4. Последняя ступенька. 4 курс. - 15

Начало здесь:http://proza.ru/2023/09/23/1104

4.15. ТЯЖЁЛЫЙ ТРУД ТОЛЬКО ДЛЯ ЖЕНЩИН

Мы знакомимся с приехавшими студентами «рыбниками», теперь ходим на вечерние проверки вместе с ними, перекличку проводят мичмана и старшины флотилии, каждый вечер построения превращая в смех и слёзы. Дело в том, что среди этих самых студентов очень много туркмен, у которых очень сложные для русского произношения фамилии. Так вот, когда по списку подходят именно такие, всех разбирает смех от произношения, да ещё старослужащие любят коверкать на любой манер. Главное, сказать не так, как положено, ссылаясь то на темноту на плацу, то на неровный почерк писаря. Да мало ли на что, пусть курсанты с хорошим настроением и положительными эмоциями уйдут на отбой.
- Жорженов… Эмангалиев… Избергенов… Тьфу на вас, язык сломаешь, - словно издеваясь над парнями в мешковатой форме, которую им подбирали уже здесь, на флотилии, старшина второй статьи, ответственный за вечернюю проверку наличествующего состава курсантов и студентов, пытается выговорить их фамилии.
Весь строй смеётся не столько над фамилиями, здесь нет их вины, такая досталась от  родителей, сколько над самими коверканиями старшины. И так каждый вечер. Они, даже, не пытаются правильно произносить, надо же похохмить перед всеми, пока нет офицеров. Бедные обладатели тех самых фамилий краснеют, если только это возможно увидеть на смуглом от рождения туркменском лице да ещё в полутьме и смущаются.
Издевательства неприятны, но положительных эмоций точно добавляют…

Прошло уже больше половины срока нашего пребывания на Каспийской флотилии и некоторых парней из роты отправляют обратно в Горький для оформления всех документов курсантам на выпуск. Командир роты собирается с ними. А на замену ему прислали нового заместителя начальника ОРСО Ермолаева Николая Васильевича…
Весна ещё сильнее отогревает побережье моря, зеленит прибрежную флору и фауну, не забывая поджаривать бока курсантам и морякам. Мы по-прежнему красим и перекрашиваем палубы и днище корпуса судна изнутри, пока не привезли с ремонта двигателя, не смонтировали трубопроводы и насосы. И здесь вылезает наружу всё то, что мы считали промахами в разведении краски матросом строителем, что издревле называется на Руси «ты – начальник, я – дурак, я – начальник, ты – дурак». Однажды мы нечаянно просто услышали диалог «строителя» Петрова со старшиной Вольвак:
- Я правильно разбавил краску загустителем и жидкостью, соблюдая все пропорции, как учили, – пытается доказать свою правоту Петров.
- Ты мало добавил загустителя, долго будет сохнуть, - и Вольвак своей властью старослужащего просто швыряет пакет порошка загустителя в бак с краской, – размешивай! Я лучше тебя знаю компоненты!
- Не успеем покрасить, загустеет прямо в баке, - чуть не взмолился матрос. Понимая последствия, после которых опять придётся идти клянчить краску на склад.
- Я сказал, красьте, нормально будет, успеете, - как отрезал.
А так и получилось, как говорил мастер строительного дела. Ярко зелёная краска грунтовка застыла в баке за считанные часы. Мы в четыре кисти успели покрасить только часть днища. Пришлось идти снова на склад и брать краску другого цвета, потому что именно такой колер закончился. Снова диалог старшины и матроса и во второй раз мы покрасили только часть машинного отделения, коричневым грунтом, начав с другого конца. У нас получилось двухцветие, в котором середина «машинки» осталась со старой краской, умора! Оба раза мы не успели дойти и до середины пути. Сами себе смеёмся и удивляемся, как, всё-таки, нельзя давать власть балбесам и безграмотным горе-«специалистам». В результате три разных цвета краски попробовали наши кисти и металл корпуса, прежде чем одного цвета хватило на весь периметр, и она не успела застыть раньше времени. Единственный плюс, несколько слоёв хорошего качественного грунта и толстые слои за счёт не успевания размазать пожиже. Дольше корпус не проржавеет, даже, от морской солёной воды. Видите ли, Вольвак боялся, что жидкая краска слишком долго будет застывать и при монтаже оборудования машинного отделения, все переляпаются, а он, как старший по званию, в отсутствие мичманов, получит выговор от механика. Уж больно не хотелось ему выглядеть незнайкой перед старшим офицером. А вот то, что мы все увидели в нём бездаря в строительстве и малярном деле, ему было "по барабану"…

- Курсанты, а вы готовите себе форму на ДМБ? – как-то вечером спросил Вольвак нас, горьковчан.
- Кто хотел, уже приготовил, а кто не хочет, тому она и без надобности, - за всех троих ответил я, зная, что ни у Сашки, ни у Генки нет военно-морской формы и только у меня в сумке лежит ушитая по телу суконная парадная фланка с ДМБовскими погонами старшины второй статьи, с которой я снял только аксельбанты, посчитав их слишком щёгольски деревенскими…

…- Земляк, - как-то раз, совсем неожиданно в вагоне электрички я встретил своего земляка Серёгу Ломова, три года назад окончившего училище и уехавшего работать после окончания на Кубань, - привет, давно не виделись, - и он расплылся в той же добродушной улыбке, которую я помню с первого курса, когда он защитил меня от пьяных третьекурсников.
Я несказанно обрадовался ему и мы обнялись прямо при пассажирах. С ним рядом стояла очень красивая темноволосая девушкой цыганской наружности. Длинная коса и большие красивые глаза очень подходили её шикарной фигуре, а я в форме и с конспектом по экономике в руках ехал домой с очередного государственного экзамена. Он оглядел меня с ног до головы и продолжил:
- Знакомься, Оксана, моя жена, родом с Кубани, казачка, - и улыбка не сходит с его счастливого лица, а повернувшись к ней, - а это друг мой, в одном дворе выросли, только он на три курса младше меня, сейчас тоже ГОСы сдаёт и скоро будет такой же вольной птицей.
Мы кивнули друг другу, назвав имена, а он продолжил:
- Скоро в Баку?
- Ага.
- А у тебя форма есть на выход из самолёта, зёма? – и он дружески хлопнул меня по плечу.
Я отрицательно помотал головой, покраснел и вспомнил, что только старенькая бескозырка дяди Володи хранится у нас дома, его головной убор со службы на Балтике и слегка потускневшей ленточкой с якорями и надписью «Краснознамён. Балт. Флот».
- Зайди вечером, посидим. Старое вспомним, а я тебе свою фланку с погонами подарю и беску.
- Спасибо, - я совсем засмущался перед красотой его супруги и покраснел до состояния спелого помидора, не ожидая такого царского подарка, благо, что мы с ним одного телосложения, только я чуть пониже…

…Случай вспомнился, как только Сашка Вольвак спросил о парадной форме на выезд из Баку и я с гордостью достал подарки друга. Разложил фланку на кровати и все присвистнули, даже, старшина. Но взял себя в руки и ехидно произнёс:
- Да, нормально, только значка флотилии не хватает под твоим почётным комсомольцем, - он увидел мой необычный комсомольский значок, которым курсанта Климова наградили за хорошую учёбу и комсомольскую работу по окончании второго курса.
- А что за значок? – тут же встрепенулся я.
- На заводе ремонтном в травильном гальваническом цеху бабы делают для нас специально, мы заказываем и покупаем на ДМБовскую форму, - и теперь он с гордостью показал свой значок, заранее приготовленный на тот же случай.
Мы встали кружком, бережно рассматривая блестящий даже в полутёмном кубрике жестяной знак в виде крейсера, с восхищением удивляясь ювелирной работе жестянщика.
- А из чего он?
- Гильзу от пулемёта берут и распрямляют, а потом вырезают крейсера, подлодки и катера, кому что хочется или кто на чём ходил в море.
- А мне такой можно заказать? – я повернулся к старшине, который расплылся в улыбке, понимая, что и он смог нас удивить, выделившись изо всего немногочисленного экипажа.
- А почему нет? Только деньги приготавливай. У них, даже, готовые есть. Завтра Петров как раз за новой краской пойдёт в заводской склад, иди с ним, он и покажет тот цех. Да, ещё не забудьте у них бляхи покрыть специальным металлом для блеска шикарного…
После завтрака мы отправились на завод за новой краской для главной палубы и Женька завёл меня в гальванический цех, где курсанту Климову предстояло ещё раз обалдеть от увиденного. В цеху всё пропахло химикатами для обезжиривания, окисления и других процессов обработки металлических изделий и деталей, а работают в нём одни женщины. Ни одного мужика я не заметил. Причём все женщины кавказской национальности!
Прикупив значки и заказав покрытие блях, из цеха мы вышли, зажав платками носы, что бы не получить химическое отравление, а Женька со знанием дела сказал:
- И я первый раз удивился, ни одного мужика на такой тяжёлой работе, ни одного! Мужики сидят в кабинетах за счётами и калькуляторами, бухгалтера и экономисты. А весь тяжёлый труд выполняют их женщины, представляешь? Во всех цехах, даже, там, где перебирают наши движки, одни женщины…

- Нет, у меня такое у гоове не укладывается, - только и смог ответить я, удивлённый до глубины души, не понимая, как после такой работы они могут рожать столько детей.
Откуда мне, восемнадцатилетнему парню, было знать, что работают в "горячих" цехах здесь одни женщины, а детей в больших количествах рожают совсем другие, которые сидят дома, подальше от посторонних глаз и в содержании домашнего хозяйства их главная задача жизни...

Дальше мы шли молча, почти до самого корабля. Значок с крейсером я, действительно,  купил и себе, и Генке, и Сашке, как они просили. Будет память о сорокапятисуточном пребывании в том месте, где создавая красоту и память из холодного смертоносного металла, химию глотают всеми отверстиями тела женщины, а стригут их, моют в бане и продают им овощи и фрукты одни мужчины…

Парадокс или перекос современной жизни? Не знаю, видимо, здесь так это принято. Да только принять на свой ум всё увиденное здесь я не смог. Не уложилось в моей юношеской голове такое отношение к прекрасному полу или эдакое обращение с прекрасным полом на гостеприимном и дружелюбном Кавказе…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2023/10/11/152