Мой Гамлет

- Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться
на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира?
- И замахнемся!
(Из фильма «Берегись автомобиля»)

Уильям Шекспир не был мистиком. Да, он изображал иногда в своих пьесах фантастических персонажей: вероятно, это нравилось театральной публике четыре века назад также, как и сейчас. Но при этом он всегда оставлял возможность рациональной трактовки происходящего. Например, в «Макбете» появляется окровавленный призрак доблестного полководца Банко – но его не видит никто, кроме впадающего в безумие Макбета, по приказу которого и был зарезан соратник и друг, наивный Банко. Есть в пьесе фантастические духи, вызванные тремя ведьмами во главе с королевой ведьм Гекатой; тоже ничего удивительного, ведь материализация духов – это любимое занятие фокусников всех времен и народов. Духи изрекли фантастические пророчества о том, что никто из рожденных женщиной не сможет убить Макбета, и власть его будет крепка до тех пор, пока Бирнамский лес не двинется на королевский замок Дунсинан. Макбет уверился в своей неуязвимости, ведь всякий человек рожден женщиной, а деревья не могут ходить! Но весь этот цирк оказался злой интригой Гекаты, призванной окончательно погубить Макбета. В конце пьесы армия мстителей сосредоточилась именно в Бирнамской лесу, где каждый солдат, срезав ветку, замаскировался ею; поэтому, когда войско двинулось на замок, Макбет увидел идущий на него Бирнамский лес! А его благородный убийца говорит о себе: «до срока из утробы материнской был вырезан Макдуф, а не рожден» (здесь и далее перевод Б. Пастернака). Все мистические явления в пьесе объяснимы рационально – больным воображением Макбета под действием мук совести и галлюциногенных паров ведьминого варева, или же другими вполне материальными событиями. Ещё пример – комедия «Сон в летнюю ночь» ("А Midsummer-Night's Dream" можно перевести как «Сон в ночь на Ивана Купала»). Вот где эльфы и феи так и мельтешат на сцене! Уж здесь без мистики никак не обойтись? Но в заключительной реплике Шекспир опять предлагает рациональное объяснение: «представьте, будто вы заснули и перед вами сны мелькнули».

Должны ли мы поверить, что появляющийся в начале пьесы «Гамлет» дух старшего Гамлета действительно вестник с того света, или это явление также имеет у Шекспира рациональное объяснение? Например, что это актер, нанятый Горацием, агентом норвежского принца Фортинбраса, – как в «римейке» гениальной пьесы Шекспира, написанном одним из современных нам мастеров детектива? Трудно не согласиться с тем, что сюжет «Гамлета» похож на детективный роман: молодой человек возвращается в свой дом, в котором произошло убийство, и начинает расследование… Сказать точнее, бесчисленные детективные романы, повести и рассказы используют варианты этого сюжета вслед за «первым детективщиком» Уильямом Шекспиром. Но для Шекспира детективный сюжет лишь форма повествования о вещах более фундаментальных. О вопросах, которые волнуют людей в разных странах на протяжении четырех столетий, а может быть, гораздо дольше.

В пьесе «Гамлет» Шекспир повествует о трагическом переломе эпох. «The time is out of joint: — O cursed spite, That ever I was born to set it right! » Как только не переводили эту ключевую фразу Гамлета: «распалась связь времен» (А. Кронеберг), «век вывихнут» (М. Лозинский), «век расшатался» (Т. Щепкина-Куперник), «разлажен жизни ход» (Б. Пастернак) и еще десятка полтора версий… но смысл везде один. Само время сломалось, и Гамлет рожден, чтобы его, время, – починить! Он попытался и погиб, не выполнив миссии. Поэтому не хочется верить тем толкователям Шекспира, которые изображают Гамлета нерешительным, вечно сомневающимся неврастеником, а то и полусумасшедшим, к тому же мучимым эдиповым комплексом. Если бы все сводилось только к тому, что Гертруда изменила мужу с его братом-отравителем, никакого перелома эпох не было бы. Подобных семейных интрижек с супружескими изменами и родственными смертоубийствами полным-полно в любую эпоху, особенно в кругах, близких к царским-княжеским престолам. Так о каком же сломавшемся времени пишет Шекспир?

Первая постановка пьесы произошла в лондонском театре «Глобус» в 1600-ом или 1601-ом году. Век шестнадцатый сменялся веком семнадцатым, заканчивалась елизаветинская эпоха – сорокапятилетнее правление английской королевы Елизаветы I, время расцвета искусств, науки, театра, роста могущества Английского королевства… Елизавета скончалась в марте 1603-го, и на английский престол сел Яков I, который был до этого королем Шотландии. Он стал править сразу двумя королевствами – Английским и Шотландским. Да, у современников Шекспира была возможность увидеть в «Гамлете» аллюзии на окружающую действительность, но это лишь наиболее очевидный, поверхностный взгляд. Сюжет «Гамлета» Шекспир взял, как полагают, из хроники «Деяния данов» Саксона Грамматика, завершенной в начале XIII века и опубликованной в начале века XVI –го. В третьей книге этих написанных на латыни «Деяний» есть легенда «Жизнь Амлета» (Vita Amlethi), рассказывающая о полулегендарном принце, который якобы жил и умер на территории Дании в IX веке. Вот здесь, на стыке Раннего Средневековья и Высокого Средневековья, мы и поищем излом эпох.

Государство на полуострове Ютландия было основано примерно в VIII веке племенем данов, которые, вероятно, и дали название королевству Дания. Впрочем, дело с названием темное, ученые до сих пор спорят. Но кто такие были эти даны? Это было одно из воинственных племен викингов, – грозных и жестоких морских разбойников, наводивших ужас на всю Европу, доходивших на своих ладьях-драккарах до Северной Америки и Африки. Судьбы государств и народов решались мечом, копьем и боевым топором. Вспомним, с чего начинается вся интрига «Гамлета»: в первой главе нам сообщают, что король Гамлет, отец заглавного героя пьесы, вызвал на поединок властителя норвежцев Фортинбрасса и убил его.
«Пред боем обусловили статью,
Что победитель получает право
На землю побежденного. Страну
Убитого взял победитель Гамлет.
Такого положенья никогда
Не смог снести наследник Фортинбрасса,
Носящий то же имя по отцу.»
Итак, во времена Гамлета-отца территориальные споры решались личным поединком главарей (всегда бы так, не правда ли?). Короли были вождями воинственных племен, первыми среди воинов. Сила и воинственность короля Гамлета подчеркивается в описании его призрака:
«Осанкой – вылитый король покойный.»
«И в тех же латах, как в бою с норвежцем,
Когда, при ссоре с выборными Польши,
Он из саней их вывалил на лед.»
Привычки викинга видны из обстоятельств гибели короля. Он умер от укуса змеи (по версии короля Клавдия) или от влитого в ухо ядовитого сока белены (по словам Призрака), когда спал в саду после полудня. Из слов Призрака «Sleeping within my orchard, My custom always of the afternoon» понятно, что у него была привычка всегда спать во фруктовом саду после полудня. А почему не в королевской опочивальне, где ждала его любимая красавица-жена? Почему один, в глухом углу сада, без стражи (иначе как мог бы Клавдий незаметно подкрасться и влить яд)? Ему было душно в королевском замке? Вероятно, Гамлету-отцу было привычнее отдыхать по-походному, возможно, лежа на земле, подстелив звериную шкуру и укрывшись грубым шерстяным плащом.

Вырисовывается довольно узнаваемая ситуация: муж-вояка вечно в походах, жена томится в ожидании, а тут брат мужа рядышком, ласковые речи говорит… Вероятно, тайная связь Гертруды и Клавдия возникала задолго до убийства, поэтому и брак их был столь скоропалительным: «и башмаков не износив, в которых шла за гробом»! Может быть, само убийство стало следствием этой связи? Впрочем, дело не в семейной трагедии. Распалась связь времен, и век надломился потому, что эпоха королей-викингов уходила в прошлое. Пришло время королей-интриганов, лжецов, льстецов, готовых на любую подлость ради власти. А принц Гамлет попытался остановить эту смену эпох. Почему он? Выскажу свою версию.

Телесной статью и характером принц Гамлет пошел в отца. Не был он ни унылым неврастеником, ни толстым «ботаном». Он почти побеждает в бою на рапирах Лаэрта, которому «равных нет» в этом виде поединка, по словам короля Клавдия. Знаменитое замечание Гертруды во время боя «Он дышит тяжело от полноты» говорит, не о том, что Гамлет неуклюжий толстяк, а о том, что у него телосложение богатырское. Вот Илья Муромец был толстый? Если верить Васнецову, совсем не худенький. Богатыри худосочными не бывают. Так и принцу Гамлету, возможно, сподручнее было драться не на рапирах, а на мечах или на тяжелых боевых топорах викингов, как делали его предки. Примечательно хладнокровие Гамлета после того, как он убивает Полония. Хитрый гофмейстер двора Полоний, спрятавшись за ковром, выдает себя возгласом во время разговора Гамлета с матерью. Решив, что там прячется король, Гамлет протыкает ковер шпагой: «Ах, так? Тут крысы? На пари – готово.» Откинув ковер и обнаружив мертвого Полония (между прочим, отца любимой им девушки), Гамлет не падает в обморок, не блюет, не рвет на себе волосы в отчаянье. Он спокойно говорит трупу:
«Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!
Тебя я с высшим спутал, – вот в чем горе.
Ты видишь, суетливость не к добру.»
И продолжает важный разговор с матерью. Такой вот характер, нордический…

Но Гамлет отличается от своих прямодушных и жестоких предков – разбойников тем, что учится в Виттенбергском университете в Саксонии (простим Шекспиру этот анахронизм – университет основан в 1502 году, намного позже эпохи викингов). Он приехал на похороны отца и хочет вернуться, но Клавдий его не отпускает:
«Что до надежд вернуться в Виттенберг
И продолжать ученье, эти планы
Нам положительно не по душе,
И я прошу, раздумай и останься».
Очевидно, что учиться Гамлета послал отец, который понимал, что новые времена требуют образованного правителя. Поэтому Гамлет постоянно рефлексирует и пытается найти ответы на вечные вопросы, из коих самый известный «быть иль не быть», конечно. Он также не принимает ничего на веру и ведет свое расследование как настоящий детектив, иногда применяя следственный эксперимент в виде театральной постановки, которая заставила Клавдия выдать себя. Клавдий не зря его боится. Гамлет – умный! В отличие от Лаэрта, который действует по первому импульсу и сначала едва не свергает Клавдия, когда узнает об убийстве своего отца Полония, а затем тупо позволяет Клавдию водить себя за нос. Гамлет же на пути в Англию разгадывает коварный замысел и отправляет вместо себя на смерть Розенкранца с Гильденстерном, выкрав у них и подменив письмо Клавдия с приказом о казни принца. Гремучая смесь викинга и студента – вот что такое принц Гамлет! Разлом эпох прошел через его личность, поэтому он единственный, кто мог бы вправить вывихнутый век. Если бы выжил.

Вот таким был, по моему убеждению, шекспировский Гамлет. Не правда ли, трудно смириться с нелепой гибелью такого героя? Любимый исторический журнал «Дилетант» затеял недавно серию комиксов под общим девизом «Спасти…», в которых переписываются судьбы трагически погибших исторических персонажей. Начали с того, что «спасли» царевича Дмитрия, а затем кого только не спасали: и адмирала Колчака, и Емельяна Пугачева, и цесаревича Алексея. А не последовать ли нам примеру «Дилетанта», чтобы спасти Гамлета? Например, так…

…Гамлет очнулся от холода и с трудом приоткрыл глаза. Сводчатый потолок, освещенный неверным светом коптящего факела, закрепленного на стене. Слева от Гамлета, на голых каменных плитах пола, лежали навзничь еще три тела. Ближе других Гертруда. Он повернулся набок, затем стал на четвереньки и подполз к телу матери. Красивое, даже в смерти красивое лицо, в мерцающем свете факела, казалось, вот-вот оживет. Гамлет поцеловал холодный лоб, бросил короткий взгляд на трупы Клавдия и Лаэрта и подполз к стене. Цепляясь за неровности каменной кладки, ему удалось встать на ноги и оглядеться. Подвал Эльсинора. Тошнит, голова раскалывается, каждый мускул болит, ноги подкашиваются. Как после той студенческой попойки в Виттенберге… Царапина отравленной рапирой не смогла убить его, но яд все еще действовал. Опираясь на стену, на дрожащих ногах он добрел до выхода из подвальной комнаты. Стражи не было – кому надо сторожить трупы? Отсюда, от входа в подвал, были видны освещенные окна каминного зала. Невнятно доносились веселые голоса, обрывки музыки, в окнах мелькали тени. Новый король Дании Фортинбрас праздновал победу. Гамлет оглянулся: направо, постепенно снижаясь, уходил длинный коридор. Эти подземные лабиринты Эльсинора он знал назубок. Мальчишками они с Лаэртом играли здесь в разбойников, а королевский шут Йорик пугал их, издавая страшный вой из темных закоулков подземелья. Бедный Йорик… а теперь и Лаэрт – бедный. Но Гамлет был жив и умирать не собирался. Он взял горящий факел из кованой скобы на стене и зашагал по подземному ходу, ведущему за стены замка.

Целый месяц скрывался Гамлет в предместьях у верных людей – соратников старого короля, его отца. Издалека, прячась в скалах, наблюдал он за скромным погребением королевской четы. Тело Гамлета искали недолго, а затем решили, что друзья выкрали его, чтобы похоронить в укромном месте. Поползли было слухи о чудесном воскрешении, но стражники Фортинбраса быстро укоротили дерзкие языки. Постепенно Гамлету удалось собрать по одному ватагу отчаянных парней, которым поперек горла стояли новые порядки. Из тайных кладов, заложенных еще старым Гамлетом, достали золото, на которое незаметно купили оружие и наняли небольшое судно. Через месяц небольшая дружина под предводительством Гамлета отплыла на ладье в предрассветный туман. Они держали курс навстречу Солнцу, как в старые добрые времена.

Пройдя неспокойными водами холодного моря, ладья вошла в устье широкой светлой реки и стала подниматься вверх по течению. Топкие сумрачные берега были пустынны. Вскоре река кончилась, и Гамлету с товарищами открылась бескрайняя гладь большого пресного озера. По берегам озера стояли густые леса, полные дичи. Воды озера были прозрачны и изобиловали разнообразной рыбой. Гамлет с товарищами решили разбить лагерь на берегу. Стояли теплые летние дни и светлые тихие ночи, когда воздух был чист и сладок. Они прожили в этом лагере довольно долго, промышляя охотой и рыбной ловлей. Постепенно узнали, что в окрестных лесах живут несколько диких племен, но эти племена не проявляли враждебности. Иногда обитатели лесов приходили в лагерь обмениваться товарами, и вскоре Гамлет стал понимать их язык.

Однажды ранней осенью под вечер принц Гамлет сидел на теплом, нагретом солнцем пригорке, и смотрел в озерную даль. Сзади раздался невнятный шум, и Гамлет, обернувшись, увидел, что из леса, продираясь сквозь кусты, выходит человек. Рука невольно легла на рукоять меча, но, присмотревшись, он убрал руку. Это был седой старик, знакомый Гамлету вождь одного из местных племен. Безоружный. Старик подошел, поднял руку в молчаливом приветствии и присел рядом. Хорошо тут у вас – сказал Гамлет, щурясь на заходящее солнце. Места вольготные, - ответил старик, - да порядку нет: деремся много, убиваем друг дружку. Нам бы князя с дружиной, чтобы порядок навел… Помолчали. А ты, добрый молодец, не княжеского ли роду будешь? – спросил старик. Принц Гамлет, усмехнувшись, ответил: княжеского. А как имя твое? Гамлет задумался. Если Фортинбрас узнает, что законный наследник датского престола жив, не миновать новой беды. Почему-то вспомнились веселые глаза живого Йорика, а затем пустые глазницы его черепа. Нет, называть свое имя нельзя. Так как же величать тебя, княже? – повторил вопрос старик, и Гамлет, глядя в его синие прозрачные глаза, ответил: Йорик. Рюрик? – переспросил туговатый на ухо старый вождь. Гамлет встал, сложил ладони на рукояти отцовского меча, с которым он теперь не расставался, посмотрел на старика сверху вниз и медленно кивнул.