Грета Ли

Я хочу рассказать вам о Грете Ли.
Мама очень любила ее.
Все началось очень давно, когда я был юношей двадцати лет и учился в университете. Грета была на год младше меня и обучалась в женском училище по специальности «история».
Я и мама очень любили историю.
Откуда Грету узнала мама, я не знаю. Видимо, кто-то из знакомых посоветовал маме послушать ее, а может быть, сама Грета давала в газету объявление. Важно то, что Грета стала приходить к нам в дом и рассказывать мне и маме (сначала только маме) разные исторические сюжеты: поначалу это были легенды Древнего Египта и Шумера, потом Вавилон и Израиль, древнегреческие и римские войны, персы и скифы. Постепенно мы узнавали о рождении христианства, величии и разделении надвое Рима, о переселении народов, о развале Западной Римской империи и процветании Византии, о завоевании Британии германскими племенами англов и саксов, об отчаянном сопротивлении кельтов, а потом и недолгом владычестве над Британией датчан – именно об этом периоде, оказывается, и трагедия Уильяма Шекспира «Гамлет». Мы с мамой заслушивались рассказами Греты о Крестовых походах, о Столетней войне, о возникновении протестантизма (я и матушка были добрыми лютеранами), об открытии Америки и Турецком нашествии…
Сначала Грета приходила по четвергам, потом чаще, пока ее визиты к нам не стали ежедневными. Где она жила и чем занималась, мы даже не предполагали.
Грета была красивой девушкой с каштановыми кудрями у висков, тонким белым лицом – точь-в-точь неизвестная с картины русского художника Крамского, только немного худее. Ее низкий грудной голос действовал успокаивающе на маму, и я тоже плыл по этой умиротворяющей волне сочетания больших знаний, обширного ума и естественной привлекательности. Насколько мы знали, предки Греты приехали в Берлин из Лондона, поэтому крен в ее повествовании неизменно склонялся в сторону туманного Альбиона.
Попутно Грета просвещала нас о современных событиях. Начала она с англо-бурской войны, продолжила балканскими конфликтами и, разумеется, комментировала Первую мировую, в которой наша бедная Германия потерпела унизительное поражение. Именно под бархатный голос Греты тихо и незаметно отошла в мир иной мама.
Да. Время шло. Я продолжал заниматься преподаванием философии в университете Фридриха Вильгельма, но и после смерти мамы Грета каждый вечер приходила уже ко мне одному и рассказывала о событиях давно минувших дней, иногда перемежая их сообщениями из дня сегодняшнего.
Мы взрослели вместе, вместе и состарились.
И однажды в 1940-м, когда мне уже исполнилось шестьдесят, в дом пришли люди в штатском. Они представились тайной полицией и объявили, что Грета – еврейка, и поэтому она не должна иметь контакт с арийцами. Ее увели, и больше я ее никогда не видел.
Прошло уже почти пять лет. Теперь Берлин бомбят.
Я очень стар. Мне холодно.
Если бы я когда-то женился на Грете, все могло бы пойти по-другому.

2020.06.19