Фурия Рассказ

Июльской ночью городской асфальт был промыт дождём основательно, но, несмотря на его двухчасовую работу, в семь утра от луж не осталось и следа. Деревья, цветы и травы, насытившись водой, стояли величаво и горделиво. Наталья, идя по дороге на работу, сравнила их со своим директором, хотя для её характера она бы добавила несколько нелицеприятных эпитетов, но сейчас думать об этом не хотелось. Сегодня женщина не шла, а летела. Про такой возраст в народе говорят: «Баба – ягодка опять». Она ощущала лёгкость во всём теле. Возможно, оттого что шла с новой кожаной сумкой, которая придавала ей хорошее настроение. У неё удобный длинный ремень из округлых золотистых металлических звеньев. В сумке есть место, куда можно положить свой скромный обед. Наконец-то она избавилась от надоевших, хоть и современных пластиковых пакетов!
Утренний ветерок развевал при ходьбе её длинную цветную шифоновую юбку, открывая светлые босоножки на небольшом каблуке. Белого цвета блузка без рукавов подставляла тёплому утру молодые руки. Казалось, что такое благостное настроение вряд ли что-то может омрачить. Она смело открыла дверь и вошла в редакцию. Сегодня раньше её в кабинете за своим директорским столом сидела Серафима Игнатьевна. Женщина старше Наталии почти на пятнадцать лет, её отчего-то каждый день что-то раздражало: «Ни то, так это! Не одно, так другое!» Рядом за столом, где обычно раскладывают новый выпуск редакционной газеты, моложавый водитель Александр ждал следующих начальственных распоряжений. Водители в редакции менялись часто. Точно никто не знал причин, а вслух предположения свои не высказывали: «Себе – дороже!».
– Добрый день! – спокойно и серьёзно сказала Наталия, не зная, в каком расположении духа с утра начальство.
– Добрый, – ответила Серафима Игнатьевна, не отрывая взгляда от разложенных на столе документов.
– Здравствуйте, Наталия Анатольевна, – водитель почему-то сказал как-то нарочито бодро и снова уставил свой взгляд на дверь.
– Наталия Анатольевна, у вас сегодня в районе во сколько встреча? – поинтересовалась директор.
– Мы договаривались на одиннадцать, но сейчас я уточню, нет ли каких изменений у предпринимателя по времени.
– Только не говорите мне, что он согласился на интервью на «половину».
– В каком смысле на «половину»?
– На полполосы, а ещё хуже, что вообще не определился, давать интервью или не давать. Не забывайте, что газета у нас коммерческая, зарплата наша зависит от рекламодателей.
– Договаривались на полосу.
– Не тяните время, звоните.
Журналисты, прежде чем выехать на встречу, всегда уточняют время – обычная практика. Но, если директор не в духе с утра, ни с того, ни с сего начинает отчитывать, кто попадётся ей на глаза или «под руку».
Наталия подумала: «Что у нас сегодня с утра опять не так?! Вчера было много чего! Серафима Игнатьевна «прошлась» и по её новой сумке: «С металлическими выкрутасами я не люблю», а сегодня как-то демонстративно её собственная сумка в металлических бляхах лежала на углу директорского стола: «Час от часа не легче».
Вскоре в редакцию вошли остальные сотрудники. Среди них – секретарь, выпускница филологического факультета Елена, худенькая, как подросток. Секретари, как и водители, в редакции газеты надолго не задерживались.
Сама редакция небольшая, состояла из двух отдельных комнат. В одной комнате с директором находились менеджеры по рекламе, в другой – секретарь и журналисты. Так распорядилась директор, видимо, ей доставляло удовольствие в течение рабочего дня криком через дверь вызывать к себе секретаря. Вот и сегодня утро началось с крика:
– Лена!!!
Елена с блокнотом и ручкой робко подошла к столу директора:
– Слушаю, Серафима Игнатьевна.
– Слушает она. Почему вчера не отправила этот материал в типографию?
– Вы потом передумали. В нём что-то надо сегодня с утра уточнить. У меня записано.
– Когда я такое говорила? Записано у неё. Иди, работай!
Таких вызовов с криком за рабочий день было немало. Нередко к концу дня Елена плакала. В город на учёбу в университет она приехала из района, и ей хотелось после его окончания закрепиться в городе, а найти работу молодому специалисту непросто.
Вскоре Наталия с водителем на его машине, арендованной редакцией, уехали за новым материалом к фермеру, который славился производством молока и растениеводством. По дороге Александр пооткровенничал:
– Это моя последняя поездка. В редакции больше работать не буду. Заявление на уход подал директору ещё две недели назад.
Причину объяснять он не стал. Спустя два месяца после его ухода уволилась и Елена.
Наступила дождливая и ветреная осень. В редакции началось сокращение сотрудников. Здесь Серафиме Игнатьевне наступило раздолье в унижении сотрудников, тем более, что обязанности секретаря перешли к директору из-за экономии средств. Её это особенно раздражало: «Как-то не по чину!»
Наталия Анатольевна поняла, что среди менеджеров она первая на увольнение. Сколько раз её договорённость с кем-то (а это – деньги!) уходила к директору! Почему бы не забрать весь наработанный список успешных в бизнесе рекламодателей? Если сказать другими словами, отнять их у сотрудницы на законном основании. Претензии к ней нарастали. Несмотря на то, что Наталия Анатольевна на ставке менеджера, она писала статьи в газету, как журналист. Но на одном из последних совещаний перед своим отпуском Серафима Игнатьевна сообщила, что надо заниматься своими прямыми обязанностями, а фрилансер всегда найдётся – это забота главного редактора.
После её отъезда на курорт уборщица Анна Николаевна решила стать арбитром в такой несправедливости по отношению к Наталии Анатольевне. Дело в том, что она наблюдала не раз, как происходит её унижение. И всё из-за этой самой «пресловутой» директорской расстановки мебели в кабинетах! Рабочее место у Наталии Анатольевны находилось в конце комнаты у самого платьевого шкафа. Шкафов для верхней одежды было два, и располагались они по разные стороны от входной двери. К одному из них был свободный проход, а к другому подхода не было. Стул, на котором сидела Наталия Анатольевна, стоял близко к дверкам шкафа, и их не открыть, если не встать со стула. В основном шкаф был заполнен какими-то ненужными бумагами, но здесь раздевалась директор, и каждый раз сотруднице приходилось вставать, задвигая сиденье стула под крышку стола.  Такое происходило целый год.  Во второй комнате было место для одного такого шкафа, и Анна Николаевна предложила сотрудникам вынести их шкаф для раздевания к себе во вторую комнату, а шкаф, в котором раздевается директор, поставить на место первого.
– Что же это такое? Каждый раз человеку приходиться вставать. Смотреть на это сил моих больше нет!
– Анна Николаевна, это не понравится Серафиме Игнатьевне. Я ей предлагала и не раз, – противилась её настойчивости Наталия.
– Это вы предлагали, а когда будет сделано, она согласится. Я сама всё в шкафы уберу, вымою. Она увидит, что так людям будет лучше.
После её мольбы и просьбы, доводов и объяснений мебель переставили. Все были довольны работой и заботой о своём сотруднике и ждали похвалы от директора за проявленную инициативу.
В первый день после своего отпуска от директора за инициативу попало всем. Мебель снова стояла на своих прежних местах, после чего Наталия Анатольевна перестала вставать со своего места, пока её не попросит директор и ещё предложит:
– Вам пальто не подать?
У Анны Николаевны после громкого скандала и постоянной несправедливости директора по отношению ко всем членам коллектива не выдержали нервы. Пенсионный возраст! С давлением она ушла на больничный. После лечения, не отработав две положенные недели, покинула редакцию со словами: «Не женщина – Фурия! Бог её накажет!»
Позже по собственному желанию ушла Наталия Анатольевна, за ней – и другие. Вскоре от прежнего состава остался только директор – Фурия Серафима Игнатьевна.

Июль 2021 года