27. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

  Арман Луше с трудом  поднялся  на гладком паркете цвета светлого ореха, держась за дверной косяк, бледный, с перекошенной от боли и злобы физиономией прошипел:
- Ты совсем озверел... цепной пёс Робеспьера... правильный ты наш... безупречный и неподкупный... если всё дело в этой девчонке аристо... чего было кидаться, договорились бы...

- Я с тобой ни о чем договариваться не собираюсь... - бросил Жан- Пьер сквозь зубы, он стоял перед Луше, заложив большие пальцы рук за трехцветный пояс-шарф - но ты... должен забыть дорогу в этот дом...мои мотивы пусть тебя не беспокоят... Нет, дело не лично  в гражданке Карфадек... но...если ты еще хоть раз будешь замечен за использованием служебного положения в подобных целях... тебя не станет... - последние слова Лафоре произнес предельно холодно и чётко, серо и буднично, не повышая голоса.

  Луше отдышался, утер пот с влажного лба,  по тонким губам ядовитой змейкой проползла усмешка:
- А если я сам доложу... куда следует... что ты... наш безупречный патриот... тайный покровитель аристократов?! Что ты сам забыл в этом доме?!   Подумай о своей шкуре прежде чем докладывать обо мне...Ты ни себе этим не поможешь, ни девчонке...

- Ты определись для начала кто я, "цепной пёс Робеспьера" или "тайный покровитель аристократов"...- услышал Луше змеиное шипение Жан-Пьера -  одно исключает другое...
 В отличие от тебя я следую идеям и принципам Революции, а не личной выгоде и произволу... я не чей-то пёс... но кое-кому на улице Сент-Онорэ будет интересно узнать, КАК характеризуют истинных защитников   Республики...
  А кроме того... и это главное, у меня есть свидетель... гражданин Марэ... - повысив голос обратился Лафоре к кому-то за дверью.

  Дверь открылась от удара сапогом. В комнате вразвалку зашел молодой санкюлот:
- Да, гражданин Лафоре, я всё слышал... я стану свидетелем, если что. Нечего всякой примазавшейся нечисти позорить Революцию... - зло выплюнул сквозь зубы - если что... одним уродом станет меньше, а мир немного чище...

  Луше позеленел от бешенства и схватился за высокий белый галстук, который вдруг стал душить своего хозяина.

- Пока ты свободен... пока... - властно вытянув вперед руку, Лафоре указал съежившемуся от злобы и страха депутату Конвента на дверь.

  Только сейчас он взглянул на "гражданку" Карфадек. Девушка сидела неподвижно, прижав руки к груди и не сводила с него и Марэ больших глаз, в которых стояли слёзы.

- Гражданка... он больше не придет... за домом первое время будут наблюдать мои люди... Он вас шантажировал и ограбил видимо на существенную сумму... пока... честно не знаю, что с этим делать, но думаю... и с этим разберемся...

  Девушка медленно поднялась с дивана и подошла к нему ближе:
- Я не знаю... чему обязана вашим вниманием...но сегодня вы спасли меня, гражданин...  - взгляд синих глаз выражал смешанные чувства благодарности и смутные опасения. 
 
- Понимаю... вы меня не запомнили... Полгода назад вы в сопровождении меня и добрейшего Анри... - слабо улыбнулся Лафоре в сторону молодого санкюлота, за холодной официальной маской республиканца скрывалось живое человеческое лицо - выехали из Нанта в Париж.. 

- Вот как...извините... у меня всегда была скверная память на лица... а тут еще и нервы... простите... чем я могу отблагодарить вас? - во взгляде девушки снова метнулось опасение, не потребует ли и этот республиканец то же самое, что  Луше.
 
- Я действую ради справедливости и поддержания революционного порядка... - Лафоре подавил смущение и сделал отстраняющий жест - мне будет достаточно просто вашего доброго расположения, гражданка ... и одна просьба...

  Мари де Карфадек удивило, что человек который имеет власть жёстко приказать, лишь вежливо просит.

- Чем я могу помочь вам? - губы девушки слегка побледнели, она боялась всех республиканцев без различий и всё еще ждала худшего.

- Ради вашей собственной безопасности гражданин Марэ останется в вашем особняке на ночь. Найдите ему хоть небольшую комнату, он скромен и не претендует на апартаменты...

- Хорошо, с этим не будет проблем. Но... если вы не сочтете это неуместным по долгу службы, я хотела бы... как хозяйка дома... пригласить вас обоих на ужин...

  По долгу службы это приглашение было бы неуместно... но он здесь неофициально... по иному моральному долгу... перед их товарищеским тайным Комитетом Общественной Справедливости...

 Лафоре на секунду замер, горячие искорки заплескались в тёмных глазах, на лице молодого санкюлота и вовсе отразилась растерянность... не каждый день его приглашали на ужин в дворянский особняк...