Извините, я в отпуске!

– Извините, ваш багаж утерян, – с равнодушным видом сообщила девушка в белом воротничке.
– Но там все мои вещи, – растеряно пролепетала я. На что выслушала извиняющуюся тираду, полную сожаления, и обещание немедленно всё исправить.

Делать было нечего, поэтому я потерянно направилась к выходу, как вдруг передо мной вырос полицейский.
– Ваш паспорт, пожалуйста, – ледяной тон не внушал ничего хорошего. Я молча протянула документ и с удивлением наблюдала, как мужчина в форме засунул его себе в карман.
– Пройдёмте со мной, гражданка... – он запнулся, достал паспорт, посмотрел в него, сверил мою ошалевшую физиономию с тем непотребством, которое почему-то называют «фото на паспорт», кивнул, и продолжил – гражданка Лето.

Я только кивнула и покорно поплелась за стражем порядка. Гуськом – сначала он, потом я, вышли в общий зал аэропорта. Надо сказать, полицейскому очень шла тёмно-синяя форма. Судя по всему, он прекрасно знал, какое впечатление производит, и потому шёл вперед, не оглядываясь на семенящую следом свиту в моём лице. Словно был уверен, что я, как те крысы за волшебной дудкой, никуда не денусь. Это сравнение немного привело в чувство, пробудив волну протеста. Подчиняясь ей, я немного замедлила шаг, впереди идущий продолжал своё самовлюбленное шествие. Я ещё немного поотстала. Пронесло... Понемногу отставая, как когда-то с подружками сбегали от училки по математике, я увеличивала расстояние между нами. Вот уже широкая спина в белоснежной рубашке стала теряться в толпе пассажиров, а он всё шёл и шёл, как баркас, рассекая человеческое море, уверенный, что маленькая рыжая тётка всё также плетётся следом, пялится на его накачанный зад, подбирая слюни, и надеется заполучить обратно свой паспорт. Ага. Как же!

Надо сказать, про то, что в его брюках остался мой главный документ, я вспомнила, уже сбежав. Когда шум аэропорта затих за спиной, я остановилась на маленькой круглой площади где-то в районе старого города. Старинные трёх- и двухэтажные дома с лепными фасадами, малиновые, желтые и голубые, с высокими остроконечными крышами под разноцветной черепицей окружали меня с трёх сторон, а четвёртая манила изумрудно-прохладной зеленью парка.

Навострив лыжи в парк, я уловила сногсшибательный запах свежемолотого кофе, который оттеняли нотки кардамона и корицы. Контрольным выстрелом стал шлейф аромата свежей выпечки. Сразу захотелось адски-черного обжигающего кофе и булочку с изюмом. Казалось, целую вечность не ела булочек с изюмом и не пила кофе. Как зомби, повернувшись на запах, я упёрлась взглядом в небольшой из красного кирпича особняк, на углах крыши которого сидело по горгулье. Зажмурившись, я приоткрыла один глаз, левый, и посмотрела на правую горгулью. Да, мне не показалось – она гаденько ухмылялась. Я поменяла глаза – теперь правый глаз смотрел на левую горгулью –  страшилище показало язык и отвернулось. Чёрт! Похоже меня не только заметили, но и рассекретили! Но как?! Неужели...

– Кх, хм...тётенька! – осторожное покашливание привлекло моё внимание. Открыв оба глаза, нашла источник звуков. Прямо передо мной стоял мальчишка. Лет десяти, не больше. Огромные, в пол-лица голубые глаза смотрели  нерешительно и настороженно. – Вы же кофе хотели? Пойдемте, я провожу. Сами не найдёте! – малец взял меня за руку и потянул за собой.

Я покорно пошла следом за ребёнком. Шла, и разглядывала белобрысую макушку, рубашку, на которой были нарисованы олени и ёлки...Мне казалось, что вот-вот пойдет снег, а шапка так и осталась в потерянном в недрах аэропорта чемодане. Стоп! От неожиданной мысли я даже остановилась. Рука моя дернулась и вырвалась из цепкой лапки пацана.

В голове сразу прояснилось. Какой кофе? Какие олени и снег? У меня же есть срочное дело! Развернувшись, я опять побежала, не обращая внимания на голос мальчика, который звал меня:
– Тётенька! Тётенька! Куда же вы? А кофе? Стойте!

Ага. Щас! Я добавила скорости, миновала витые чугунные ворота и нырнула в прохладный полумрак боковой аллеи. Я неслась по тенистому туннелю как испуганный олень, стремясь добежать до конца парка, туда, где светлым пятном сиял выход. Тьфу ты, прямо психоделика какая-то. Не хватало ещё с разбегу взлететь над асфальтовой дорожкой, потом шмякнуться наземь со всего размаха и проснуться. Но остановиться было никак невозможно. Иначе кто-нибудь опять попытается меня задержать, а задерживаться мне никак нельзя!

В прошлом году я была непростительно беспечна. Поддалась на уговоры местной парикмахерши сменить образ. Пока она копошилась в моих волосах, расслабилась, задремала, потеряла бдительность. Сколько у неё просидела – я до сих пор боюсь подсчитать. В результате ход времён нарушился, и дело чуть не дошло до катастрофы планетарного масштаба. Теперь уж нет! Никто и ничто не собьет меня с пути!

Чуда не случилось – я не взлетела, и, естественно, не упала лицом в асфальт. Ну и слава богу! Выбежав из аллеи, я оказалась на берегу небольшой речки, по берегам которой росли тут и там заросли аира, ирисов и камыша. Вдалеке виднелась высокая ива. Она, как гигантский шатер, раскинула свои ветви над речушкой, доставая до противоположного берега. Другие деревья, поменьше,  склонились словно в почтительном поклоне перед этой величественной королевой деревьев.

Я припустила к дереву. За спиной послышался странный, холодящий душу клёкот. Горгульи! Догнали-таки! Вот я уже слышу шлепанье их кожистых крыльев. И где-то у самого порога звуков – высокий звонкий голос:
 - Тётенька! Стойте! Не убегайтееее!

Быстрее! Быстрее! Только бы успеть! Где-то в городе, наверное на старой площади, стали бить часы. Я знала, что они отбивают не полдень. Они возвещали о конце лета. Поэтому опоздать мне никак нельзя было! Лето должно закончится ровно с последним боем часов. Поэтому я бежала из последних сил, не обращая внимания ни на погоню страшных горгулий, ни на зовущий голос, ни на пыль дороги, поднимающуюся от сандалий, ни на жаркое полуденное солнце.

Ещё несколько метров, и я влетела в тень старой ивы. Один из четырех стволов наклонился над речкой, где-то там, в листве, над лениво текущей водой, было дупло. Я скинула сандалии, и помогая руками, вскарабкалась на ствол дерева. Осторожно, как канатоходец, прошла босыми ногами по прохладному шершавому стволу, и, добравшись до развилки, села, свесив ноги.

Сняла с запястья яркий золотой браслет, по которому были искусно выгравированы веточки и листья вперемежку с васильками, и аккуратно положила его в маленькое дупло. Часы на далёкой башне ещё раз гулко бу-бумкнули и затихли, разнося в остывающем звоне последнего удара весть – лето кончилось!

Всё! Я сдала свой пост! Облегченно вздохнув, поболтала ногами. С дерева на воду упал первый в этом году жёлтый лист. Встрепенувшись, оглянулась и встретилась со взглядом карих с золотыми искорками глаз.
– Привет! Я не слышала, как ты пришел!
– Привет. – подошедший был моим сменщиком и давним другом. Мне всегда было радостно его видеть. Его золотистые волосы вились кудрями. Значит, осень будет солнечной и теплой. Это хорошо! – Я не особо торопился. А то вдруг ты решишь прическу сделать или кофе выпить. А я буду сидеть здесь в одиночестве и тоскливо ждать.

Он легко вскочил на ствол дерева, раскинув руки и балансируя ими, пробежал по нему и сел рядом. Достал из тайника браслет и аккуратно надел  себе на запястье. Браслет стал чуть толще и украсился дубовыми листьями и желудями. Тоненькие ивовые листочки и васильки исчезли. Да и золото на нём стало как-то  светлее, словно выгорело. Осень вступила в свои права!

– Как же хорошо! – я вдохнула полной грудью свежий ароматный воздух, наполненный запахом спелых яблок и винограда. – Отпуск – моё любимое время года!

Мой спутник лукаво покосился на меня, улыбнувшись одними глазами, и спросил:
– Ты же в отпуске? Задержишься здесь?
– Конечно! Я никуда не спешу! Тем более, мне надо найти свой багаж. – Тут я вспомнила про паспорт, оставшийся у полицейского, и окончательно приуныла.
– Ах да, чуть не забыл. Вот, возьми – он протянул мне маленькую бордовую книжечку, – твой паспорт. Не сердись на них. Просто им очень не хотелось, чтобы лето заканчивалось. Поэтому не торопись уезжать. Пока ты здесь – я буду сдерживаться и погода будет стоять хорошая. Будет им бабье лето! – он засмеялся, а на воду упали ещё несколько жёлтых листьев. – И твой багаж нашелся. Он уже в гостинице.

Я помолчала, глядя, как небо теряет свою летнюю знойную дымку, становится по-осеннему прозрачно-голубым, хрустящим, воздух начинает тихонько звенеть, остывая и отпуская жар моей души. Как, оказывается, я устала за эти три месяца! Вот бы выпить сейчас чашечку кофе!

Мой спутник, словно прочитав мои мысли, опять сверкнул в глаза  золотыми искрами.
– Не хочешь кофе? Тут на площади есть уютная кофейня, там пекут изумительные булочки с изюмом!

Остаток дня мы сидели в маленьком кафе, не спеша потягивали крепкий горький кофе и выщипывали изюм из тёплых булочек, а горгульи то и дело сваливались с крыши, чтобы ещё раз заглянуть в окно и подмигнуть мне. Потом мы бродили по узким извилистым улочкам старого города и купались в фонтане в районе новостроек. Немножко посидели на берегу реки и кормили рыбок остатками булочки, уже без изюма.

Вечер клонился к закату. Я стояла на обрыве и с наслаждением наблюдала, как солнце прячется за горами. Волнения прошедших часов медленно угасали вместе с приключениями прошедшего дня. Небо засияло красками, и я, наконец, улыбнулась. Всё же оно того стоило!