Урок украинского

В восьмом классе новенькой донбасской школы нас было 52 ученика. К «микрорайоновским», «саманным» и «нахаловским» добавились сверстники «больничные» и «пушкинские» – и таким образом нас всех, вместе взятых, стало чуть более полусотни. Как с нами справлялись учителя, честно говоря, не понимаю. Низкий им поклон и бесконечное уважение. Так совпало, что директором и завучем у нас были преподаватели украинского языка, достойные выпускницы харьковского университета. Вот это были настоящие фанатки и знатоки Шевченко, Леси Украинки, Сосюры, Тычины, Рыльського. И таки смогли привить мне, также, как и абсолютному большинству учащихся, настоящую любовь и знания украинского языка и литературы, к которому в моей семье сибиряков никто не имел никакого отношения. И это не удивительно, отмечу, что Зинаида Степановна и Александра Борисовна были настоящими дородными колоритными статными украинками, обладающими твёрдым характером, прекрасной вузовской подготовкой и недюжинным педагогическим талантом.
Класс у нас был интернациональным – русские, украинцы, белорусы, молдаване, евреи, поляки, цыгане, немец. Немец Толя Х. по кличке «Ганс» – персонаж особый, хотя нужно отметить, что особенностей у нас всех хватало. Честно сказать - тогда мы не знали кто из нас какой национальности и вообще не задумывались над этим вопросом. Могу сказать определённо - Толя был единственным персонажем, чью национальность знал весь класс. Сейчас расскажу почему. Толя гармонично соответствовал своей «кликухе», так как был тощим подростком с головой неправильной формы, со стальными глазами навыкате, его конопатое лицо украшал длинный нос с горбинкой, лицо сверху украшала жидкая копна соломенных волос. Ганс традиционно сидел на первой парте в левом ряду, чтобы быть под присмотром преподавателя – так, на всякий случай.
Помню один памятный урок в восьмом класс, урок украинской мовы, который мне врезался в память крепко-накрепко, почему – сейчас станет понятно.
Дело было накануне Дня Победы. Александра Борисовна построила урок по-новому: раздала всем разные карточки с цветными фотоиллюстрациями, сюжеты которых были связаны с событиями Великой Отечественной войны. Нужно было написать короткий рассказ по предложенному сюжету. Мне досталась фотография величественного памятника скульптора Евгения Вучетича советскому Воину-освободителю в берлинском Трептов-парке.
Помнится, я с вдохновением набросал десяток строк. И в завершении: «Наш Воїн своїм солдатським чоботом розчавив чорне павутиння ворожого хреста»… Вот ни слова больше не помню, а это моментом отшлифованное словопостроение помню до сего дня.
На следующем уроке Александра Борисовна зачитала лучшие работы. Очень похвалила мою миниатюру, поддержала и пожурила других ребят, и тут очередь дошла до работы шалопая Ганса. Только Борисовна приоткрыла тетрадь Ганса и собиралась было открыть рот, как Ганс, вскочив на месте, ни с того ни с сего задрал правую руку и громко рявкнул: «Хайль Гитлер!». Весь класс изумлённо и грозно загудел… Александра Борисовна только произнесла: «Що ти, сказав, негiднику?». А Ганс в непонятном раже, задрав левую руку, взвизгнул фальцетом: «Зиг хайль!»
Александра Борисовна, как большая хищная птица, схватила Ганса за шиворот и молча потащила его в коридор. По пути попалось три парты и то ли случайно, то ли намеренно, но Ганс к каждой парте удивительно аккуратно приложился лбом. Но Ганс как истинный «ариец – воспитанник гитлер-югенд» угрюмо молчал… Александра Борисовна что только не делала с Гансом: таскала за уши, за ворот, трясла за плечи, но Ганс только хлопал белесыми ресницами и стойко молчал. И тогда (как потом рассказывали одноклассники с задних парт, которые видели происходящее в коридоре) Александра Борисовна, не выдавив из Ганса ни единого звука, пошла на крайние меры. Двумя руками за волосы и за ухо Александра Борисовна оторвала Ганса от пола и приподняла на приличную высоту своего гренадёрского роста над деревянным полом и тут на всю школу раздался пронзительный вопль Ганса: «Ой, мамочки! Всё! Понял-понял, больше не буду!!!..» Обстановка моментально разрядилась и Ганс с грохотом был водружён на пол. Александра Борисовна сказала на чистом русском языке: «Иди, Анатолий, отсюда сейчас домой, и чтоб я тебя в школе без родителей не видела» и, шумно выдохнув, широкими шагами вернулась в класс, решительно захлопнув за собою дверь.
А далее, как ни в чём не бывало, приняв свой обычный внешний вид, продолжила свой урок украинского языка, который запомнился нам, восьмиклассникам, как незапланированный урок патриотического воспитания. Сейчас, с высоты жизненного опыта думается, что у Александры Борисовны была действительно сложная ситуация, а истерику Ганса нужно было каким-то образом прекратить и вернуть его «на землю», что она и сделала, за что её никто не посмел осудить ни со стороны учеников, ни со стороны родителей учеников нашего класса. А ребятам этот урок украинского языка запомнился надолго, большинству - на всю жизнь…