Самородок

     Историю, ниже переложенную мною в рассказ, я услышал от попутчика, с которым меня свёл случай, когда по какой-то надобности – сейчас уже не припомню какой – мне пришлось ехать электричкой в областной центр. До него было где-то двести километров. Путь не совсем близкий - так что по привычке захватил с собой, чтобы занять время и не скучать в дороге, аудиоплеер: послушать, не мешая соседям, известия, музыку. Кто-то в таких случаях читает, но у меня с этим никогда не получалось: прочитанное растворялось, не задерживаясь в голове, в постоянном механическом и пассажирском шуме.
 
     И вот же незадача: в плеере в тот раз оказалась севшая батарейка, а запасную взять с собой я забыл. Данное обстоятельство отвечало, наверное, моим годам, в которые близкие начинают объяснять любую забывчивость пожилых и отживающих свой век родственников деменцией, превратившейся в последнее время чуть ли не в модный недуг и в удобный повод для ограничения их в своих правах.
   
     Я было огорчился из-за предстоящего вынужденного почти трёхчасового безделья, но затем, подумав, даже обрадовался этому обстоятельству. По данной железнодорожной ветке, которая вела к моей цели, я уже забыл, когда и ездил-то в последний раз - и вот теперь можно будет увидеть - чего хотелось - новые признаки торжества в жизни народонаселения хорошего над плохим, о чём неустанно рассказывали своей пастве власть и её уполномоченные лица.
 
     Следуя по этой ветке и в прежние поездки, я всегда старался отыскивать следы этого хорошего. Скажем, было приятно оказываться в очень даже комфортабельных вагонах, сменявших «телятники», а, глядя из вагонного окна, обнаруживать похорошевшие железнодорожные вокзалы и перроны, замечать новые следы цивилизованности в поведении пассажиров и улучшение их одежд.

     У вокзала, от которого я отправлялся в дорогу ранним субботним утром, стоял десяток больших чёрных целлофановых мешков с мусором, распотрошённых в поисках съестного воронами, и чего-нибудь ценного - бомжами, один из которых со спущенными штанами ещё досматривал рядом свои сны. Мимо меня держала курс явно на вокзальный туалет для выполнения утренних бьюти-процедур, не оставляя сомнений в своей низкой социальной ответственности, сомнабулического вида девушка с помятым лицом и в критически короткой юбке. – Вот тебе и туристическая Мекка! - подумал я, помня, что через город проходит оживлённый туристический трафик.
   
     Вышел на полупустой перрон, прямо на глазах оживившийся гурьбой пассажиров – в основном китайцами. В их национальной принадлежности я не усомнился, поскольку местные средства массовой информации в последние дни не раз сообщали о невиданном по масштабам наплыве в наши края туристов из поднебесной. Китайское государство спонсирует своих любознательных граждан. А у нас есть много чего любопытного для людей из особой цивилизации. Но простое ли это любопытство к нашей культуре, нашим обычаям и нравам!? Не сдобрено ли оно каким-либо геополитическим интересом, о чём беспокоятся наши особо подозрительные колумнисты!? Как говорится, время покажет.
   
     Китайцы оказались моими соседями в вагоне. В них не чувствовалось никакой робости, конфузливости или сдержанности, которые могут проявлять люди, оказавшиеся в чужой стране. Вели они себя очень громко, демонстрируя непоказную раскованность своего поведения, не обращая никакого внимания на ехавших вместе с ними аборигенов, не испытывая к ним никакого интереса, будто находились в своих родных пределах.

     Поезд тронулся. Потянулись бесконечные ряды безобразных железобетонных гаражей, испещрённых разноцветным творчеством граффити и исписанных загадочными аббревиатурами на латинице, а также непристойностями. Я знал, что они опоясывают городок, как крепостной стеной, по всему его периметру, словно линия русско-финского генерала Маннергейма. Правда, финны в своё время не пожалели для этого благородного гранита, известного как «вечный» камень. Но если уж не устоял и он, - наши солдаты взяли то якобы неприступное препятствие в советско-финскую войну, - не устоят, надеюсь, в какой-то момент перед историей и гаражно-бетонные надолбы. Невзирая на то, что законодатели наградили их бессмертием, передав недавно владельцам в вечную собственность.
 
     Место моё было у окна, ещё одно сиденье рядом – пустовало. Устраиваясь поудобнее, дабы, поворачивая голову в сторону заоконных картин, не спровоцировать досаждавший меня шейно-мышечный миозит, воспаляющий до безумной боли мои нервные волокна и кожные покровы, с завистью вспоминал сообразительных японцев, придумавших ставить кресла в своих вагонах повёрнутыми к окнам, чтобы любоваться со всеми удобствами меняющимися природными красотами и урбанистическими пейзажами. Почему бы нам хотя бы не собезьянничать и не сделать то же самое в наших электричках!?

     Пока устраивался, на свободное место присел, извинившись непонятно за что, старик, которого до этого видел в соседях с одним из китайцев. Усевшись, он какое-то время молчал, периодически по-старчески проводя по губам вываливающимся изо рта языком, потом снова пряча его. Затем начал покашливать, явно выказывая желание вступить со мной в разговор, чему я в общем-то был внутренне не против, поскольку уже долгое время пребывал по причине недомогания в больничном или в домашнем заточении лишённым нормального человеческого общения.
 
     Заметив на моей руке перстень, он, кивнув на него, без всяких предисловий произнёс: - Золото 750-й пробы, камень – коричнево-красный гранат спессартин, около восьми карат. Я вслух выразил удивление точности его оценки, на что он ответил: - Что Вы хотите, любезный, если я, почитай, полвека как ювелир и геммолог в одном лице!
 
     На золото-камнеювелирную тему и продолжился наш разговор. Иван Петрович – так звали соседа, – почувствовав мою безграмотность в этом вопросе, стал осыпать меня фактами из мира золотой вечности и бесконечности, заставляющей людей совершать подвиги и предательство, делать великие географические открытия, развязывать кровопролитные войны, вызывать любовь и ненависть. Разобрал вопросы, связанные с пропажей золота царской России, осевшего по одной из версий в европейских банках, золота тамплиеров. Потом перешёл к очевидному и невероятному, рассказав, в частности, что из одного грамма золота можно вытянуть проволоку длиной в три с половиной километра, что золотую лихорадку можно было бы утихомирить, если найти способ извлечь золото, находящееся в ядре Земли. Им тогда якобы можно было бы покрыть нашу планету слоем толщиной до колен! Наконец, обратился к конкретной истории, в которой золотая лихорадка заставила её героев пойти на подлость, преступление и убийство.
 
     - Речь об истории, случившейся в Сибири, - начал Иван Петрович, – где, собственно, только и могла у нас разразиться лихорадка такого генеза. Тридцатые годы прошлого века, таёжный посёлок старателей. В руках директора местного прииска оказался большой золотой самородок. В том месте такие никогда не попадались. Конечно, не самый крупный в истории золотодобычи. Тот, что самый большой, найденный в иркутских краях, весил без малого полтора пуда чистого золота.
 
    - Как у директора оказался тот самородок мне доподлинно неизвестно, поскольку о существовании находки знали, если верить последующему уголовному делу, заведённому по факту хищения и связанных с ним преступлениями уже много позднее, только два человека: сам директор и его заместитель.
 
    - Первый мучился мыслью скрыть и присвоить дорогую находку. К его сожалению, такая же мысль донимала и второго, которого одолела чёрная зависть. Человек слаб. Не каждый устоит перед злым блеском этого металла, соблазняющего стать в одночасье миллионером и лишающего рассудка. Я знал одного из таких: у него было восемь тюремных ходок, последняя - за шесть килограммов похищенного золота. На такое решаются только сорвиголовы. А так, разве станешь рисковать, если знаешь, что каждый второй среди старателей в осведомителях у соответствующих органов. Украл грамм - сел на год, два – на два года.
 
    - Заместитель директора прииска не стал долго думать над тем, как завладеть золотым руном. Написал на своего начальника донос в органы госбезопасности. В те времена завистники писали кляузы не только на сторонних субъектов своей зависти, но даже на друзей и родственников. Уже позднее, во времена развенчивания культа личности вождя тех лет, пострадавшие или их близкие и потомки получили возможность ознакомиться с соответствующими уголовными делами. И когда для них открывалась правда, что сын предавал отца, а отец сына, случалось немало инфарктов и инсультов.
 
    - Донос сработал. В действиях директора прииска, его жены усмотрели признаки антисоветского заговора. Их расстреляли. Следователь был далеко не простаком, чтобы поверить заявителю, разумеется, промолчавшему о самородке, и докопаться до первопричины доноса. Так что, в конечном счёте, золото досталось ему, а не вожделевшему его затравщику этой уголовной затеи, совсем странно погибшему в ходе следствия.
 
     - В то время в цепочке участников хищений золота вынужденно уживались и золотодобытчики, и законники, и милиционеры. Рассказывают, что как-то задержали целого начальника управления внутренних дел, державшего краденый драгоценный металл в своём сейфе, – расстреляли. Кому-то везло, когда удавалось вывезти краденое золото при посредничестве лётчиков гражданской авиации.
 
    - В общем криминальная история на том не закончилась. В наши дни её негласным исследованием занялся внук оклеветанного директора прииска. Как он прознал всё про всё, не знаю, но узнал. Возможно, благодаря тому, что самородок тот, до этого момента так и не нашедший какого-либо практического применения, оказался ни где-нибудь, а в семье его невесты - внучки того самого следователя, который отправил на смерть его деда и бабушку. Хранили как реликвию, как откупное на случай самого чёрного для семьи дня. Чёрный день для неё и впрямь наступил, но откупаться было уже некому и нечем. Самородок оказался в руках внука врага народа, наследника первого, а быть может совсем и не первого его владельца. Он безжалостно расправился с семьёй невесты и с ней самой.
 
     Выслушав эту запутанную историю, я подумал, что она, наверное, могла бы стать синопсисом для какого-нибудь остросюжетного триллера. Её, как и многие другие на подобную тему, наверняка, уже приокутали детективным флёром. А то и вовсе кто-то придумал – тот же Иван Петрович, например. Но если уж она и впрямь имела место быть, то чем дальше от времени события, тем дальше и от истины.

     За разговором я не заметил, что уже подъезжаем к станции назначения. Поезд медленно шёл вдоль шеренги железобетонных гаражей.
 
22 сентября 2023 года