Глава 18 Детский приют

ДЕТСКИЙ ПРИЮТ

Детский приют, куда милиционер вез Алешу, находился в бывшем помещении Толмачевских складов, далеко от центра города. Перед тем, как туда вселить детей, здание отремонтировали: большие комнаты приспособили для столовой, спален, спортзала, библиотеки; комнаты поменьше – для классной и детских игр.
Недалеко от дома был давно заросший сад. Его отдали детям и обнесли вместе с домом металлическим забором. У входа поставили сторожевую будку. Днем и ночью территорию по очереди охраняли два инвалида войны.
Увидев сани с милиционером, из будки вышел сторож в длинном овчинном тулупе, козырнул начальству и, с любопытством посмотрев на Алешу, спросил:
– Беспризорник?
– Вроде того, – сказал милиционер. – Ну, и холодина сегодня. Как ты там сидишь?
– Да ничего. Тимофей печурку соорудил, тепло и чайку попить можно. А там глядишь и Григорьевна, директриса наша, работенку подбросит. Вчера парни из старшей группы сарай где-то разобрали, всю ночь доски таскали, и нам сюда подбросили.
– Знаем. Жалоба на них от жильцов поступила.
– Беда с ними. На днях две скамейки откуда-то приволокли. И на участке деревья ломают. А что делать? Малыши мерзнут, по ночам ревут…
– Да, не сладко вам тут приходится, жаловаться в горсовет надо.
– Мне-то что, на это начальство есть. У них самих на первом этаже две печки топятся: в кухне и столовой. Вчера машину с углем привезли. Вы бы это, как высшее начальство, дали команду, чтобы и в спальнях затопили. Трое из старшей группы опять сбежали, и другие побегут. Мороз спадет, и побегут.
– Так вам будет лучше. Приведут тех, чьи родители сидят в ЧК. Они тихие, послушные.
– Дай-то Бог.
Алеша с ужасом слушал их разговор. Когда они подошли к дому, милиционер отпустил его руку.
– Ты чего парень приуныл? – заметил он грустное лицо мальчика. – Сейчас тебя встретят, накормят, спать уложат.
– Зачем здесь сторож и забор высокий?
– Чтобы дети не убегали. Сам подумай: неужели на вокзале или в подвале лучше жить, чем в таком доме? И ты не вздумай убегать, – пригрозил он, забыв, что мальчика доставили не с улицы, а из дома в самом центре города, – все равно поймаем.
Перед тем, как войти в подъезд, они тщательно вытерли ноги о тряпку, пропитанную хлоркой, и попали в небольшой предбанник. За ним находился длинный коридор, тускло освещенный лампами под самым потолком. Сильно пахло дезинфекцией и подгоревшей кашей.
Коридор заворачивал то влево, то вправо, и Алеша все решительней бубнил про себя: «Убегу. Убегу. Всем назло убегу и не поймаете». За очередным поворотом возникла дубовая массивная дверь с табличкой «Директор Власова Татьяна Григорьевна».
– Надеюсь, нас тут ждут, – весело сказал милиционер и постучал в дверь.
– Входите! – откликнулся женский голос.
Милиционер пропустил вперед Алешу. Из-за стола поднялась полная женщина в белом халате и, приветливо улыбнувшись, пошла им навстречу. Убедившись, что мальчик в чистом пальто, чистой шапке и не похож на чумазых беспризорников, которых обычно привозят с улиц и вокзалов, она помогла ему раздеться и усадила на стул около стола. Милиционер нерешительно топтался у входа.
– Вот, Татьяна Григорьевна, еще одного к вам привел. Отца нет. Мать в больнице с тифом лежит. Может быть, уже того, – он вслух не произнес страшного слова, но и без того было понятно.
Алеша помрачнел.
– Неправда, – выкрикнул он, – мама жива. И отец есть. Он на фронте.
– Это тот, что с Итальянской улицы? – спросила Власова.
– Он самый.
– Конверт для меня передали?
– Передали.
Милиционер порылся в кармане и передал женщине знакомый конверт.
– Как фамилия беспризорника? – спросила она не Алешу, а милиционера, нарочно употребляя неприятное для мальчика слово. Тот почесал затылок и кивнул головой Алеше, чтобы тот выручал его.
– Моя фамилия Лавров, Алексей Сергеевич, я не беспризорник. У меня есть отец и мать. Отец на фронте, мама сейчас в больнице, ее скоро выпишут.
– Ну, это еще бабушка на двое сказала, – ухмыльнулась Татьяна Григорьевна и попросила милиционера выйти и подождать ее в коридоре. Алеша, хоть и маленький, но уловил какую-то связь между Власовой, милиционером и председателем домкома Бибиком, передавшим конверт для директора. Если бы еще знать, что было в конверте? В мамином театре в конверте для Алеши лежали деньги. И если Бибик передавал деньги директору через милиционеров, то им всем зачем-то это было нужно? Но зачем? Что за услугу они оказывали друг другу?
– Ты писать и читать умеешь? – прервала его размышления Власова.
– Умею, – сказал Алеша, зевая и прикрывая рот рукой – эту культуру детей из господских семей Власова тоже оценила. С такими детьми у воспитателей проблем не бывает. Они все терпят и не умеют возмущаться.
Круглые настенные часы между окнами показывали 12 часов ночи.
– Мне надо на пять минут выйти, а ты, Алеша, заполни анкету для вновь поступивших детей, – она дала ему два листа с напечатанными на пишущей машинке вопросами. – Если что-нибудь не поймешь, пропускай и иди дальше. Вижу, ты мальчик смышленый.
В анкете были те же вопросы: имя, фамилия, возраст, где и когда родился, сведения о родителях. Когда Власова вернулась, анкета была полностью заполнена. Пробежав ее глазами, директор удовлетворенно кивнула головой и торжественно произнесла:
– Ну что ж, Алексей Сергеевич Лавров, приветствую тебя в нашем детском приюте имени героя революции товарища Моисея Соломоновича Урицкого. Будь, как дома. Воспитатели тебе заменят родных, товарищи – братьев и сестер. Главное правило в нашем коллективе: не врать, не воровать, маленьких не обижать и обо всех недостатках докладывать воспитателям или мне. Надеюсь, тебе у нас понравится.