Человек в Цветочном переулке

               



В один из ужасных осенних дней, когда так тянет умереть, Григорий Семенович сидел на кухне и грелся возле батареи. Дождь все лил и лил, и из окна Григорий Семеныч с отвращением глядел на редких прохожих. После обеда во двор зашел хорошо одетый пьяный. Он поговорил с осенней природой, потом запрыгнул на турник, но  так ничего и не показал,  свалился на кучу опавшей листвы и заснул. Девушка с овчаркой потоптались возле тела и вызвали «Скорую помощь». Приехал реанемобиль и, ругаясь, забрал «больного». Григорий Семенович зевнул. Быстро смеркалось. Григорий Семенович снова зевнул, чуть не порвав рот  и пошел в комнату к жене.
 Вечером он не стал дожидаться «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона», хотя очень их любил, а пошел спать.
         Григорий Семенович был уже  старым. Зато сны у него были молодые,  позитивные.
Часто снилось море в Крыму, в  Новом Свете. Всегда не было денег и Григорий Семеныч не ездил  на курорты с советских времен. Теперь, когда он был  старик, он жалел об этом. Во сне он или грациозно бежал по берегу, обнаженный как древнегреческий  атлет, либо шустро  плыл, лежа на воде как жук-плавунец. Все  было отлично, но очень хотелось отлить. Григорий Семенович дал было звенящую струю в какое-то ведро, но вдруг спохватился, что это ловушка. Он проснулся и, ударяясь в темноте о косяки, побежал в туалет. Но ничего из себя не выжал. Григорий Семеныч лег, тревожно провел под собой  рукою  и снова заснул. Он бы давно сходил к урологу, если бы случайно не узнал, как именно исследуют простату.
… Волна набегала, волна отступала, и босые ступни Григория Семеновича все глубже проваливались в крошево из раковин  мидий и «куриных богов»…
В следующем  сне он обладал  голой  и покорной Ксюшей Собчак, а ближе под утро ему приснился Цветочный переулок.
Лет тридцать или тридцать пять назад они жили в Цветочном. Времянку им сдавало семейство каких-то бешеных свиноводов. Даже ихняя бабушка не боялась вида крови, и держала свинью за уши, пока животное готовили к смерти, а потом спицей нащупывали сердце и его протыкали. Свиньи в свой смертный час   хрипели и стонали совершенно как люди.Потом они родили Шурика /не свиньи, а Григорий Семенович с Надеждой/, и получили квартиру от стекольного завода. До сих пор Григорий Семеныч не мог спокойно есть кровяную колбасу.
И вот он снова очутился в зловещем Цветочном  переулке. Грязный и кривой как сабля,  он  был запружен толпой.
Впереди толпы шел Путин в спортивном костюме. За ним бежали девки и бабы, и что-то кричали. Что-то такое: «не сумлевайтесь, товарищ президент, не подкачаем,  выдюжим, русские прусских всегда бивали!..» Путин обернулся, показал рукой в сторону Америки и сказал: «Сарынь на кичку, товарищи!» Бабы замахали платочками. Григорий Семеныч шел следом за толпой, благоговейно разглядывая спину великого человека и придумывал какую-нибудь фразу. Переулок закончился, бабы разошлись. Григорий Семеныч нагнал Путина и сказал:
- Товарищ президент, разрешите обратиться!
Путин сначала шарахнулся, но потом увидел лицо Григория Семеновича и сказал:
- Слушаю вас, товарищ.
Григорий Семеныч, задыхаясь от преданности, сказал:
- Вот вы говорили товарищам бабам, что нехорошо, не по-советски, жить украинцам без национальной идеи! А я так скажу, что  ваша борьба с Америкой и должна стать нашей  идеей!
Путин улыбнулся в усы, потрепал Григория Семеныча по щеке, и тот проснулся.
Григорий Семенович полежал, вспоминая сон. Он был старый революционер с тринадцатого года, стоял на областном Майдане, ел там бутерброды, пил чай из термоса, а потом прорывался в милицейскую Управу и хором  кричал: «Га-ньба! Га-ньба!!.» И было  неудобно вспоминать, как он, вместо того, чтобы взять с собою в сон «лимонку», разговаривал с Путиным как  будто это так и надо. «Аб-сурд…», - пробормотал Григорий Семенович.
В темноте лупил  дождь. Григорий Семеныч начал потихоньку собираться на работу. Он работал сторожем, получал полторы тысячи и был крайне недоволен своей жизнью. Можно было бы пойти охранником в школу. Туда сейчас набирали охранников, чтобы деток не подманивали и не уводили педофилы. За это обещали две семьсот чистыми.  Но Григорию Семеновичу не подходила такая работа. Он не любил детей. А даже если бы и полюбил, то здоровье не позволяло. Каждые три дня у него так хватало сердце, что он  прощался с Надеждой. Мерцательная аритмия. Чтобы вылечить ее, ему вырезали щитовидку, но мерцалка осталась и даже окрепла. Вообще, как оказалось, щитовидная железа это важный орган и жить без нее не рекомендуется. Врачи почесали в затылке и предложили другой план: через его бедренную артерию, не вскрывая грудную клетку, что очень  для него хорошо,  они вводят  зонд в сердце Григория Семеныча и прижигают током нервные узлы, которые, наверное и путают ритм. План Григорию Семеновичу понравился, но столько денег  не было.
Другие сторожа на работе тоже не спешили иметь дело с  детишками. На пересменке они курили и говорили, что пока какой-нибудь Пиночет не перевешает эту власть,  жизни  не будет