кто-то из старших по званию засечет здесь их махинацию, ему грозит увольнение. Поэтому паренек шел как на иголках, особо не обращая внимания на впереди плетущегося доходягу. Подойдя к камере хранения, которая напоминала бывшую спортивную раздевалку, он быстро достал ключ и открыл дверь, постоянно тревожно повторяя:
– Plus rapide! Connard! (Перевод с франц. Быстрее, мудак! Быстрее!)
После включения освещения Кириллу не составило трудности обнаружить среди общего хлама три пыльных походных рюкзака. Он метнулся к своему, пока охранник трясся подобно осиновому листу и подскакивал от любого постороннего шороха. В тот момент, когда алчный француз обернулся к Кириллу, чтобы вновь его оскорбительно поторопить, то увидел перед лицом наставленное дуло пистолета. Скованный страхом охранник вмиг поднял вверх руки и заныл от обиды за совершенную глупость. Кирилл держал пистолет умело и натренировано. Четкая цель на прилизанную челку находилась у него на курке.
– А теперь ты тут посидишь и отдохнешь! – жестко и бесстрашно бросил Кирилл, не сомневаясь ни чуточку в своих действиях.
После этого он резким движением выхватил ключи у охранника, оторвал с груди бейджик и давлением дула на взмокший лоб усадил парня на пол.
– S’il vous pla;t… S’il vous plait..., – хныкал тот. (Перевод с франц. Пожалуйста… Пожалуйста …)
– Да не буду я тебя убивать, всего лишь свалим отсюда, – бросил непринужденно Кирилл и по очереди выбросил именованные три рюкзака в коридор через проход. После этого он медленным шагом начал отступать, не убирая прицел.
– Vous ;tes des cadavres ! Cadavres sales..., – сорвался в последний момент расстроенный француз и бросился на дверь, которую Кирилл захлопнул и запер на ключ. (Перевод с франц. Вы трупы! Поганые трупы…)
Охранник продолжал что-то орать, но крики расходились по пространству приглушено и расплывчато. Парень, отойдя от победного аффекта, понял, что медлить нельзя, и, прихватив рюкзаки одной рукой, побежал неуклюжей трусцой к гостевому залу. Охраны по дороге не повстречалось, Кирилл открыл входные двери электронным ключом, где практически на пороге его настороженно встретила Марла и со звериной готовностью Леон.
– Чего?! – воскликнула она, пребывая в невыразимом замешательстве, глядя на явившееся чудо света. – А где? Где…
– Я его закрыл в камере хранения до лучших времен, – похвастался Кирилл и продемонстрировал пистолет.
Авантюрный катализатор в глазах Марлы вспыхнул ярким пламенем.
– Значит сегодня делаем все не по плану, – с уважением усмехнулась она. – Такое я люблю! Пора сваливать из этой дыры!
Антон и Маша все это время держали пост, не отходя от него ни на метр. Когда Кирилл появился в поле зрения, они лишь встрепенулись и напряглись, но не сдвинулись. Самодеятельность могла обойтись губительно. Но тут Марла помахала им пригласительно рукой, и ребята скорее побежали. Местные жители даже не обратили внимания на странных персонажей. От лагеря можно было ожидать что угодно, в том числе помилования, по крайней мере, каждый так думал про другого и ждал для себя.
– Что случилось? – накинулась Маша. – Почему Кирилл ходил один?
– Все хорошо, – поспешил успокоить самодовольный павлин. – Пистолет у меня.
– Надо ускориться, будьте аккуратны, котятки! Господи, как это заводит, у меня сейчас встанет! – Марла предвкушала волю. – Дай волыну…
– До тачки у меня будет…
– Не доверяешь…
– Мне сегодня точно везет…
– Убедил…
Ребята накинули на себя походные рюкзаки, а Леон взгромоздил неисчислимые шмотки, принадлежащие Марле. Трансгендер направился первым. Гуськом беженцы покинули помещение и по знакомому коридору побежали вдоль стены на цыпочках. За дверью камеры хранения крики стихли, но замок оставался так же заперт. Стоило беглецам добраться до горячей точки и осторожно выглянуть из-за угла, как перед ними предстало абсолютно пустое пространство. Лишь один человек сидел на диване и смотрел телевизор, все остальные будто испарились.
– Я займусь им, а вы идите! – воодушевленный прошлым подвигом вызвался Кирилл.
Парень тихо подобрался сзади к ничего не подозревающему силуэту и храбро подставил ствол к голове.
– Руки вверх!
Он предполагал, что действия будут происходить по прежнему сценарию, но на этот раз попался охранник с другим темпераментом. Этот на мгновение хитро притих, чутьем сканируя готовность противника, а затем резко вскочил на ноги и начал копошиться за поясом. Кирилл растерялся, так как, естественно, не собирался стрелять. Охранник начал издавать нелепые возгласы, так же особо не умея обращаться с оружием, но тут ниоткуда взялся Леон и одним точным ударом в лицо повалил беднягу навзничь. Тот рухнул на пол без сознания, с огромной кровоточащей надбровной раной. Кирилл в перепуге продолжал держать бессмысленно ствол. Они переглянулись с Леоном, но затем услышали французский вопль и топот. В то время, пока они расправлялись с нерасторопным охранником, их команда добралась до выхода из здания, но в потайном углу, видимо, незаметно укрывался еще один сторож и, увидев убегающих девушек, бросился на них с дубинкой, громко зовя на подмогу. Антон будто приклеился к земле, Маша со страху отпрыгнула в сторону, но Марла не побоялась и первая приняла бой. Своими тощими руками с длинными ногтями она, истошно вопя, резким движением вцепилась в бородатое лицо охранника, но сразу получила два быстрых удара дубинкой подряд. Марла с трудом держалась на ногах и пыталась добраться до глаз. Леон, увидев схватку и причиняемый Марле урон, потерял окончательно рассудок. Его лицо налилось кровью, глаза бешено выступили из орбит, мышцы раздулись в три раза, он издал свирепый рык и со звериной скоростью бросился на обидчика. Мужчина не успел опомниться, как его снесло смертоносным вихрем. Леон нещадно начал махать своими кувалдами. Если бы Марла не остановила громилу, то от охранника осталось бы мокрое место.
– L;on, nous devons courir! (Перевод с франц. Леон, надо бежать!)
Одним прикосновением она обезвредила буйвола, и он с заляпанными кровью руками оторвался от жертвы. Всей командой они вышли на улицу.
– Нам туда, в обход! – бросила Марла и рванула левее КПП.
Компания машинально последовала за ней. Осматриваться времени не было и ноги бездумно уносили своих хозяев куда подальше. Казалось, что еще немного и беглецы останутся вне видимости, но тут позади раздался грозный крик. Компания ускорила темп, до деревьев оставалось всего ничего. Но тут случилось непредвиденное: Маша внезапно остановилась. Кирилл чуть не споткнулся от резкого торможения и хотел девушку насильно потащить за собой, но та запрокинула голову и полетела к земле. Парень успел ее подхватить до соприкосновения с асфальтом.
– Маша! Маша!
Девушка затряслась в эпилептическом припадке на руках у парня. Он оглянулся за помощью назад, но троица уже скрылась в кустах. Единственной живой душой поблизости был устремляющийся к ним охранник. Кирилл не обращал на того внимания, он был уже готов смириться с любым исходом. Взяв Машу за руку, он крепко сжал ее ладонь, помогая выбраться из бездны. В какой-то момент он почувствовал толчок в висок. Не удар, а именно толчок. Дубина сокрушила его, но боли не причинила. Кирилл рефлекторно потянулся обратно к Маше, но получил еще один удар. В ушах стоял звон, парень сквозь помутненное сознание осознал, что пистолета в его руках уже нет. Он предпринимал попытки встать, но дубина опять прикладывалась к одному и тому же виску. Когда он почувствовал головокружение и слабость в конечностях, раздался выстрел. Земля уходила из-под ног, Кирилл исполнял странный брейк-данс, чтобы окончательно не упасть без сознания. Раздался еще один выстрел и неразборчивый словесный поток. Кирилл думал, что все происходит лишь в его голове, но экстренность ситуации возвращала ясность сознания, и вскоре перед ним предстала реальная картина происходящего.
Маша качалась с пистолетом в руках над телом охранника. Бездыханный труп истекал кровью, а Маша с выпученными глазами продолжала трястись и воспроизводить какой-то словесный бред. Ни связи, ни смысла в ее лепете расшифровать было невозможно. Девушка просто издавала звуки и слоги, не имеющие значения. Кирилл потянулся рукой к Маше, но девушка в неадекватном и неконтролируемом аффекте отскочила в сторону.
– Маш, – с трудом произнес Кирилл, понимая, что головная боль раскалывает череп при любом действии, – это я… Я…
Девушка какое-то время продолжала отстраняться, но затем сумерки отступили и в глазах блеснуло понимание. Маша опустила пистолет и недоуменно захлопала ресницами. Кирилл обогнул труп охранника и решительно заявил:
– Надо бежать… Нас убьют …
Девушка, не вымолвив ни слова, медленно начала отступать от места убийства, а затем развернулась и послушно вместе с Кириллом побежала в лес. Скоро их закрыли собой деревья. Парочка бежала, куда глаза глядят. Маша пребывала еще в неком притуплении, а Кирилл претерпевал адские боли. Глаза заливались сочащейся кровью, Кирилл вытирал ее рукавом пижамы. Проскочила неуместная забавная мысль в голове, что они снова совершили переполох и снова убегают через лес. За верхушками деревьев мелькали дома. Вскоре на парочку наткнулся разыскивающий их перепуганный Антон.
– Что случилось?! Куда вы пропали?! О боже, сколько у тебя крови…
– Надо уходить, – сухими синими губами промямлил Кирилл.
Антон подхватил товарища и изменил вектор направления. Он не подозревал, что стряслось с его друзьями, но хотел быстрее убраться оттуда. После обрывистого спуска команда оказалась у обочины асфальтированной дороги, где их ждала машина.
– Откуда … откуда…, – тыкал пальцем Кирилл в тачку.
– Я еще и профессиональная угонщица, милый мой, – героически праздновала Марла качественный побег. – А тебе бы в больничку…
– Нет… Давайте уедем отсюда…
Маша уселась первой на заднее сиденье и приняла у Антона избитого калеку. Антон обошел сзади машину и уселся рядом. Марла победоносным прищуром обвела округу. Выкинув дымящийся окурок, она с оживленным оскалом уселась за руль.
– Ну что, пупсики, свобода! Великий и ужасный Париж ждет нас! – энтузиазм лился рекой.
Марла дала по газам, и машина слилась с общим потоком. Она открыла окно и высунула свое счастливое лицо на всеобщее любование. Леон сидел рядом и с той же дисциплинированной кротостью пожимал кулаки, покрытые засохшей чужой кровью. Антон то с волнением смотрел на Кирилла, то оглядывался назад, боясь столкнуться с погоней. Маша обеспокоено искала в рюкзаке медикаменты. Наконец она достала бинт с перекисью и сымпровизировала обработку раны.
– Ты как?
– Тошнит немного…
– Надо в больницу.
– Нет… Все в порядке будет…
Маша не думала о своем состоянии, страх за близкого человека вытеснил остальные чувства.
– Что ты видела? – выдавил из себя главный вопрос Кирилл.
Девушка улыбнулась и с любовью прижала травмированную голову к своей теплой щеке. Ее лицо сияло ослепляющим прозрением.
– Море. Голубое-голубое море. Я такого никогда в жизни не встречала. Вкус соли. Греющее солнце. Сотрясающее воздух нечеловеческое дыхание. И смех. Очень много смеха… Но не нашего…
– А кого?
– Я его не знаю…
Машина набирала скорость, ветер обдувал лицо и анестезировал пульсирующую боль. Город представал во всей красе. Беглецы претерпевали после сильного потрясения психологическую реабилитацию. Лишь одна Маша твердо ощущала слепой пробел в памяти. Она пыталась самостоятельно восполнить утраченное воспоминание, но попытки проваливались в сплошную белую пустоту.
– Ребят, – прервала она тишину первой, – а что было перед тем, как мы сели в машину? Я ничего не помню…