Пролог
(В некоторых словах точка с запятой означает знак ударения)
Год 2021, самый конец апреля месяца, канун майских праздников. Где-то в лесистой части Калининградской области, на территории бывшей Восточной Пруссии…
В наиболее глухой чащобе лесного массива, на значительном удалении ото всех населенных пунктов и автомобильных дорог, колеблются отблески яркого пламени, отбрасываемые от разведенного на округлой поляне походного костерка. Если внимательно приглядеться, то можно увидеть молодых парня и девушку, нежно обнимающихся и сидящих у мерцающего огня. Они примостились на одиноком бревне, сваленном специально для чего-то похожего, и укрываются тёплой накидкой, представленной в виде верблюжьего одеяла. Ночь. Холодно. Вокруг царит благоговейная тишина, которую не прорезают никакие, даже естественные, звуки, создаваемые, как правило, птичьем щебетанием и непроизвольной перекличкой охотящихся диких животных.
Кто же отважился на необычное проведение предпраздничной ночи? Похоже, столичные туристы, решившие потратить продолжительные выходные, окунувшись в природный экскурс, посвященный изучению загадочных территорий, некогда контролируемых фашисткой Германией. Вкратце стоит остановиться на описании их личностных данных и причинах, приведших во всеми забытое место.
Востриков Илья Васильевич, он достиг двадцатидвухлетнего возраста и является студентом четвёртого курса исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. В молодёжной среде привлекательный юноша считается яркой фигурой; безмятежная жизнь даётся ему без значительных затруднений; в связи с лидерскими качествами, уникальной способностью увлекать за собой остальных, менее ра;звитых сверстников, он укоренился заправским заводилой и отличается бесшабашной натурой, где-то нагловатой, а в чём-то самоуверенной. Помимо перечисленных признаков, прилежный студент, готовящийся стать выпускником-бакалавром, при высоком росте, обладает видной, спортивной фигурой, а также миловидным лицом, для представителя сильного пола не в меру красивым. Говоря о характерных признаках, выделяются следующие особенности: светло-голубые глаза, почти всегда светящиеся игривым, нахальным оттенком и лишь изредка, в экстренных ситуациях, становящиеся серьёзными (а если надо, то и жестокими); прямой, явно аристократический, нос (что, разумеется, подтверждается его родословной); тонкие губы предвзятого человека, живущего исключительно для собственных удовольствий; волевой подбородок; маленькие, плотно прижатые уши; короткая, блондинистая прическа, сведенная на левую сторону. На сказочное рандеву он оделся в дорогие американские синие джинсы, чёрную кожаную демисезонную куртку да однотонные ей ботинки, осенне-весенние и выделенные высоким подъёмом.
Его соблазнительная подруга, Сулиева Кристина Альбертовна, располагает аналогичным, предвзято скверным, характером, где некоторым различием можно выделить самовлюблённую капризность, нескончаемое высокомерие, ну, и напоследок упрямое своеволие. Среди завистливых одногруппниц она пользуется значимым весом, но, опять же, не только из-за несравненно красивой внешности, но ещё и из-за завидного положения в обществе: ее родители занимают влиятельные должности, приближённые к Главе государства. Несложно догадаться, что хорошенькая девушка учится вместе с молодым человеком и что они получают базовые знания и в одном учебном заведении, и на том же курсе, и, разумеется, на историческом факультете. На бесподобной внешности особенно выделяются следующие черты: жгучая брюнетка, она отличается пышными волнистыми пря;дями, спускающимися к милым плечам; упругая грудь выпирает сочными выпуклостями; особенно отмечаются узкая талия, несравненная ягодичная область и широкие бедра; безупречная мордашка красуется глубокими глазками, тёмно-карими и бездонными, на веках украшенными не вызывающими тенями, да прямым, аккуратным носом, да пухлыми, чуть выпяченными губами, да загорелой, смуглого цвета, кожей. Дорогущая одежда мало чем разнится с недешёвым одеянием завидного кавалера. Существенным отличием можно обозначить определяющую расцветку: джинсы серые, с модными потертостями в передней области бёдер и голеней; куртка коричневая, украшенная многочисленными заклёпками, молниями; блузка белоснежная; сапоги-ботфорты демисезонные, блестящие, чёрные.
Как уже указывалось, чтобы не мёрзнуть, спереди они согреваются ярким костром, а сзади тёплым, ни много ни мало не продуваемым, одеялом. Теперь необходимо обратить внимание на действительные причины, какие привели их в непроходимую глушь, давно оставленную Господом Богом, а некогда считавшуюся прусско-немецкой.
- Так ты говоришь, что здесь мы сумеем подчерпнуть достаточные материалы, необходимые для дипломных работ? - поинтересовалась миловидная девушка, когда часовые стрелки перевали за полночь, то есть на первое мая.
- Да, - на удивление серьёзным тоном ответил Илья (не в пример игривой натуре), - и хорошо, что нам достались созвучные темы, типа: «Самоотверженность пленных в фашистских концлагерях» – моя; «Как проявлялась чудовищная жестокость фашистов?» – твоя.
- Все это так, Ил, - без обиняков согласилась Сулиева, наморщив очаровательный носик и называя рослого спутника по сокращённому имени, - но я не пойму одного: при чём здесь наши дипломные темы и мрачная, непролазная пустошь?
- Всё очень просто, - покрепче обнимая соблазнительную подругу, пустился Востриков в пространные разъяснения, - я понимаю, Кри, - а такой псевдоним имела Кристина, - твоё туманное недоверие, а потому попробую развеять его подробненьким разъяснением. Если ты не знаешь, - последовал утвердительный кивок черноволосой причёски, - то совсем недавно – по случаю и какому-то странному стечению обстоятельств, словно бы специально – я находился в нашей учебной библиотеке, где решил осуществить нужных подборку первичных источников. Поразительно! Там я наткнулся на одну старенькую статью, напечатанную еще в давние, военные времена. Не поверишь, в ней чётко указывалось, что в густых лесистых зарослях Пруссии, в период Великой Отечественной войны, якобы располагался секретный исследовательский центр. Основной целью он практиковал жестокие опыты над живыми людьми, где конечным итогом предполагалось воссоздание бессмертного человека. Опять же, опыты? Наверное, будет сказано не очень корректно, так как в той ужасной лаборатории проводились самые настоящие садистские пытки, по бесчеловечной безжалостности не знавшие равных. Самым беспощадным мучителем считался некий доктор Вольф Кригер, по лютой, просто чудовищной, кровожадности подобных которому не знала мировая история. Существует легенда – её я точно так же подчерпнул из той же газетной вырезки – что перед самым наступлением Советской армии ему всё-таки удалось добиться желаемого результата и что он смог изобрести чудодейственный эликсир, дарующий вечную молодость. Чтобы сохранить страшное открытие в строжайшем секрете, матёрому гитлеровцу пришлось умертвить и подопытных «экспонатов», и помогавших сотрудников. Сам лабораторный плацдарм был спрятан настолько надёжно, что его не сумели найти до сих пор, при всём огромном желании и как бы кто не старался. Ты представляешь, что будет, если вдруг окажется, что именно мы нападём на след секретного пристанища очередного нацистского изуверства – тут можно не за выпускной диплом, а сразу за «докторскую» садиться! Ха, я ещё не говорю о тех натуральных фотографиях, что получится сделать, а также вещественных доказательствах и, конечно же, подлинных документах… Итак, полностью увлеченный захватившей идеей, я скрупулёзно проштудировал всю военную хронологию прусской местности – благо доступ к военной тайне имеется, потому как мой влиятельный папа работает в аппарате оборонного министерства – хорошенечко сопоставил добытые сведения, - молодой человек сощурился, притом с какой-то необъяснимой загадочностью, - и пришёл к определённому выводу, что секретный бункер находится где-то здесь, а именно в здешних дремучих лесах.
- Всё сказанное, Ил, познавательно и, без сомнения, интересно, - вмешалась в пространное повествование восхитительная Кристина, едва Востриков замолчал, для того чтобы немного передохнуть и собраться с сокровенными мыслями, - не буду тебя расспрашивать, как ты пришёл к озвученным выводам – пусть будет так, как ты утверждаешь. Мне хочется прояснить лишь одно: чем закончится наша преддипломная подготовка, если смутные предположения окажутся полной лажей? Да и, кстати!.. Вот ты говоришь, что выжил только какой-то Кригер, но так ничего и не поведал о его дальнейшей судьбе – что с ним в итоге стало?
- На первый вопрос, Кри, я дам ответ и простой, и совсем незатейливый, - продолжил Илья декламировать, загадочно щурясь и перейдя на взволнованный полушепот; он так и продолжал его поддерживать на протяжении всей оставшейся речи, - если у нас ничего и не получится, зато мы отлично проведём выходное время, а дипломные материалы я найду как себе самому, так – не дрейфь, миленькая красавица! – и лично тебе, - на секунду замолк, а уловив довольную улыбку, возникшую на лице пытливой брюнетки, убеждённо продолжил: - Раз всё понятно, перехожу ко второму вопросу… а вот здесь все куда интереснее! Начну я с того таинственного условия, что существует особое мнение, будто вышеозначенный Вольф, умертвив «подопытных кроликов» и ближайших сподвижников, не позабыл обмануть и самого; «великого» Гитлера: вколов себе полученную бессмертную сыворотку, он бесследно исчез. Однако есть некая версия, что жуткий доктор до сих пор продолжает находиться на тайной базе и пролонгирует жестокие испытания; но теперь… он исключительно удовлетворяет свою неуёмную кровожадность и нечеловеческую страсть к безжалостным пыткам. Колобродит он в основном по тёмным ночам, выходя из страшной берлоги на кошмарную ловлю, не подающуюся никакому нормальному восприятию. Как она выглядит? Любыми способами, возможными и невозможными, он заманивает беспутные жертвы в непроходимую, бескрайнюю чащу и начинает «охотиться», постепенно доводя их до полного исступления. Полностью обезумевших, Вольф затаскивает их в мрачные подземные помещения; ну, а там, уже в потаённых лабораториях, наполненных неописуемым ужасом и омерзительным безобразием, ярый садист начинает проводить дьявольские исследования, сопровождаемые неописуемой жутью. Вот и сейчас, возможно, Кригер находится где-то рядом и готовит нам страшную, невыразимую никаким людскими словами, ловушку…
- Хватит уже! - прерывая тревожный рассказ, вскрикнула напуганная красавица, доведённая до критического состояния и вот-вот готовая безвольно плюхнуться в обморок. - Я и так чуть-чуть не описалась!..
- Но это ещё не всё, - словно и не слышал увлёкшийся парень, обозначаясь выражением полной загадочности, а шепчущему голосу придавая интонаций, навеянных мистикой, - обычно Вольф предупреждает о скором появлении, подкидывая намеченным жертвам дохлую птицу…
Не успел он закончить ритуальную фразу и досказать пугающее повествование (как!) – прямо им по;д ноги упала мёртвая тушка чёрной вороны, мрачным оперением добавившая неуёмного страху и заставившая Кристину мгновенно поверить во всё здесь услышанное. Она громко вскрикнула, сбросила тёплое одеяло и невероятным прыжком (какому позавидовал бы любой спортсмен легкоатлетической категории) резко отпрыгнула в сторону – едва завидев призрачного вестника смерти, перепуганная девушка постаралась оказаться от него по возможности дальше. Не стоит удивляться, с ней моментально случилась паническая истерика, сопровождаемая нескончаемым визгом и обильно выделявшими слезами. Однако реакция полоумного шутника явилась прямо противоположной: он разразился заливистым смехом и, продолжая сидеть на корявом бревне, начал притопывать по мягкой весенней почве и интенсивно пристукивать по согну;тым коленям (предаваясь нескончаемой радости, молодой повеса нисколько не церемонился, что подло разыграл любимую девушку). В отличие от него, Кристина представлялась несколько несуразной: она нескончаемо громко рыдала, тряслась в истерической лихорадке и никак не умела зараз успокоиться (даже несмотря на беззаботное веселье бездумного кавалера).
- Да!.. А ты, Кри, оказывается, сплошная трусиха, - сквозь заливистый смех приговаривал беззаботный спутник, не слишком разумный, а точнее (по его поведению можно сказать) совсем неразумный, - это всего лишь глупая шутка! Да и птица-то вовсе не настоящая, а бутафорский муляж, - сказал он, хватаясь за растрёпанное крыло, - на посмотри: сие самое обыкновенное чучело… я по-тихому спёр его в биологическом отделении нашего ВУЗа.
Протягивая искусственную ворону, беспечный проказник надеялся, что жалкая трусиха воочию убедится в правдивости сказанных слов; но та, начиная уже понемногу успокаиваться, вдруг снова невольно вздрогнула и резко отшатнулась назад, отскакивая подальше.
- Убери от меня это мерзкое чудище! - крикнула она в исступлении, выказывая и безу;держный страх, и полное отвращение. - Иначе мы с тобой серьёзно рассоримся – и, поверь, навсегда!
Здесь уже и сам Востриков начал осознавать, что затянувшаяся шутка не очень-то удалась; он никак не ожидал полученного эффекта, и даже не предполагал, что его страшный рассказ, окружающая темнота, мрачный лесной массив и непривычная обстановка окажут на самоуверенную особу настолько пагубное воздействие [она и сама-то никогда не отказывалась, чтобы подшучивать над менее значимыми подругами – способами, в целом похожими (ну, или немного иными?)]. Теперь вот, видя ее смятенное состояние и испугавшись последствий собственного провального розыгрыша, Илья откинул кошмарное чучело как можно дальше – небрежно запулил его в разросшиеся кустарники.
- Кри, пожалуйста, извини, - попытался он вымолить себе милостивое прощение, поднявшись с бревна и приблизившись к недовольной подруге, - я думал, ты оценишь безобидную шутку, но теперь, безмозглый дурак, вижу, что она случилась нелепой.
Молодой поклонник попытался обнять прелестную спутницу, вот уже на протяжении трёх лет у него бессменную. Но! Та только капризно дернула носиком и отскочила от парня в правую сторону; одновременно она приблизилась к пылавшему пламени, чтобы продолжать оставаться на освещаемой территории и чтобы не углубляться в кромешную, едва ли не страшную темноту.
- Завтра же едем домой! - несколько успокоившись и постепенно обретая обычное состояние, твёрдым голосом заявила убедительная красотка. - И мне начхать на твой гестаповский бункер – материалы для моего диплома отыщешь в Москве! И на будущее: я больше не желаю участвовать в подобных проектах. Затеешь нечто подобное – отправляйся туда без меня… это понятно?!
- Да, да, хорошо, хорошо, - безо всякого сопротивления, по-хорошему, сдался Востриков (он справедливо предположил, что, в его случае, вероятность быть отвергнутым и лишиться прекрасного общества бесподобной брюнетки – она назрела особенно остро). - Ещё раз прости: я, тупой идиот, просто-напросто не подумал, что моя непродуманная затея окажет на тебя настолько пугающее воздействие; обещаю, такого варварства больше не повторится.
Минут через пять Кристина кое-как восстановила душевное равновесие и села на прежнее место, единолично (обиженно) окутавшись стёганным одеялом и дав нерадивому кавалеру настойчиво грозное наставление: «Ко мне сегодня даже не приближайся: за глупые проделки ты будешь наказан!» После недвусмысленных слов Вострикову, соответственно, пришлось от любимой девушки отдалится, как у них говорят, на «пионерское расстояние».
- Послушай, Ил, - неожиданно поинтересовалась Сулиева, когда общее напряжение спало, - а как тебе удалось проделать тот жуткий фокус и настолько точно подбросить ужасную птицу? По-моему, мы сидели с тобой в обнимку и ты никуда – отлично помню! – не отлучался – тебе что, кто-нибудь здесь помогает?
- Нет, Кри, - грустно промолвил плутоватый приятель, за неудавшуюся шутку подвергшийся невыносимой расплате (запретный «плод» рядом, а потрогать нельзя – прямо как в Ветхом завете), - поверь мне, всё воистину просто и совсем незатейливо: во-первых, в тот момент, когда засветло ты отходила в лесную чащу попудрить носик, я слегка натянул одну из веток вон той породистой ели, что находится от нас чуточку справа, всего в каких-нибудь пяти метрах; во-вторых, ненадёжно прикрепил к ней вороний муляж; в-третьих, в состоянии рычага-катапульты, привязал их леской, бантиком, к другому сучку; в-четвёртых, протянул свободный конец напрямую к бревну, на котором мы сейчас и сидим. Отобразившийся эффект, согласись, был делом обычной, самой несложной, техники. Впрочем, я никак не рассчитывал, что всё получится именно так и что птичье чучело упадёт прямо к нашим ногам; по моим расчетам, оно должно было, не долетая костра, плюхнуться метрах в двух, может, чуть больше.
- Вон оно как? - неподдельно изумилась придирчивая красавица, одновременно вздрогнув и передернувшись от неприятных воспоминаний, - я так понимаю…
Вдруг! Она зараз осеклась и, не договорив начатую идею, неожиданно замолчала: в один миг всё её прекрасное туловище сковало нестерпимым и жутким холодом, а по шикарной спине миллионами мизерных точек забегали ледяные мурашки.
- Ты это слышал? - вовсю напрягая чувствительный слух, спросила Кристина после установившего затишья, продлившегося ровно минуту, показавшейся целою вечностью. - Как будто кто-то и где-то шевелится?
- Нет, - честно признался молодой человек (он мысленно пытался разрешить мучившую задачу, суть которой сводилась к следующему: «Как более безболезненно, а главное побыстрее, вернуть расположение обидевшейся подруги?»).
- Тихо, - подняв указательный палец и предлагая прислушаться, неприветливо цыкнула озабоченная красотка, - вот опять…
Теперь и Востриков отчётливо слышал, как со стороны жёлто-синей палатки, установленной с вечера и располагавшейся от костра на расстоянии четырёх с половиной метров, доносятся неприятные звуки, способные напугать любого, даже самого стойкого человека. Странное дело? Казалось бы, он ничуть не напрягся, а прежде чем ответить, спокойно и ровно выдохнул, чтобы хоть как-то успокоить прекрасную спутницу, снова затрясшуюся от безотчётного страха.
- Извини меня, Кри, - промолвил он виновато, вскакивая с насиженного места и направляясь к походной палатке, - я совсем забыл ещё про один сюрпризец, который приготовил внутри и который стал бы актуален, если бы ты не перепугалась до высшей степени в самом начале простецкого розыгрыша. Еще раз прошу прощения, сейчас я намерен открыться сразу и молю тебя успокоиться, ведь то скрежещущее дребезжание – обыкновенная электромеханическая игрушка, заведённая на определённое время и сработавшая, как ей в общем-то и было назначено. Вот посмотри… - сказал он, расстегая входную молнию и намереваясь проследовать внутрь.
Однако продемонстрировать он ничего не успел… Внезапно! Впечатлительная брюнетка в очередной раз пронзительно вскрикнула. Хотя она и вздрогнула, однако не выразила того мучительного испуга, какой терзал ее несколько ранее, – она смогла сохранить присутствие морального духа. Тем не менее от случившегося видения она словно прилипла к единому месту и негромко окликнула беспечного кавалера:
- Ил, постой! Я же говорила, что у тебя есть рьяный помощник, – вон он стоит сейчас как раз напротив меня и отлично освещается алыми отблесками огня! Кто это, Ил… один из твоих полоумных дружков?!
- Не понял?! - искренне удивился Илья; так и не забравшись в палатку, он замер на входе и, повернув голову в обратное направление, самолично попытался разглядеть, что же именно приковало к себе напряжённый взор критичной красавицы (мысленно она сумела себя убедить в очередной выходке не очень разумного друга: человеческий мозг так устроен, что в минуты необъяснимой опасности он всегда старается найти хоть какое-нибудь разумное оправдание). - Поверь мне на слово, Кри, к нашей калиниградской прогулке я больше никого не привлёк, - твердил обескураженный юноша, всем недоумённым видом выдавая озадаченную напряженность и крайнюю настороженность.
- Да ладно тебе, Ил, - ничуть не верила придирчивая особа, вновь обретшая присущую ей самонадеянную надменность, - кто это? Бро, Чук, Сэм или, может, Хаким, - перечисляла она сокращенные псевдонимы парней, всюду, в повседневной жизни, окружавших молодого проказника.
В то же время незнакомый субъект, до невероятной степени привлекший внимание настороженной девушки, остановился от яркого пламени всего-навсего в пяти метрах, прямо напротив нее, словно давая ей уникальную возможность повнимательнее себя разглядеть. Бойкая красавица (не ожидавшая прямого подвоха и полностью уверовавшая, что происходившее представление – это затянувшийся розыгрыш), а вместе с ней и сам организатор познавательного похода не преминули воспользоваться предоставленным правом и вперили настойчивые взгляды в неизвестного человека, словно бы остолбеневшего в непосредственной близости. Как же он выглядел? Если не считать тех обстоятельств зловещей таинственности: первое – он виделся облачённым в чёрный, свободно облегавший костюм, похожий на спецодежду сотрудника СОБРа; второе – голову его скрывала плотная, гладкая маска, чем-то напоминавшая непрозрачный дамский чулок (оттенком однотонный верхней одежде и имевший характерные прорези как для рта, так и для глаз); третье – остальной его внешний вид не выделялся какой-либо особенной примечательностью. То есть? Нижний предел среднего роста сочетался с худощавым телосложением, не выдавая особой физической силы, но и не исключая её фактического наличия; коротковатые ноги широко расставлялись, руки закладывались за спину – выбранная поза словно передавала типичную стойку отъявленного гестаповца.
Внимательно к нему приглядевшись, и Кристина, и её юный поклонник сделали однозначный вывод, что странный человек не может являться никем из рослых друзей, обитавших в прямом окружении Вострикова (был у него, правда, один закадычный «дружок-маломерок», но рост того значительно ниже, а в плечах он раздался значительно шире; получается, под внезапно возникший облик знакомый парень явно не подходил).
- Эй?! - грубым, но и слегка дрожавшим голосом прикрикнул Илья, отходя от брезентовой палатки и инстинктивно приближаясь к возлюбленной девушке, чтобы (в случае чего, из ряда вон выходящего) иметь реальный шанс встать на её действительную защиту. - Чудо!.. Ты кто такой?! Давай-ка либо представься, и покажи нам свой безобразный «фейс», - видя явную щуплость, студент МГУ, участвующий практически во всех спортивных соревнованиях, рассчитывал на собственную природную мощь и добы;тую неустанными тренировками могучую силу, - либо проваливай отсюда подобру-поздорову, иначе мне придётся слегка подправить твою засекреченную мордашку. Поверь, впоследствии позорную маску ты не снимешь уже никогда, потому что твоя презренная физиономия превратиться – прошу прощения у восхитительных дам – в настоящую «грязную жопу».
Едва он выдал последнее слово, как странный тип той же секундой выхватил из-за спины правую руку; следом он сделал метательное движение, сопровождаемое жужжавшим свистом летевшего металлического предмета. В следующий миг в верхнюю часть плеча нагловатого, самоуверенного юнца вонзилась четырёхконечная звездочка, похожая на натовскую эмблему (зазнавшийся парень почему-то посчитал, что его высокомерное, хамское поведение, продемонстрированное в далёкой лесной глуши, прокатит в точности так же, как и обычно происходило в Москве). Острозаточенный металл, помимо кожно-мышечной ткани, пробил ещё и твёрдую кость, вызвав жуткую, нестерпимую боль и нечеловеческий крик пострадавшего недотёпы. Закапавшая со свободного конца багряная жидкость дала прямое основание полагать, что (всё!) весёлые шутки закончились и что в настоящее время они подвергаются совсем нехилой опасности. Что же Сулиева? Округлив до невероятных размеров и без того большие глаза, обезумевшие от охватившего ужаса, она, единственное, что смогла проделать, громко-громко заголосила: «Скорее!.. Бежим!» - тем более что противник уже замахнулся для второго удара.
Прежде чем очередной метательный снаряд достиг назначенной цели, Кристина успела схватить возлюбленного повесу за целую руку и, повернувшись к нападавшему незнакомцу спиной, энергично увлекла его прочь, избрав для трусливого бегства противное направление. Как оказалось, проявленной предприимчивости оказалось отнюдь не достаточно, потому как «четырехзубец», пущенный вслед, вонзился в спину богатого отпрыска, ещё совсем недавно бывшего излишне самоуверенным, теперь же в страхе стремительно удиравшего. Удар производился настолько мастерски, что остроконечный предмет, пущенный следом за первым, попал в то же самое место, но только с другой стороны (удивительно, если его заточенные концы, оказавшиеся внутри молодого туловища, между собою не прикоснулись?). Правая рука у раненого беглеца повисла безвольной плетью, но мощные ноги не утратили способность быстро передвигаться – так и оставаясь с поражающими частями, он энергично перебирал натренированными конечностями, стараясь двигаться наравне с намного более слабой попутчицей.
Они успели пробежать ни много ни мало, а всего-навсего тридцать метров, прежде чем прозвучал уже знакомый жужжавший свист. Востриков громко вскрикнул: «А-а-а!» - а затем припал на одно колено – на этот раз он был ранен в левую ногу, в заднюю часть бедра, от чего его молодая прыть значительно поубавилась. Настала очередь прекрасной дамочки, чтобы помогать сильному парню сначала подняться, а потом, поддерживая его за здоровую руку, буквально заставлять, прихрамывая, следовать дальше; они всё дальше углублялись в тёмную, мрачную чащу, где не виделось ни «вольного света», ни смутной надежды на чудесное избавление.
Уже в течении целого часа блуждавшие беглецы потихонечку шли, не разбирая дороги и не оглядываясь назад; ни тот ни другая давно уже не бежали, а еле передвигались, тяжело дыша и чуть не падая от непомерной усталости.
- Как ты думаешь, он отстал? - останавливаясь, спросила Сулиева, из-за явного изнеможения (вроде бы как?) совсем не чувствовавшая испуга. - Мне кажется, или его жутковатого присутствия не ощущается сравнительно долгое время, как минимум, с полчаса… минут, может, сорок?
- Не знаю, - промычал молодой человек болезненным голосом и воспользовавшись ситуацией, чтобы попробовать извлечь стальные предметы, - что это вообще такое было? Лично я, Кри, так ничего и не понял… какой-то странный человек, потом летающие звездочки, совсем как у ниндзя… - рассуждал он, одновременно берясь здоровой рукой за металлический наконечник.
- Нет! - вдруг истошно завопила Кристина, вовремя перехватывая здоровую конечность любимого человека и не давая ему совершить, возможно, самую роковую ошибку во всей прожитой жизни. - Ил, не исключено, что у тебя задета важная артерия, и неосторожный поступок, сверх всего остального, приведёт к весьма печальным последствиям: ты запросто истечешь своей кровью. Будет лучше, если ты потерпишь до лечебного учреждения, где тебе окажут квалифицированную медицинскую помощь.
Едва досказав, всполошившаяся девушка хлопнула себя по правой стороне безупречного тела, где у неё обычно находилась дамская сумочка, а не обнаружив ее на положенном месте, разочарованно посетовала:
- «Блин», я, кажется, и личные документы, и наличные деньги, и сотовый телефон посеяла – оставила там, возле костра. Наверняка мерзкий гад – кем бы он ни был?! – воспользуется моей наивной беспечностью и присвоит мои наиважнейшие вещи… Кстати, Ил, а у тебя случайно мобильник не при себе – может, стоит обратиться в полицию и попросить у них действенной помощи?
- Естественно, он, как и всегда, находится у меня, в правом грудном кармане; но только я не понимаю, как его непосредственное наличие нам сможет помочь – ты что, разве знаешь, где мы сейчас находимся и куда вызывать полицейских? Лично я вижу сплошную, непроглядную темень, да разве что непроходимую глушь…
- Хватит трепаться, - оборвала Сулиева недоверчивого поклонника, протягивая милую руку, чтобы извлечь свя;зное устройство и чтобы достать его из одёжного отдела, обозначенного раненым юношей (как известно, он получил повреждение правой руки, значит, та не являлась дееспособной, в связи с чем операция для него представлялась весьма и весьма затруднительной), - они найдут нас по опознавательному сигналу, излучаемому мобильным; главное – до них дозвониться.
Однако капризная удача оказалась не на их стороне, так как чуть только предприимчивая красотка отогнула боковую полу; – и… сразу же, меньше чем в десяти метрах, сзади, раздались отчётливые шаги, лишний раз подтверждавшие, что в покое несчастных беглецов оставлять сегодня, уж точно, не собираются. То;тчас же стало отнюдь не до телефонных звонков: требовалось спасать изрядно потрёпанную шкуру и без оглядки продолжать удирать – в любом случае спастись, а там уже искать и силовую защиту, и сущую правду.
- Бежим! - вздрогнув от неприятной неожиданности, прокричала Кристина; она схватила любимого парня за левую, здоровую, руку и увлекла его вслед за собой. - Он нас выследил, и уже где-то рядом!..
Изнывая от нестерпимой боли, молодой человек, дви;жимый нескончаемым страхом, послушно заковылял за верной подругой, несмотря на чудовищную опасность не бросившей его на погибель, а наоборот, как и себе, помогавшей ему выбраться из немыслимой передряги. Их юные тела вновь заколотила трусливая дрожь, лишний раз подтверждавшая об избыточном адреналине в крови, но и помогавшая им двигаться более-менее быстро (вопреки очевидной хромоте, образовавшейся у представителя сильного пола).
Безумная гонка продолжалась ещё минут пятнадцать, максимум двадцать, пока неосторожные искатели приключений не почувствовали, что продвигаться становится намного труднее, – это подтверждалось излишней отдышкой.
- Похоже… мы взбираемся… на какой-то… пологий холм?.. - остановилась рассудительная красавица, чтобы восстановить прерывистое дыхание, а заодно и прислушаться к отдалённым звукам неустанной погони.
Раненый парень, практически лишившийся сил, воспользовался лёгкой заминкой и последовал примеру преданной спутницы. Так они и стояли друг против друга и в непроглядной тьме светились белками насмерть перепуганных глаз.
- Всё, давай сюда свой мобильник, - полушёпотом проговорила Сулиева, едва отдышалась; в то же самое время она запустила руку в грудной карман кожаной куртки, одетой на кавалера, - хватит с меня безумных гонок с препятствиями – пора запросить полицейской помощи.
Какого же было ее удивление, когда, сняв несложную блокировку, Кристина вдруг обнаружила, что связь с внешним миром отсутствует, причем по простой, вполне очевидной, причине, – сотовое устройство не ловит спутникового сигнала.
- Это что ещё за такое, за всякое? - озабоченная красотка впала в лёгкую панику, хотя и задалась логичным вопросом; не позабыла она разбавить нормальную речь и «скромненькой матерщиной». - Наверное, мы очутились в какой-то глубокой яме, где сотовая связь практически недоступна, а значит, надо подняться на вершину холма – возможно, нам оттуда получится дозвониться?
- Да, давай попробуем, - не задумываясь, согласился с правильным предложением Востриков, а дополнительно обозначился разумным предположением: - А то если я сейчас расслаблюсь, то подняться потом навряд ли смогу. Пошли уже…
Как бы не хорохорился подраненный недотёпа, становилось очевидно, что, постепенно теряя силы (хотя и не бурным потоком, но кровь его сильное тело всё-таки покидала), он очень устал, а двигаться продолжает исключительно на морально-волевых, подогреваемых ещё и обычной трусостью, качествах. Притомившийся парень хромал всё больше и больше, а его отдышка делалась тяжелее – он чаще падал, поднимался же, главным образом, с помощью верной подруги. Она со своей стороны пусть мысленно и допускала такую вероятность, как оставить утомлённого кавалера в лесу, а самой отправиться дальше, чтобы найти подмогу, а потом вернуться обратно. Но?! Несмелая дамочка страсть как не желала остаться одной на один с непроглядной темнотой, мрачным лесом и страшным преследователем. Руководствуясь объективной, в целом весомой, причиной, перетрусившая красотка, практически потерявшая от страха здравый рассудок, оставалась возле раненого партнера, чтобы находиться хоть в чьём-нибудь человеческом обществе, чтобы переждать до близкого рассвета и чтобы при дневном свете рассудительно поразмыслить, как именно поступить для общего блага. Неспешно и оставаясь в противоречивых раздумьях они, поднимаясь по пологому склону, проковыляли примерно с полкилометра, но сколько Кристина не старалась поймать спутниковый сигнал – «подлый мобильник» продолжал всё так же бездействовать.
Вдруг, неожиданно для них обоих, они оказались перед земляным углублением, похожим на естественный грот – и вот тут Востриков мгновенно прочувствовал все то крайнее изнеможение, что последовательно завладевало исстрадавшимся организмом.
- Всё, Кри, - сказал он, медленно опускаясь на оба колена и двигаясь дальше на четвереньках, - я больше идти не могу… мне нужно хотя бы немного передохнуть. Давай спрячемся здесь до утра;, а как только выйдет яркое солнце, ты двинешься искать оперативную помощь, я же дождусь тебя здесь, сидя в промозглой, зато безопасной пещере.
- По-видимому, Ил, ты сейчас прав, - согласилась Сулиева, внимательно вслушавшись в окружавшую обстановку и непрерывно трусливо моргая, - тем более что неотступного преследования – вроде? – больше не наблюдается, а значит, мы сможем позволить себе немного расслабится. Возьмусь предположить, мы от поганого выродка удачливо оторва;лись либо же он сам решил нас оставить в покое.
В очередной раз она помогла раненому спутнику слегка приподняться и, поддерживая, скрюченного, по;д руки, завела внутрь холмистого углубления. Подсвечивая себе телефонным фонариком, беглецы различили, что затхлое местечко, где они волею злосчастного случая теперь оказались, представляется каменистым коридором, уходящим вглубь, в далёкую неизвестность.
- Послушай, Кри, - высказался более рассудительный юноша, приведя справедливое замечание; одновременно он опустился на скалистую, местами выпуклую, поверхность, - выключи предательскую подсветку, не то она сможет нас выдать и привлечёт нежелательное внимание. Хотя ярого преследователя пока и не слышно, но существующее положение дел совершенно не означает, что он вот-вот не возникнет и откуда-нибудь, сволочной, не появится…
Не успел он закончить напутственной фразы, дающейся ему через мучительные страдания, как (вдруг!) откуда-то сверху, от са;мого края подземной пещеры, вниз, закрывая проход, упала сплошная задвижка, с внутренней стороны похожая на скалу, а с внешней – утыканная убедительным муляжом, передававшим естественное покрытие почвы.
- Что это?! - вскрикнула испуганная девушка, поддавшись нормальной реакции; она мгновенно покрылась холодным потом и заледенела от «морозного» ужаса.
- Даже не представляю, - вторил ей молодой повеса, смирившийся с печальной судьбой и готовый к любым, и самым плачевным, событиям.
Внезапно! Откуда-то с верхней части, из встроенных в гранит выпускных отверстий, под невысоким давлением стал пробиваться голубоватый дымок, на деле оказавшийся сильнодействующим, усыпляющим газом. И смятенная девушка, и ее неизменный поклонник тем же мигом почувствовали, как почва уходит у них из-под ног, как в глазах постепенно темнеет и как ясное сознание покидает их зачумлённые головы. Что случилось дальше – никто из них в точности так бы и не ответил.
Первой очнулась Сулиева, и то чудовищное видение, что невольно предстало её испуганными глазами, повергло девушку не просто в небывалый страх, а в какой-то сверхъестественный трепет. Что же представилось до крайности возбужденному взору? Она находилась в просторной комнате, будто бы само;й неблагоразумной природой выдолбленной в гранитном образовании; сверху, изготовленный под тип абажура (какие обычно демонстрируют в военных фильмах), бил тусклым светом, направленным вниз, невзрачный светильник, окаймленный ржавым железом, – он захватывал лишь строго определенную область, диаметром достигавшую не больше трёх метров. Непроизвольно напряжённый взгляд последовал вниз и, ужаснувшись, ошеломлённая красотка пронзительно вскрикнула: прямо перед ней, на невысоком и узком столе, уставившись лицом вверх и со стоячим мужским достоинством (перетянутым у основания тонкой резинкой) лежал её незадачливый кавалер, так и остававшийся пока без сознания, но оказавшийся (почему-то?) полностью голым. Ранившие его четырёхконечные звёзды были извлечены, но, странное дело, кровь не сочилась, хотя резанные отверстия наблюдались довольно широкими. «Наверное, ему ввели какую-нибудь сильную заморозку?» - сама не зная зачем, самопроизвольно поразмыслила сметливая девушка. Помимо прочего, она обратила внимание, что и руки и ноги бесчувственного поклонника крепятся кожаными ремнями и напрочь приковываются к алюминиевым ободкам, окаймляющим хирургическую кушетку. Далее, слегка подрагивавший свет, рассеивавшийся по сумеречной округе, выхватывал из сплошной темноты белые человеческие черепа, хотя и несколько отдалённые, но чётко определявшиеся. Они лежали плотным потоком и простирались практически в никуда, перемешанные с другими, крупными и мелкими, людскими костями; их представлялось так много, что и считать не возьмешься, и возвышались они на высоту, достигавшую полуметра. Свободным оставалось лишь крохотное пространство, выделенное специально для пленников и граничившее с освещаемым кругом.
Машинально дернувшись и разразившись душещипательным криком, Кристина вдруг поняла, что сама она оголёнными ляжками сидит в коленях бездвижного кавалера и что за хорошенькие ручки, цепными кандалами, намертво крепится к гранитному потолку. Пришла пора обратить внимание на себя. Почему-то она нисколько не удивилась, обнаружив, что, как и безвольный партнер, остаётся полностью без одежды.
- Что, «блин», такое здесь происходит?! - трясясь от жуткого страха, воскликнула трусливая девушка. - И какого, «на хер», рожна Вы вообще-то творите?!
Едва она закончила, зашевелился Илья: он наконец-то возвращался в сознание. Глубоким и продолжительным стоном очнувшийся парень выразил непосредственное отношение к образовавшейся обстановке, нет! Он практически не чувствовал боли (так как, и вправду, подвергся местной анестезии), но то чудовищное видение, с каким столкнулись его расширенные глаза (когда он чуть приподнялся), – оно считалось просто ужасным; а еще и эти… сковывающие всяческое движение кожаные браслеты – они тоже наложили определенный отпечаток в почти нечеловеческое стенание.
Вдруг! Метрах эдак в пятнадцати, с левого боку от них, зажегся второй абажур военного времени, обернутый похожей железной каймой и осветивший того странного, страшного незнакомца, что преследовал накануне. Теперь он сидел на огромном стуле, больше напоминавшим позолоченный трон. Сквозь истлевшие человеческие останки к нему тянулась полутораметровая тропка, продолжавшаяся за королевским седалищем и, как и костные останки, уходившая в незримую неизвестность. По-видимому насмотревшись ужастика «Крик», жутковатый тип приставил к безликой физиономии портативное устройство, изменявшее голосовые оттенки и наполнявшее их скрипевшими интонациями. Первый раз за всё время он соизволил выразить возникшие мысли, и извращённые, и преступные:
- Кристина!.. Не удивляйся, что я знаю твоё настоящее имя. Разузнать его было совсем нетрудно – из личных документов, нелепо оставленных тобой в момент поспешного бегства. Аха-ха-ха! - зловредно посмеялся, а следом продолжил: - Я возьму на себе труд задаться интересным вопросом: а не желаешь ли ты – после всех тех неостроумных шуток, каким ты подверглась от несмышленого, тупоумного друга и от каких ты испытала самое жуткое потрясение – ему отомстить и подвергнуть аналогичным душевным, а заодно и телесным пыткам?
- Нет! - продолжая трястись от неуёмного страха, громко прокричала Сулиева. - Ничто не может сравниться с тем, что случилось со мной в результате Вашего появления! Однако, - сообразительная брюнетка вдруг поняла, что неразумным поведением допускает непростительную ошибку, способную навредить не только ей самой, но и ее исстрадавшемуся поклоннику; она решила сменить непрактичную тактику и попробовать вымолить и себе, и любимому человеку милосердной пощады [хотя и маловероятно (принимая во внимание царившую вокруг атмосферу, словно бы сама смерть обитала в подземных мрачных трущобах), но… надежда всегда умирает последней]: - Мы совсем не держим на Вас зла и готовы навсегда забыть про Ваше «невинное развлечение» – только Вы нас помилуйте и, пожалуйста, отпустите. Я понимаю, Вы нас сюда заманили отнюдь не из сострадательных чувств, но, может, у Вас всё-таки осталась хоть капля человеческой жалости, и Вы ее к нам проявите. Мы со своей стороны всю оставшуюся жизнь будем Вам очень признательны. Если у Вас ощущается денежный недостаток, то наши родители очень богаты и, поверьте, заплатят любую сумму, даже и самую баснословную.
- Ты, правда, считаешь, что с помощью финансовых капиталов возможно решить все существующие проблемы? - прогремел таинственный незнакомец, говоря в зловещий приборчик. - Ты, и действительно, предполагаешь, что вы «приглашены» в моё секретное логово ради какого-то жалкого выкупа? Нет, милая деточка, ты крупно заблуждаешься: выйти отсюда вы сможете только при одном, причем неоспоримом, условии…
- Каком?! - перебив разговорившегося изверга, воскликнула неописуемая красавица, надёжно прикованная к потолку старинными кандалами.
- Очень простом, - словно и не заметив неосторожного выкрика, продолжал неумолимый мучитель «сотрясать» воздух мистическим говором, - ты ведь уже заметила, что ты сидишь немного в неестественном положении? По твоему виду вижу – заметила! Я очень надеюсь, что ты являешься девушкой умной и прекрасно осведомленной, а значит, понимаешь, с чем именно твоё неудобное состояние связано – так?
Здесь болтливый изувер замолчал и замер в терпеливом ожидании, что же ему ответит пленённая девушка, значительно уже измученная и начинавшая желать разве единственного – побыстрее выбраться из жуткого подземелья, готовая практически на любые условия. Однако она ещё не знала, что ей в действительности уготовано извращённым мерзавцем, поэтому выказала само собой проявившийся интерес:
- Мне непонятно: чем моя ненатуральная поза сможет облегчить ужасную ситуацию?
Кристина замолчала, ожидая ответа; она тряслась нервной, панической дрожью и предавалась животному страху, примерно предполагая, что конкретно ей предложит беспощадный мучитель. Он не заставил себя долго ждать и гробовым голосом рыкнул, наполняясь леденящим, скрипучим оттенком:
- Давай, богатенькая «сучка», «трахайся» с ним! Пусть он поплатится за то унизительное состояние, какому по его необдуманной, злой воле ты на самом деле подверглась! Давай, «развратная шалава», садись на его поставленный «самотык» и ёрзай, чтобы он верещал и обливался слезами, пока его переполненные семенные яички напрочь не лопнут, – клянусь, я вас обоих тогда отпущу!
- Нет! Ни за что! - возмущаясь естественным и самым искренним образом, крикнула молодая красавица, совсем не задумываясь о невыразимых последствиях, ожидающих ее вслед за критичным решением. - Это же неправильно! И потом, я никогда ничем подобным не занималась; скажем, я согласна, если половой акт будет естественным, без стягивающей резинки. Но так! Извини, я попросту не смогу…
- Спорим, что, возможно, ты ошибаешься! - громовым голосом прогремел диковинный незнакомец, беря в свободную руку маленький пульт-управления и направляя его на верх скалистого потолка, откуда спускались железные кандалы, сковавшие нежные руки очаровательной жертвы. - И уже через пару минут ты будешь насиловать тупого дружка, как «заправская шлюшка», набравшаяся огромного опыта и поднаторевшая за многочисленную, долгую практику! Однако ничего уже не изменится: предложенный шанс ты сейчас «просрала;», а потому и рассчитывать на милосердное снисхождение больше не смей! Но что-то я говорю сегодня чересчур слишком много – пора наконец приступать к реальному действию и показать, как же, глупая, ты глубоко заблуждалась.
В тот же самый момент он надавливал, большим пальцем, на одну из четырёх кнопок прямоугольного, вытянутого и узенького, устройства. Почти сразу несравненное тело юной красотки затрепыхалось от электрических импульсов; они пропускались через неё один за другим и отражались мучительной болью. Прогнав через бесподобное туловище с десяток сильных разрядов, сумасшедший садист (появились все основания полагать, что обезличенный человек обличён неисправимой маниакальной зависимостью и страдает неизлечимыми психическими недугами) прекратил подачу допустимого напряжения и грубым тоном потребовал:
- «Трахайся» с ним, «маленькая стервоза»! Иначе я буду бить тебя током, пока, «тварь паскудная», ты не сдохнешь! Я вижу, ты уже поняла, что шутить я нисколько не намереваюсь! Садись, «русская шаболда», жирным вазелином он уже смазан – не сомневайся, войдёт без тугого препятствия.
- Хорошо, хорошо! - в безвольной истерике прокричала Сулиева, громко рыдая и обливаясь слезами. - Я сделаю так, как ты требуешь, только не надо больше пропускать через меня противное электричество.
Ей было страшно, совестно и мучительно – как душевно, так, в сущности, и физически; но, в силу общей слабости дамского характера, противостоять жестокому незнакомцу она уже ничем не могла и послушно исполнила жесткое приказание. Пока она туда-сюда-обратно поднималась и опускалась, Востриков стонал, кричал и бился в паническом трепете. Однако он так никак и не облегчил прискорбного положения, потому что был не в силах сдвинуться с места (для того чтобы хоть немного отстраниться в сторонку и избежать неоправданного насилия, способного удовлетворить лишь извращенный, маниакально взбудораженный, разум), – он оставался надёжно прикрепленным к предсмертному ложу.
- Кригер, я знаю – это ты! - предполагал он в громогласных страданиях, как будто его утверждение могло хоть что-нибудь изменить. - Чего тебе от нас надо?! Мы тебе ничего плохого не сделали!.. Будь ты проклят!..
- Аха-ха-ха! - стало ему зловещим ответом.
Глава I. Два истерзанных трупа
Один день спустя. Провинциальный городок районного значения, расположенный в Калининградской области, – условно назовем его Икс. Уличный правопорядок обеспечивается в нём силами полицейского отделения, где несёт правоохранительную службу всего-навсего тридцать один сотрудник; из них: трое дежурных, три помощника, четверо участковых, двое оперуполномоченных, две девушки по делам несовершеннолетних, пятеро «пэпээсников», они же водители, два гаишника, главный начальник, пара заместителей, два следователя, двое росгвардейцев и три представителя вспомогательных служб, в том числе и криминальный эксперт. Нетрудно догадаться, оперативная группа осуществляла суточную вахту, находясь на дому, с периодическим выходом на связь и докладом основному дежурному.
В тот злополучный день, второго мая, ответственной от уголовного розыска была назначена Юлиева Анастасия Арнольдовна, двадцатисемилетняя девушка, состоявшая в должности оперуполномоченной и имевшая звание капитана полиции. По ее необычному отчеству становится ясно, что она урождённая, хотя и давно обрусевшая, немка (чья семья селилась в Восточной Пруссии еще со времен, когда она контролировалась фашистской Германией); постепенно роднясь с представителями славянских национальностей, ее изначальный род давно утратил истинно арийские очертания, то есть по внешнему виду темноволосой красавицы нельзя уже с достоверностью утверждать, кем именно являлись древние предки. Как и все истинные германцы, Настя считалась и практичной, и пунктуальной, и целенаправленной; однако через российские корни ей передались и такие неплохие качества, как непомерная смелость, граничившая с неуёмной отвагой, непревзойденная смекалка, больше похожая на лисиную хитрость, умеренная правдивость, соседствовавшая с изворотливым маневрированием, а заодно и ра;звитая, просто невероятная, интуиция. Сверх всего прочего, постоянными тренировками оперативница добилась завидных и силы и ловкости, свободно владела приемами рукопашного боя и легко справлялась с противником, вдвое превышавшим в весовой категории. Дальше следует остановиться на отличительных признаках: фигура представлялась попросту безупречной и выделялась великолепной грудью, в меру зауженной талией и расширенной ягодичной областью, плавно переходившей в длинные, стройные ноги (что, вкупе со среднем ростом, смотрелось очень эффектно); лицо, как и все остальное туловище, являлось необычайно красивым (да что там?), неотразимым и бесподобным, и имело продолговатую форму; светло-голубые глаза, сравнимые с глубоким, бескрайним небом, передавали живую натуру, въедливый ум и удивительную способность к логическим заключениям; маленький нос смотрелся прямым, на окончании похожим на изящную вишенку; чувственные губы складывались эффектным бантиком, где верхняя чуть вздёргивалась, а нижняя, пухленькая, выглядела больше обычного; овальные уши отображались плотно прижатыми и прикрывались длинными волосами, тёмно-русыми и волнистыми, роскошными прядями спускавшимися за дивные плечи. Оделась она, как и обычно, в полюбившиеся одежды: чёрную кожаную куртку (под которой виднелась красочная футболка); плотно облегавшие синие джинсы; высокие туфельки (их цвет зависел от дамской сумочки, неизменно находившейся как неотъёмный аксессуар, и различался яркими оттенками красного, зеленого, редко розового, а ещё реже голубого либо коричневого).
Было ранее утро, и в столь нежный час Анастасия, оставаясь в полном одиночестве, ещё отдыхала – спала в уютной двухкомнатной квартирке, приобретённой в долгую ипотеку. Неожиданно, около половины шестого, неприятным звуком затрезвонил ее служебный мобильник, предупреждая, что она сильно-сильно кому-то понадобилась. Настя проснулась практически сразу и, к удивлению, неприятно вздрогнула, словно предчувствуя какую-то неведомую опасность, угрожающую как лично ей, так и всему провинциальному городу в целом. Красивая сыщица тут же включила приём и, стараясь казаться бодрой, ответила, по входившему сигналу определив, что с ней пытается связаться оперативный дежурный:
- Да, Юлиева… внимательно слушаю.
Как оказалось (и невзирая на необычное время), говорил с ней (лично!) начальник местного отделения подполковник полиции Бунько Евгений Захарович. По его укороченной фамилии можно догадаться, что человек тот относится к украи;нской национальности (предположение, в принципе, верное). Он давно достиг пятидесятипятилетнего возраста и, в сущности, мог отправляться на заслуженный отдых; однако, не имея более перспективного места, деспотичный руководитель предпочитал оставаться на государственной службе, тем более что в малонаселённой местности она не отличалась чересчур отягощённым напрягом. Помимо перечисленных качеств, самодостаточный мужчина отличался честолюбивой властностью, сумасбродной принципиальностью и чрезмерно развитыми амбициями. Выглядел он соответственно прожитых лет и обладал полноватым, если и не тучным телосложением, делавшим его представительным и внушительным. Насупленная физиономия когда-то (возможно, давно?) была привлекательной, сейчас же выделялась следующими отличительными чертами: морщинистой кожей, казавшейся больше чем бледной; каре-оливковыми глазами, излучавшими волевой, уверенный взгляд; чуть вдернутым носом, имевшим небольшую горбинку; узкими синеватыми губами, всегда плотно сжатыми и прикрытыми поседевшими густыми усами; пепельными волосами, коротко остриженными и совсем не скрывавшими заострённых ушей (они образовывали незначительную, но неприятную лопоухость). Повседневная одежда соответствовала, сообразно званию, присвоенной форме.
Бунько оказался первым, кого подня;л дежурный по отделению, и (поскольку он жил в двух минутах ходьбы) полномочный начальник незамедлительно явился на пост, а дальше уже самолично руководил сбором вверенных ему подчиненных сотрудников. Очевидно, случилось что-то серьёзное, раз он решил привлечь ответственную оперуполномоченную.
- Давай, Настасья, - именно так, и никак по-другому, старший офицер обращался к сотруднице уголовного розыска (он не считал молоденькую девушку профессиональной и взрослой, поэтому совмещал полное имя с уменьшительно-ласкательной вариацией), - поднимайся и быстренько собирайся: ровно через десять минут я за тобой заеду – ты мне будешь нужна. Мы отправимся на место происшествия – какое? – расскажу по дороге.
- Есть, - только и успела ответить исполнительная сыщица, как сотовый сигнал оборвался.
«Что такого могло случиться у нас, в глухом захолустье, что с несусветного «ранья» поднимают сотрудницу УР? - размышляла любознательная красавица, в силу ограниченного времени пренебрёгшая утренним душем, а сразу начавшая одеваться в обычное одеяние. - После окончания высшей школы полиции я служу на оперативной должности добрых шесть лет, но на всей моей практике спешная суматоха была всего несколько раз – когда совершались убийства. Неужели и сейчас случилось нечто подобное? Ну, хоть какое-то разнообразие, а то я так совсем разучусь нормально работать…» Анастасия рассуждала бездумно, как будто не отдавая себе отчет, что если чья-то ужасная смерть для неё – познавательный тренинг, то для кого-то другого – самая большая трагедия. Она уже полностью собралась и находилась в прихожей, чтобы обуться и выйти на улицу, однако встала и в нерешимости призадумалась: «В прошлый, аналогичный случай мы бродили по полному бездорожью, где красивым туфелькам совершенно не место. Надену-ка я, пожалуй, обувь поудобнее, чтобы потом на себя же не сетовать. Итак, какая у нас сегодня на очереди дамская сумочка?..» Ещё с вечера все предметы личного туалета, косметические принадлежности, а также табельное оружие находились в носимом аксессуаре зелёного цвета, поэтому и выбор её пал на однотонные ей кроссовки.
Из подъезда пятиэтажного дома, отмеченного советской конструкцией, она выходила, когда возле него остановился автомобиль «Лада-гранда». За рулём находился полицейский ППС, он же сменный водитель, Аминян Амаяк Артурович, или попросту Ара, что в армянской интерпретации предполагает – друг, дружище, братан. Про него можно сказать, что он являлся зрелым прапорщиком, достигшим сорокатрёхлетнего возраста, но не предвидевшим никаких продвижений по службе (он являлся профессионалом именно «на подхвате»). Полицейский выглядел худощавым, при среднем росте казался высоким, а имея жилистое телосложение, и достаточно сильным; лицо его виделось вытянутым и обладало карими глазами, с едва заметным зеленоватым оттенком, орлиным носом, искривленным немного в сторону (очевидно, свернутым в драке), пухлыми губами, где верхняя прикрывалась пышными, разросшимися усами (подобно коротким волосам, они отдавали иссиня-чёрным оттенком). Помятое обмундирование представлялось форменной одеждой, соответствовавшей присвоенному званию и содержавшей отличительные знаки, специальные средства и табельное оружие. Рядом с ним сидел руководитель подразделения, который пригласил садиться в машину:
- «Кидай», Настасья, тощие «булки» назад и сильно там не скучай: сейчас заберём эксперта и сразу поедем на место.
Да, в бестактных выражениях Бунько никогда и нисколько не церемонился. Юлиеву беспардонное поведение поначалу, само собой, раздражало; но, как и любой другой человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, она постепенно смирилась и давно уже, на вздорный характер неучтивого начальника, не обращала существенного внимания. Не задерживаясь, она прыгнула на предложенное кресло и стала дожидаться, когда её посвятят в курс происходящих событий. Бывалый подполковник угадал беспокойные мысли и не замедлил откликнуться:
- Я не намерен по десять раз переливать из пустого в порожнее – соберемся все вместе, тогда и узнаешь.
Евгений Захарович служил не первый десяток лет и неплохо разбирался в моментах, заботивших молодых сотрудников, неожиданно выезжавших в тревожную неизвестность. Имея прескверный характер, старослужащий офицер умилялся, когда подогревал повышенный интерес и когда по возможности дольше оставлял подчиненных сотрудников в наивном неведении. На счастье пытливой сыщицы, возжелавшей побыстрее узнать, что же конкретно случилось, ровно через пять минут они подхватывали профессионального специалиста-исследователя. Не выказывая никакой заинтересованности, он занял свободное место, находившееся возле нее, рядом поставил чудодейственный чемоданчик, а сам, обладая неповторимым талантом, мгновенно заснул, набираясь побольше сил и подготавливаясь к предстоящей сложной работой.
Кабанов Андрей Назарович (именно такое имя он носил от рождения) считался отличным специалистом, до глубины души преданным выбранному призванию (а являясь в районе единственным экспертом, он отлично умел совмещать трудовые будни, длящиеся у него круглосуточно, с временем необходимого отдыха, уделяя ему каждую, вдруг появляющуюся, минутку). Неторопливый, всегда подтянутый, он достиг сорокалетнего возраста, звания майора полиции, выслуги, дававшей право на пенсию, а потому мог позволить себе любое, даже самое необычное, поведение (поручаемую работу он делал, а в выбранной профессии исполнительность – это главный, определяющий значение, фактор). Про него можно ещё сказать, что он выделялся приятной наружностью, увлекался спортивной охотой, имел стройное, крепкое телосложение, обладал курносым, широкоскулым лицом и отличался карими глазами, живыми и умными, передававшими общую дружелюбность и покладистую натуру. Верхняя одежда ограничивалась тёмно-синей формой майора полиции.
Таким образом, изо всей следственной группы в гражданское одеяние облачилась лишь сотрудница уголовного розыска.
- В общем, так, - начал начальник местного отделения, видя незаинтересованное отношение, возникшее у вновь прибывшего человека (отлично зная его повадки, он нисколько не удивился), - из полицейских мы все находимся в сборе. Следователь комитета? Он личность благородная, и наше скромное общество ему в душевную тягость, поэтому «их величество» приедет прямо на место. Теперь перехожу к основному делу. Так вот, у «нас», - так у полицейских определяется подведомственное пространство, - совершено двойное убийство, хотя-а… возможно, и большее? Мёртвые трупы нашёл какой-то ранний – «маму его нехорошо»! – путешественник – не сидится им дома? – и, не представляясь, «отзвонился» в дежурную часть. Он посчитал, что – просто обязан! – сообщить о страшной находке напрямую туда.
- Далеко? - озадачилась Анастасия разумным вопросом.
- Что? - как бы не понимая, переспросил спесивый руководитель, обращаясь к ней с надменными интонациями.
Не дожидаясь ответа, он слегка повернулся назад, а глядя недовольным взглядом, тут же и разъяснил:
- Для особо любопытных, не умеющих слушать и держать язык за зубами, скажу: умерщвлённые тела находятся между пятнадцатым и семнадцатым километрами и лежат у придоро;жной обочины, в глубокой канаве. Непонятно как, но их обнаружили. Хотя, насколько мне известно, участок там ровный и все нормальные водители предпочитают сохранять приличную скорость. Что, почем и где конкретно – пока неизвестно, и обо всём подробно узнаем, когда доберёмся. Если, конечно, поведанная история не окажется чьим-то шутливым, необдуманным розыгрышем? У меня пока всё.
- С этим понятно, - перешла неглупая сыщица к деловым рассуждениям (она непременно желала получить побольше значимой информации), - теперь касательно таинственной личности звонившего человека – установить её не пытались, скажем, по телефонному номеру?
- Пытались, да чересчур расстарались, - невзирая на то что говорит с представительницей прекрасного пола, грубовато ответил несносный начальник (он считал, что каждый человек, одевший полицейскую форму, становится бесполым сотрудником), - тебя забыли дождаться! Ты лучше, «слишком умная» подруга, ответь: кто, по-твоему, должен был заниматься основной работой сотрудника уголовного розыска – полусонный дежурный или, может быть, я, старослужащий офицер? Увольте, нет! – слуга покорный. Насколько я правильно себе представляю, установление точных данных – это твоя, Настасья, прямая обязанность, а потому именно ты её и исполнишь. Но, пять же! После того как появится свободное время… чего-то мне подсказывает, что, если известия, переданные в сообщении, – голая правда, оно у нас случится очень и очень нескоро.
У любого другого (человека обычного и к наглости непривычного) от предвзятого отношения давно бы пропала всяческая охота (как к раскрытию преступлений, так и к само;й полицейской службе в целом) – но только не у Анастасии Юлиевой! Молодая сыщица настолько прикипела к нелегкой работе душой, насколько ее полюбила и не представляла себя где-нибудь в ином поприще, скажем (как любит выражаться Евгений Захарович), к примеру, «в сельском хозяйстве». Единственной ее адекватной реакцией стало едва слышное, произнесенное исключительно для себя, замечание: «Опять «Ебунько», - так его прозвали между собою остальные сотрудники, - в каждодневном репертуаре – ну, ничего не меняется!» Она ещё немного посетовала, что не обладает тем удивительным даром, какой достался дрыхнувшему эксперту Кабанову; а уже через пять минут, пользуясь не менее необыкновенным свойством, помимо прочего доставшимся от благодатной природы, необидчивая оперативница благополучно забыла обо всём неприятном. Вместе с тем дальше она ехала молча, напряжённо обдумывая: что же невероятного, если и не кошмарного покажется пытливому взору? В разыгравшемся воображении она рисовала многочисленные картинки, казавшиеся и страшными, и неприятными, и ужасными; однако ни одна из них не соответствовала жуткому зрелищу, что им представилось возможным лично улицезреть...
Время приближалось к половине седьмого утра, когда полицейский-водитель, миновав пятнадцатый километр, начал слегка притормаживать; в силу шоферской должности, не требовавшей глубоких мыслительных процессов, он не представлял, что следует делать дальше.
- С какой стороны искать? - обратился он к руководителю отделения с закономерным вопросом.
- Я почём знаю! - огрызнулся Евгений Захарович, скорчившись в недовольную мину. - Ты водитель – ты и вези. Хотя, нет, пожалуй, постой, - возразил он сам же себе, словно бы что-то обдумав, - останови машину – искать пойдёмте пешком; не то мы так только лишнее время натянем. Ты, Ара, вместе с экспертом оставайся в машине – его, пока не проявится точное местонахождение безжизненных трупов, всё равно не добудишься – мы же с Настасьей отправимся осматривать прилегающие канавы. Я пошагаю с одной стороны, она, безусловно, с другой, а как чего-нибудь обнаружим, сделаем отмашку – вот тогда и подвезёшь к нам спящего «красавца-специалиста».
Подавая личный пример, Бунько, недовольно покряхтывая, выбрался из машины на улицу, а следом, внимательно изучая боковую канаву, пошёл по ходу движения транспорта. Анастасии, соответственно, пришлось перейти на противоположную часть. И начальник, и подчиненная прошли уже чуть более километра, зорко вглядываясь в только-только пробивающуюся весеннюю травку, но им так ничего и не попадалось. Вдруг! Пройдя еще добрую сотню метров, Юлиева неожиданно вскрикнула: ей пришлось повидать многое, но – ТАКОЕ!.. Она едва не повалилась без чувств и лишь огромным усилием воли сумела собраться, осталась, слегка пошатываясь, стоять, а затем подала; условленный знак, призывая приблизиться к ней.
Первым подошёл руководитель подразделения, находившийся ближе всех. От неимоверного вида, представшего возбуждённому взору, у него чуть-чуть не случился гипертонический криз – он даже стихийно отпрянул назад. Через секунду, видимо, усовестившись, что молодая (по его мнению, жалкая) ди;вчина остаётся способной контролировать внутренние эмоции, тщеславный руководитель вернулся назад и, периодически отворачиваясь немного в сторонку, принялся кое-как осматривать редкостную находку. После минутного ожидания подъехали и остальные члены оперативно-следственной группы. Выйдя из служебного «уазика», они приблизились к ошеломлённым сослуживцам, и тут… Аминян, ничуть не смущаясь, сразу же отбежал на параллельную обочину и взялся активно очищаться от непереваренного вечернего ужина. Единственное, видавший виды эксперт, не выказывая ни глубоких чувств, ни душевных эмоций, спокойно спустился вниз и приступил к пунктуальному изучению страшного преступления (как будто всю прежнюю жизнь лишь тем и занимался, что рассматривал зловещие, жестоко истерзанные, останки). Да, на голой, недостаточно проросшей, земле лежали два человеческих трупа: один – молодого человека, другой – не менее юной девушки.
Как же они выглядели? Практически одинаково, за исключением одной немаловажной детали: у представителя сильного пола отсутствовал детородный орган. Невероятный, да и неестественный, признак бросался в глаза в самую первую очередь; впрочем, и всё остальное, увиденное собственными глазами, будоражило умы нормальных людей нисколько не меньше и заставляло неугомонную кровь без у;молку стучаться в висках. Действительно, представившийся вид смотрелся кошмарным: некогда красивые ли;ца (и первого, и второй) были изрезаны до полной неузнаваемости; верхние фаланги пальцев были ампутированы на всех четырёх руках, что делало невозможным снятие отпечатков (видимо, кто-то очень старался, чтобы тела подольше оставались неузнанными) и что ставило под сомнение скорое установление личности. Но! Было ещё – НЕЧТО! – заставлявшее трепетать от нескрываемой жути, а некоторых (как сотрудника патрульно-постовой службы) выворачивать себя наизнанку, – это вскрытые грудные клетки и брюшные полости, напрочь очищенные от внутренних органов.
Все те чудовищные признаки, что удавалось обнаружить в ходе детального изучения, Кабанов «надиктовывал» в маленький диктофон, с помощью тоненького шнурка закрепленный на шее [чтобы дважды не повторяться, когда, скажем, следственный комитетчик (который, кстати, запаздывал) посчитает нужным прибыть и начнёт вести итоговый протокол]. Настя, пересилившая себя и откинувшая в сторону природные страхи, спустилась вниз; как и более опытный сотрудник, она пристально осматривала истерзанные тела, а заодно и слушала первоначальные заключения, сделанные криминальным специалистом. В то же время компетентный эксперт, не отвлекаясь, продолжал бесспорную констатацию:
- Судя по характерным признакам – но окончательно утверждать я смогу немного позднее, после исследования судебно-медицинским экспертом – грудная клетка вскрывалась, когда убитые были еще живыми, а возможно, и находились в полном сознании. Вид трупов?.. Он просто ужасен – идентичное истязательство мне видеть не приходилось. Какие мученья испытывали двое умерщвлённых людей, прежде чем не скончались – пока я судить не могу, но возьмусь предположить, что им вводились некие специальные препараты и что они подключались к неведомой системе жизнеобеспечения. Тот, кто их пытал, не исключается, воочию созерцал непрерванную работу молодых организмов. Далее, мужское туловище переворачивается спиной кверху, и на телесной оболочке, в области правой ключицы, обнаруживается проникающее ранение, имеющее размеры пять сантиметров в длину и два в ширину; точно такое же наблюдается на правом бедре. Касаясь женского тела, можно заметить, что влагалищное отверстие подвергалось, до смерти, постороннему действию. Удивительно! Мне кажется, перед кончиной их заставили заниматься принудительным половым сношением, причем женщина «имела» мужчину. Почему? Предположенный вариант следует из засохших багровых выделений, подтверждающих мою мысль и во множестве имеющихся в дамской лобковой окружности; лично у меня не вызывает ни маленького сомнения, что соитие являлось насильственным.
- Откуда такая уверенность, - недоверчиво спросила въедливая оперуполномоченная, пытаясь оспорить неподтверждённое мнение, - может быть, их просто-напросто застали во время занятия сексом?
- Во-первых, Настя, - невзирая на жутковатую должность, среди остальных сотрудников Андрей Назарович выделялся и утончённым воспитанием, и вежливым обращением, - никто бы добровольно не занимался тем, что причиняет нестерпимую боль и отмечается обильным кровотечением – особо заметь, мужским! Во-вторых, и сразу в-последних, существует множество отличительных моментов, которые, в силу долгой практики и соответствующего образования, видны только мне – и именно по ним я делаю заключения, обрати внимание, пока ещё предварительные. Более точно я скажу после лабораторных исследований, хотя, поверь моему долгому опыту, в последующем мало чего изменится.
В тот же момент соизволил явиться следователь СК; он приехал на одной из последних моделей немецких автомашин BМW, имевших баснословную стоимость. Им оказался молодой рыжеволосый юноша, казавшийся сверх меры самонадеянным; он давно достиг двадцатипятилетнего возраста, имел звание старшего лейтенанта юстиции, а соответственно, квалификационный диплом, свидетельствовавший об окончании высшего юридического учебного заведения. Звали его Енотовым Артёмом Петровичем.
Едва выйдя из-за руля, заносчивый сотрудник проявил небывалую активность, сообразную занимаемой должности: он потребовал написать подробные рапорта и отразить в них конкретные наработки, сделанные на месте страшного происшествия, а заодно и намеченные перспективы, направленные на раскрытие особо тяжкого преступления (даже начальник местного отделения не стал исключением от едкого замечания). В противоположность видимой бойкости, как только он оказался у края обочины, где ему воочию довелось лицезреть кошмарное, доселе небывалое, зрелище, весь его неуёмный задор и воинственный пыл в одночасье словно бы испарились; наоборот, впечатлённый юноша отбежал к другому кювету, чтобы основательно очиститься от излишков накопившейся пищи. Поняв, с чем ему довелось столкнуться, самонадеянный комитетчик особого желания командовать и лично осматривать трупы более не выказывал; он спрятался у себя в элитной машине, где занялся ведением официального протокола. Волей-неволей ведущему эксперту, по окончании полного обследования, пришлось присоединиться к Енотову. Устроившись на пассажирском сидении, расположенном спереди, он включил сохранённую запись, а сам остался делать пояснительные комментарии, требуемые в некоторых местах, вызывавших у комитетчика глубокомысленные сомнения.
Ещё, в чём энергичный следователь себя проявил, он заставил более молодую сотрудницу обеспечить присутствие двух понятых. Стрелки часов давно уже перевалили за восемь и по второстепенной дороге начали проезжать редкие транспортные средства, в обход основной трассы срезавшие путь до города. С помощью безотказного «пэпээсника», облаченного в полицейскую форму и (на всякий пожарный случай) имевшего при себе полосатый, гаишный жезл, уже через пятнадцать минут исполнительная сотрудница справилась с несложным заданием: она беззастенчиво остановила рейсовую маршрутку, проезжавшую мимо и перевозившую рабочих одного из предприятий районного центра (собираемых по маленьким населённым пунктам). Под качественную диктовку опытного криминалиста, следователь СК быстренько оформил нужные документы, так что задержка производственного процесса оказалась непродолжительной – ровно полчаса спустя недовольные люди, привлеченные к осмотру, были отпущены и отправлены восвояси.
- Так, - сказал Артём, ставя в составленном протоколе последнюю точку и тем самым давая понять, что детальный осмотр закончен, - до прибытия «труповозки» необходимо оставить здесь одного человека – чтобы с мёртвыми телами, не дай Бог, чего-нибудь не случилось? – остальные могут считаться свободными. К обеду я жду подробный план, составленный по мерам, направленным на раскрытие особо тяжкого преступления.
Не удосуживаясь дополнительными инструкциями и не останавливаясь на перспективных советах, старший лейтенант юстиции кивнул Кабанову, что ему дозволяется покинуть дорогостоящую машину. Едва тот оказался снаружи, Енотов запустил мощный двигатель, резко развернулся на обратное направление и стремительно умчался в сторону районного центра, предоставив полицейским сотрудникам «вариться в собственной каше».
- Итак, боевая подруга, - Бунько не скупился на разнообразность уничижительных выражений, по укоренившейся привычке используя армейскую дедовщину, - ты как думаешь: кому надлежит оставаться на месте? Правильно, - сам же за неё и ответил, - тому, кто является наиболее молодым, - в настоящем случае он имел в виду не достигнутый возраст, а срок полицейской выслуги, - а значит, тебе – и ничего супротив сложившейся иерархии не попишешь! Проводишь покойничков в морг – занимайся первостатейным заданием комитетчика. Каким? Составляй письменный план, направленный на поимку матёрого уголовника. В свете последних событий, чувствую, после праздников нас сильно «поднапрягут», так что пускай хотя бы в бумажных отчётах всё представляется без сучка без задоринки. Всё ли тебе, Настасья, понятно?
- Более чем, - спокойно ответила выдержанная красавица и, не дожидаясь, пока остальные коллеги рассядутся по «нагретым сидениям», неторопливо отправилась к неузнаваемым мертвецам, изувеченным самым неестественным образом.
Полицейский автомобиль тронулся в путь, а Юлиева, оставшись одна, вновь спустилась вниз и приблизилась к истерзанным трупам. Перебарывая внутреннюю неприязнь и глубокое отторжение, она приступила к повторному изучению, надеясь отыскать еле заметные признаки, по каким безошибочно делал экспертные выводы сотрудник Кабанов. Около получаса кропотливая сыщица исследовала оголенную поверхность страшных останков и наблюдательным взглядом высматривала (на кончиках отделённых рёбер, раскрытых наружу и окутанных мышечной массой) характерные критерии, способные дать ответ на самый главный вопрос: как же всё-таки определить, что покойники вскрывались живыми? «Нет, - размышляла любознательная оперативница, страстно желавшая постичь сыскную науку, - тут надо либо обладать богатым опытом, либо иметь соответствующее образование, специальное и профильное, строго направленное – а лучше и то и другое сразу». Внезапно! Перевернув женское тело и продолжая детальный осмотр, пытливая сыщица взглянула в поясничную область (разумеется, сзади) и обнаружила необычный надрез, обнажавший позвоночник и имевший округлую форму, обозначенную пятнадцатью сантиметрами в длину и пятью в ширину. «А это ещё что за странная «хрень»? - подумала она, пытаясь объяснить интригующую находку, которая ускользнула ранее, в связи с приездом проворного представителя комитета. - А ну постой-ка… что современные представительницы прекрасного пола делают в нескромных местечках? Правильно, моя умница! - высказала она сама себе недвусмысленный комплимент. - Конечно, экзотические татуировки! - восхитилась вслух, а дальше продолжала уже про себя: - Вероятно, предусмотрительный душегубец вырезал ее, чтобы получше запутать следы и чтобы увеличить время опознания личности. Дурак! Всё равно рано или поздно мы установим их настоящие имена, а они, возможно, приведут к хитроумному выродк – ведь что-то же его подвигло на совершение жестокого преступления? Хотя, впрочем, у людей, страдающих маниакальной зависимостью, естественных мотивов никогда не прослеживается, да и действуют они сообразно каким-то необъяснимым, одним им понятным, наклонностям».
Глубокие мыслительные процессы прервались тарахтевшим катафалком, приближавшимся на пониженной скорости: не увидев никого на дороге, благоразумный водитель сбавил топливную подачу, надеясь, что порученные объекты, при медленном продвижении, пропустить не получится. Выполняя основное поручение, Настя оставила непродуктивные изучения (не приносившие положительных результатов, зато закалявшие стойкий характер) и моментально выскочила наверх, легко взобравшись по пологому склону и твёрдо ступив на ровную проезжую часть; она энергично замахала двумя руками, привлекая к себе дополнительное внимание. Похоронный микроавтобус, представлявший жутковато-мрачноватое зрелище (как из-за чёрного окраса, так и закрытого салона, обозначенного выразительной надписью: «Ритуальные услуги»), находился на незначительном удалении, чуть превышавшим сто метров. Увидев призывны;е взмахивания, он прилично ускорился, а уже через пару-тройку мгновений остановился возле старательной сотрудницы уголовного розыска.
Помимо неприветливого человека, управлявшего нефешенебельным транспортом (он представлялся тридцатипятилетним мужчиной, выделявшимся высоким ростом и крепким телосложением, и обладал неприятным скуластым лицом, больше подходившим для обезьяны), из невысокой кабины вылез второй работник, оказавшийся изрядно подвыпившим и, в отличии от угрюмого напарника, не выделявшийся крупными формами (на вид он едва достиг двадцати восьми лет и отличался приятной физиономией).
- Вас предупредили, что «груз» представится не очень обычным? - загодя поинтересовалась Юлиева, не пожелавшая становиться свидетельницей очередного «выворачивания желудков», - если нет, тогда подготовьтесь: зрелище ужасающее и, полагаю, ничего похожего вы раньше не видели.
- Не переживай, любезная красота, - ответил тот, что казался массивнее, пока его пьяный помощник вытаскивал из задних дверей брезентовые носилки, крепившиеся к двум алюминиевым ручкам-шестам, - мы люди привычные – повидали всякого, что тебе и не снилось.
- Я просто предупредила, - словно бы оправдываясь, сказала Анастасия, начиная спускаться вниз и направляясь к растерзанным трупам.
Невесёлый водитель и второй компаньон, шаткой походкой следовавший за ним, направились вслед за доблестной сыщицей. Не доходя до жуткого месторасположения метров пяти, они увидели нечто, что заставляло холодеть людей и более чем привычных. Однако (то ли постоянное общение с мёртвыми, то ли личная бесчувственность сказались на сотрудниках «Ритуальных услуг»?), приближаясь к необычным останкам, они лишь слегка поморщились, привычно разложили переносное устройство, погрузили на него сначала тело мужское, а затем, ступая разве что не синхронно, поочередно перетаскали обоих мертвецов до вместительной «труповозки». По истечении пятнадцати минут, погрузку посчитали законченной!
- Возьмёте меня до города? - осведомилась голубоглазая девушка, обозначившись естественным и простодушным вопросом. - А то шлёпать пёхом не очень-то хочется.
С их помощью она надеялась побыстрее попасть в отделение, закончить с бумажной волокитой, непродуктивной и нудной, а следом приступить уже к раскрытию действенному. С другой стороны, с чего начать – она даже не представляла. Как и всякий нормальный «опер», Настя предполагала нащупать нужную «ниточку», когда начнёт плодотворно работать с агентурной сетью, созданной ею за долгие годы действительной службы.
- Без проблем, - ответил ей трезвый мужчин и направился занимать шофёрское место, - но лучше усаживайся в кабину.
Когда все расселись по вакантным сидениям, Верзила (как его окрестила Юлиева) непринуждённо провернул стартерный ключ, легко запустил прогретый двигатель, и похоронная машина тронулась в путь.
Глава II. Двое любовников
Закончив составление оперативного плана, бравая сыщица с боем продвинула его в следственный комитет, а затем занялась кропотливой отработкой агентурной сети; именно через неё она намеревалась выведать, не появился ли в городе кто-нибудь новый преступник, способный на редкие изуверства.
В то же самое время на околоточном краю происходила молодежная вечеринка, где в узком кругу собралось около двадцати человек пьяненькой молодежи. Все они являлись выпускниками одной общей школы и, воспользовавшись отсутствием кое-кого из родителей, решили отпраздновать майские праздники, да так, чтобы, перефразируя знаменитое изречение, не было обидно за зря потраченное свободное время.
Представляясь двухэтажным кирпичным строением, расположенным по периметру пятнадцати метров в квадрате, респектабельный дом свидетельствовал о состоятельной зажиточности живших владельцев. Территория виделась огромной и огораживалась двухметровым железным забором; за оградой, помимо цветочных клумб, а также декоративных и фруктовых деревьев, находился объёмный бассейн, способный одновременно вместить до сорока человек, а еще и оставалось бы свободное место поплавать.
Давно спустился глубокий вечер, но на улице было тепло, поэтому развлекаться решили на свежем воздухе, включив громкую музыку, а шашлычные мангалы расставив прямо возле искусственно сооружённого водоема.
Пока хозяйский сынок вместе с приглашенными гостями беззаботно веселились и жарили аппетитное мясо, двое молодых людей (парень и девушка) уединились в шестигранной беседке. Она словно бы специально спряталась в глубине шикарного сада, скрытой плодовыми насаждениями, начинавшими распускаться свежей зеленоватой листвой. И тот и другая сидели напротив входа, на одной из пяти частей, обозначавших широкою лавку, смонтированную по кругу.
Хулиганистый парень, Эбант Виктор Владимирович, хотя и носил истинно прусскую фамилию, но считался давно обрусевшим, потерявшим давние родовые корни. Выглядел он внушительно, имел коренастый корпус, доходивший до высокого роста, и, отличаясь вздорным, жестоким, наглым характером, единолично верховодил местной шпаной, и дерзкой и хамской. С другой стороны, обладая природным лидерством, недалёкий юноша не отличался дальновидным умом, а старался подминать под себя более слабых исключительно силовыми воздействиями. Физиономией он выдался весьма и весьма приятной, чем привлекал повышенное внимание представительниц прекрасного пола (не имея влечения к постоянству, молодцеватый подонок успел разбить не единственное трепетное сердечко). Особенными отличительными чертами можно выделить: большие, как у кошки, глаза, смешанные по трём цветовым оттенкам (постоянно морщась, он специально старался их сузить); нос в основном прямой, но на кончике чуточку вздернутый (он выдавал чрезмерную своенравность); узкие, плотно сжатые губы; средние уши, почти вплотную прижатые к голове; тёмно-русые волосы, остриженных едва не под самый корень. Модное одеяние выделялась черной кожаной курткой, серыми джинсами, на бёдрах отмеченными беленькими потёртостями, и «адидасовскими» кроссовками. Являясь несостоятельным, но предприимчивым человеком, он кадрил в настоящее время сногсшибательную красавицу – единственную дочку влиятельных и богатых родителей.
Останавливаясь на кратком описании Моревой Жанны Петровны, следует отметить неповторимые, если и не уникальные качества: во-первых, она приблизилась к восемнадцатилетнему возрасту; во-вторых, в отличии от наглого и злобного кавалера, считалась добродушной, веселой, на удивление умной и откровенной; в-третьих, имела не очень высокий рост (что успешно исправлялось высокими каблуками); в-четвертых, выделялась роскошной фигурой, отмеченной шикарной грудью, изящной талией, живописной ягодичной областью и стройными, прямыми ногами; в-пятых, имея смазливую, чуть вытянутую мордашку, демонстрировала бесхитростные, изумрудного цвета, глаза, прямой, изумительный нос и в меру пухлые губы, сочные и манившие; в-шестых, незначительно оттопыренные уши, успешно скрывавшиеся за белокурыми волосами [они окаймлялись равномерной прической, справа остриженной под край нижней челюсти, а слева спускавшуюся чуть ниже ключицы (что выглядело очень и очень эффектно!)]. Одеться она соизволила в зелёную кожаную куртку, украшенную многочисленными молниями и металлическими заклепками, короткую чёрную юбку, однотонные ей сетчатые колготки и идентичные куртке модные туфли – одним словом, во всё, что могло ее сделать неотразимой и что способствовало излишнему юношескому вниманию.
Молодые люди давно уже «шоркались по углам», но пока ещё играли в «детские игры», не позволявшие заходить дальше простеньких «поцелуйчиков». И вот! У них появился удивительный шанс закончить сегодняшний вечер несколько по-иному: и та и другой тешили себя смутными надеждами, что (именно здесь и сейчас!) начнутся их более интимные отношения.
- Послушай, Жанночка, - после непродолжительной прелюдии, нахальный парень решительно взялся наладить близкую связь, какая может возникнуть между желанными мужчиной и женщиной; он нисколько не стеснялся прямоты поставленного вопроса (по-видимому, дабы обеспечить себе безбедную жизнь, проворный прохвост намеревался похитить не только пылкое сердечко, но и богатенькую ручонку), - мы встречаемся с тобой уже целых два месяца, а дальше никчёмных «зажималок» и легоньких поцелуев наши страстные отношения пока не продвинулись. Честно признаюсь, у меня раньше случались недолгие романчики, но они так… ни к чему не обязывали, а являлись «пацанской» глупостью – ты же знаешь, как я сильно тебя люблю?! Дык, может, пришла пора решиться на что-то большее, сокровенное?.. Ты же ведь собираешься впоследствии выйти за меня замуж?
- Само собой разумеется, мне неплохо известно про возникшие у тебя, Витёк, сильные чувства, и, поверь, я люблю тебя тоже, - по какой-то необъяснимой причине (хотя и желала точно того же) представительница прекрасного пола предпочитала (почему, непонятно?) «ломаться», стараясь до последнего момента сохранять ни к чему не обязывающую «тактическую» уклончивость, - но я рассчитываю и ещё кое на что… Чего именно? Как только мне исполнится восемнадцать лет и как только мы сдадим выпускные экзамены, ты не передумаешь, а сразу же на мне женишься. Я к тому времени постараюсь «обработать» и подготовить строгих родителей. Короче, я пока не готова и совсем не намерена перемещаться на следующий, более продвинутый, уровень…
По правде сказать, возбуждённая красавица просто «текла», как ей хотелось вступить в половую связь с привлекательным, сильным парнем; но природная осторожность, дарованная едва ли не каждой юной особе, до поры до времени предохраняла её от совершения одной из самых непоправимых ошибок (какие способны разом сломать толком не начавшуюся молодую судьбу). Но! Как бы не старалась хранить себя любая из девушек, творческую инициативу предпочитают брать умелые обольстители. Не стал каким-то особенным исключением и тот, казалось бы, обыденный случай: уже в следующий миг Виктор, пылавший мужеским жаром, повернулся к трепетавшей красотке приятным лицом (она поступила аналогично) и, глядя ей прямо в ясные очи, осторожно положил ладонь на прикрытую лишь сетчатым нейлоном миленькую коленку. Медленно и нежно поглаживая, он стал поднимать ее всё выше и выше. Возбуждаясь всё больше и больше, Жанна закатила кверху туманные очи и учащенно, пылко, со страстностью задышала. Ей бы (если она, конечно, желала сохранить нетронутой девственность?) чуть отстраниться и отодвинуться от чрезмерно настойчивого партнёра, но «поплывшая» блондинка ничего уже не могла с собою поделать и готовилась отдаться нечаянно нахлынувшему порыву. Между тем искусная рука приблизилась к нижнему краю чересчур укороченной юбки и осторожно, чтобы не спугнуть переменчивую фортуну, начала сгруживать мягкий материал к чудесному женскому элементу, трепетавшему в нескончаемом ожидании. Вот показались ажурные трусики, практически совсем неприкрытые широкой сеткой колготок (которые к наступившему моменту в самом таинственном месте были полностью мокрые и которые манили волнительным запахом); вот можно было уже переходить к основной кульминации (что Виктор и собирался, без сомнения, сделать)… Но! Недалеко от них предательски хрустнула мелкая ветка, словно предупреждая, что фактически они оказались уже не одни.
Трусливо вздрогнув, белокурая девушка, расслабившаяся, а душою заблудшая, резко отдернула ладонь настойчивого поклонника и, не до конца освободившись от сладостной неги, нехотя поправила нижнюю часть одежды.
- Ты это слышал? - спросила она заговорщицким полушёпотом.
- Что? - внутренне чертыхаясь, переспросил отстранённый любовник, остановившийся на самом интересном моменте. - Что именно я должен был слышать?
- Точно за нами кто-то подсматривает, - попыталась Морева объяснить тревожные страхи (по понятным причинам она желала продолжить прерванную прелюдию в спокойной, не напрягавшей её, обстановке): - Сходи, а? Посмотри, кому надо дай по глупой башке, а затем – если все будет нормально? – обещаю, продолжим.
- Ладно, - согласился расстроенный парень, не видя другого выхода и мысленно себя убеждая, что «порвет» всякого, кто окажется причастным к идиотской, непродуманной шутке (которая стоила ему не просто интимного развлечения, а долгой, возможно пожизненной, перспективы).
Как уже упоминалось, Эбант верховодил всей местной шпаной, а потому никого не боялся; напротив, все остальные страшились одного его грозного вида, и навряд ли бы нашёлся «бесбашенный» человек, способный открыто бросить ему действительный вызов, а дальше вступить в отчаянное противоборство. Вдохновленный достигнутым превосходством, без страха и тени смущения он вступил в непроглядную темень, усиленную разросшимися деревьями. Не преминув разразиться протяжным криком, хулиганистый заводила не обещал ничего приятного либо хорошего:
- Кого поймаю – убью! Лучше «гаситесь», «трусливые черти»!
Словно прислушавшись к строго обозначенному совету, мгновенно раздался многоголосый вой, отображённый десятком лужёных глоток; они передавали как хохотавших парней, так и хихикавших девушек. Следом послышались удалявшиеся отзвуки убегавшей молодежной ватаги.
- Вот, «вонючие гниды»! - крикнул им вслед разгневанный забияка, поднимая тяжёлый камень и импульсивно кидая его вдогонку. - Только попробуйте вернуться – «порву»!
Он бросал каменный вестник лишь так, для голой проформы, прекрасно понимая, что тот назначенную цель все равно не найдет; однако глухой шлепок, последовавший за удачным броском, и едва различимый вскрик подтвердили совсем обратное – нехилый булыжник попал туда, куда и предназначался.
- Ага! - радостно воскликнул дерзкий юнец, разгоряченный неожиданной и легкой победой. - Доигрались, поганые выродки?! На будущее учтите: церемониться я не стану, и даже в сплошной темноте жестоко накажу любого, кто мне помешает!
Еще немного постояв и на всякий случай помахав вдаль впечатлительным кулачищем, Эбант, желавший было последовать за тупоумными шутниками следом (чтобы кому-нибудь из них как следует наподдать) вдруг посчитал, что виноватый в той или иной мере жестоко наказан. Не стоит сомневаться, он решил вернуться к занятию, более приятному, правда, бесцеремонно прерванному, тем более что жёсткого отказа (как он понял) сегодня ему не будет. Томимый вожделенными мыслями, Виктор вернулся обратно и сел на прежнее место; он занял почти ту же самую позу, как можно быстрее намереваясь вернуться к приятному упражнению, во внеплановом прекращении коего он был нисколько не виноватым. К моменту его ожидаемого прибытия Морева уже чуть-чуть поостыла и, переволновавшись, напряжённо вслушивалась в пугавшую мраком тревожную пустоту.
- Что-то, Витя, я как-то теперь «стремаюсь», - сказала она чуть слышно, одновременно снимая с изумительной коленки мужскую ладонь, заново пытающуюся проделать всю прежнюю операцию, - вдруг наши неспокойные друзья опять возвернутся, а мне, ой! бы как не желалось, чтобы нас застали в интимной, порочной позиции. Давай перенесем наше похотливое рандеву на долгое после, когда рядом не окажется переросших придурков?
Отвергнутый от «интересного элемента», парень не утратил зыбкой надежды полностью и начал действовать заново (пускай и немного дольше, но зато намного вернее): он обня;л желанную девушку за милые плечи, прижал её нежно и сладострастно, лицом придвинулся к чуткому уху и, осторожно лаская его чувствительным языком, принялся вдохновенно нашёптывать:
- Жанночка, милая, перестань… вернуться сюда никто не посмеет, тем более что кто-то из них уже получил по всем злодейским заслугам – будут знать, как мешать нам с тобой наслаждаться любовной близостью! Не бойся, моя дорогая, в любой ситуации я смогу обеспечить твою полную безопасность, и в той же мере непререкаемую де;вичью честь. Давай успокойся, и уже соглашайся; я же вижу, что ты меня хочешь…
Ночная темнота, мнимая тишина, горячее мужское тепло, спокойные речи и, безусловно, неподражаемая ловкость опытного прелюбодея сделали необходимое дело: девушка снова расслабилась, закрыла замутившиеся глаза и, возбуждённая, задышала, готовая к единому слиянию человеческих тел, вовсю «шипевших» магнетическими флюидами и давно уже подготовленных к вожделенному сексу. Эбант воздействовал ма;стерски: подразнивая неугомонными пальцами эрогенные зоны, как на шикарной груди, так и в «интересном местечке», он постепенно добрался до жаркого поцелуя, чем заставил «потёкшую» партнёршу мысленно «визжать» от охватившего душу сладостного восторга. В очередной раз она оказалась в полной власти настойчивого любовника и, наслаждаясь умелыми ласками, сама уже ожидала, когда он перейдёт к более решительным намере;ниям и доставит ей то самое исключительное блаженство, какое когда-либо даровалось человеку благодатной природой. Вот под её аппетитные ягодицы уже подложена мужская теплая куртка, вот коротенькая юбочка задрана; повыше кверху, вот вниз сползают сначала сетчатые колготки, а затем ажурные трусики, вот остаётся лишь (для удобства, чтобы незатейливо раздвинуть де;вичьи ножки) снять на время зелёные туфельки, освободить сногсшибательные конечности от лишнего одеяния, сковывающего свободные телодвижения, вернуть впоследствии модную обувку на прежнее место – и!.. Можно начинать предаваться благостному соитию, так обоими ими желаемому.
Однако! Словно по чьему-то роковому велению, в центр беседки снаружи залетает какой-то тёмный предмет, заставляющий и ту и другого трусливо вздрогнуть. Из-за сгустившейся темноты они не видят, что именно их напугало, но всё равно какой-то суеверный страх надежно сковывает обоих несчастливых любовников.
- Это что ещё за такое, за всякое? - поддавшись девчачьей пугливости, задрожала Морева оголёнными ляжками, поспешно возвращая приспущенные одежды. - Вить, посмотри, а?
Встревоженный парень резко привстал и, не потеряв присутствия духа, шагнул немного вперёд… Тьма сгустилась просто кромешная, не; было видно ни зги! Как будто специально, садовую территорию не одна только мрачная ночь поплотнее окутала, но и чёрные тучи заволокли, повсеместно сокрыв собою бескрайнее звёздное небо. Не слышалось ни единого лишнего звука, за исключением весёлых криков подвыпивших одноклассников да громко игравшей музыки; все они раздавались на значительном отдалении. Неспешно нагнувшись, Виктор потянулся дрожавшей рукой… Едва прикоснувшись к таинственному предмету, по характерному оперению он безошибочно разгадал, что перед ним находится мёртвая птица. Поднеся ее практически к самым глазам, озадаченный юноша воочию убедился, что, и действительно, в его правой руке зажата воронья тушка, ещё тёплая, но отмеченная свернутой набок шеей. Не желая лишний раз напугать и без того впечатлительную красавицу (а заодно и спугнуть тот страстный настрой, каким она воспылала нынешним вечером) предусмотрительный ловелас не стал ей показывать странную особь, в чём-то страшную, а где-то и жутковатую, – он сразу же запулил её как можно подальше.
- Убью, «педерасты» паскудные! - крикнул он в непроглядную темноту, сопроводив озлобленную угрозу ещё и характерным помахиванием, направленным в незримую, «до коликов» пугавшую, пустоту.
- Что?.. Что это было? - переспросила Морева, начиная дрожать всё больше и больше. - Чего дурные «подонки» опять учудили?
- Ничего такого, с чем я бы не справился, - спокойно провозгласил недовольный предводитель шпаны, мысленно строивший планы самой жестокой мести, - после майских праздников выйдем в школу – вот там я со всеми и разберусь. Клянусь, кто-то горько пожалеет о глупых, до ужаса плоских, шуточках. Что сейчас? Я предлагаю немного поменять любовную дислокацию и переместиться куда-нибудь в спокойное место, где не будет ни полупьяных дружков, ни неразумных подружек – ты как, согласна? По-моему, вторая благоприятная возможность представится совсем и совсем нескоро.
- Ну?.. - неуверенно ответила засомневавшаяся блондинка, внутри которой боролись две разные сущности (одна требовала продолжить незаконченную интимную связь, другая же просто кричала, требуя всё бросить и спешно отправляться домой). - Я даже не знаю?..
Приблизившись к одной из самых восхитительных красоток города Икс (да что там, возможно, и всей России?), Эбант нежно взял ее за милые плечи – он словно бы передавал ей дополнительной уверенности как в себе самой, так и в неотступном защитнике. Добившись нужного эффекта, предполагавшего полное послушание, он полушепотом, умилённо, но и настойчиво, и убежденно заговорил:
- Послушай, любимая Жанночка… я обещаю, сейчас мы отправимся в одно секретное захолустье, где нас не найдет никто, никакой переросший придурок, и где мы сможем спокойненько насладиться взаимными ласками, причем без дурацких шуточек и бестактного вторжения в личную жизнь. Тебе, как никому другому, известно, что я «на машине»; а значит, насущным проблем, с теперешнем перемещением и «потомошнем» возвращением, «по-любому» у нас не возникнет. «Накрайняк» – ЭТО! – можно будет сделать напрямую в удобном и тёплом салоне. Так что, зеленоглазая красавица, ты мне в итоге ответишь: согласна ли ты, белокурая прелесть, с моим предложением?
Молодой человек не врал. Хотя он только-только достиг совершеннолетнего возраста и, собственно, не имел ещё водительских прав, но, пользуясь благодушным расположением криминальных авторитетом, чувствовал себя на местных дорогах вольготно, уверенно (известный хулиган улаживал любые проблемы «на месте», и даже без минимальных штрафов). Выучиться на первоклассного шофера и получить соответствующее удостоверение – это он намеревался сделать перед срочной военной службой, то есть сразу по окончании школы, когда военный комиссариат направляет в общероссийскую организацию ДОСААФ. Что касается Моревой? Она, и правда, считалась отлично осведомлённой обо всех незаконных привилегиях юного кавалера. Откинув мучительные сомнения и никчемные, нелепые страхи, Жанна с готовностью согласилась:
- Да, пожалуй, так будет правильно. Здесь нам нормально «потрахаться» всё равно не дадут, поэтому давай, в самом деле, уедем куда-нибудь в уютное, укромное место.
Сказав незатейливые слова, она встала с подмоченной лавки, достала из-под несравненной задницы кожаную куртку и возвратила её истинному хозяину. Тот быстро оделся, покрепче обня;л дрожавшую девушку, а затем, согреваясь «пылающими телами», они поспешно направились к выходу.
- Давай пройдём осторожно, чтобы нас никто не заметил, - заметила блондинистая подружка, когда они оказались под сенью едва-едва зазеленевших деревьев, - а то, если пойдём напрямик, наши «пьяные дурачки» опять начнут доставать; словом, уйдем по-тихому, по-английски. Нет нас и нет – а куда делись? – никого в общем-то не касается.
- Хорошо, - немедленно согласился Эбант, - именно так мы, походу, с тобой и поступим.
Отлично ориентируясь на окружающей территории, окружавшей солидный особняк закадычного друга, он удачно выбрал безопасное направление, располагавшееся поближе к забору. Постепенно они миновали затемнённый участок и оказались на освещённом пространстве, где веселись безответственные приятели, оказавшиеся изрядно подвыпившими (теперь их можно было не опасаться, так как они и перед собой-то вряд ли чего-нибудь видели). В любом случае предусмотрительные любовники, сбегавшие с молодежной вечеринки (вышедшей за все существовавшие рамки и перешедшей границы дозволенного) применили необходимые меры предосторожности: двигаясь слегка пригнувшись, они надёжно скрывались за кустарниковыми цветами, расположенными возле двухметрового заборного ограждения. Хитрость считалась незатейливой, зато поистине действенной, в связи с чем перепившиеся одноклассники, ничего не видевшие дальше кончика носа, так их и не заметили, позволив удалиться без ненужных происшествий и непредвиденных осложнений.
Словно что-то такое предчувствуя, Виктор оставил неказистую, но быстроходную машинёнку снаружи, вне ограждения. Оказавшись за высокой оградой, он сжал могучий кулак, а затем выпрямил средний палец, изобразив известный всем жест и направив его в сторону беспокойного дома.
- Ага, поганые «черти», «падлючие» шуточки кончились – сегодня вы нас больше «не обломаете»! Ищите нас теперь, не знамо где – авось и найдете.
Неприветливую реплику он заканчивал, отключая автомобильную сигнализацию и открывая дверную створку, установленную с водительской стороны. В то же время Жанна осуществляла посадку на пассажирское кресло. Запустив автомобильный двигатель, практичный парень не преминул подогреть внутреннее пространство. Потарахтев минут десять, он выехал на неширокую проезжую часть.
- Куда поедем? - не удержалась неусидчивая блондинка от любопытного интереса. - Ты уже знаешь?
- Думаю, выбирать какое-то особое место и сильно удаляться сегодня не стоит, - рассудительно заметил юный поклонник, страстно желавший обладать бесподобной красоткой и еле-еле державшийся в томительном ожидании, - как выедем за городскую окраину, немного углубимся в лесистую местность – там есть уютненькое пристанище – разведём согревающий костерок, а затем, под тусклые отсветы жаркого пламени – что добавит дополнительной сексуальности – сольёмся в едином экстазе.
- Хорошо, - согласилась впечатлительная красотка, которая «протекла» настолько, что намочила нижнюю часть коротенькой юбки, не позабыв и матерчатое сидение, - я сейчас хочу того же самого, как ничего другого на всём белом свете.
Давно уже успокоившись от случившегося испуга (она ведь не видела тот мрачный предмет и не придала недавнему происшествию никакого значения - посчитала его и затянувшейся, и неудавшейся шуткой), возбуждённое тело с нетерпением дожидалось только единственного – скорого полового сношения. Поскольку пьяная вечеринка происходила почти на крайней околице, неудачливые любовники очень быстро оказались за пределами районного центра и выехали на второстепенную дорогу; на расстоянии полутора километров она начинала углубляться в густо разросшуюся лесную посадку.
Внезапно! Сама не зная зачем, Жанна оглянулась назад, и ее настороженное внимание привлеклось отдалённым свечением фар. Несколько раз обернувшись и хорошенечко пораздумав, она озадачилась мыслью, в общем-то правильной и вполне очевидной.
- Мне кажется, или нас кто-то сейчас преследует? - обратилась она к беззаботному кавалеру, погруженному в сладострастные, похотливые размышления. - Кто бы это мог быть, а?.. Ты как, Витя, думаешь?
В очередной раз прозорливую девушку стала теребить нехорошая нервная дрожь, а нежное сердечко забилось чересчур учащённо (оно словно предупреждало о какой-то неведомой, но скорой и жуткой опасности). Однако самонадеянный молодой человек, как и всегда, не замедлил ее успокоить убеждённым высказыванием и крайне уверенным видом:
- Жанночка, милая, перестань – кому мы, «на хер», нужны? Просто какой-то «полуно;чный мудак» движется в том же самом направлении, что и мы. Между прочим, в скором времени ты сама во всём убедишься.
- Но почему он едет с одинаковой скоростью – не отстает и не догоняет?
- Наверное, осторожничает, - высказался Виктор наиболее очевидным предположением, самим просившимся с языка, - походу, какой-нибудь древний старик возвращается в родную деревню. По-видимому, он очень устал, а потому не рискует – предпочитает выдерживать значимую дистанцию, чтобы, не приведи Господи, не врезаться и не попасть к нам «на бабки». Лично я думаю так, и моё мнение представляется мне наиболее правильным. Кроме того, через пару минут мы всё едино станем сворачивать, а там уже с точностью выясним: за нами он двигается или же нет?
Действительно, не преодолели они и пары сотен метров, как убедительный парень направился на еле заметную лесную дорогу, уходившую вглубь тёмной чащи и простиравшуюся в глубокую неизвестность. Отъехав буквально чуть-чуть, предприимчивый водитель резко остановился и, не заглушая двигатель, отключил внешние световые приборы.
- Сейчас посмотрим, что за презренный «супчик» настолько разволновал мою любимую девушку, - провозгласил предводитель хулиганистой братии, оборачиваясь назад и предлагая сомнительной спутнице поступиться ровно таким же способом, - если «старый пердун» рискнёт повернуть, то, клянусь, ему прилично не поздоровится!
- Ты мой бесстрашный герой!.. - восторженно улыбнулась Морева, до глубины души восхищенная самоотверженной смелостью; однако, как бы она не хорохорилась, природная пугливость не позволяла ей целиком расслабиться и насовсем избавиться от неприятной лихорадочной дрожи.
Как и утверждал Эбант, таинственный преследователь спокойно проехал мимо; он выдерживал предельную скорость, рекомендуемую для тёмного времени и не превышавшую семьдесят километров.
- Ну что, убедилась, пуганная трусиха? - поинтересовался молодой человек, про себя надсмехаясь над причудливым, нестойким характером. - Причины для безотчётного страха отсутствуют – можно двигаться дальше и наконец-то предаться спокойному занятию сексом.
Он снова зажег осветительные приборы и неспешно поехал по неровной дорожке, изобиловавшей неровными ямками, округлыми кочками и древесными корневищами. Несмотря ни на что, отечественный автомобиль заслуженной марки «Нива», приобретенный юным хулиганом на (чисто!) нетрудовые доходы, легко справлялся с любыми препятствиями и через десять минут пути вывез непутёвых любовников к миленькой, уютной полянке. Как и обещал, перед тем как начать несравненную спутницу соблазнять, Виктор решил придать их лесному свиданию бо;льшей романтики – исполнил взятое чуть ранее несложное обязательство. К удивлению великолепной красотки, они прибыли к уединённой местности, словно специально оборудованной и для таких, и для схожим им рандеву. Как же она выглядела? В центральной плоскости, с помощью объёмных камней-голышей, окаймлялась территория для костра, на настоящий момент содержавшая лишь чёрные, давно остывшие, у;гли (они легко узнавались в свете автомобильных фар); рядом, на расстоянии чуть меньше трёх метров, в землю врывался массивный стол, стоявший на четырёх осиновых ножках и больше походивший на деревянный топчан, чем на предмет, предназначенный для обеденных принадлежностей; с дальней стороны он окружался деревянными стульями, выпиленными прямо из березовых пней; не обошлось и без заготовленных дров, заранее сложенных под специальным навесом и, по-видимому, рассчитанных далеко не на единое посещение.
- Ты сюда уже кого-то возил? - задала Морева закономерный вопрос, само собой разумевшийся. - Я уже прямо ревную, а в праведном недоверии я делаюсь поистине страшной, - она, конечно, шутила и по большей части ей было без разницы, чем занимался её похотливый поклонник, пока не стал ее прямым ухажером; однако при всех обстоятельствах она не смогла оставить немаловажное условие без пристального внимания: - Так, я надеюсь, весь твой развратный блуд благополучно закончился? Смотри, если что, не пожалею – порочные яички, «мать твою так-то», отрежу!
- Опять ты, любимая Жанночка, с глупыми подозрениями, отчасти необоснованными, а частью надуманными, - наигранно возмутившись, ловкий юноша проворно выбрался из неказистой машины и сразу же приступил к сооружению горячего очага, - да сюда полгорода приезжает «трахаться» – и, поверь, мы с тобой далеко не единственные! Что же касается меня? Хм, признаюсь, я здесь раньше уже бывал и привозил сюда других девчонок, менее привлекательных, зато наиболее пошлых. Как ты правильно заметила, развратные вольности я больше не позволяю, и мои прежние подвиги давно уже стали голимой неправдой. Короче, сейчас я только с тобой и ни о каких сторонних изменах даже не помышляю – как можно желать кого-то другого, когда находишься рядом с пленительной красотой, непередаваемой никакими людскими словами?!
- Ладно, допустим, что ты прощен, - игриво нахмурилась привлекательная особа, эффектно выбравшись из невместительного салона; первым делом она вознамерилась проверить, удобный ли лесной «траходром», и развалилась на нём во весь восхитительный рост и расставив по углам несравненные, точёные ножки, - разжигай побыстрее жаркий костер, и давай уже займёмся плотской любовью, а не то ещё немного, и я нафиг, вконец передумаю.
- Если подождешь хотя бы пару минуток, то я окажусь в твоём полном распоряжении, - сладким голосом «пропел» молодой ловелас, лоснясь как мартовский кот и прекрасно понимая, что раз неосмотрительная красотка согласилась сюда приехать, то навряд ли она уже пойдет на попятную.
По-быстрому сложив дровяную конструкцию, схожую с конусом, неуёмный парень достал из автомобильного багажника канистру с бензином, всегда имевшуюся в запасе, брызнул несколько капель на деревянный домик, чиркнул охотничьей спичкой – и вспыхнуло жаркое пламя, словно бы говорившее и его безграничной, блаженной любви. Первый огонь оказался настолько ярким, что невольно обдал великолепную красоту, развалившуюся на самодельном столе и остававшуюся в заманчивой позе; он заставил её резко отпрянуть на отдалённую сторону.
- Ты, очумел, что ли, совсем?! - неприветливо возмутилась недовольная дамочка; но через секунду она уже вовсю улыбалась, не придавая несущественному событию слишком уж большого значения.
Не отвечая, Виктор поднял корявую палку и нагнулся, чтобы пошевелить разгоревшуюся основу и чтобы уменьшить распространяемое тепло. Неожиданно! В тот злосчастный момент, когда он присел, раздался какой-то неестественный свист, а затем (аккурат по воздушному пространству, где только что находилось плечо) пролетел невидимый странный предмет; по характерному звуку он не оставил ни малых сомнений, что является опасным орудием, предназначенным для метания. Через долю секунды, подобно острозаточенному клинку, он воткнулся в хвойное дерево, расположенное как раз за «пацанской» спиной. Неожиданное везение, вызванное счастливой случайностью, продлилось недолго: моментально прилетела вторая звездочка, похожая на те, какие состояли на вооружении средневековых японских шпионов – ниндзя; она вонзилась точь-в-точь пониже ключицы, пронзила надрёберную кость, вызвала жуткую боль, лишила правую руку мышечной силы и «повесила» её никчёмной, безвольной плетью. Нетрудно понять, невезучий парень был поражен пластинкой, практически идентичной, что и в жутком случае с Востриковым – вот только на этот раз она представилась немного модернизированной и выглядела квадратным крестом, подобным фашистской свастике, а по концам заточенным под острое лезвие.
- Что это, чёрт возьми, такое творится?! - заорал Эбант как резанный, вертя бестолковой головой по разные стороны и пытаясь пронзительным взглядом нащупать невидимого врага.
- Что?.. Что случилось?! - вновь впадая в истерическое волнение, закричала впечатлительная блондинка, перепуганная до дикого ужаса (в свете яркого пламени она увидела страшное металлическое оружие, вонзившееся в коренастое туловище, и капавшую с него ало-бурую кровь).
Вместо прямого ответа, из непроницаемой темноты вышла на пламенный свет… показалась мрачная, едва созерцаемая, фигура, облаченная во всё чёрное. На вид беспечных любовников предстал однотонный костюм, похожий на форму сотрудника СОБРа [он виделся собранным по полной выкладке и включал в себя и броневой жилет, и боевую разгрузку (специальная накидка со множеством разнообразных отсеков), и странную маску, блестевшую и глазными, и ротовыми прорезями, и очень напоминавшую толстый дамский чулок].
- Ты ещё кто такой, «…твою мать»?! - не в силах удержаться от неприветливой матерщины, попытался выяснить раненый парень (он как будто не понимал, что обезличиваются совсем не за тем, чтобы так просто раскрывать сокровенную тайну спрятанной личности).
Как и в первом случае, внятного разъяснения не последовало, а почти сразу же раздался непривлекательный свист, слышанный ранее и напоминавший стальное воздушное рассечение, – и второй вражеский крест вонзился строго по выбранной цели, но теперь разве что в левую руку (юный предводителя местной шпаны аккурат чуть-чуть приподнялся и натужно пытался извлечь небольшое метательное орудие, прочно засевшее в твёрдой кости; другого плеча). Продублированный бросок провёлся не менее мастерски, заставив и вторую конечность лишиться могучей силы, в обычное время довольно значительной, – мгновенно она безвольно повисла, свесившись книзу.
- А-а-а, проклятый «ублюдок»! - корчась от мучительной боли, заорал хулиганистый парень, среди местной молодёжи сумевший проявиться непобедимым. - Ты чего «вааще» здесь творишь?! Совсем всё «по жизни» попутал?!
Не останавливаясь на добытом успехе, жуткий незнакомец уверенным шагом приблизился к Моревой, застывшей в бездвижном ступоре и дрожавшей от несравненного ужаса; левой ладонью он прочно схватился за тонкую, нежную шею. Со стороны они казались едва ли не равными – и худощавым телосложением, и одинаковым ростом – однако не стоит забывать, что Жанна обулась в высокие туфельки (хотя – чего уж там? – они напрочь провалились в рыхлую почву), ее же молчаливый противник оказался в обыкновенных ботинках военного образца, с завышенным берцовым подъемом. В любом случае, принимая во внимание бездумный, животный страх, образовавшийся у выбранной жертвы, «мистер инкогнито» получал безоговорочное и явное преимущество, чем он тут же и не замедлил воспользоваться. Не говоря ни единого слова и никак не выражая душевных эмоций, неизвестный человек резко сдавил трепетавшее горло, а следом… пользуясь полным отсутствием силового сопротивления, практически без усилий поволок несравненную пленницу к своеобразному столу-топчану, невероятно удобному для сексуальных утех, теперь же предполагавшему сделаться ложем безжалостных пыток. Заплетаясь длинными шпильками в рыхлой земле, Жанна послушно следовала в выбранном направлении, интенсивно перебирая прелестными ножками. Хотя она и хрипела, и задыхалась, но до того критического момента, как повалиться на твёрдые доски, она всё-таки успела вскрикнуть, взывая о помощи:
- Витя!.. Милый!.. Чего ты стоишь?! Ты же поклялся… всегда меня защищать?!
Осознавая над низкорослым противником ощутимое превосходство и намереваясь «запинать» поганого мерзавца одними ногами (без помощи кулаков), раненый парень сделал было самоуверенный шаг, направленный к пленённой подружке; но, заметив в свободной вражьей руке уже знакомую «фашистскую звездочку», направленную в него, сразу остановился.
- Да ну тебя «на хер»! - прокричал вероломный отступник, ещё недавно преданный чуть не «до гроба», но теперь разворачивавшийся к спасительной чаще лицом, а к захваченной пассии презираемым задом; на прощание он трусливо воскликнул: - Моя жизнь мне намного дороже! - И бросил изумительную блондинку на неминуемую погибель, сам же припустился быстро, а главное, позорно бежать, беспомощно махая «безжизненными» руками.
Ещё немного похрипев, зеленоглазая красавица, кинутая подленьким воздыхателем, непроизвольно подумала: «Только бы сохранить де;вичью честь» - и вдруг совсем перестала дышать. Закатив изумрудные глазки кверху, она лишилась сознания, полностью расслабила прекрасное тело и, поддерживаемая, безмолвным мучителем завалилась на ровную поверхность деревянной конструкции, предназначенной совсем к иному времяпрепровождению. Убедившись, что Морева впала в глубокий обморок, безликий истязатель ослабил ручной захват, отстранился от бессознательной девушки и, оставив ее одиноко лежать, устремился за трусливым подонком, предательски покинувшим возлюбленную зазнобу и посчитавшим возможным скрыться, не испросив на то ни чьего дозволения.
Как только быстрые шаги и беглеца и преследователя, удалявшихся в глубины тёмного леса, стихли вдали, белокурая красавица, оставленная (вроде бы?) в безвольной позиции, осторожно зашевелилась, легонько приподнялась на локтях, презрительно улыбнулась и в то же время подумала: «Ну что, тупоумный «сучонок», «съел»? Захотел меня взять, да так просто, практически без труда – «хрен» тебе с маком, проклятый мерзавец! Я пока ещё не готова ни быть изнасилованной, ни, безусловно, убитой. И этот, плюгавый пакостник, тоже хорош, - переключилась она на невзрачную характеристику, отображавшую хвастливого обольстителя, на деле, при первой реальной опасности, проявившим себя самым последним, мерзопакостным трусом, - клялся мне в вечной любви, обещал обеспечить полную невредимость, а сам взял, презренный поганец, да и попросту «кинул»… никогда ему откровенной подлости не прощу!»
Теперь стоит рассказать о предпринятой хитрости: в самый ответственный, априори опасный момент у представительницы прекрасного пола (как оно обычно бывает) включился инстинкт самосохранения, нацеленный на обеспечение собственной безопасности (главным критерием в нём проявилось чёткое положение, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих»). Странное дело, именно осознавая явственную причину, что действенная помощь всесторонне отсутствует, она (хотя и ощущала некую нервную дрожь) обрела невероятную ясность рассудка, особенно проявившуюся в кульминационный, едва ли не последний момент, – Жанна приготовилась действовать крайне решительно. Плутоватая бестия чётко изобразила внезапную задержку дыхания, выраженную убедительной потерей сознания, а затем, расслабленная, спокойненько дождалась, когда оба омерзительных типа отвалят, и желательно дальше. Не откладывая окончательное спасение и, опять-таки, откровенно подумав: «Ну что ж, «поганенькие уродцы», - имея в виду и того и другого, - прощайте – и, думаю, навсегда!», Морева ловко спрыгнула со зловещего «траходрома» и напрямую направилась к гордости российского автопрома. Здесь стоит немного отвлечься и уточнить, что, пользуясь значимым общественным положением (в отличии от неразумного дружка, не желавшего учиться ни в школе, ни где-нибудь в другом месте), она давно сдала водительские экзамены и теперь терпеливо ждала исполнения восемнадцати лет, дыбы своевременно получить заслуженные права. Основываясь на последнем факте, нет ничего удивительного, что первая мысль, посетившая белокурую голову, явилась приблизительно таковой: «Непременно нужно сбежать на транспортном средстве – почему? – так намного быстрее». Зеленоглазая проныра открыла незапертую створку, располагавшуюся с водительской стороны, «быром» запрыгнула в маломестный салон – и!.. Неожиданно обнаружила, что стартерных ключей в замке зажигания, к великому ужасу, нет.
«Вот, трусливый гадёныш! - мысленно ругнулась рассерженная блондинка, не забывая про парочку крепких словечек. - Сам вроде бы весь из себя отъявленный хулиган, типа, «держит» всю прилегающую округу, а оставить машину, готовую к срочному запуску, да ещё и в глухом лесу – поганый урод побоялся». Спасительный выход напрашивался только один: попробовать уйти через непроглядное лесное пространство. Утвердившись, что бегство через густорастущую чащу – единственно правильное решение, она покинула никчёмный автомобиль, скинула дорогущие туфли, лишь мешавшие быстрому бегу, а следом, шлепая по холодной земле практически голыми пятками и направляясь напрямую через лесную посадку, припустилась быстро-быстро бежать. Чтобы не заплутать, предусмотрительная красавица особо не отдалялась и всё время придерживалась извилистой тропки, накатанной городскими пройдохами, жуткими любителями таинственных развлечений.
Глава III. "Догоняшки" и девичья исповедь
Было далеко за глубокую полночь, а Настя всё ещё заполняла необходимые документы и кропотливо заносила в них результаты проделанной за день оперативной работы. Как ранее упоминалось, подробный план, направленный на раскрытие особо тяжкого преступления, она составила днём, после чего с трудом передала его в следственный комитет (хотя все и понимали, что делается общепринятая проформа, но требовали представить наиболее реалистичный подход, излагавший пошаговые мероприятия); с пеной у рта Юлиевой пришлось убеждать Артёма Енотова, что ей вначале надлежит потрясти подведомственную агентуру, а уже потом предпринимать более-менее осознанные шаги и строить правдоподобные версии. Посвятив весь остаток служебного дня практической отработке, усердная труженица очень устала и, ничего конкретного так и не раздобыв, занималась системным заведением оперативного дела; она заполняла его подробными рапортами, передавшими лиц, каких ей посчастливилось хорошенько проверить (маниакального убийцу, разумеется, необходимо искать, но и рутинные занятия никто за тебя не сделает; учитывая же тот примечательный факт, что никаких зацепок до настоящего времени так добыто и не было, внимание к оформлению документации обещало быть пристальным). Предохраняя себя от нешуточных неприятностей, совсем ей ненужных, исполнительная сыщица занималась сейчас (в свободное время) подведением неутешительных служебных итогов.
Листов, формата А4, исписанных красивым почерком и заполненных и с той и с другой стороны, получилось не менее двадцати; больше документировать было нечего, а значит, можно уже заканчивать и отправляться на коротенький отдых. В завершение, изрядно изнурённая девушка сложила документальные справки в тонкую пачку, проткнула острым шилом пять дырок, пропустила через них чёрную нитку и совсем уже собиралась крепить их к картонным корочкам, с надписью: «Дело № »… Как вдруг! Она услышала истерический женский крик, доносившийся с улицы; он наполнялся необычными интонациями, странными и неестественными, походившими на некий сверхъестественный ужас. Пронзительный возглас звучал так отчетливо, что заставил вздрогнуть даже бывалую сотрудницу уголовного розыска.
Удивительное дело, нечеловеческий крик проник именно туда, куда следовало. Но почему? Здесь стоит коснуться конструктивных особенностей полицейского здания: оно представлялось нешироким, но излишне продолговатым (раньше в нём помещалось одновременно до восьмидесяти сотрудников); являясь кирпичным, квадратное строение имело два этажа и подземный подвал, где некогда размещался временный изолятор, предназначенный для содержания и административно-задержанных лиц, и опасных преступников (но он давно уже не работал); в результате проведённой реструктуризации в каждом кабинете, где ранее размещалось по три-четыре сотрудника, теперь заседали по два, а где-то и вовсе по одному. Так получилось, что у каждого оперуполномоченного имелось собственное пространство, представленное в виде отдельного помещения; оно размещалось на втором этаже, находилось по соседству с аналогичным и отмечалось двойными дверями, непроницаемыми для прохождения «лишнего» звука. Впрочем, через пластиковые окна, выходившие и на фасадную, и на проезжую часть, уличный шум проникал практически беспрепятственно.
Услышав почти нечеловеческий крик (до такой степени он наполнялся безотчётным страхом и диким ужасом) Юлиева отложила несшитое дело, в одну секунду оказалась рядом с полутораметровым окошком, с легкостью распахнула застеклённую створку (чем смахнула комнатный цветок, стоявший на подоконнике), а высунувшись по пояс, стала внимательно вглядываться в слабоосвещённую местность, в столь позднее время обычно пустынную. Что же она увидела? Шлёпая практически босыми пятками, прикрытыми лишь прочной сеткой колготок, к полицейскому отделению очумело бежала необычайно красивая девушка, внешним видом передававшая суеверный, едва ли не смертельный испуг (точно её догонял если и не сам Сатана, то во всяком случае какое-то злобное исчадие Ада).
- Помогите! Спасите! - вопила она истошным криком, указывая рукой куда-то сзади себя. – Он за мной гонится!
В похожих ситуациях особо долго думать нельзя, в связи с чем умудрённая сыщица, мысленно перекрестившись, за считанное мгновение оказалась в оконном проеме. Длительно не задерживаясь, она незатейливо спрыгнула на железобетонный выступ, предназначенный для защиты входного проема от мокрых погодных условий (словно бы специально смонтированный как раз под ее кабинетом); а далее, свесившись на руках, ловкая красавица безболезненно спрыгнула на асфальтовое покрытие. Здесь стоит отметить, что немногим ранее она предусмотрительно нацепила на себя оперативную кобуру, примостив ее под кожаную куртку (более удобную, чем дамская сумочка), и переложила в неё табельное оружие. Около трёх секунд ей понадобилось, чтобы извлечь воронённый «макаров» наружу и чтобы преодолеть те десять метров, что отделяли ее от «сумасшедшей» беглянки.
Схватив дрожавшую Жанну (а как нетрудно догадаться, привлекательной трусихой оказалась она) за правое плечо свободной рукой, Юлиева резким движением завела ее за себя, спрятала неотразимую девушку за не менее восхитительным телом и, прикрывая ее спиной и продолжая одновременно удерживать, настороженно осмотрелась. Не желая попасть в плачевную ситуацию, правой рукой, прочно сжимавшей ПМ, она водила из стороны в сторону, пытаясь «нащупать» враждебного неприятеля. Вдруг! Примерно в тридцати метрах, в негусто росшей аллее, параллельно сопровождавшей проезжую часть и простиравшуюся с направления, противоположного полицейскому отделению, промелькнула чья-то тёмная тень – она бего;м направлялась против движения. Не оставалось ни малых сомнений – дерзкий преступник пытался своевременно скрыться.
В тот же миг распахнулась железная створка, ведшая в защищённый участок, и на пороге возник оперативный дежурный; так же как и деятельная сыщица, он выскочил на душещипательный крик, но немного всё-таки припозднился. Говоров Михаил Григорьевич, заступивший на суточную службу, находился в занимаемой должности последние десять лет и выглядел достигшим сорокасемилетнего возраста. Он представлялся мужчиной грузным, обросшим пивным животиком и, соответственно, накопившим изрядного веса; при среднем росте особенно выделялась неказистая фигура, полная и чем-то напоминавшая сказочный колобок – в общем, выглядел несуразно. Лицо его считалось самым обыкновенным (не привлекательным и не сильно отвратным) и имело обвисшие, пухлые щёки, карие глаза, неприятно прикрытые жирными веками и казавшиеся узкими, не слишком большими, впалый, вогнутый нос, мясистые губы, а также маленькие, плотно прижатые уши; прямые волосы остригались коротко и выделялись каштановым цветом. Форменное обмундирование выдавало майорское звание.
- Заведи её внутрь и прими под бдительную охрану! - резко вскрикнула Юлиева тоном, не подлежавшим никакому сомнению (она мгновенно сообразила, что лично сама обязана пуститься в немедленное преследование). - Я немножечко пробегусь и проследую за тем поганым уродцем!
- Хорошо! - охотно согласился неторопливый дежурный, одобрив правильное приказание, поступившее от сотрудницы, по званию младшей, но состоявшей на должности более значимой (переваливаясь медвежьей походкой, он неспешно двинулся к перетрусившей молодой блондинке, необычным способом обратившейся за экстренной помощью).
Другая участница неожиданно возникшего «трио» уже ничего не слушала: настолько она не сомневалась, что несложное указание выполнится и точно и в срок, и настолько была уверена в правильности предпринятых действий. В наступивший момент ее занимало нечто совсем иное – догнать отъявленного преступника (а в том неоспоримом факте, что беглец нарушил закон, она, принимая во внимание характер поступившего сообщения, ни грамма не сомневалась), непременно опасного злодея схватить – а там?.. В спокойной обстановке уже выяснять все подробные обстоятельства случившегося события (тем более что какое-то интуитивное чутье ей однозначно подсказывало, что сейчас она бежит именно за – ТЕМ! – кто и совершил те ужасные убийства, что паче чаяний ей приходилось теперь расследовать).
Продолжительная аллея только-только начинала оперяться свежей листвой, поэтому, учитывая освещенность городского пространства, просматривалась на сравнительно приличное расстояние. Не замедлив воспользоваться благоприятной особенностью и не упуская из виду мрачную тень, Анастасия помчалась со всей натренированной прытью. «Как хорошо, что я догадалась надеть удобные, беговые кроссовки… словно предчувствовала», - подумала она, быстро-быстро перебирая умелыми ножками. Удивительное дело, то ли ловкая оперативница имела лучшую подготовку, то ли ее заманивали в какую-то хитрую, ловко расставленную, ловушку, однако разделявшее расстояние сокращалось просто неумолимо. И вот! Настало ключевое мгновение, когда друг от друга их отделяло не больше, чем сорок метров. Если теперь поднажать, то через пять, максимум десять, минут можно схватить непроворного беглеца за его воротник (или шиворот – смотря, чего у него там было?). Как уже говорилось, древесная посадка разделяла проезжую часть на; две равные части, образуя транспортное движение в одностороннем порядке. Невольные спринтеры давно сместились на тротуар, расположенный за деревьями и пролегавший напротив полицейского отделения, – теперь они неслись вдоль протянутых, пятиэтажных строений. Внезапно! Словно по какому-то роковому стечению обстоятельств, предусмотрительный незнакомец свернул на одном из перекрестков за угол многоквартирного дома, и… как будто бы растворился. Юлиева бежала за ним практически следом. Когда она повернула за поворот, и никого не увидела, естественно, удивилась, а оказавшись в полном недоумении, растерянно замерла, оглядывая близлежащую территорию и выбирая, куда надлежит проследовать дальше. «Он явно не успел преодолеть более сотни метров, длину панельного дома, - маленькими «молоточками» стучало в недоумевавшей головушке, требуя найти немедленное решение; но его пока не было, наружу же просилась совсем другая, не менее логичная, мысль: - Конечно, всё видится поистине странным; но, может, мне всё-таки готовят какую-то страшную западню, и вероломную, и предательскую?..»
Точно подтверждая её мрачные, самые тревожные, подозрения, со стороны ближайшего дерева, стоявшего по ходу движения (прямо из распускавшейся кроны), раздался характерный звук, очень напоминавший воздушное рассечение; похоже латают стальные предметы, острые и тонкие, а ещё и вращающиеся. Для истинного ценителя боевых искусств, каким являлась обученная оперативница, металлический свист был, разумеется, далеко не в диковинку, и, повинуясь наработанной технике (но в чём-то и чисто интуитивно), она повернула великолепный корпус на девяносто градусов влево и, с шагом ноги, убрала его в сторону. И как раз вовремя! Буквально в ту же секунду мимо неё (где только-только располагалось распрекрасное личико) пролетел метательный снаряд, сверкавший убийственным блеском. Он просвистел много дальше и затерялся в древесной аллее, зато вынудил осмотрительную сыщицу отпрянуть немного назад и укрыться за клено;вым стволом, росшим у тротуара и оказавшимся прямиком на углу перекрестка. Едва она успела укрыться, как с противоположной части, озаряя округу угнетающей интонацией, в шершавую кору воткнулся стальной предмет, хотя и лёгкий, но очень опасный. Выходить из импровизированного укрытия и рассматривать, несёт ли тот в себе дополнительную угрозу, дополнительной возможности, естественно, не было – но ничто не помешало бойкой оперативнице начать вести ответный огонь. Выпустив из табельного оружия ровно три пули, она направила их в низкую крону, за которой, по-видимому, и скрывался коварный преступник, и ловкий, и хитроумный.
Как только огневая пальба закончилась, а Настя стала прислушиваться, достигла ли защитительная реакция необходимого результата, послышались звук отдалённого прыжка, а следом удалявшиеся шаги; стуком грубых ботинок они возвестили, что проворный беглец предусмотрительно мчится прочь, прикрываясь в ряд выстроенными деревьями. Юлиева незамедлительно кинулась догонять; правда, разумную голову уже не теряла, а двигалась осторожно, перемещаясь короткими перебежками (от одного насаждения до другого) и держа наготове оружие, готовая в любой момент произвести поражающий выстрел. Едва длина дома закончилась, бесноватый прохвост стал сворачивать за; угол, что не осталось кое-кем незамеченным. Бездумно более не рискуя, опытная сыщица справедливо предположила, что из-за «железобетонной неизвестности» может последовать внезапное нападение, печальное, роковое, возможно смертельное. Остерегаясь всецело оправданно, сотрудница органов внутренних дел потратила на преодоление необходимого расстояния время немного большее, чем бы потребовалось, если бы реальная опасность напрочь отсутствовала.
Так получилось, что из-за последнего ствола, расположенного, в паре метров не достигая угла пятиэтажного дома (за которым и скрылся отпетый преступник), не получалось различить, притаился ли за ним кто-нибудь либо же нет. Маститая сыщица тоже оказалась не так уж проста и, резко выдохнув, решилась на очень отчаянный шаг: прыгнув резко вперед, прямо к асфальтированному проезду, ведшему к придомовой территории, она ловко перевернулась через прижатую голову; далее, распластавшись на правом боку, бойкая умелица взяла предполагаемое укрытие на прицел воронённого пистолета, удерживаемого двумя руками, вытянутыми строго вперед, – она приготовилась, в случае чего, произвести прицельный и поражающий выстрел. Несложно догадаться, беглец оказался не дураком и сумел предположить себе нечто подобное – в решительный момент его, устроившего засаду, там не присутствовало. Теперь можно целенаправленно двигаться дальше, что настырная оперативница практически сразу и сделала.
Резко поднявшись на ноги и держа перед собой боевой пистолет, готовая в любую секунду выстрелить по любой, чуть увиденной, цели, а заодно и уклониться от встречного нападения, Анастасия шла уверенным, твёрдым шагом, напряжённо вглядываясь в слабо освещаемое пространство, примыкавшее к придомовой территории. Она быстро преодолела боковую ширину здания, повторила изящный трюк – сначала с резким падением, а затем с продолжительным кувырком. Она бдительно изучила площадку, образованную у ближнего дома, потом, эффектно перевернувшись и сместившись чуть в сторону, видимую зону у дальнего, расположенного за асфальтированным проездом. Никого не обнаружив, Настя снова вскочила на ноги, для того чтобы удобнее осматривать окружающее пространство, расположенное вблизи. Как бы Юлиева не старалась прорезать майскую темноту и как бы не вглядывалась проницательным, острым зрением, она так ничего и не обнаружила, за исключением нескольких машин, выстроенных в неровный ряд и располагавшихся на специальной стоянке, предусмотренной сразу за подъездными путями.
Неожиданно (не успела полицейская еще подумать, что, возможно, преступник скрывается в одном из автомобилей) запустился двигатель ближайшего внедорожника, словно по какому-то злому року располагавшемуся прямо напротив; галогеновые фары, включенные следом, ярким светом ослепили незадачливую преследовательницу. Сделав резкую пробуксовку, BМW Х5-й сорвался с места и единым порывом понесся напрямую на одиноко стоявшую сыщицу. Вот-вот должно произойти прискорбное столкновение, на что, наверное, и рассчитывал проворный «ублюдок», используя эффект внезапного ослепления. Однако! Настя не зря посвящала всё свободное время усиленным тренировкам, где постигала секреты боевого искусства и отрабатывала подсознательную реакцию, – несмотря на полную неожиданность, она сумела сгруппироваться, отдала себе мысленную команду и уклонилась немного в сторону, прыгнув в невысокие кусты акации, обильно разросшиеся перед окнами первого этажа и служившие естественным украшением внутренней части многоквартирного дома.
Тем временем немецкий внедорожник выехал на проезжую часть, а повернув направо, полным ходом попытался исчезнуть. Но и Юлиева так просто сдаваться не собиралась! Она поразмыслила: «Только бы хоть одна не оказалась с сигнализацией…» - быстро поднялась с холодной земли и, пробегая по ряду машин, стала искать незапертый транспорт. Не прошло и пяти секунд, как она оказалась перед захудалой «семёркой», где внутри салона ничего не мигало, а значит, она закрывалась лишь механически, без современных электронных примочек. Дальнейшие движения походили на киборга, наделённого определённой программой: дулом пистолета продвинутая сыщица разбила дверное стекло, расположенное у кресла водителя, открыла внутренний запор, отодвинула железную створку, с изящной грацией чёрной пантеры оказалась внутри, одним ударом рукоятки пистолета сбила верхнюю часть замка зажигания, почти одновременно достала из кармана джинсов плоский ключ, подходивший к служебному кабинету, вставила его в образованное отверстие, уже не требующее особой конфигурации, и, наконец, запустила электрический стартер – на всё про всё ей потребовалось семнадцать секунд. Успешно заведённый, автомобиль, взятый в прокат не очень естественным способом, взвизгнул колёсной резиной и в буквальном смысле вылетел с придомового участка на асфальтированное покрытие.
Когда Анастасия оказалась на перекрестке с односторонним движением, то краем глаза в определённый момент уловила, как хваткий преступник движется в сторону, противоположную разрешенному направлению, – вынужденно ей пришлось поступаться дорожными правилами и воспользоваться той же самой дорогой. Погоня неотступная началась! Для удобного продвижения, напористой дамочке пришлось убрать заряженный пистолет назад, в оперативную кобуру, удобно поместившуюся под левой мышкой (как известно, раньше она удерживала его в руке, готовая открыть огонь в любую секунду). Через пару сотен метров непродолжительная аллея закончилась, а прямая дорога, соединяясь, образовала единую проезжую часть. Юлиева сразу же перестроилась, и неустанное преследование продолжилось хоть с каким-то соблюдением установленных правил (за исключением скоростного режима, конечно). Однако, как не старалась взбудораженная красотка давить на топливную «гашетку» (автомобильный жаргон), очень скоро она поняла, что реальные возможности российского автопрома сильно рознятся с немецким, – удиравший внедорожник всё более увеличивал разделявшее расстояние. Неприветливо чертыхаясь, усердная оперативница даже и не задавалась обманчивой мыслью, чтобы сдаться на полпути и чтобы, прекратив бесполезное преследование, возвернуться обратно (вероятно, она рассчитывала на какое-то грандиозное чудо или же потустороннее провидение, а потому и продолжала безостановочную гонку, с одной стороны бесперспективную, с другой сумасшедшую).
Постепенно и первый автомобиль, и второй оказались за пограничной чертой, определявшей городские пределы; теперь они двигались второстепенной дорогой, направляясь строго в сторону лесного массива. Здесь таинственный беглец еще больше ускорился, и его резвая машина понеслась на максимальном пределе, дарованном германским концерном, выпустившим то самое BМW. Постепенно расстояние, разделявшее двух непримиримых противников, стало стремительно увеличиваться. Когда они оказались под густо разросшейся сенью деревьев, то передняя машина вообще взяла да и попросту «испарилась». Не желая сдаваться, Юлиева ещё какое-то время продолжала мчаться по мрачному, тёмному лесу, сама уже не зная, на что она может надеяться. Минут через десять неугомонная преследовательница миновала сначала участок, где имелся еле заметный съезд, позволявший попасть на небезызвестную увеселительную полянку, а затем ту отдалённую местность, где обнаружились два зверски замученных трупа. Ничего похожего на легковой автомобиль, двигавшийся где-нибудь впереди, разочарованная оперативница больше не видела. «Вот, «ёк макарёк», - озабочено ругалась голубоглазая сыщица, не забывая и про лёгкую матерщину, - похоже, я его упустила! Что, впрочем, неудивительно, ведь разве может сравниться российская «семерка» с немецкими BМW?.. Нет, право слово, мне его уже не поймать, а значит, надо уже принимать волевое решение – отказываться от глупой затеи. Я и без того сделала, что могла, и даже успела раздобыть хотя и небольшую, но полезную информацию. Какую? Во-первых, мне известно, на каком транспортном средстве матёрый преступник изволит передвигаться; во-вторых, он одевается как полицейский спецназовец, скрывая лицо; в-третьих, умелый ловкач владеет боевыми искусствами, а в том числе и метательной техникой, что, можно верить, даётся не всякому…»
За построением технических версий задумчивая красавица углубилась в лесную посадку еще на пять километров, но в настоящем случае уже не гнала; она двигалась медленно, зорко всматриваясь в близлежащую территорию, окружающую с двух разных сторон, и рассчитывала найти какой-нибудь тайный съезд, в нём же разглядеть красноватые огоньки, туда-сюда мелькающие и выдающие чёткую принадлежность к назади установленным габаритам. По-видимому, капризная удача находилась отнюдь не на её стороне: вокруг стояла полная темень, более чем ясно показывая, что пронырливого врага полицейская, к великому сожалению, упустила. Приняв окончательное, единственно правильное, решение, Анастасия развернулась назад и поехала в обратное направление. Как оказалось, заимствованного автомобиля так никто и не спохватился. Не желая прослыть «неблагодарной сволочью», законопослушная гражданка (когда ставила его на прежнее место) оставила в салоне номер мобильного телефона (на случай вопросов, касавшихся ремонтных работ). Далее, возвращаясь в полицейский участок, она остановилась у клено;вого дерева, за каким ещё недавно скрывалась от внезапного нападения и куда вонзился необычный предмет. Дотошная сотрудница вырвала метательное орудие из грубой коры, а воспользовавшись уличным освещением, сосредоточенно его изучила. Не стоит особенно удивляться, им оказался металлический крест, заточенный по краям под острую бритву и исполненный под фашистскую свастику. Неприятно поморщившись, щепетильная девушка убрала добытую улику в карман и, часто-часто семеня великолепными ножками, направилась к «родимому» отделению.
- Вот, теперь-то уже всяко… будет, о чем докладывать, - вполголоса промолвила оперуполномоченная, анализируя проделанную ночную работу; не прошло и секунды (словно ее пронзила какая-то внезапная мысль?), она тревожно добавила: - Надо сначала пообщаться с зеленоглазой блондинкой – может оказаться, что последнее происшествие никак не свяжется с растерзанными телами? Да-а… вначале необходимо выяснить все маленькие нюансы – а вот уже потом и делать какие-то определённые выводы. С другой стороны, я почему-то уверена, что обе случившееся истории – это цельные звенья одной преступной цепи! В конце концов, не может же в нашем мизерном городке, прославившимся неподражаемой тишиной, одновременно орудовать кровожадная пара похожих маньяков?!
Подгоняемая путёвой мыслью, капитан полиции быстро достигла кирпичного здания, назвалась дежурному в домофон, а как только щелкнул электронный замок, проследовала внутрь прочного помещения. Морева уже несколько успокоилась – чуть отошла от пережитого страха (да что там?), неописуемого кошмара и несравненного ужаса. Теперь она терпеливо дожидалась добропорядочную спасительницу. Что всё представляется именно так, а не как-нибудь по-другому, сыщица города Икс смогла убедиться, едва лишь вошла в крохотную дежурку.
- Она, - промолвил Говоров, показывая на заплаканную особу, пережившую психологический стресс и сильнейшие душевные муки, - желает разговаривать только с тобой. Якобы ты вызываешь у неё исключительное расположение?..
- Родителей… безответственных оповестить догадались? - в первую очередь поинтересовалась Юлиева (городок маленький, Жанна близка с влиятельным хулиганом, поэтому та её сразу узнала), оказавшись в курсе ее семнадцатилетнего возраста. - Так чего же ты, Миша, - среди равнозначных должностей использовались сугубо панибратские отношения, - неприятностей крутых никак захотел? Немедленно связывайся с бездумными предками и вызывай их сюда. Ну, а ты, - обратилась она к зеленоглазой красавице, - пойдём ко мне в кабинет… расскажешь, что же с тобой в реальности приключилось.
Послушно продвигаясь за опытной спутницей, пострадавшая девушка поднялась на второй этаж и зашла в непросторное помещение, закрывавшееся на пару прочных дверей, разделенных маленьким тамбуром; они так и пребывали в незапертом виде, как, в частности, и пластиковое окошко. Кивнув головой на стул, предназначенный для уважаемых посетителей и установленный возле письменного стола, прилежная труженица закрыла оконную створку, а затем уселась на личное рабочее место; она придала себе выражение, однозначно дававшее понять, что она готова внимательно слушать.
- Так что же у нас действительно приключилось? - задушевным тоном подтолкнула она Мореву к добровольно откровенной беседе.
- У Вас есть хоть чего-то попить, - первым делом осведомилась очаровательная красавица, прожи;вшая за ночь целиковую жизнь и едва ли не поседевшая, - а не то во рту совсем пересохло?
Распахнув незапертый сейф (открытый чуть ранее), милосердная сотрудница достала алюминиевую баночку, содержавшую безалкогольную газировку; она протянула её разволновавшейся девушке. Утолив нестерпимую жажду и немножко взбодрившись, Жанна приступила к подробному изложению мучительной повести. Сразу же стоит отметить, что хозяйка оперативного кабинета приготовилась не просто выслушивать, но ещё и детально фиксировать: она незаметно включила цифровой диктофон, установленный в письменном столе и смонтированный в нём на постоянной основе.
- Я не буду ничего утаивать и расскажу, как существует по-настоящему, - начала зеленоглазая блондинка, незатейливо поправив роскошные волосы, - мне почему-то хочется Вам доверять, и, думаю, всю правду, что Вы сейчас услышите, мои родители не узнают, - посмотрела с лёгкой опаской, но, получив одобрительный кивок, продолжила дальше: - Тогда я начну… В общем, если останавливаться только на фактах, то с недавнего времени я стала постоянно встречаться с молодым человеком, по имени Витя Эбант. Он заслужил в нашем городе не очень хорошую славу – не знаю почему, но именно лидерские качества и располагают к себе молоденьких девушек? Так вот, сегодня мы встретились с несколькими одноклассниками и организовали у одного общего друга «забойную» вечеринку. Скажу прямо, вдоволь «натенцевашись», мы с Витей уединились, чтобы, прошу прощения, немного «потрахаться». Вместе с тем нам всё время как будто что-то мешало, останавливая на самом интересном моменте и не позволяя слиться желанными телами в единое целое, - повинуясь какому-то неведомому желанию, откровенная рассказчица ухватилась за сетку колготок, оттянула их на правой ноге и резко отпустила, с щелчком возвращая обратно (раздался характерный звук, похожий на шлепок нейлонового жгута, пришедшегося по голому телу), - говоря понятнее, сначала нас вроде бы разыграли полоумные придурки-товарищи… хотя в точности я не уверена? Потом что-то плюхнулось в центральной части беседки, в которой мы и собирались – этим! – заняться. Что конкретно упало, я так и не видела, потому как было очень темно; посмотрел же на прилетевшую штучку мой несостоявшийся полюбовник – подлый мерзавец и трусливый предатель! Он ничего мне не показал, и даже не рассказал, а взял да и странный предмет сразу же выкинул – запулил от нас подальше, куда-то на улицу, в непроглядную темноту.
- Как ты думаешь, - прервала Мореву пытливая сыщица, задавшись вполне очевидным вопросом, - чем бы это могло оказаться?
- Не знаю, - перешла белокурая красавица на заговорщицкий полушепот и вновь ее бесподобное туловище стало легонько потряхивать от нервного напряжения, - тогда мне было всё по фигу: моя «киска», - стыдливая рассказчица виновато потупила засмущавшийся взор, но и кокетливо состроила хитрые глазки, - просто «пищала», как же ей не терпелось попробовать настоящей «пацанской» близости. Беспечная идиотка, я не стала придавать неприятному обстоятельству никакого значения; наоборот – когда мой парень предложить сбежать с беспокойного сада и хорошенько уединиться – я не стала ему возражать, долго не раздумывала, а то;тчас же согласилась. На его допотопной «Ниве» мы проехали в ближайшую лесопосадку, где у него, как оказалось, оборудовано специальное место, предназначенное для сексуальных утех. С одной стороны, обнаруженный «траходром» меня, естественно, возмутил, с другой – вдохновенно обрадовал, - она опять поиграла лукавой, жантильной мимикой, - я могла наконец распрощаться с затянувшейся девственностью… раньше мне приходилось встречаться лишь с «мальчиками-одуванчиками», теперь же первый раз посчастливилось «схлестнуться» с нормальным, крутым пацаном, - вспомнив неприятные моменты, критичная сказительница презрительно усмехнулась, - по крайней мере, таким он казался вначале?.. Дальше всё происходило как будто бы в непроглядном, смутном тумане либо избитом, нелепом романе. Пока я нежилась на любовном плацкарте, внешне похожим на обычный обшарпанный стол, мой услужливый паренёк занялся разведением кострового огня и созданием романтической обстановки. Внезапно! На нас совершилось самое настоящее нападение. Сначала ранили несостоявшегося «любовничка», подлого труса-предателя, - она деланно сморщилась, - каким-то железными штучками, похожими на фашистскую свастику…
- Такими? - снова вклинилась любознательная сотрудница, доставая вещественную улику.
- Да, - подтвердила Морева, неприязненно передернувшись и чуточку отстранившись, - именно. Неожиданно я увидела у непутёвого приятеля тёкшую кровь… испугавшись, по-моему, стала громко кричать? И вот тут! Прямо передо мной предстало чудовище не чудовище, маньяк не маньяк, но агрессивное, уродливое явление. Сказать точнее? Страшный незнакомец облачился в чёрное одеяние, на безликую башку натянул жутковатую маску, похожую на дамский чулок, но разве только с круглыми дырками и для глаз, и для рта.
- Почему такая уверенность? - вновь поинтересовалась неусидчивая оперативница, беспардонно прерывая ровно текущую повесть.
Часовые стрелки показывали половину пятого утра, на улице начинало светать, но строгих родителей пока ещё не было – Жанна продолжала рассказывать одну лишь голую правду.
- Да всё потому, - в очередной раз она оттянула колготочную сетку и эффектно хлопнула себя по восхитительным ляжкам, - что я отлично разбираюсь в нейлоне и могу отличить вязанный спецназовский маскарад, простенький и неброский, от дорогущих чулок и элитных колготок.
- Хорошо, - согласилась голубоглазая сыщица с бесспорным суждением, - приведенные факты, несомненно, окажут нам немалую помощь, но давай продолжай и повествуй, что же случилось дальше.
Попросив напиться, Морева смочила пересохшее горло и рассказывала чуть более успокоенная:
- Короче, ранив моего «подленького любовничка», разудалый изверг добрался и до меня: он подошёл, схватил меня за милую шею, грубо примостил на «лесной траходром», - в прямолинейных высказываниях, как и раньше, нескромная блондинка особо не церемонилась, - стал жёстко сдавливать нежное горло и попытался меня задушить. Но! Омерзительный гад, он даже не представлял, с кем в реале связался, а главное, что я неплохо манипулирую другими людьми. Замедлив дыхательные процессы, я ловко притворилась «мёртвой красавицей» и непревзойденно ввела подленького поганца в наивное заблуждение. Касаясь моего бывшего парня… почему бывшего? В самый тяжёлый момент, когда я просила его мужскую помощь, он меня предательски бросил и трусливо сбежал, спасая презренную, мерзкую шкуру… одно слово, человек нисколечко не надежный! В принципе, я и раньше что-то такое предполагала; но – как я уже высказывалась – приятно иметь постоянным кавалером лихого парня, который пользуется значительной хулиганистой славой. Однако я отвлеклась. Возвращаясь к страшной повести, печальная судьба беспечного уродца-предателя мне пока неизвестна. Почему? Сейчас объясню… - белокурая красавица взяла минутную паузу, попила пузырчатой газировочки и вернулась к неоконченному повествованию: - Являясь слабенькой девушкой, я отлично понимала, что справиться с безжалостным монстром у меня навряд ли получится, нет! Пожалуй, не так… Признаюсь честно, я тогда просто-напросто перетрусила и у меня засела едва ли не одна, единая, мысль: и спастись самой, и вырваться из жуткого ада. Хотя, видимо, уже две?.. Осуществляя возникший замысел – чуть только и приятельские, и вражеские шаги понемногу утихли – я встала с уготованного мне смертельного ложа и быстро-быстро пустилась бежать. Сначала я, конечно, хотела свалить на машине Виктора, но он, трусливый гадёныш, утащил с собою стартерные ключи. Пришлось пожертвовать любимыми «лабутенами» и семенить по сырой земле босиком, болезненно шлепая полуголыми пятками…
- Но почему ты не позвонила в службу спасения и не попросила реальную помощь, - в который раз перебивала Мореву вторая красавица, - ведь сейчас у каждого молодого человека имеется сотовый телефон?
- Кста-а-ти, и мне пришла похожая мысль; но… только тогда, когда я уже без происшествий выскочила на трассу. Я стала шарить по карманам, а вот тут-то и обнаружила, что мой новёхонький iPhone беспечно утерян. «Посеять» я его могла разве в двух случаях: либо когда меня тиранил безжалостный монстр, либо когда скорёхонько бежала по тёмному лесу? Повествую дальше. Не останавливаясь, чтобы дожидаться отвратительного врага, я отважилась на трусливое бегство и безостановочно мчалась по асфальтированной дороге, пока не показались околоточные огни родимого городка. Не представляю – как? Спинным мозгом я вдруг почувствовала, что непременно следует обернуться, и, можно поверить, не зря: позади себя я обнаружила мчавшуюся по следу скоростную машину. Нисколечко не желая подробнее уточнять – за мной ли то гоняться, или просто едет какой-то попутный транспорт? – я сразу свернула в чистое поле и передвигалась в дальнейшем, минуя основные пути. Как оказалось, сделала правильно. На городские окраины я вошла с окольного направления, а оказавшись в центре, вновь увидела страшного человека, передвигавшегося пешком. Едва меня заприметив, тот мерзкий тип помчался бегом. Мне повезло: рядом присутствовал полицейский участок! А ещё я нескончаемо рада, что Вы оказались на удивление расторопной, и что, не взирая на нестандартную обстановку, вовремя среагировали, и что приняли исключительно правильное решение – избавили меня от безликого чудища. Вот вроде бы как и всё…
Жуткая повесть закончилась, Юлиева отключила спрятанный диктофон и приготовилась давать практичные наставления.
- Да, действительно, история на редкость кошмарная, - дала она житейское заключение, а следом приступила к профессиональным инструкциям: - Но теперь можешь не волноваться: в обиду мы тебя не дадим. За незатейливыми словами скрываются три простые условия: во-первых, тебе на время нужно забыть про все любовные приключения; во-вторых, сейчас пройти к дежурной части, терпеливо дождаться вызванных «предков», и отправиться вместе с ними домой, и никуда впоследствии не высовываться; в-третьих, быть готовой давать похожие показания в следственном комитете. Как же наша недавняя договорённость? Хорошо, подробно опишешь основную часть происшествия – понимаешь? – без «трахаться» и других, не менее пикантных, подробностей, - Настя приветливо улыбнулась, - времени придумать, зачем вы отправились в лес… его у тебя окажется более чем достаточно. Кстати, обязательно потребуй круглосуточную защиту: мне почему-то кажется, что маниакальный преступник не остановится и что он к тебе ещё непременно сунется. Хотя я, конечно, могу ошибаться, но будет лучше всё же немного подстраховаться. Да и!.. Вот тебе мой мобильный номер, - голубоглазая сыщица написала на бумажном клочочке десятизначное цифровое обозначение и передала его понравившейся красавице, - если что, звони мне в любое время – я то;тчас же и примчусь.
Засим обстоятельная беседа закончилась, и снисходительная оперативница отпустила поникшую блондинку дожидаться прибытия пока ещё непосвящённых родителей.
Глава IV. Еще один страшный труп
Теперь следует вернуться к предводителю шпаны города Икс, ненадолго оставленному без пристального внимания. Пораженный в обе руки;, то есть лишённый возможности достойно сопротивляться, Эбант принял (по его мнению) единственно правильное решение: припустился сквозь лесную чащу в спасительные бега. Мчался он быстро, надеясь, что «пока странный уродец расправляется с недавней возлюбленной, сможет удалиться на весьма и весьма приличное расстояние». Самое большее, что его в сложившейся ситуации мучило, – едва заметная жалость, вытекавшая из неудачного полового сношения и незадачливо поломанного будущего, богатого и счастливого (похоже, его притязательные надежды безвозвратно обламывались). Что бы ему не думалось, эгоистичный парень рвал тугие жилы и несся, не разбирая дороги, пока не услышал сзади себя отчетливые шаги, передававшие стук грубых военных ботинок; они неотступно следовали по его «поганому следу».
«Что за прилипчивый «чёрт»? - задавался он закономерным вопросом. - Неужели за мной гонится тот самый враждебный злодей? Но как же он быстро расправился с Жанкой?! - оставшись наедине с собой, притворяться и применять уменьшительно-ласкательные имена не имело практичного смысла. - Я отчетливо помню, как мерзкий «гад» её придушил, а для этого чтобы «выдавить» человечью душу, как не крути, потребуется определённое время – или что, поучается, я насовсем разучился бегать? Нет, такого просто не может быть – здесь явно что-то другое».
Вдруг! Незадачливый беглец услышал, будто бы задние шумы смещаются влево и приближаются, заставляя загибать немногим правее; по-видимому, подчиняясь какому-то злому року, лукавый преследователь вел выбранную жертву по одному ему известному направлению. Так они и двигались, покуда не выскочили на крошечную полянку, где стоял немецкий автомобиль BМW, выделявшийся удручающе чёрным оттенком. И вот тут! Словно из неоткуда, прямо перед Виктором выросла зловещая, неприветливая фигура, правым кулаком прервавшая его недолгое позорное бегство – зачумлённый парень получил солидную зуботычину, направленную прямиком в нетвёрдую переносицу и вызвавшую умопомрачительный приступ боли, самопроизвольные слёзы и носовое кровотечение.
- А-а-а, «сучья погань», как больно! - заорал молодой человек, остановленный весьма некорректным способом и по инерции плюхнувшийся на «пятую точку» (а еще он в падении высоко задрал кверху ноги, повалившись эффектно, что называется, «шометом»). - Ты чего «мерзкая гадина» вытворяешь, совсем, что ли, всё «по жизни» попутал?
Безликий недруг, никак не отвечая, застыл на едином месте, словно бы внимательно изучая выбранного противника. Он простоял так около двух минут, слушая его страдальческие стенания. Эбант, не поднимаясь, а заодно и сменив яростный тон на жалостливый, униженно всхлипывал:
- Послушай, что я тебе сделал плохого и за что ты так жестоко со мной поступаешь? Посмотри на меня: я практически полностью обездвижен и не могу достойно сопротивляться. Если тебя послал кто-то из тех тупоумных придурков, кого я когда-то обидел, то видишь: я полностью получил по заслугам. Может быть, хватит уже меня безучастно тиранить? Клянусь, я никого не буду преследовать и никому не пожалуюсь – всё останется целиком между нами…
Он хотел много чего ещё обозначить; но… видимо, его бесцельные разговоры порядком поднадоели – и он получил смачный пинок, направленный прямо в лицо. Неприятно «прихрюкнув», незатейливый переговорщик в ту же секунду остался без чувств. Бессердечный незнакомец, он же кровавый мучитель, отошёл к элитной автомашине, медленно поднял багажную крышку, достал изнутри витую веревку, а заодно и смоченный кляп, после чего применил извлеченные предметы к практически бездыханному телу. Впоследствии (ну так, для верности) обездвиженному пленнику вкололось дивное вещество, способное оставить в осмысленном созерцании, но напрочь исключавшее возможность к передвижению. Когда подготовительные процедуры закончились, безвольное туловище беззастенчиво перекочевало во вместительный задний отсек иномарки. Удовлетворённый изверг уселся за рулевую баранку и вывел немецкий автомобиль из тёмного леса на ничем не отличную трассу. Заехав на нескромную полянку, предназначенную для любовных утех, и не обнаружив там роскошной девушки, неприветливый незнакомец чертыхнулся скрипучими интонациями и резво помчался к не далёко удалённому городу. Что же молодой хулиган? От пережитого страха и непривычных волнений, он на долгое время оказался во власти беспробудных иллюзий.
Очнулся Виктор в сумрачном помещении, выдолбленном в скальной гряде и образованном, возможно, человеком, а может быть, и первозданной, непревзойдённой природой-затейницей. Он находился в лежачем положении и крепко приковывался кожаными ремнями, прикрепленными как к рукам, так в точности и к ногам; они прочно привязывали беспомощное туловище к хирургическому столу, установленному на невысоком уровне, едва ли превышавшему три четверти метра. Обалдевший парень попробовал шевелится, но, уколотый хитрым лекарством, он лишь трусливо затрясся и целиком отдался испуганной лихорадке. Хотя его мышечные ткани и сковались неестественной судорогой, но зоркие зенки продолжали смотреть и активно вращались в обеих глазницах. Оглядываясь, краем бокового зрения пленённый пацан выделил три очень существенные особенности: первая – с двух боков (и с того и с другого), располагаясь от него немного в сторонке и представляясь «сплошняковым» озером-океаном, простирались человеческие черепа, а также иные и крупные и мелкие кости, скопившиеся в хаотичном беспорядке, то есть обыкновенным нава;лом; вторая – сверху горел абажур военного образца, где обычную лампу накаливания окаймляла металлическая основа; третья – в самой непосредственной близости устанавливался алюминиевый постамент, на котором аккуратно, друг возле друга, и в ровную линию, и несколькими рядами, располагались разнообразные принадлежности, предназначенные исключительно для хирургических операций.
Улицезрев чудовищные предметы, и без того зачумлённого пленника охватил сумасшедший испуг: сомнений не оставалось, скоро он станет одним из тех многочисленных костных останков, располагающихся возле него в необозримом количестве. «Что, всё это, «…мать его», значит? - мелькала в воспалённом мозгу тревожная мысль. - Неужели меня ожидает та же самая прискорбная участь, что и тех остальных покойничков, что в неисчислимом беспорядке разбросаны по округе? - как будто стоило сомневаться. - Что здесь, «черт возьми», происходит и что это «вааще» за треклятое место?» - несостоявшийся любовник, мечтавший стать беззаботным мужем богатой наследницы, лихорадочно пытался найти приемлемые ответы.
Терзаясь мучительным подозрением, Эбант пролежал без движения около получаса, как вдруг появился он – его жестокий мучитель. Неприветливый незнакомец оделся точно так же, как и при первой встрече (в чёрную форму сотрудника СОБРа, с разгрузкой и бронежилетом, и странную, чулочную маску); но теперь, помимо прочего, на нём присутствовал страшный, забрызганный высохшей кровью, фартук, в правой же руке находился портативный предмет, предназначенный для изменения голоса (с приданием ему дополнительных жутковатых оттенков). Он подошёл поближе, в связи с чем представился уникальный шанс, позволявший прочесть бесчувственный взгляд, казавшийся бездонным, словно бескрайнее небо, и не выражавший ни людского сострадания, ни снисходительной жалости.
- Чего тебе надобно? - напряжением лишь горла и языка (без губ и без челюстей) выдавил из себя беспомощный пленник. - Что я такого сделал?
- Мне?.. - хозяин чудовищных катакомб, похоже, чему-то удивился, и даже изобразил сомнительную печать обыкновенной задумчивости (как будто он в чём-нибудь внезапно замешкался?); однако раздумья вышли недолгими, и он вернулся к обычной уверенности: - Да в общем-то ничего… Тогда зачем же ты здесь – это, вероятно, ты спросишь?
- Да, - промычал Виктор не слишком отчетливо (хотя он и понимал, что милосердной пощады ему не дождаться, но где-то в душевных глубинах надеялся, что зверская пытка необязательно должна закончиться смертью, – надежда, как всем известно, умирает последней).
- Хорошо, я тебе разъясню, - неприятно хрипел нечеловеческий говор, ни с чем не сравнимый и больше похожий на сказочное чудовище, - передо мной, заметь, ты ни в чем не повинен; просто, уж так получилось, ты оказался в ненужном месте и в непотребное время. Спрашивается – как? Однозначно ответить трудно, но всё-таки я попытаюсь. Случайно очутившись возле некоего особнячка, где проходила школьная вечеринка, я заинтересовался происходившими развлечениями и беспрепятственно углубился в придомовую зону, засаженную деревьями. И что же я обнаруживаю? Двое молодых людей любезно между собою воркуют и готовятся прямо здесь же совокупиться. И тут меня как будто бы переклинило – ты ведь, наверно, не представляешь, что нравится мне больше всего?
- Нет, - честно признался непосвящённый юноша, впитывавший каждое слово, как мягкая губка; одновременно он активно шевелил неразвитыми мозгами и спешно пытался отыскать любой вариант, способный помочь благополучно отсюда выбраться (и ограничиться уже возникшими телесными повреждениями – странное дело, но они совсем не болели?).
- Мне интересно наблюдать, как происходит наглядное совокупление молодых организмов, - наслаждаясь искаженным голосом и собственным превосходством, практически безостановочно продолжал жестокий мучитель (как оказалось, перед бесчеловечными пытками он склонялся к задушевным беседам), - причём «трахать» обязательно должна особа женского пола – жёстко, грубо, с издёвкой, пока его поганые яйца не лопнут. Ты скажешь – это же явное извращение! И, поверь, окажешься прав. Но я и не пытаюсь никому доказывать, что в моё психическое состояние соответствует установленным нормам и придуманным правилам… Так, о чем это я? Ах, да… Осознав, чем заняты ваши неразумные помыслы, я решаюсь на один, очень рисковый, поступок: мне приходит идея выманить вас из многолюдного сада и заманить в какое-нибудь отдалённое, укромное место. Для успешного осуществления коварного плана требовалось создать определенные условия, способные подтолкнуть вас к навязчивой мысли, что необходимо переместиться в иное, более располагающее к сексуальным утехам, пространство. Я отлучаюсь на пять минут, чтобы взять из машины дохлую птицу, и, как оказалось, не зря: одновременно над вами подшутили полоумные придурки-друзья, непредумышленно облегчившие мою основную задачу. Тебе станет интересно: зачем нужна подброшенная дохлятина?
- Да, - снова выдавил из себя молодой человек, «приговорённый» к жестокому умерщвлению; расширенным от ужаса взглядом парень наблюдает, как его будущий мучитель перебирает руками, скрытыми за нейлоновыми перчатками, и как он ворошит хирургический инструмент, располагающийся от его безвольного тела в самой непосредственной близости.
В то же время, разговаривая с привязанной жертвой спокойно, вроде бы как по-дружески, болтливый изувер начал подготовку к основному занятию: он взял острый скальпель и, продолжая отвлечённые рассуждения, медленно, словно бы наслаждаясь, сделал маленькие надрезы, нанося их на лицевую часть обездвиженного, полностью безвольного, человека:
- Ты, наверное, смотрел старый советский фильм, снятый по роману знаменитой писательницы и повествующий про тайну чёрных дроздов? Между прочим, там допустили одну существенную ошибку: предвестником смерти во все времена считался зловещий ворон, ну, или на крайний случай тупая ворона… Кстати, благую идею мне подсказал легкомысленный недотёпа, находившийся на смертном ложе аккурат до тебя. Теперь же он ведёт задушевные беседы с Господом Богом, и кается ему во всех своих смертных грехах. Но это сирое отступление…
Недоговорив (вероятно, удовлетворившись произведенной работой, превратившей физиономию Эбанта во что-то неописуемое?), бесчеловечный садист какое-то время полюбовался ужасным «художеством» и перешёл ко второму этапу – удалению пальцев. Для того чтобы операция выглядела наиболее прибли;женной к натуральной, он взял специальные зубило и молоточек, а затем методично, поочередно отрубая каждую из верхних фаланг (казалось бы, странно, но боли терзаемый мученик совершенно не чувствовал и кровью не истекал), принялся рассказывать дальше, не забывая (в коротких перерывах, между грубыми отсечениями) приближать ко рту маленькое, искажающее устройство, которое на время очередных экзекуций чуть отстранял и клал на расположенную рядом алюминиевую подставку:
- Пора перейти к главному… Сначала, после удачного подбрасывания вороней дохлятины, у меня шло вроде бы всё приемлемо. Почему? О, большая удача! Даже и предположить, казалось бы, невозможно, что для сексуальных утех вы выберете именно тот лесной участок, где мне знакомы каждый кустик и каждое деревце. Преследуя вас и буквально наступая на «мокрые» пятки, мне удалось засвидельствовать, как вы сворачиваете к злачной полянке, куда обычно приезжают «грязно потрахаться»… редко, просто отдохнуть и насладиться лесной тишиной. Наконец, вы достигли пункта последнего назначения и стали готовиться к отвратительному разврату, мысленно предвкушая момент сладострастного соития, страстного и желанного. Но я никак не могу допустить, чтобы назначенные жертвы – и в моем же присутствии! – занимались естественным, обоюдно приятным, сексом. Возникла прямая необходимость вас останавливать, то есть двигаться чуть-чуть поактивнее. Лишить тебя возможности активно сопротивляться – особого труда не составило: долгие тренировки и ловкость рук сделались тому огромным подспорьем. Каким-то неестественным чудом тебе удалось уклониться от первого, брошенного по цели, креста; но второй и третий достигли назначенной цели – нападения, осуществленного с твоей стороны, можно было больше не опасаться.
Разговорчивый изверг закончил с пальца;ми, положил подручные инструменты на место и взял электрическую машинку, в патологоанатомических исследованиях предназначенную для распилки костных образований. На какое-то время он замолчал, погружённый в шумное вскрытие грудной клетки; очевидно, «искусный» мучитель хорошо понимал, что, из-за страдальческого визга, механического жужжания и костяного лязганья, он всё равно ничего толкового ни до кого в итоге не донесёт – зачем впустую трепаться? Раздвоив правую и левую часть, бесчувственный незнакомец снова взял медицинский скальпель и не торопясь разрезал мягонькую брюшину. Закончив с неестественным вскрытием, он положил хирургический инструмент назад, а затем, используя ловкие руки, разодрал по разные стороны обе разделённые половинки – обнажил внутреннюю оболочку сильного юного тела. Какое-то время он полюбовался «зверским трудом», воочию наблюдая, как функционируют жизненно важные органы (странное дело, но парень всё ещё оставался живой, и даже не лишался сознания?), а затем вернулся к наставительному повествованию (он почему-то считал, что испытуемый мученик непременно желает его дослушать).
- Хвать, - злоязычный истязатель изобразил хватательное движение, - и я «придушиваю» твою белокурую «подружонку». Но?.. Она оказалась чересчур хитро выделанной и сумела меня – нет, не обмануть – ловко ввести в нелепое заблуждение, умело задержав взволнованное дыхание. Естественно, я предполагаю, что она «отключилась», и начинаю твое настойчивое преследование. Почему мне непременно хотелось тебя догнать? Потому что ты – последний, презренный трус! – бросил любимую девушку мучительно погибать, сам же кинулся наутёк, спасая мерзкую, мне ненавистную, шкуру. Оставалось элементарно загнать тебя в нужное место, где оставался на стоянке подручный автомобиль, без особого труда «вырубить», а затем незатейливо погру;зить в задний багажник. Закончив самую трудную часть, можно было вернуться к «похотливой поляне» и забрать безвольную бесподобную кралю. Тащить ее через половину леса? Показалось мне «влом», поэтому было принято естественное решение – ехать на местный «траходром» на подобающем внедорожнике, тем более что он располагался по ровному счёту недалеко. Какая же меня охватила лютая злость, когда пришло запоздалое осознание, что «кукольный театр», где писаная красавица «оттрахала» бы трусливое чудище – последним, как ты понимаешь, я имею в виду тебя – по-всякому накрывается «медным тазом». Незапланированного конфуза допустить было никак невозможно! Поэтому организовалась немедленная погоня. Между прочим, мне практически удалось отчаянную «мерзавку» настичь, и мысленно даже уже представлялось, как вы между собою отрадно «любезничаете»; но хитроумной пройдохе опять повезло, и она смогла вовремя достигнуть полицейского отделения. Там на ее решительную защиту встала ещё одна неугомонная «стерва»; она до такой степени возжелала со мной познакомиться, что едва-едва меня не поймала… и так лихо «гнала», что мне пришлось бежать, ну! совсем как трусоватому зайцу. При чём здесь тогда твоя невыдающаяся персона? Тебе приходиться расплачиваться и за себя самого, и за ту «поганую сучку», которой временно удалось от жестокой расправы «отлынить»; поверь, сказочное везение продлится недолго.
И вот тут ядовитые глаза неприветливо сузились, сверкнув до такой степени кровожадно, как будто специально показывали истинную жестокость непримиримой натуры! Потом он вновь взял острое лезвие и медленно, а главное, спокойно поочередно отрезал жизненно важные органы, один за другим складывая в алюминиевый таз, установленный внизу испытательного стола. Первым делом отрезалась печень, затем обе почки, последовательно желудок, мочевой пузырь и целый кишечник (мученик оставался пока живым, но находился уже без сознания) дальше последовали лёгкие (сердце сделало последнюю пульсацию и, вздрогнув, остановилось); окончательно внутренняя полость вычищалась уже у мёртвого трупа. Не позабыло человекоподобное животное и про мужской, детородный орган – кульминацией садистского истязания, не торопясь, словно бы наслаждаясь, он отпилил и его. К концу беспрецедентного зверства, изо всего многообразия жизненно важных органов, в растерзанном туловище оставался лишь умерший мозг, по какой-то непонятной причине жутким чудовищем не изъятый.
***
Время приблизилось к половине восьмого утра. За Моревой только-только явились взволнованные родители. Настя всё ещё продолжала находиться у себя в кабинете, где, прослушивая недавнюю диктофонную запись составляла новый подробный рапорт; в нём она излагала лишь основные, интересные для следствия, факты (без «хотели потрахаться» и без других пикантных подробностей). Было раннее утро очередного праздника (официально нерабочего дня), и в полицейском отделении находились, единственное: ответственный дежурный, его основной помощник и неустанная сыщица – все остальные сотрудники оставались по домам, «сидели на телефонной связи», а «поднимались» лишь в случае экстренных ситуаций (как, например, накануне).
Вдруг! Пользуясь выходным затишьем (незагруженной автомобильной дорогой) и двигаясь на повышенной скорости, к зданию городского участка подкатил немецкий автомобиль BМW Х5-ый; он въехал на асфальтированную площадку, резко затормозил недалеко от входного отверстия, развернулся к железной двери задней частью – и… плавно поехала кверху задняя дверца. В следующий миг из багажника, словно с помощью какого-то пружинного механизма, «плюнули» жуткий труп, растерзанный до полной неузнаваемости и очень похожий на те, какие довелось исследовать накануне. Почти сразу, едва разгрузившись, немецкий кроссовер, или паркетный внедорожник (кому как нравится?), произвёл резкую пробуксовку (что задымились колеса), вылетел на проезжую часть и, набрав за считанные секунды высокую скорость, помчался на выезд из города. Не стоит особо удивляться тому неотъемлемому условию, что скрыться ему посчастливилось совсем «безболезненно», – он словно отлично осведомлялся о принципах работы местной полиции и, к стыду правоохранительных органов, оказался уверен, что моментального преследования не будет.
Повторять ночной трюк Юлиева не отважилась. Почему? С одной стороны, она неимоверно устала (следует вспомнить, что она, так и не выспавшись, отработала целые сутки), с другой – это явилось бы глупым поступком, поскольку преступная машина задержалась всего-навсего на пару секунд и поскольку скрылась из видимой зримости за время, лишь чуточку большее (никто бы ничего поделать всё равно не успел). Невзирая на полную бесполезность преследования, неугомонная сыщица не замедлила спуститься вниз нормальным путём, сбежав по обычной, между этажной, лестнице. В тот же самый момент Жанна стояла рядом с дежурной частью, где, обливаясь слезами, вкратце рассказывала педантичным родителям, Петру Евгеньевичу и Марте Эдуардовне, о страшных ночных злоключениях.
Касаясь краткого описания их выдающейся внешности, начать следует с привлекательного мужчины. Достигнув сорокалетнего возраста, он не выделялся особо высоким ростом; телосложение не выглядело тучным, а считалось солидным (что соответствовало роду его основных занятий – руководству собственной крупной фирмой, основанной на базе немецкого производства); лицо смотрелось круглым, книзу чуть вытянутым, и выделялось серо-зелёными глазами, прямым, немного вздёрнутым, носом, выпуклыми губами (ещё украшалось аккуратными очками, прямоугольными и окаймленными золотистой оправой); чёрные волосы отличались короткой, аккуратной прической. Вопреки раннему утру, дорогая одежда передавала его обычный имидж и представлялась строгим тёмно-серым костюмом, ярко-красным галстуком, закрепленным за белой мужской сорочкой, и прочными, блестевшими новизной, ботинками. Ухоженная женщина (на неё так походила неотразимая дочь!) была чистокровной немкой (именно через неё супруг и добился высокого положения, привезя ее «вместе с солидным бизнесом» прямиком из благополучной Германии). Она приблизилась к рубежу тридцативосьмилетнего возраста и, сверх всего прочего, выделялась безупречными отличительными чертами: красивым, просто чудесным, телом, отмеченным сочной грудью, узкой талией и широкими бедрами; прекрасным лицом, изумительными изгибами не знавшим подобных; голубыми глазами, готовыми «утопить» любые благополучные корабли; маленьким, элегантным носиком, передавшим чисто арийские корни; восхитительными губами, в меру пухлыми и не слишком широкими; длинными белокурыми волосами, волнистыми пря;дями спускавшимися за бесподобные плечи. Из верхнего одеяния можно выделить стильное платье, отображенное золотистыми блёстками и поддетым под красную кожаную куртку, отлично сочетающуюся с однотонными высокими туфельками.
- Что?.. Что случилось?! – всё ещё всхлипывая, спросила семнадцатилетняя девушка у озабоченной сыщицы, когда она проходила мимо неё.
- Там, на улице… - не останавливаясь для продолжительных разговоров, разъяснила Юлиева, а следом обратилась к стоявшему рядом дежурному: - Докладывай, Миша, начальнику, а заодно «поднимай» криминалиста-эксперта: у нас, похоже, ещё один изувеченный труп, - она быстренько выскочила из основного здания, - вот, «гад ползучий»! - неприлично выругалась взволнованная оперативница, созерцая чудовищную картину, становившуюся, впрочем, вкупе привычной. - Опять улизнул… поганая сволочь.
Вид растерзанных тел начинал казаться обыденным, поэтому Анастасия не выразила к жуткому зрелищу негативных эмоций, как будто она только тем и занималась, что рассматривала заживо вскрытых покойников. В отличии от неё, юная барышня, прямо за ней выбежавшая в сопровождении обоих родителей, не была подготовлена к ужасному, просто невероятному, представлению – в запрыгавших очах потемнело, белокурая голова закружилась… Она совсем уже готовилась лишиться сознания, и даже начала немного заваливаться; но, падая, своевременно подхватилась главою семьи, чувствовавшим себя (как, в общем, и мама) едва ли немногим лучше. У всех троих энергично пробились желудочные позывы, настоятельно требовавшие полного очищения; им пришлось незамедлительно отвернуться и прекратить активное лицезрение непотребной, до жути холодившей, картины.
- Вам правильнее вернуться внутрь отделения, - посоветовала оперуполномоченная посторонним участникам; сама она в тот момент наклонилась над вскрытым телом, а увидев на шейном участке значительный недостаток кожно-мышечного покрова, окликнула блондинистую красавицу, уже практически забежавшую в кирпичное помещение: - Жанна, постой! - дождалась, когда та, остановившись, возвратится обратно к выходу (не решаясь выйти наружу), а следом продолжила: - У твоего нерадивого друга были какие-нибудь отличительные особенности?
- Да, - долго не раздумывая, ответила Морева, виновато посмотрев на смутившихся «предков», а затем жалостливо на Настю, - у него на шее имелась своеобразная татуировка, изображённая в виде маленькой змейки.
- Понятно, - сказала удовлетворённая сыщица, сначала было засомневавшаяся, но теперь полностью убедившаяся, - Жанна, спасибо, - не забыла она и про обычную благодарность, - полагаю, вам с неподготовленными родителями предпочтительнее поехать домой. Как я уже и сказала, сиди смирно и никуда не высовывайся, пока мы презренного выродка не поймаем и хорошенько «не спеленаем». Да и!.. Не забудь: сегодня к тебе приедет следственный комитетчик, который тебя подробно допросит… по всем обстоятельствам, нуждающимся в непременной огласке, - последовал намёк, что полицейская сотрудница в полной мере остаётся на её стороне.
Получив разумный совет, благоразумная семья Моревых поспешила то;тчас же ему и последовать. Отворачивая сморщенные лица, чтобы не «коснуться» случайным взглядом изуродованных останков, они трое, все вместе, прошли к немецкому «мерседесу», отличавшемуся высокой посадкой. По-быстрому рассевшись, лётом умчались, прочь удаляясь от страшного места. Проводив их сострадательным взором, Юлиева зашла в служебное помещение, чтобы, дожидаясь прибытия остальных сослуживцев, до конца оформить рабочий рапорт, получившийся чрезвычайно внушительным; ответственную охрану страшного трупа она поручила дежурному Говорову.
Первым, ровно через семь минут после доведения о случившемся ужасе, явился начальник Бунько, как уже известно, проживавший (от вверенного полицейского отделения) в непосредственной близости. Как и обычно, он собрался по полной выкладке, словно и не ложился (или спал и вовсе не раздеваясь?). Вид расчлененного трупа ему точно так же не был в диковинку, и он быстро справился с внутренними эмоциями, никак не выдавая смятенного состояния.
- Так, - начал он с нелицеприятных, уничижительных утверждений, - докатились: разыскиваемые убийцы привозят нам новые трупы прямо к отделу. И чем, простите, вы все здесь тогда занимаетесь, раз позволяете неуловимым преступникам над вами нахально насмехаться и беспардонно глумиться?
Сильная усталость, пережитые волнения и нервозное раздражение целиком завладели расстроенной сыщицей – она оказалась неготовой спокойно терпеть форменные издевательства (пусть даже и исходившие от непосредственного начальника!). Объятая тупым безразличием, она ответила несколько грубовато:
- Ночь случилась чрезвычайно насыщенной, о чём я доложила письменным рапортом. Если вы его, Евгений Захарович, вдумчиво прочитаете, то всё оттуда узнаете.
- Ты что, «подруга боевая», белены с утра, наверно, объелась – забыла, с кем разговариваешь? - не ожидая, что молодая сотрудница, обычно спокойная, вдруг покажет ему «острые зубки», явственно возмутился грозный руководитель. - Совсем, «…твою мать», испортилась?! Да я тебя, «неразумная девочка», вмиг уволю, даже и глазом не успеешь моргнуть, причём датой вчерашней, а отнюдь не сегодняшней!..
- За ради Бога! - резко вскрикнула отважная девушка, презрительно изобразив недовольную мину. - А кто Вам дерзких преступников будет ловить – сами? Ах, что-то я не вижу «за воротами» длинную очередь… Ага, Вы, наверное, на пенсию свалите – а там и «трава не расти»?!
- Ты что это сегодня как «раскудахталась»?.. - посмотрел Бунько на смелую сослуживицу воистину изумлённым взором, ошалелым от неожиданной дерзости (он не привык, чтобы ему кто-нибудь осмелился воспротивиться).
- Товарищ подполковник!.. - «развоевавшаяся» сыщица пуще прежнего возмутилась от крайне непривлекательного сравнения. - Я Вам не какая-то жалкая курица, и, по правде, мне надоело перед «вашей милостью» пресмыкаться! Давайте уже с Вами договоримся о взаимном уважении вообще и в частности о продуктивной работе. Словом, либо мы идём вперед как добрые союзники, либо – будь что будет! – невежливо попрощаемся. По большей части я ещё сравнительно молодая – хотя и имею послужной список, незапятнанный и внушительный, так что, уверена, без хорошей должности я не останусь – тем более что меня уже звали в Министерство, напрямую в Москву. Кста-а-ти, поступившее предложение пока ещё в силе – я хоть завтра могу свалить отсюда «ко всем чертям» и «на; хрен собачий»! И до сих пор я не бросила вверенный мне участок работы по одной лишь простой причине: наивная душа изболелась за родимую местность.
Речь оказалась поистине пламенной. У обалдевшего начальника даже нижняя челюсть отвисла – и лишь энергично раздувавшиеся гневные ноздри говорили о том неуверенном состоянии, какое охватило его изнутри. Вместе с тем не одна слепая ярость обеспокоила разнузданного Бунько – он вдруг отчётливо понял, что подчинённая сыщица «служебную дедовщину» наконец-то «переросла»; а значит, вести себя с ней следует теперь соответственно. Чтобы не нагнетать неловкого напряжения, ту неприятную ситуацию, что нежданно-негаданно возникла на пустом и незначительном месте, требовалось хоть как-нибудь сгладить (впоследствии считаться и с ее профессиональным мнением тоже, не позволяя себе оскорбительных высказываний, а в особенности некорректного, хамского поведения).
Глава V. Высокопоставленные родители
Эксперт Кабанов приехал, когда служебные страсти, разгоревшиеся возле полицейского участка, потихонечку улеглись и когда Бунько увидел бойкую красавицу, бывшую в его непосредственном подчинении, совершенно с другой стороны. Чуть отвлекаясь, следует обратить внимание, что, прочитав грамотно оформленный рапорт, где в мельчайших подробностях излагалась небывалая суть ночных происшествий, беспардонный самодур отнёсся к доблестной сослуживице с нескрываемым уважением, пускай и хорошо замаскированным, но всё-таки очевидным. Он лишь слегка, скорее в силу давнишней привычки, полушёпотом поворчал:
- Написала вроде бы всё по делу, но я вот только никак не пойму: почему моя подготовленная оперативница не догнала и не задержала какого-то неумеху-преступника?
- Я сделала, что смогла, и, как мне кажется, даже больше, - продолжая оставаться неоправданно резкой, возразила голубоглазая сыщица, намереваясь дать и достойный, и четкий ответ, - я сохранила жизнь единственной гражданской свидетельнице, которой довелось видеть жуткого «дьявола» собственными глазами. Да и вообще, я бы посмотрела, товарищ подполковник, как бы Вы на моём незавидном месте себя повели, а главное, как бы Вы успешно «уворачивались» от фашистских крестов, заточенных, между прочим, ничуть не хуже, чем острая бритва, - она достала из бокового кармана опасный предмет и представила его на общее обозрение (он, кстати, сохранял на себе чьи-то кровавые капельки), - не удивлюсь, что оставшиеся кровяные частички принадлежат одному из ранее обнаруженных трупов.
Как раз в тот же самый момент при;был Андрей Назарович, чрезвычайно заинтересовавшийся раздобытым трофеем; он незамедлительно упаковал его в бумажный пакет, чтобы архиважную улику вконец не залапали. По окончании, опытный специалист не удержался от справедливого замечания:
- Я думал, Настя, что ты оперативница умная и понимаешь, что к добы;тым доказательствам следует относится… более ответственно, что ли? Кого мы теперь, по-твоему, будем искать?
- Разумеется, отпетого выродка, - пробурчала растерянная оперативница, сохраняя явное недовольство, в настоящем случае в общем-то неуместное; с другой стороны, мысленно она прекрасно понимала, что поднаторелый офицер полностью прав, поэтому, как бы оправдываясь, виновато продолжила: - Погоня случилась настолько внезапной, что у меня не осталось никакой оправданной вероятности оставлять бесценную улику на истинном месте и дожидаться, пока она не понадобится кому-нибудь постороннему. Не имея времени охранять её до утреннего рассвета – мне ещё требовалось разговорить испуганную свидетельницу – я приняла единственно верное решение – забрала её с собою в отдел. Сейчас мы хоть что-то имеет, а ещё и знаем, что нам достался преступник умелый, искушённый и в боевых искусствах, и в метательной технике.
- Мы уже поняли, - вмешался своенравный руководитель, не пожелавший остаться от весомого обсуждения в стороне, - тебя предупреждают на будущее – ведь так? - обратился он за личным подтверждением к эксперту-специалисту, в криминалистических вопросах более грамотному; получив одобрительный кивок, Евгений Захарович сразу продолжил: - Чтобы, прежде чем неумело действовать, ты сначала хорошенько подумала или же посоветовалась с кем-нибудь, кто постарше тебя да поопытнее. Пока, - он посчитал, что просто обязан сменить общую разговорную тему, а заодно и подумать о боевом состоянии измотанной сослуживицы (которая в любой момент могла понадобиться для решения и ответственных, и сложных заданий), - иди, Настасья, чуточку отдохни: ты уже вторые сутки не спавши; мне же нужны сотрудники собранные, способные не просто решительно действовать, но ещё и принимать осмысленные решения. Тем более что здесь пока и делать-то особенно нечего. Будешь нужна – я тебя обязательно «подниму».
К моменту окончания духовного наставления, Кабанов уже вплотную занимался исполнением прямых должностных обязанностей – внимательно изучал неузнаваемый труп, страшно изуродованный и целиком аналогичный обнаруженным накануне. Принимая во внимание начальственную рекомендацию, Юлиева, и правда, оказалась в настоящий момент не у дел, а значит, могла себе позволить непродолжительный, но полноценно заслуженный отдых. Только сейчас она действительно ощутила, как же на самом деле устала (причём и физически, и морально), и как ей необходимо раствориться в восстановительных сновидениях (пускай хотя бы и очень недолгих). Она не стала дожидаться излишне активного следователя (которому, собственно говоря, было полностью безразлично, кто и чем занимался в ночное время), а получив надлежавшее разрешение, незамедлительно им воспользовалась и заспешила домой. Приня;в горячую ванну и проглотив парочку свежеприготовленных бутербродов, умаявшаяся сотрудница повалилась на мягкий матрас и моментально забылась тяжёлыми, кошмарными сновидениями.
Пока прилежная сыщица почивала, набираясь душевных, телесных и умственных сил, а следственный комитетчик (как и всегда, он заявился к самому окончанию и неотступно сопровождался «чутким» экспертом), занимался составлением официального протокола, руководитель отделения принимал в служебном кабинете троих посетителей, чрезвычайно влиятельных и чрезмерно высокомерных.
Первый оказался заместителем министра обороны России генерал-лейтенант Востриков Василий Владимирович. Он являлся человеком властным, амбициозным, самоуверенным и тщеславным. Достигнув пятидесятилетнего возраста, почтенный родитель выделялся практически теми же привлекательными чертами, какие присутствовали у трагически погибшего молодцеватого отпрыска. Впрочем, имелись и явные исключения, а именно: излишне высокий рост; статная, всегда подтянутая, фигура; волевая физиономия, хотя и привлекательная, но подверженная естественному старению; каре-оливковые глаза, передававшие глубокий ум и исключительную серьёзность; прямой, несомненно аристократический, нос; тонкие, какие-то холодные, губы, выдававшие предвзятого, жёсткого человека; упрямый подбородок, выпиравший больше обычного; маленькие, плотно прижатые уши; короткая, аккуратная стрижка, отображённая чёрными, слегка поседевшими, волосами. Оделся высокопоставленный посетитель (видимо, для придания излишней значимости?) в присвоенную форму, обозначенную знаками отличия, соответствовавшими генерал-лейтенантскому званию.
Второй оказался помощником министра иностранных дел и представился «господином Сулиевым Альберт Анатольевичем». Вот он никак не походил на распрекрасную дочку (умерщвленную так жестоко!): едва достигнув тридцати девятилетнего возраста, несуразный мужчина выделялся низеньким ростом, полноватым телосложением и неказистой фигурой (что частично сглаживалось тёмным костюмом, строгими и дорогим, придававшим чрезмерной солидности и отменно сочетавшимся с белоснежной сорочкой, а также светло-коричневым, в белую крапинку, галстуком). Лицом он выдался круглым, мясистым, отмеченным типичными признаками: светло-зелёными глазами, выдававшими расчётливый разум; чуть несуразным носом, в основном прямым, но на конце расширявшимся, словно маленькая картошина; неширокими губами, слюнявыми, неприглядно заплывшими жиром; торчавшими ушами, обозначавшими неприятную лопоухость; рыжеватой причёской, зачесанной назад и казавшейся непривлекательно сальной (возможно, Кристина случилась не от него?).
Третьим визитёром оказалась тридцативосьмилетняя супруга Сулиева, назвавшаяся Марией Антоновной и работавшая в делопроизводстве Министерства иностранных дел Российского государства. Внешним образом, как, впрочем, и своенравным характером, эффектная женщина практически полностью передавала погибшую дочку: являлась природной жгучей брюнеткой (правда, имела другую прическу, слишком укороченную, едва скрывавшую милые ушки, но выглядевшую ухоженной, стильной); умудрилась сохранить восхитительную фигуру, выделявшуюся упругой грудью, и стройной талией, и выпуклой ягодичной областью, переходившей в прямые, необычайно красивые, ноги; отличалась бесподобным лицом, неповторимыми линиями передававшим изящную элегантность. Особенно можно заостриться на следующих чертах: на фиалковых глазах, очерченных длинными, густыми ресницами; на грациозных веках, украшенных, сообразно положения, неброской косметикой; на точёном носе, в основном прямом, но на конце капризно вздёрнутом кверху; на в меру припухлых губах, обозначенных алой помадой; на нежной, ухоженной коже, всегда немножечко припудренной (дабы скрывать природную бледность). Одеться великосветская львица соизволила в строгий светло-серый костюм, прикрытый однотонным плащом, расстёгнутым и, естественно, модным; на изумительных ножках отлично смотрелись остроносые чёрные туфельки, обутые в тон дамской сумочке и отмеченные идеально завышенным каблуком.
- Я уже в курсе ваших калининградских дел, - высказался заместитель министра, оказавшийся самым старшим как по должности, так и по званию (он взял на себя переговорную инициативу, заметив, что Бунько, в присутствии высокопоставленных посетителей, несколько стушевался и сидит, не выдавая из себя «ни рыбу ни мясо»), - и какая «вас» в последние пару дней захлестнула дьявольская преступность. Кстати, о противоправном разгуле можно судить не только по вашим недоумённым лицам, но ещё и по тому отвратительному факту, какому и сами мы стали хотя и невольными, но прямыми свидетелями. Вместе с тем мы приехали сюда совсем не за тем, чтобы указывать Вам, товарищ подполковник, на недостатки оперативной работы – а они очевидны! – когда прямо к отделу подкидывают расчленённые, жуткие трупы.
Напыщенный генерал замолчал, словно собираясь с насущными мыслями, а Евгений Захарович, посчитавший, что на неприветливый монолог он хоть как-то обязан отреагировать, виновато (так получилось, что в рифму) попытался перед ним оправдаться:
- Да уж… да… прямо беда… такого не было никогда.
- Господин Востриков начал издалека, - неожиданно заговорила не менее своевольная женщина, играя еле видимой лицевой лихорадкой и тем самым передавая, насколько сильное, она испытывает волнение, - лично я думаю, оно немного неправильно: нас, всех здесь присутствующих, интересует судьба наших взрослых детей, которые в пятницу, тридцатого апреля, отправились в Калининградскую область и которые на территории вашего района осуществляют познавательную экскурсию.
- Спасибо, Мария Антоновна, - генерал-лейтенант вежливо прервал взволнованную родительницу, неприветливо сморщившись и выказывая явное неудовольствие неуёмному рвению, - но я возьму на себя смелость предположить, что Вам известны не все исчерпывающие подробности, подвигшие Илью и Кристину отправится в Богом забытое место. С другой стороны, я больше чем уверен – они станут интересны полицейскому подполковнику.
Да?.. - не собиралась Сулиева сдаваться так просто (в основном она старалась казаться доброжелательной, но, когда надо, проявляла непомерную своенравность). - А Вам, значит, Василий Владимирович, известно всё, что можно и что невозможно? Хорошо, тогда, сделайте, пожалуйста, милость, посвятите нас в суть детских планов – здесь и сейчас, прямо в кабинете местного начальника, - сказала громко, а дальше пробурчала лишь для себя: - Раз не удосужились поведать о них ещё в рейсовом самолёте – и это почти за два часа совместного лёта!
Возникшая напряженность объяснялась довольно просто: пропали двое молодых людей, в связи с чем взволнованные родители, не надеясь застать их живыми, готовились к самому худшему, а потому и оказались на взводе. Чтобы хоть как-то разрядить изрядный накал страстей, возникший и у той, и, соответственно, у другого, попытался заговорить Альберт Анатольевич, ранее молчавший и до сего момента выжидающе наблюдавший:
- Будьте любезны, господа ответственные чиновники, прекратите цепляться и вводить подполковника в неестественное смущение и кратковременный ступор. Милая, - в следующий момент он уже обращался к вдруг взбунтовавшейся женщине, - не надо накалять и без того нагнетённую обстановку – пусть товарищ генерал-лейтенант посвятит нас в курс дела. Если по каким-то одному ему известным и, я не сомневаюсь, - следующее слово он выделил ударением, - важным! – соображениям он не смог просветить нас немногим раньше.
- Спасибо, - раздражённо промолвил Востриков, за последние несколько лет привыкший прислушиваться всего-навсего к двух влиятельным людям, - что разрешили мне выразить тревожные мысли. Итак, мой избалованный и взбалмошный сын раздобыл где-то смутные сведения, что якобы в Калининградской области существует некое «Логово смерти», крайне засекреченное и очень таинственное. По его мнению, оно осталось ещё со времен Великой Отечественной войны и разрабатывалось гитлеровскими фашистами. Он почему-то втемяшил себе в мозги – хотя многие сотни специалистов занимались розысками той тайной лаборатории и ничего не нашли – что обязательно то ужасное место отыщет.
- Простите, товарищ генерал-лейтенант, что Вас прерываю, - вмешался во вступительную речь местный руководитель, которого, и действительно, интересовали все существенные подробности, - но Вы вот сказали «ужасное»… а в чём оно выражается?
- Существует загадочная легенда – а может, совсем и не выдумка? - не обращая внимание на нарушение привычной субординации, продолжил Василий Владимирович (он лишь слегка скривил и без того недовольную мину), - что на территории бывшей Восточной Пруссии, в военные годы подвластной нацистским войскам, функционировала некая секретная база, где на людских организмах проводились невероятные исследования, не поддающиеся никакому нормальному восприятию – это первое; второе, что, по всей вероятности, некому доктору Кригеру удалось изобрести пресловутый эликсир молодости; третье, что он до сих пор продолжает оставаться живым. В тот раз, когда Илья изволил мне поведать ту сомнительную историю, воистину неправдоподобную и не подкрепленную никакими весомыми фактами, я ещё зло посмеялся. Почему? Посчитал раздобытую информацию полным абсурдом… Да, да, - среагировал он на удивленный взгляд встревоженной матери, - хотя у нашего министерства и имелись некие неподтверждённые сведения о существовании засекреченного фашистского центра, проводившего таинственные исследования – но человеческое бессмертие?! – его я приписал воспаленному молодому воображению. Наверное, именно основываясь на здравом мышлении, я и не стал тогда воспрепятствовать принятому решению, а позволил любознательному парню отправиться в калининградское захолустье – разрешил провести здесь долгие майские праздники. Как теперь известно, - он легонько кивнул в сторону спутников, - сюда он отправился совсем не один, а прихватил с собой и вашу юную дочку, и однокурсницу, и в то же время возлюбленную.
- То есть Вы считаете, - вновь взял слово Сулиев, впечатленный рассказом и едва ли в него не поверивший (возникшие эмоции он выразил липким потом, внезапно проступившим на засаленном лбу), - что всё, что он Вам сообщил, является истиной правдой?
- Ничего похожего я не сказал, - Востриков в очередной раз недовольно нахмурился, однако посчитал реплику своевременной, - я просто констатирую известные факты. Вы спросите: почему я рассказываю непроверенную историю? Хорошо, я не замедлю ответить, - он взял незначительную паузу, что-то обдумал и снова заговорил: - Судя по тому кошмарному трупу, что нам удалось увидеть снаружи, у меня возникает очевидный, всецело закономерный, вопрос: кому, кроме гестаповских прихвостней, станет – такое! – под силу? - сказал высокопоставленный генерал и сам же, словно бы отвечая, продолжил: - Поэтому – в свете последних событий, где главным, разумеется, является невыход пропавших детей на связь – думаю, что их уже нет в живых. А ещё! Я с полной ответственностью могу констатировать, что молодой человек, лежащий сейчас на улице, не является моим единокровным ребенок. В связи со всем вышесказанным, у меня возникает нескрываемый интерес, отнесённый, между прочим, к Вам, товарищ подполковник, - он вперил в начальника полицейского отделения настолько проникновенный взгляд, какой способен заставить стушеваться любого, чего уж там говорить про Бунько, - у Вас имеются хоть какие-то детальные сведения?
- «Агх», - икнул провинциальный руководитель испуганно, да так неестественно, что едва от обуявшего страха разом не поперхнулся; впрочем, в силу долгой привычки, старослужащий офицер мгновенно сумел собраться и чётко, без запинки, ответил: - Вчера, примерно в то же самое время, что и сейчас, - стрелки часов уже приближались к восьми, - мы обнаружили два человеческих тела, - предполагая самое ужасное, Евгений Захарович не решился назвать изуродованные туловища, по обыкновению, мёртвыми трупами, - подобных сегодняшнему. Хм, - он снова проявил нечто, подобное подобострастному раболепию, - вам всем, по-моему, нужно проследовать в иксовский морг и провести там личное опознание. Правда, сравнивать тяжеловато, но, простите, такая у нас процессуальная процедура.
- Как Вы понимаете, товарищ подполковник, - вновь вмешалась несчастная мать, морально напряженная до самой последней крайности (но, в силу занимаемой должности, идеально научившаяся скрывать тревожные, смятенные чувства), - мы приехали сюда не просто так, а значит, и не питаем особых иллюзий. Не знаю, как бы повёл себя сын досточтимого генерала, - она скорчила недовольную мину, - но моя послушная дочка при всех обстоятельствах непременно бы мне ответила. Раз она «молчит», можно не сомневаться, случилось что-то очень и очень ужасное. Лично я считаю, будет лучше, если Вы не станете затягивать опознавательные мероприятия, а проводите нас куда следует: мы хоть похоронили бы сгинувших детей по-людски, соответственным их знатному положению.
Удивительное дело, держалась высокочтимая женщина на зависть достойно, чему позавидовал бы не один десяток представителей сильного пола. В любом случае измученная душа внутри практически разрывалась, и она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться прямо здесь же, в кабинете начальника местного отделения (чувствительное материнское сердце, оно ни минуты не сомневалось – в чем? – в трагической гибели единственной дочери). В ответ на её бойкое предложение, Евгений Захарович не нашел ничего лучшего, как вызваться их самолично сопровождать:
- Тогда не станем откладывать – давайте проследуем в судебно-медицинскую экспертизу, где – пока представитель следственного комитета ещё не уехал – проведём тяжелую процедуру.
Он мог бы, конечно, поручить сопровождать высоких гостей кому-нибудь из подчинённых сотрудников; однако их высокопоставленный статус, как, впрочем, и его чрезвычайно завышенные амбиции, требовали непременно быть с ними рядом (чтобы – не дай-то Бог! – чего не случилось?). К моменту принятия знакового решения, Енотов закончил заполнять ответственный протокол (что было вовсе не трудно – под личную-то диктовку эксперта Кабанова!), и теперь, по просьбе Бунько, он дожидался, пока не окончится важное совещание. Когда первостепенные вопросы посчитались урегулированными и когда все действительные участники собра;лись в единственном месте, появилась фактическая возможность выдвинуться в судебную медицину и завершить там неприятную, прискорбную церемонию.
И почтительные хозяева, и удручённые гости вышли на улицу; они расселись, кто в полицейский «уазик», а кто, позначимее, в немецкий автомобиль (сегодня!) излишне учтивого следователя. Они приготовились отъезжать как раз в тот зловещий момент, когда к полицейскому участку подкатил непривлекательный катафалк и когда огромный водитель и неотъемлемый полупьяный помощник загружали изувеченный труп Виктора Эбанта. Как некое страшное предсказание! Обе машины двинулись вслед за мрачным транспортным средством, со стороны представляясь унылой, едва ли не похоронной процессией. Так, все вместе, они и доехали до местного морга, где изуродованный молодой человек грубо, без особенных церемоний, сгрузился в приёмное отделение, чем вызвал неприятное замечание возмутившейся женщины:
- Простите, а с нашими детьми Вы обращались в точности так же?!
Ритуальные труженики (пусть они и не знали, с кем им доводится иметь дело, но видя рядом с ними полицейского начальника, которого в городе Икс считали разве не Богом) предпочли опустить виноватые головы ниже и предусмотрительно отмолчаться, прекрасно понимая, что совершили непростительную ошибку. Как взвешенный примиритель, Бунько по-быстрому пригласил высокопоставленных лиц проследовать внутрь полутёмного помещения:
- Уважаемые родители, давайте пройдем в приёмное отделение СМЭ и произведём необходимый процесс опознания.
Поскольку был всё ещё праздничный день, городской морг, естественно, не работал – вскрывались одни криминальные трупы, каким являлся и изувеченный Эбант. В итоге основной проход, используемый в обычное время под внутреннее проникновение, оказался закрытым. Поэтому и высокопоставленным москвичам, и сопровождавшим их лицам пришлось заходить через невзрачный отсек, где прямо на голом полу в беспорядке складировались многочисленные покойники, поступившие за выходные дни и друг наваленные на друга. Дальше надлежало миновать исследовательскую комнату, где на трёх хирургических столах, невысоких и алюминиевых, раскладывались человеческие тела, под напором воды обмытые из гибкого шланга и приготовленные к судебно-медицинскому вскрытию; ещё из немногочисленной мебели присутствовали два специальных шкафчика, деревянных, но снабженных стеклянными дверцами (там складировались различные инструменты, приборы и реактивы), письменный стол, выделявшийся установленной на нём печатной машинкой (очевидно, здесь пока еще работали по старинке), а также небольшая металлическая подставка, на которой располагались поча;тая бутылка водки, гранённый стакан, фарфоровое блюдце, украшенное неаккуратно нарезанной колбасой, кусок чёрного хлеба, окровавленные перчатки и медицинский пинцет (вероятнее всего, предназначенный для подхватывания неприхотливой закуски, когда местный специалист предпочитал «остаканиваться»). Сам досточтимый эксперт, по-видимому, так ещё и не появлялся (возможно, он отходил после вчерашних «слишком увлечённых анализов»?), поэтому незваные посетители оказались предоставленными сами себе. Входную дверь, как известно, им открыли двое работников, круглосуточно обслуживавших неприветливый катафалк и, хочешь не хочешь, оставшихся дожидаться окончания опознавательного процесса.
Не особенно зацикливаясь на местных чудачествах, прокомментировать увиденную бесцеремонность взялся лишь военный генерал-лейтенант, сказавший: «Ну, вы здесь и даёте! Судя по всему, всё ещё находитесь в «девяностых», а у нас уже давно две тысячи двадцать первый год… и COVID – 19» - именно так влиятельный мужчина выразил возникшее ощущение (непонятно зачем?), приплюсовав и кодовое обозначение. Миновав не совсем обычную комнату, предназначенную для экспертных исследований, участники неотложного следственного действия оказались в холодильном отсеке, где с трёх сторон, располагаясь по квадратному периметру (за исключением стены, обозначенной дверным проемом), находились морозильные камеры; они выстраивались в четыре ряда, от пола и кверху, общим количеством достигая ровно шестидесяти одинаковых отделений. Енотов Артём, кому, как никому другому, были известны номера необходимых ячеек, используя привилегированное положение, поручил выдвижение специальных контейнеров более солидному подполковнику:
- Евгений Захарович, откройте нам, пожалуйста, тринадцатую и четырнадцатую холодильные камеры.
Презрительно усмехнувшись, Бунько покорно выполнил нехитрое указание и приоткрыл обозначенные металлические заслонки, легко отпиравшиеся незамысловатым поворотом металлической ручки. Он поочередно выдвинул двое носилок, поверх которых лежали два трупа, помещенные в черные полиэтиленовые пакеты, по всей длине застегнутые на молнию. Расстегнув и ту, и следом другую, он предъявил на всеобщее обозрение молодые тела, к моменту родительского освидетельствования хорошенечко сшитые и более или менее приведенные в божеский вид. После того как над ними потрудился искусный патологоана;том, они выглядели как обыкновенные мёртвые, единственное, остались с неприглядными лицами, изуродованными до полной неузнаваемости. И вот здесь все трое ближайших родственников (в том числе и грозный генерал-лейтенант) посчитали возможным пустить скупую слезу: сомнений не оставалось, их встревоженно-возмущенному взору представились трагически уме;ршие дети, погибшие по молодой неразумности и какому-то немыслимому стечению обстоятельств. Суровая женщина, непререкаемая на вид, на миг потеряла завидное самообладание, годами оттачиваемое и сохраняемое ею в течении всего кошмарного у;тра. Что она сделала? Отдавая дань безвременно утраченному ребенку, она разразилась горестными рыданиями и ненадолго уткнулась в «остамевшую грудь», на удивление продолжавшую оставаться всё такой же прекрасной (хотя её и забальзамировали, но выглядела она словно бы у живой). Судорожная истерика длилась непродолжительно – сработала многолетняя выдержка. Через пару минут, отпрянув от хладного тела, горемычная женщина обратилась с естественной просьбой:
- Когда мы сможем забрать покойных детей и вывезти их на похороны в столицу?
- В любое, удобное время, - учитывая непререкаемую значимость московский гостей, разъяснил Енотов Артем как можно более вежливо; он уже начал заполнять итоговый протокол и попросил дождаться окончания короткого оформления, - после того как я по-быстрому закончу официальную процедуру.
Быстро и профессионально набросав привычное изложение, необходимое для точной фиксации следственного мероприятия, угодливый комитетчик дал расписаться всем четырём участникам, в том числе и Бунько, и двум сотрудникам «Ритуальных услуг», приглашенным им в качестве понятых. Соблюдя основные формальности, он выдал надлежащее разрешение:
- Я закончил – дальше можете действовать соответственно предполагаемым планам.
По выработанной привычке молодой человек вел себя бесцеремонно, если и не цинично; но то одна из особенностей профессиональной деформации личности, характерной для любой правоохранительной должности. Деликатную миссию по неотложной транспортировке взял на себя военный заместитель министра: он оформил их «грузом – 200» и на грузовом самолете, зафрахтованным им (пользуясь служебным положением) в летном полку Калининградской области, переправил к московскому месту захоронения. Торжественно-трагические мероприятия назначались на четвёртое мая.
***
Теперь следует вернуться к оперуполномоченной Юлиевой, оставленной некоторое время назад и, как упоминалось, отправленной начальником для восстановления душевных и физических сил. В те нелегкие мгновения, пока Евгений Захарович выдерживал представительный натиск, она предавалась тягостным и будоражившим сновидениям. Ей снилось, что на следующую ночь (после того как изуродованное тело Эбанта наглым, беспрецедентным способом подкинулось к полицейскому отделению) жестокий маньяк, облаченный в кошмарное, полностью чёрное, одеяние (с лицом, почему-то изображенным в качестве черта, «украшенным» поросячьим пятачком, а сверху чуть загнутыми рогами), осторожно, сторонясь основных дорог и густонаселенных улиц, продвигался к респектабельному особняку, отличавшемуся современной постройкой; в нём селилось достойное семейство Моревых, располагался же он на городской окраине (со стороны, противоположной той, где в последнее время происходили основные события). Вот жуткий незнакомец, так никого и не встретив (что в непроглядной ночи, по крайней мере, случается), достиг двухметрового забора, изготовленного из высоких железобетонных конструкций; сверху они украшались своеобразной резьбой и там же, на расстоянии десяти сантиметров, имели сквозные отверстия. То ли живой человек, то ли сплошное чудовище ловко перемахнул через защитное, казалось бы неприступное, ограждение. Как? Для начала он зацепился обеими руками за небольшие проёмы, образованные в верхней части нехарактерным узором, а затем легко подтянувшись, перехватился за верхнюю часть и «выскочил» худощавой грудью повыше двухметровой ограды. Оказаться в просторном саду явилось делом обычной, нисколько не сложной, техники. Поразительно! Жанна словно знала о зловещем повороте событий и ждала непримиримого врага на собственной территории, ответственно её охраняя и вооружившись старинным револьвером системы Нагана. Каким-то непостижимым образом, но в том же самом месте одновременно очутилась и бравая сыщица, заранее спрятавшаяся среди многочисленных фруктовых деревьев, едва-едва начинавших оперяться клейкими листиками; она по-тихому сидела в незримой засаде и намеренно дожидалась появления безжалостного убийцы. Увидев ненавистного недруга, отважная оперативница хотела было решительно спрыгнуть и встать на защиту слабенькой девушки, незаслуженно подвергавшейся реальной опасности; но… онемевшие ноги по какой-то неизвестной причине не слушались, а сама она будто бы прилипла к обшарпанному стволу, вдруг оказавшемуся жидким, уподобившемуся болоту и засосавшему ее буквально по пояс. Тем временем Морева (на такое-то серьезное дело!), вышедшая в одной прозрачной сорочке, попыталась защитить себя самолично и раз за разом нажимала на спусковой крючок старинного пистолета – она нацелила его в ужасного «гада». Дивное дело, при каждом спуске курка следовала очередная осечка, позволившая чудовищному монстру приблизиться едва-едва не вплотную. «Жанна, беги!» - пыталась прокричать сотрудница уголовного розыска, но вместо громкого голоса из охрипшей глотки вырывались кровавые, грязные пузыри; они всё больше и больше заполняли видимое пространство и скрывали трагические события, происходившие впереди. Когда перед глазами Юлиевой образовалась сплошная багряная пелена, и когда послышался хлюпавший звук раздираемой плоти, и когда раздался пронзительный деви;чий визг, взывавший о помощи, она, не в силах терпеть душевные муки, резко проснулась, оказавшаяся в холодном поту и свалившаяся на паркетное половое покрытие.
Какое-то время Настя лежала, не решаясь двинуться с места и пытаясь найти приснившемуся кошмару если и не объективное, то внятное объяснение; но на ум ей ничего разумного так и не приходило. В результате она приняла единственно правильное решение – немедленно позвонила заносчивому начальнику и напросилась на ночную охрану выжившей девушки. Однако ни нынешней ночью, ни наступившим днём, ни в следующие сутки ничего ужасного больше не происходило. Уф! Можно было строить сомнительное предположение, что чудовищные события (вполне возможно?) наконец-то закончились.
Глава VI. В Калининградскую область
Волевым решением Президент Российской Федерации сделал выходными днями период с первого и по десятое мая. Однако подписанный указ никак не распространялся на силовые структуры, а значит, они обязаны (согласно оперативной обстановке, конечно) сами устанавливать, смогут ли предоставить личному составу дополнительный отдых или же нет. Как правило (если кто знает суть работы правоохранительных органов), полицейским всегда находится, чем заниматься, в результате чего общегосударственные выходные касаются их крайне и крайне редко (а говоря по чести, практически никогда). Не стоит удивляться, уже четвертого числа пятьдесят процентов ведомственных сотрудников явилось на повседневную службу. Не избежала непривлекательной участи и специалист по психологической работе Управления организации морально-психологического обеспечения Департамента государственной службы и кадров Министерства внутренних дел Российской Федерации капитан внутренней службы Шуваёва Анабель Викторовна. На занимаемую должность её назначили сразу после окончания факультета психологии служебной деятельности органов внутренних дел Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя; весомый пост она замещала на протяжении пяти (с приличным хвостиком) лет. Едва приблизившись к двадцативосьмилетнему возрасту, исполнительная сотрудница имела определенные достижения и зарекомендовала себя ответственной, грамотной, перспективной, а ещё и способной влезть в душу к любому, и даже самому отъявленному злодею (почему её и привлекали на самые запутанные и «глухие» дела, направленные на раскрытие сложнейших преступлений, с участием неуловимых маньяков, серийных убийц и коррумпированных чиновников). Являясь безупречной красавицей, ответственная труженица выделялась характером твёрдым, непреклонным, в чём-то своенравным, а где-то и неприветливо грубым; она отличалась сильно развитыми умственными способностями, а вдобавок владела мастерством гипнотического воздействия. Но и это ещё не всё! Свободное время она старалась проводить за дополнительным обучением, за усердными тренировками на устойчивую выносливость, за неустанным подкреплением физической силы; особое внимание прилежная барышня уделяла рукопашному бою, секреты которого постигала у лучших специалистов подразделений специального назначения. Касаясь исключительных внешних данных, следует остановиться на следующих особенностях: великолепная фигура наделялась основными стандартами (90-60-90); белокурая голова выделялась волнистыми длинными волосами, привлекательными кудряшками спускавшимися за плечи, а миловидной чёлкой прикрывавшими левую половину неотразимой мордашки; само смазливое личико являлось продолговатым, а ещё и привлекательно милым; глубокомысленные глаза, передававшие бездонную синеву, уподоблялись безбрежному океану; острый, лисиный нос, вздорную капризность и сущую хитрость (что умело скрывалось под личиной приветливой доброжелательности и напускной мягкотелости); яркие, чётко очерченные губы, манили чувственной нежностью; скромная косметика эффектно обозначала и без того обворожительные черты. На каждодневную службу полицейская ходила в присвоенной форме одежды; иногда, принимая во внимание оперативные особенности, Анабель дозволялось носить и обычное, гражданское платье тоже. Особое предпочтение она отдавала одеянию свободному, не сковывавшему телесных движений: синей кожаной куртке, чуть укороченной и носимой под чёрную водолазку; однотонным лосинам, сочетавшимся с дамской сумочкой (неизменным аксессуаром); сплошным полусапожкам, изящно обточенным и выделявшимся маленьким, аккуратненьким каблуком (расцветкой они сочетались, естественно, с курточкой). Поскольку специалист-психолог считалась сотрудницей кабинетной, носить при себе табельное оружие ей было необязательно.
Первый служебный день, начавшийся после праздников, сначала тянулся скучно и долго. Так продолжалось, пока часовые стрелки не перевалили за полдень, а на сотовый телефон не позвонил министр внутренних дел, соизволивший разговаривать лично:
- Здравствуйте, Анабель, - как и полагается, начал он с простого приветствия, а затем продолжил одновременно и заговорщицким, и убедительным тоном (а заодно и перешёл на неофициальное «Ты»): - Надеюсь, ты понимаешь, что я обращаюсь к тебе не зря? - настала пятисекундная пауза, закончившаяся сразу после ответа «да». - Тогда на оставшуюся часть дня я разрешаю тебе считаться свободной. Почему? Завтра, с раннего утра, тебе необходимо вылететь в Калининградскую область, конкретно в город районного значения Икс. Проездные билеты уже заказаны – найдешь их на электронной почте. Не удивлюсь, если поинтересуешься, в чем состоит подозрительная поспешность и чем тебе надлежит заняться на месте?
- Верно, товарищ генерал полиции, - не стала Шуваёва оспаривать всецело справедливое утверждение, - хотелось бы в общих чертах прояснить: что мне ставится в прямую задачу?
- Хорошо, вкратце я тебе сообщу, - с той стороны мобильной связи продолжалась монотонная речь, - а дополнительные подробности узнаешь в городском полицейском участке. Едва мы разделались с Росковским потрошителем, как у нас появился Калининградский. Новоявленный изверг – неизвестно, откуда он взялся? – разделывает людские тела, словно какие-то «поросячьи туши». Главное в случившейся трагедии, он почему-то начал со взрослых детей представителей двух министерств – обороны и иностранных дел. История там запутанная, и разматывать жуткий клубок выезжает заместитель оборонного ведомства – лично! Не знаю почему, но едет он всего с одним подчиненным. Сейчас Востриков находится на торжественных похоронах убитого сына; завтра, с самого утра, он будет в интересующей точке. Понимая во внимание серьезную ситуацию и немаленькую ответственность, у нас возникло особое мнение, что в активную помощь местным сотрудникам должен отправиться… и кто-то от Министерства внутренних дел. Поскольку мы имеем дело с серийным убийцей, сама понимаешь, окончательный выбор пал на тебя, как на непревзойденного специалиста, способного разобраться в психических отклонениях. Итак, выезжай, осматривайся, включайся в основную работу. Да и!.. Желательно сработать оперативно, чтобы таинственного маньяка мы поймали гораздо раньше военных – это принципиально. Все ли тебе, Анабель, понятно?
«Куда уж яснее», - не решилась красавица озвучивать некорректную реплику вслух (но все же произнесла ее про себя), перед главным же полицейским отчиталась простодушным ответом:
- Я буду стараться изо всех скромных сил и сделаю всё от меня зависящее.
Засим отдача ценных указаний почиталась законченной, а телефонный разговор, соответственно, прекратился. Исполняя полученный приказ, Шуваёва намеренно проследовала домой, чтобы собраться в неблизкий путь и чтобы хорошенечко приготовиться к долгой поездке (ей надлежало отправиться в самый западный регион России, граничивший по суше с Литвой и Польшей, а морем с Германией).
В то же самое время заканчивались почётные похороны двух нерадивых отпрысков, безвременно ушедших и таких ещё поистине юных. Горевавшие родители, проведя необходимые ритуальные церемонии и закончив отдавать простую дань памяти, собирались отправиться в респектабельный ресторан, для проведения богатых поминок. Несмотря на непомерную тяжесть утраты, генерал Востриков, в силу давней привычки, шёл чётким, уверенным шагом и направлялся к служебной машине, оставленной неподалеку и отличавшейся последней моделью немецкого концерна «ауди». Он совсем уже собирался потянуть за наружную ручку, как к нему неожиданно приблизилась Мария Антоновна, желавшая сказать что-то очень и очень важное.
- Господин заместитель министра, - обратилась она без особенных церемоний, - подождите: мне нужно обсудить с Вами серьёзную тему, лично для меня волнительную, для нас же обоих значимую.
Не дойдя до машины чуть менее полуметра, галантный офицер тупо остановился и в немом молчании приготовился выслушать, что же ему желает сообщить своенравная, но и прекрасная женщина? Она продолжала, говоря внешне спокойным, хотя и немного взволнованным голосом:
- Краем уха я слышала, что Вы собираетесь отправиться в Калининградскую область, чтобы лично возглавить поимку омерзительного убийцы… Пускай мой супруг и категорически против, но я бы желала отправиться вместе с Вами – сами должны понимать, для меня случившаяся утрата существенна нисколько не менее? Поэтому я бы хотела самолично поучаствовать в розыске человекообразного чудища, что безжалостно расправилось с моей единственной девочкой, - её взволнованные глаза заблестели непрошенными слезами; но она мгновенно справилась с накатившейся слабостью и, сохраняя твёрдые интонации, вновь продолжала: - Тем более что другого смысла в дальнейшей жизни я просто не вижу… Так Вы возьмете меня, господин генерал?
- Я отлично понимаю Ваше, Мария Антоновна, огромное горе, - нехотя ответил Василий Владимирович, охваченный непреодолимым желанием «побыстрее отвязаться от назойливой женщины», - и хотел бы войти в Ваше трагичное положение… но и Вы должны понять меня по возможности правильно: мы отправляемся не на какую-то развлекательную прогулку, а на непростое и очень опасное предприятие, направленное на поимку жесткого, безжалостного маньяка – я не могу рисковать жизнями гражданскими людей. Простите, но Вы ведь служите в одном из самом значимых министерств и сами должны бы соображать: случись чего с Вами – мы и ничего не добьемся, и страшно подставимся. Кстати, Ваш дальновидный муж придерживается аналогичного мнения – Вы сами его благоразумную позицию только что мне подтвердили.
- Ладно, пусть будет по-Вашему, господа чересчур высокопоставленные мужчины, - состроив недовольную мину и не удержавшись от язвительной колкости, как бы согласилась Сулиева, - не хотите, чтобы я участвовала в справедливом наказании детоубийцы – а я не сомневаюсь, что в плен вы его брать, уж точно, не станете – ну, и не надо, - и значительно тише, только лишь для себя, - будь по-вашему… я сама как-нибудь с «деликатной» миссией справлюсь.
Выяснять более было нечего, и несостоятельная беседа несостоявшихся сватов благополучно закончилась. Они отправились, следуя каждый намеченной целью: представительный мужчина – собираться в опасный поход; своенравная женщина – вынашивать коварные планы.
На следующий день в аэропорту Шереметьево, на рейс Москва-Калининград, отправлявшийся в 6.40 утра, собрались уполномоченные лица, заинтересованные самой скорой поимкой убийцы: Шуваёва Анабель, отлично знавшая генерал-лейтенанта Вострикова, но сама ему притом неизвестная; несчастная мать, недавно трагически потерявшая дочь, сейчас же замаскированная настолько, насколько желала остаться неузнанной [на ней был одет светло-серенький плащ, спускавшийся почти до самого пола (в знак траура на воротнике перевязанный чёрным платком); на голове имелся парик, идентичный, как траурная накидка; глаза прикрывались широкими солнечными очками; в руках находилась большая дорожная сумка, хранившая утепленную пятнистую военную форму (другие личные вещи, необходимые в длительных путешествиях)]; заместитель министра обороны, сопровождаемый военнослужащим, едва достигшим двадцатидевятилетнего возраста. А вот на последнем стоит остановиться особо…
Нежданов Олег Владиславович (а именно такое имя носил молодой человек) за семилетний стаж действительной службы, проходившей в войсках специального назначения, успел дослужиться до капитана и побывал во многих горячих точках планеты (в том числе и в качестве миротворца в республике Сирия), а за выполнение служебного долга неоднократно награждался медалями и орденами, и даже представлялся к званию героя России. Мужественный офицер выделялся привлекательным видом, идеально сложённой фигурой, поддерживаемой неустанными тренировками (они направлялись как на общую выносливость, так и на физическую развитость, так и на ма;стерскую отработку приемов рукопашного боя); ростом он приближался к высокому, казался широким в плечах и выделялся неимоверными бицепсами. Останавливаясь на его приятной продолговатой физиономии, следует отразить главные отличительные особенности: умные глаза отмечались серо-зелёным оттенком и выражали в чём-то напускную твёрдость, а где-то и излишнюю жесткость (но в глубине они всё-таки передавали миролюбивое дружелюбие); выпиравший нос смотрелся чуть больше обычно и характеризовался орлиной горбинкой, немного выпуклой кверху и предупреждавшей о непреклонной решительности; нижняя губа считалась несколько толще верхней, та же выглядела чуть вздернутой (словно завязанной в качестве аккуратного бантика – ну, совсем как у привлекательной девушки! – в связи с чем приходилось носить густые, низко свисающие, усы); волевой, чуть выпиравший, подбородок неплохо сочетался с широкими скулами; средние уши слегка оттопыривались и образовывали еле заметную лопоухость; чёрные волосы зачёсывались сверху назад, а сзади и у висков выбривалась под механическую машинку. Из верхней одежды можно остановиться на военной пятнистой формы, такой же как и Вострикова, но только без присвоенных знаков различия.
Заинтересованные лица прибыли в аэропорт за два часа до назначенного вылета, когда на электронном табло появилось соответственное указание, что «проводится регистрация пассажиров», намеренных вылететь ближайшим рейсом из Москвы и в Калининград.
«Ух, а парень-то просто красавчик, - размышляла про себя специалистка по психологии, следуя к пункту оформления посадочных документов и ненавязчиво разглядывая менее представительного военного офицера. - А это что ещё за «старая краля», - не ускользнула от внимательного взора госпожа Мария Сулиева, - ишь разоделась, прямо как какой-нибудь американский шпион; значит, явно хочет быть кем-то неузнанной. Но я-то вижу ее странное поведение, выраженное в постоянном оглядывании… и, смотри-ка, она практически не сводит голубеньких глазок с моих подопечных, приписанных к оборонному министерству. Да и, кстати... - пригляделась наблюдательная блондинка более пристально, - кого-то она мне определенно напоминает – вот только пока не пойму кого именно?» Озабоченная желанием проследить за женщиной как можно внимательнее, Анабель пристроилась в очередь практически следом за ней (но разве через трёх человек). Точно на таком же расстоянии неумелая лазутчица следовала за военным генералом и его вторым сослуживцем. Те как раз закончили обязательную регистрацию, и до сотрудницы полицейского департамента донесся вопрос, заданный специалисткой, обслуживавшей безупречную процедуру посадки (молодой симпатичной девушкой-брюнеткой, имевшей приятную дружескую улыбку и доверительный взгляд, выраженный карими глазами, глубокими и большими):
- Носимый багаж сдавать будете?
- Нет, спасибо, - ответил генерал-лейтенант неприветливым голосом, - мы налегке, - и забрав билеты и паспорт, отправился на посадку, неотступно сопровождаемый преданным капитаном.
Минут через десять очередь дошла до сотрудницы делопроизводства МИДа. Почти также, без особых проблем, она прошла несложную процедуру оформления, дававшую право на целевые перелёты внутри страны. На доброжелательный вопрос, касавшийся её личных вещей, Сулиева неожиданно грубо ответила:
- А Вы как, милая дамочка, думаете? Конечно же, я сдам чрезмерно объёмный багаж – или Вы предлагаете тащить тяжеленое барахло с собой в самолёт? - Неприветливые слова сопровождались поднятием чёрной дорожной сумки, больше похожей на громоздкий баул.
Специалистка посадочной службы, несшая службу в аэропорту Шереметьево, словно и не слышала неприязненных интонаций, направленных от высокомерной гражданки по отношению к ней; напротив, все так же продолжая приветливо улыбаться, она дружелюбно сказала:
- В таком случае пройдите к приёмной стойке и направьте массивные вещи в грузовой отсек воздушного лайнера.
Потребовалось еще почти столько же времени, чтобы последовательный черёд приблизился к Анабель. Не имея при себе ни лишнего груза, ни чрезвычайного самомнения, ни непреодолимого желания задерживаться у стойки подольше, она прошла регистрацию за пару минут, а следом твёрдой походкой, необычной для молодой и несравненной красавицы, отправилась на посадку. Когда она входила в салон самолёта, остальные участники «провинциального рандеву» уже находились на приобретенных местах и занимались суетными делами: деловые мужчины потихоньку беседовали между собой; скрытная женщина, находившаяся от них на значительном удалении (словно специально усевшись сзади), неестественно очевидно напрягала настороженный слух, совсем непрофессионально пытаясь подслушать, о чем же они разговаривают. «Да, - подумала сотрудница полицейского департамента, - если бы военные не были в себе так уверенны и не оказались настолько заняты собственными проблемами, то они, смазливая «подруга», давно бы тебя рассекретили… но, видимо, им сейчас совсем не до собственной осторожности? Я же, возможно, смогу проникнуть в их сокровенные тайны, потому что – о, чудо! – по какому-то случайному стечению обстоятельств – или же личной протекции министра внутренних дел? – моё сидячее место находится сразу за ними; а значит, особенных неурядиц, с получением интересующей информации, у меня, по всей видимости, не будет». Завершая мыслительные процессы, синеглазая блондинка как раз подходила к забронированному пассажирскому месту. Не располагая ничем, кроме маленькой дамской сумочки (и не тратя дополнительное времени на уборку вещей в верхнее багажное отделение), она уселась на зарезервированное место и, практически не напрягаясь, стала прислушиваться к тайному разговору обоих военных, сидевших прямо напротив.
- Знаю, капитан, - говорил генерал-лейтенант, обращаясь к сидевшему подле военному, - ты озадачен тем обстоятельством, что я, ничего толком не объясняя, «выдернул» тебя из ежегодного отпуска. Понимаю твою немалую озабоченность, но, поверь, ситуация очень серьезная и никому постороннему я довериться просто не смею. С тобой мы прошли и огонь и воду и медные трубы; следовательно, сам понимаешь, рассчитывать в неординарной, непростой ситуации, кроме тебя, мне практически не на кого… большинство моих недоброжелателей, да и откровенных врагов, только спят, презренные мерзавцы, и видят, как бы я совершил какую-нибудь непростительную ошибку, чтобы «скинуть» меня с тёплого, аппетитного «кресла». Возвращаясь к сказанному, действовать мы будем как частные лица, отправившиеся на лесную охоту, условно скажем, на кабана. Кстати, выход на службу я тебе оформлять не стал – потом когда-нибудь отгуляешь – себе же выпросил краткосрочные выходные… За неделю, считаю, управимся, а больше там и делать-то, в сущности, нечего, и без того успеем исходить всю Калининградскую область вдоль и поперек, а затем и вернёмся обратно.
- Всё, что вы, Василий Владимирович, сказали, оно понятно, - обратился Олег к высокопоставленному офицеру не по уставу, а чисто по-свойски (учитывая их давнюю, тесную связь), - и я не буду пытать у Вас истинные причины, заставившие выбрать гибкую тактику. Меня интересует лишь пара моментов: что мы собираемся делать, существуют ли какие ограничения, или, проще, как далеко мы сможем зайти?
- Прежде чем перейти к изначальным планам, - начал горемычный отец, только-только оплакавший погибшего сына, - я хочу, чтобы ты, капитан, обязательно знал, что Илюшу убили как раз на той территории, куда мы сейчас направляемся. Наша основная задача – найти законченного урода, виновного в его преждевременной смерти. Но главное! Настигнуть поганого «гада» мы обязаны раньше, чем местные полицейские. Как, надеюсь, ты хорошо понимаешь – «в плен» бездушного истязателя мы не берём».
Едва он договорил, неторопливо заработали моторные двигатели, и досужие разговоры сразу умолкли: участники перелета стали готовиться к скорому взлёту. По внутреннему салону заходили учтивые стюардессы, требовавшие от «уважаемых пассажиров», чтобы те обязательно пристегнулись. Исполнительные люди послушно зашевелились, исполняя обоснованные рекомендации, озвученные симпатичным и услужливым персоналом. Постепенно летательный аппарат вышел на взлётную полосу;, а оказавшись на прямой дорожке, разогнался до нужной скорости; ведомый опытным лётным составом, он осуществил непринуждённый отрыв от земли, и лёгкий, и практически вовсе не ощущаемый.
Когда воздушный лайнер поднялся на предельную высоту, заданную для благополучного перелёта, Сулиеву вдруг приспичило в туалет. Продолжая оставаться в замаскированном виде, она направилась в хвостовую часть самолёта, где располагается два санитарно-технических блока; нетерпеливая женщина выбрала правый. Он оказался свободен. Оказавшись внутри, загримированная лазутчица заперлась на металлическую защелку. На незамысловатые женские дела ей потребовалось затратить чуть менее десяти минут, и Мария Антоновна настроилась уже выходить; однако… хотя она и отомкнула запирающий механизм, дверь продолжала оставаться закрытой. Она надавила на простенькую ручку сильнее – та ходила свободно как вниз, так и вверх, но тугая створка не поддавалась. Прислушалась. Снаружи послышалось какое-то неприятное шевеление, как будто кто-то острыми коготками осторожно скребётся по наружной обшивке.
- Эй, - чуть слышно проговорила встревоженная брюнетка, сердце которой непроизвольно застучало несколько интенсивнее, - кто там и чего от меня, скажите, Вам надо? - спросила невольная пленница, попавшая в неловкую ситуацию и оказавшаяся неспособной обосновать непреднамеренное затворничество; внезапно ей пришла дельная мысль и она ее тут же озвучила: - Господин генерал, это Вы?.. Что Вы вообще себе позволяете?.. Вы что, совсем очумели?.. Василий Владимирович, - перепуганная женщина не находила странному обстоятельству толкового объяснения, - бросьте глупые шуточки! Скажу честно, если Вы хотели меня проучить, то готова Вас поздравить – получилось просто отменно, и я стою здесь, чуть живая от дикого ужаса!
А в ответ глубокая тишина. Как бы Сулиева не пыталась призвать непутёвого шутника к правильному порядку, адекватной реакции, на ее неоднократные просьбы, плаксивые стенания и жалобные мольбы, реакции никакой не последовало: дверь так и продолжала оставаться надёжной закрытой. Тут, и действительно, было о чём задуматься. «Что бы всё случившееся значило? - рассуждала представительница столичной элиты, не находившая более или менее логичного довода. - Неужели специально для меня кто-то организует некую дьявольскую ловушку? Странно… если мое неожиданное пленение не является делом рук генерала, тогда встаёт закономерный вопрос: чьих же ещё? А может быть, смерть моей милой девочки, ее нерадивого жениха и мое странное положение являются звеньями одной зловещей цепи, то есть теперь меня ждет та же самая горькая участь, что и постигла бедную дочку? Ну что же, - промелькнула в её неглупом мозгу неожиданная, но и решительная идея, - я готова – всё равно мне незачем дольше жить! Единственное, о чём я действительно сожалею, что не сумею отомстить за безвременную гибель моей любимой и милой дочурки».
Здесь её отрешённое состояние, подвергшееся жуткому страху и выраженное потливой лихорадкой, учащённым сердцебиением и многочисленными мурашками, вдруг приняло обычную надменную холодность и отразило полную уверенность в собственных силах. «А чего это я так «распереживалась», - промелькнула адекватная мысль, - словно какая-то неразумная девочка? Я же в опасное предприятие и отправилась, подгоняемая одной, единственной, целью: погибнуть, но изощрённого убийцу непременно найти, априори воздать ему по всем его поганым заслугам. Поэтому хватит банальных истерик, надо попросту рассудить логически: я в самолете, здесь много народу, персонал обслуживающей компании, опять же; значит, если я начну сейчас сильно шуметь, меня обязательно услышат и позаботятся об оказании своевременной помощи. И «хрен» с ним, что обо мне подумают! Главное, остаться в живых и довести до конца благородную миссию».
Совсем было собравшись начать безудержно барабанить, Сулиева машинально, ничуть не задумываясь, глянула в настенное зеркало… В отражении, немного сзади себя, ошалевшая женщина увидела незнакомую девушку, стоявшую с окровавленной внешностью, вытянутыми руками и одетую в прозрачную ночную рубашку. Великолепными формами, передававшими неподражаемо красивое тело, и обагрённым лицом она напоминала покойную дочку. Как показалось переволновавшейся матери, она её даже зловеще предупредила: «Возвращайся скорее назад, а и;наче непременно погибнешь».
В ответ Мария Антоновна, так и не решившись обернуться назад, пронзительно вскрикнула: «А-а-а!!!» - а следом… как стояла, так и упала, в один миг лишившись сознания.
Очнулась несчастная мать, когда ее извлекли из жуткого плена и когда вокруг неё собрались генерал-лейтенант (как истинный офицер не пожелавший прослыть равнодушным), его неотступный товарищ (по понятным причинам не отходивший от строгого командира), специалист-психолог Шуваёва (просто не имевшая права оставить экстраординарную ситуацию без пристального внимания). Между прочим, Белла высказала справедливую, логически верную, мысль: «Ей, наверное, понадобится помощь опытного психолога?»
Помимо знакомых персонажей, здесь же присутствовала молодая и симпатичная стюардесса, одетая в серую форму, сверху, на шее, перехваченную красным платком; на изящной груди она представлялась служебным «бейджиком», отмеченным крупной надписью: «Красавина Ирина Витальевна». Рассказывая о ее привлекательной внешности, белокурая девушка полностью оправдывала недвусмысленную фамилию: имела великолепную фигуру, в меру высокую и прекрасно сложённую; отличалась худощавым телосложением, длинными ногами, осиной талией и другими характерными выпуклостями (не менее привлекательными и ничуть не сглаженными плотной одеждой); выделялась симпатичным лицом, серо-голубенькими глазами, украшенными длинными (скорее всего, приклеенными?) ресницами, прелестным носом, пухленькими губами, нарумяненными щеками; особо отмечалась шикарными волосами, прямыми концами спускавшимися чуть ниже лопаток и эффектно смотревшимися из-под строгой пилотки. Именно обученная бортпроводница и оказала пострадавшей женщине необходимую медицинскую помощь; первое, что она проделала, – попросту поводила перед бескровной физиономией беленькой ваткой, намоченной нашатырным спиртом (но вначале помазала нехитрым составом у обоих висков).
- Что со мной случилось? - поинтересовалась представительница московской элиты, едва очнулась и едва осознанно оценила возникшую обстановку; увидев рядом с собой «господина Вострикова», неожиданно (то ли гневно, то ли испуганно?) загорелась глазами, а нахмурившись, ядовито промолвила: - Это Вы, господин генерал?.. Вы надо мной поглумились? Вы что, до такой степени не хотите, чтобы я участвовала в общей мстительной миссии?
Василий Владимирович открыл было рот, чтобы объяснить несостоявшейся родственнице полную непричастность; но… его опередила расторопная сотрудница лётной компании.
- Извините, - начала она разъяснительный монолог, направленный на сглаживание неприятного инцидента (естественно, Красавина подразумевала, чтобы – не дай Бог! – не родилось какой-нибудь напыщенной жалобы), - но военный мужчина здесь совсем не при чём: основной причиной Вашего недолгого заточения послужила механическая неисправность замка. Неожиданно – непонятно по какому роковому стечению обстоятельств? – он взял и заклинил, чего ранее, поверьте, никогда не случалось. Наверное, всё в нашем мире рано или поздно приходит в непригодное состояние – вот и настала очередь туалетного помещения. С другой стороны, я никак не пойму: как вообще подобное стало возможным? Застопорившись изнутри, дверная ручка легко открылась снаружи… Еще раз простите; я понимаю, что Вам до технических проблем летной компании нет никакого дела, но если я чего-нибудь смогу для Вас сделать?..
- Нет, пожалуй, что нет, - не дала ей договорить сотрудница МИДа, более-менее пришедшая в себя и готовая проследовать к пассажирскому креслу; с помощью стюардессы она поднялась из лежачего положения, - я сама могу о себе позаботиться, а если что… - она кивнула в сторону высокопоставленного военного, настойчивым взглядом ища у него галантной поддержки, - мне окажет содействие мой давний знакомый – ведь так, господин генерал-лейтенант?
- Разумеется, - согласился Востриков, отведя недовольный взгляд (дополнительная обуза ему явно не «улыбалась»), - разве я смогу, Мария Антоновна, оставить Вас без заботливого внимания? Но!.. Возвращаясь к нашему вчерашнему разговору, спрошу: почему Вы ко мне не прислушались и почему отправились в непростое, если и не тяжёлое путешествие?
- Потому что погибла моя милая девочка, - простодушно ответила горемычная мать, в обычной жизни казавшаяся надменной и вовсе не дружелюбной; сейчас же, при воспоминании о Кристине, она непроизвольно придала себе и печальное выражение, и крайне измученный вид, - полагаю, если меня кто сейчас и поймет, то им станете именно Вы, господин генерал. Вместе с тем, как теперь оказалось, я совсем не готова к «опасному приключению» и, по приезду в Калининград, сразу же отправлюсь назад, чтобы не осложнять и без того нелёгкие розыски.
- Простите, - вмешалась в доверительную беседу представительница полицейского департамента, до сих пор терпеливо молчавшая и внимательно слушавшая; она вдруг решила, что настал благоприятный момент, - мне кажется, или все мы, здесь собравшиеся, связаны одним изначальным замыслом?
- То есть?.. - удивился молодой капитан; он уже несколько минут рассматривал восхитительную попутчицу и никак не мог отважиться завязать ненавязчивый диалог, чтобы непринужденно впоследствии познакомиться.
- Всё очень просто, - пустилась Анабель в подробные разъяснения, передавая их спокойным и ровным голосом; она словно и не замечала сверливших её внимательных взглядов, - я специалист-психолог Министерства внутренних дел капитан Шуваёва – можно попросту Белла – послана в город районного значения Икс. Мне поставлена целевая задача – помогать местным полицейским ловить изощрённого маньяка-убийцу. А вы, - она кивнула на обоих полпредов властных структур, - я так понимаю, родители молодых людей, трагически там погибших?
- Да, - подтвердил настороженный Востриков, ожидая и скрытого, и неожиданного подвоха.
- Всё совершенно верно, - вторила ему зрелая женщина, на фоне душевных мук едва ли не сбрендившая.
- Тогда, - искусно втёршись в базовое доверие, белокурая девушка попыталась выяснить и остальные подробности, наиболее ей сейчас интересные, - не сочтите за дерзость, но, считаю, это может оказаться важным для общего дела, - обратилась полицейская представительница к горемычной родительнице, - расскажите нам поподробнее: что в действительности с Вами случилось?
- Не знаю, как необъяснимое происшествие сможет помочь, - Сулиева нахмурилась, напряжённо чуточку поразмыслила, а буквально через минуту ответила спокойным и ровным голосом: - Но раз так нужно, в таком случае слушайте… Я не буду останавливаться на том загадочном положении, как я никак не умела открыть несложный запор, а скажу напрямую – хотите верьте, хотите нет, но я увидела в зеркале то ли погибшую дочь, то ли какую другую девушку, но очень похожую. Она стояла сзади меня, была в одной прозрачной «ночнушке», и с лицом, полностью перепачканным кровью… и вроде бы она меня предупредила о грядущей опасности? Происшествие представляется настолько неестественным, как будто кто-то проник в моё глубокое подсознание. Хотя неумышленно я могу ошибаться, а весь тот сверхъестественный ужас мне привиделся, когда я лишилась сознания и осталась без осязаемых чувств…
Далее, пытливое собеседование продолжилось на посадочном месте (Шуваёва уговорила соседа взволнованной пассажирки, мучительно переживавшей душевные боли, пересесть в её освобождённое кресло), и за время остального пути опытная специалистка-психолог порасспросила Марию Антоновну об основных, ей известных, подробностях. К Калининграду она подлетала, в общих чертах себе представляя, с чем примерно имеет дело.
Глава VII. Происшествия в отеле и кабинете Бунько
Самолёт, следовавший рейсом Москва – Калининград, приземлился в аэропорту Храброво в 7 часов 40 минут, по местному времени; он находился в пути в общей сложности два часа. Выходя в зал ожидания, Анабель приятно удивилась, заметив, что её встречает немолодой человек армянской национальности; он удерживал прямоугольную табличку, на которой крупными буквами значилось ее красивое имя. «Очевидно, о моем «влиятельном» прибытии «местных» предупредили прямо из министерства, - подумала она, кивая встречающему сотруднику и обворожительно ему улыбаясь, - и они решили немного прогнуться. Хотя я всего-навсего капитан, но прибыла прямиком из Москвы – и «хрен его знает», чего от меня вообще ожидать?! Как и всегда в глубокой периферии, здесь приняли решение «перебдить». Ну что же, проявленное рвение меня вполне устаивает: не надо будет тратиться на такси».
- Вы не меня дожидаетесь? - обратилась она к Аминяну, не сомневаясь, что именно ей ответят. Я специалист-психолог и прибыла из славной столицы.
- Да, да, конечно, - раболепно закивал услужливый прапорщик, приглашая «высокую» гостью следовать к выходу, - пройдемте на улицу: там у меня оставлен служебный автомобиль.
- Хорошо, - не смогла Шуваёва не согласиться с предложенным вариантом, - только, если Вы не торопитесь, я сначала схожу куплю себе горячего кофе.
Разумеется, и в приведённом сомнении прямого отказа она не услышала. Закупив горячий напиток, Белла предоставила полицейскому водителю вести её в город районного значения Икс.
В то же время, как служебный «уазик» отъезжал от калининградского аэропорта, между родителями погибших детей происходил живой диалог, отмеченный напряжённым контекстом.
- Вы же, Мария Антоновна, вот только-только, не прошло и пары часов, обещали, что последуете обратно, - недоброжелательно ворчал Василий Владимирович, отчитывая несчастную мать (хотя и прекрасно понимал, что у любой женщины всегда «семь пятниц в неделю» – так почему эта-то должна становиться особенным исключением?!), - как прикажете Вас понимать?
Не стоит быть великим провидцем, чтобы понять, что Сулиева, чуть успокоившись и обретя душевное равновесие, загорелась новой идеей и теперь всей душой возжелала непременного её воплощения.
- Я же Вам, господин генерал-лейтенант, объясняю, - твердила она убедительным голосом, выставляя наружу высокомерную своенравность, - что я съезжу с Вами на место гибели наших детей – где обнаружились их изуродованные тела – поклонюсь, оставлю поминальные цветы, переночую в местном отеле, а завтра отправлюсь назад. Как видите, я совсем не собираюсь оставаться в провинциальной глуши и мешать Вам осуществлять благословенные поиски. Кстати, моё последнее решение даже не обсуждается! Если Вы меня снова отвергнете, то, поверьте, я всё равно поеду и с личным делом справлюсь сама. Предположу, сотрудники местного полицейского отделения мне ни в коем случае не откажут.
- Ладно, - нехотя сдался заместитель министра, прекрасно понимавший, что от назойливой матери, горе которой сделалось просто маниакальным, в любом случае он запросто не отделается, - будь по-Вашему, но с одним непременным условием: сразу после коротенькой «панихиды» Вы летите домой. Идите заранее приобретайте обратный билет – нам всё равно надо смотаться в одно секретное место – а потом, как только закончим, мы Вас сразу же и захватим.
- Не стоит беспокоиться, господин генерал-лейтенант, - убеждённо заверила своенравная женщина, мысленно утвердившись в определенной, какой-то не очень приятной, идее, - я не стану обременять Вас лишним присутствием, а едва закончу в местном аэропорту, на такси доберусь до нужного населённого пункта.
- Хорошо, - более дружелюбно согласился высокопоставленный командир, облегченно выдохнув и несколько успокоившись (что с него снята тягостная обуза), - тогда в одиннадцать часов встретимся в знакомом кабинете Бунько.
На том и порешили. Сулиева отправилась покупать обратный билет, а суровый военачальник и неотъемлемый подчиненный поспешили в ближайшую войсковую часть, чтобы обстряпать там насущные вопросы, связанные с боевой амуницией, вездеходной техникой и огнестрельным оружием. Не стоит особо заостряться на том очевидном факте, что им без разговоров предоставили запрашиваемые предметы, необходимые для обеспечения удачной охоты и способные сразить любого дикого зверя (именно такая причина и была озвучена предусмотрительным представителем министерства). Быстренько экипировавшись, в половине десятого утра они выезжали на новеньком УАЗ «Хантер», снаряжённые броневыми жилетами, боевыми разгрузками, ручными гранатами Ф-1, двумя автоматами системы Калашникова, парою карабинов и неизмеримой кучей боеприпасов, каких вполне бы хватило на полное истребление приличного поселкового образования или же маленькой армии. В отличии от военных, Мария Антоновна справилась с поставленной задачей намного быстрее и выезжала в сторону города Икс уже в половине девятого, имея на руках проездной документ, купленный на рейс Калининград – Москва; он отправлялся на следующий день в 9.20 утра (если судить по местному времени).
Пока представители двух министерств улаживали незначительные проблемы, Шуваёва, не сильно торопясь, но и особо нигде не задерживаясь, в девять часов десять минут входила в полицейское подразделение, где главенствовал своевольный самодур, подполковник Бунько. Встречать представительную особу, присланную по министерской протекции, спустился лично Евгений Захарович; он встретил её прямо на входе.
- Здравствуйте, уважаемая Анабель Викторовна… - не просто уважительно, а подобострастно обратился к ней местный начальник, желая предложить пройти прямиком в его кабинет (чтобы там, в более привычной обстановке, обсудить туманные, если не мрачные перспективы).
- Зовите меня без церемоний – попросту Белла, - резко оборвала сотрудница полицейского департамента пламенную тираду, специально приготовленную для торжественной встречи и выученную угодливым руководителем практически наизусть (он репетировал ее на протяжении целых суток, с того самого момента, едва из верховного ведомства поступило категоричное указание). - Прежде чем мы перейдём к какому-то обсуждению и построению портретов предполагаемого преступника, вначале я хотела бы ознакомиться с материалами уголовного дела – оно где, в Следственном комитете?
- Да, - оказавшись в нелепой, чуть ли не унизительной ситуации, когда его приветственный монолог так и не был востребован (а ведь он невероятно старался!), опешил Бунько; теперь он не знал (что виделось более чем очевидно), как следует вести себя дальше (не часто принимая у себя влиятельных лиц, он не имел наработанной практики, на каком уровне с ними лучше общаться), - именно там оно и находится – где же ему быть-то?
- Замечательно! - воскликнула синеглазая девушка, игриво нахмурившись (что не говори, а всё-таки приятно, когда перед тобой «расстилается» «целый начальник», да притом подполковник); впрочем, она нашла в себе силы, не опускаться до пренебрежительных отношений, а простодушно сказала: - Тогда я сначала отправлюсь туда, изучу всё – внимательно!.. А потом приеду на индивидуальную консультацию к Вам. Да-а… организуйте-ка мне, пожалуйста, встречу с оперативным сотрудником, ответственным за непосредственное раскрытие: я желаю ознакомиться с его персональными доводами, а если понадобится, то и с розыскным делом тоже. Надеюсь, оно уже заведено, ведь пошли уже четвертые сутки с момента обнаружения первых двух трупов?
- Само собой, - приниженный начальник вроде бы даже немного обиделся (он ловко умел подстраиваться под капризное руководство, почему и продержался на действенной службе столь долгое время), - разумеется, а как же иначе?..
- Раз так, тогда я не стану «тянуть резину», а отправлюсь прямо к следственным смежникам, - заключила московская дамочка и направилась к выходу (они разговаривали в безлюдном коридоре, прямо возле дежурной части). - Провожать меня не надо: я отправлюсь пешком, заодно слегка осмотрюсь. Тем более я уже в курсе – нужный адрес расположен неподалеку.
Пока Анабель проверяла местное руководство на «вшивость», а затем в следственном отделении основательно изучала скомпонованные материалы, собранные по трём бесчеловечным убийствам, в город Икс прибыла сотрудница МИДа, и одновременно несчастная, удручённая мать. Она решила поселиться в единственном отеле, представлявшим двухэтажное здание, возведенное из обожженного кирпича, отличавшегося удивительным, жёлто-коричневым цветом; оно выделялось покатой крышей, покрытой метало-пластиком и имел незамысловатую вывеску: «Золотая лагуна»; Само строение имело прямоугольную форму и включало в себя всего девятнадцать комнат, где девять располагались внизу, а десять, соответственно, вверху. Подойдя к добротной постройке, Сулиева потянула на себя прочную, железную дверь, располагавшуюся почти по середине фасадной стены и поддавшуюся на редкость легко; она очутилась в маленьком, но уютном холе, позволив дверной створке закрыться специальным доводчиком. На «ресепшене», представленном стандартной полированной стойкой, скучал молодой человек, одетый в строгий, хотя и недорогой костюм, носимый под накрахмаленную мужскую сорочку и однотонный галстук, синий и яркий; на его «служебном бейджике», прикрепленном под внешним нагрудным карманом, значилась надпись: «Администратор Семёнов Алексей Игоревич». Про него следует рассказать немного: как и полагается, он представлялся вежливым, обходительным сотрудником отельного бизнеса; при двадцатипятилетнем возрасте, улыбчивый парень имел средний рост, худую фигуру, приятные физиономические черты (где гладкая кожа покрывалась многочисленными веснушками); ещё надлежит отметить карие глаза, излучавшие юношескую игривость, прямой, без особых изъянов, нос, тонкие, практически алые, губы и огненно-рыжие волосы.
- Здравствуйте, молодой человек, - обратилась вошедшая посетительница, едва оказалась внутри, - могу ли я к вам заселиться… скажем, на следующие сутки – места свободные есть?
- Почему на одни только сутки? - вскинув едва ли не красные брови, удивленно поинтересовался Семёнов. - Хоть всю жизнь здесь живите – свободных номеров предостаточно. Вам лучше как, второй или первый этаж? - спросил он, но вдруг резко хлопнул себя ладонью по лбу и, словно оправдывая не совсем корректное поведение, испуганно вскрикнул: - Ой! Чего это я?! Совсем позабыл, - после чего стал разговаривать намного спокойнее, - буквально перед Вами я заселил последние свободные апартаменты вверху, так что смогу Вам предложить отличную комнату, но, правда, внизу, - Вы как, заселяться будете?
- Разве у меня есть какой-то богатый выбор? - неприветливо усмехнулась великосветская львица, доставая из маленькой сумочки личный паспорт, необходимый для временной регистрации (тяжелый баул, памятуя генеральскому обещанию, она оставила в аэропорту Храброво, поместив в одной из камер хранения). - Или у вас, в «Богом заброшенном» захолустье, найдется ещё один, более или менее сносный, «хотельчик»?
- Гостиница у нас, безусловно, единственная, - привыкнув к обращению и похуже, «пластилиновый» парень мгновенно сориентировался (он понял, с кем ему доводится иметь дело); перенося в приёмный журнал анкетные данные, он перешёл к почтительным интонациям: - Но при большом желании можно остановиться и где-нибудь в частном секторе; наши престарелые бабки сдают вполне приличные комнаты. Хотя-а… навряд ли они «заморочатся» с одной, единственной, ночью? Но ничего другого я предложить Вам просто-напросто не смогу.
- Я как-нибудь потерплю, - презрительно хмыкнув носом, провозгласила прекрасная, но и надменная женщина, забирая у юного администратора комнатные ключи и направляясь в предложенный номер, - лишь бы здесь не бегали мерзкие таракана, а то – тогда! – у Вас, молодой человек, действительно начнутся больше проблемы.
Сулиева шла по непротяжённому коридору твёрдым, уверенным шагом; она уже полностью восстановила душевное равновесие, утраченное после необъяснимого кошмара, пережитого чуть ранее в самолете. Однако самоуверенная особа ещё не знала, что неприятные сюрпризы, уготованные зловещей судьбой, пока не закончились…
Проводив излишне амбициозную гостью, администратор Семенов перешёл к привычному времяпрепровождению – просмотру портативного телевизора, установленного за невысокой перегородкой, предусмотренной специально и приспособленной к рабочей стойке «ресепшена». Вдруг! Из отдельного номера, выделенного высокопоставленной гостье, донёсся нечеловеческий, душещипательный крик, подобный сумасшедшему вою, некогда раздававшемуся на Гринпенской трясине, расположенной в графстве Девоншир, что на юго-западе Англии; как и тогда, истошные вскрики проистекали не постоянно, а с коротким перерывами: «А-а-а!.. А-а-а!..
Алёха (так, и никак по-другому, не называли его в маленьком городе Икс) враз похолодел от суеверного страха, целиком завладевшим нера;звитым телом; он выпучил испуганные глазищи, да так широко, что было непонятно, как они не вываливаются из огромных орбит, расширившихся до неестественных, невыразимых пределов. Дальше раздался (Бу-ум!) глухой шум, перемежавшийся с характерной вибрацией, прошедшей по полу и следовавший (обычно?) за падением человека, неожиданно потерявшего равновесие. Непроизвольно перекрестившись, растерянный парень какое-то время сидел, не смея двинуться с места. Постепенно из занимаемых номеров стали высовываться другие жильцы, которым непременно захотелось быть в курсе происходивших событий. Волей-неволей Семёнову, сопровождаемому двумя солидными мужиками, отличавшимися явной бандитской внешностью (да еще тремя любопытствующими деви;цами, считающими, что в присутствии грозных авторитетов с ними навряд ли чего случится), пришлось идти осматривать ту злополучную комнату.
Входная дверь оказалась незаперто;й. Осторожно ее приоткрыв, рыжий парень сначала просунул лохматую голову, торчавшими волосами вставшую дыбом. Первое, что бросилось на глаза, – это безвольная женщина, бездвижно лежавшая ровно посередине и не подававшая признаков жизни. В представленной ситуации не виделось вроде бы ничего необычного [люди, а особенно слабые женщины, так устроены, что иногда теряют сознание (а бывает, и умирают, причем иногда и внезапно)], поэтому он решил потихоньку войти, и даже переступил одной ногой порог загадочной комнаты, как внезапно встревоженный взгляд упал на пластмассовый подоконник – и… от представшего вида он неосознанно отпрянул назад.
- Ты чего, «соссал», что ли, трусливый дружок? - грубо спросил бритоголовый мужчина, отличавшийся внушительной силой, высоким ростом и обладавший лицом, больше напоминавшим орангутанга, нежели человека (оделся он на скорый выход в чёрное трико и белоснежную майку). - А ну-ка… подвинься! Я сам посмотрю, - сказал он грозно и легко отодвинул слабовольного парнишку немного в сторонку.
Распахнув дверную створку, ярый бандит представил на всеобщее обозрение весь тот чудовищный ужас, что напугал высокомерную женщину, да настолько сильно, насколько теперь она, недвижи;мая, лежала на паркетном полу. Пластиковое окошко осталось распахнутым настежь, а прямо на подоконнике… распласталась мёртвая тушка чёрной вороны, истекавшая кровью, сочившейся из головы, из опустевшей глазницы, и тоненькой струйкой проистекавшей на полированное половое покрытие. Зрелище представлялось завораживавшим и, в то же время, ужасным; оно произвело неизгладимое впечатление даже на огромных, крутых братков, привыкших ко всяческим неувязкам, бездумным разборкам и иным, не объяснимым простыми словами, странностям.
- Если бы я считал себя впечатлительным, таким как упавшая дама либо же трусоватый парень с «ресепшена», - высказался необъятный верзила, взявший на себя смелость войти в комнату первым, - то я бы подумал, что увиденное явление – это какое-то мрачное предупреждение свыше. Поскольку я человек здравомыслящий, то, взглянув на оконное стекло, отчетливо вижу: во-первых, отчётливый след от удара вороним клювом; во-вторых, характерную точку соприкосновения с ее бездумной башкой. Судя по всему, так она и лишилась подбитого глаза… Какой напрашивается предположительный вывод? - он взял короткую паузу, будто хотел придать волнительному моменту большей торжественности, а затем напутственно обозначил: - Ворона чего-то «попутала», «понтанулась» пробиться в солидный номер, однако не рассчитала хиленького здоровья, в результате чего завершила гнилую, никчёмную жизнь прямым суицидом – а окно? – оно попросту оказалось незапертым. Вроде всё «вяжется»…
Объяснение выглядело логичным и казалось (даже!) правдоподобным, поэтому несмелый администратор, успокоенный опытным воротилой преступного бизнеса (повидавшим на прожитом веку всякого-разного, если не большего), отважился к умерщвлённой тушке приблизиться. Осторожно, почти на цыпочках, Семёнов подошёл к бездвижному тельцу (до бесчувственной женщины было всем «ноль внимания»?) и потихоньку протянул к ней худосочную руку. Двумя худенькими пальчиками он взялся за распушённое оперение… Неожиданно! Мёртвая ворона резко затрепыхалась и бросилась прямо на молоденького «ресепшеони;ста», осмелившегося неаккуратно её потрогать, – он махом отпрянул назад и едва ли, ополоумевший, не лишился сознания.
- Не бзди, Алёха, - презрительно усмехнувшись, выдал стойкое заключение бывалый преступник, адресуя его сотруднику отельного бизнеса, чуть-чуть не описавшемуся; одновременно он приблизился к омерзительной птице, упавшей на пол и всё ещё бившей правым крылом, взял ее грубо за «расщеперенный» хвост, а затем неприязненно бросил в окошко, - у неё образовался остаточный рефлекс, у нормального человека называемый предсмертными судорогами. Так что можешь уже успокоиться и вызывай-ка, любезный братец, «скорую», потому как, не сомневаюсь, светской даме понадобится неотложная медицинская помощь. Да и еще… послушай-ка «блатного» совета: сначала избавься от дохлой вороны, а очнувшейся тётке скажешь, мол, «всё тебе показалось»; иначе ты эдак всех приличных постояльцев зараз растеряешь.
Предложение выглядело дельным, неоспоримым, и возразить на него было нечем. Пока остальные участники расходились по занимаемым номерам, а медицинские спасатели находились в пути, Алексей занялся быстрой уборкой: он отмыл от кровавых следов стекло; прочно закрыл оконную створку; подобрал бездыханную тушку; отнёс ее к мусорным контейнерам, располагавшимся в шаговой близости. Может показаться странным, но «скорая» в провинциальном захолустье работала на редкость отменно и, едва расторопный парень успел избавиться от страшного доказательства, подъехала к единственному городскому отелю. Опытному фельдшеру (сорокалетней женщине, имевшей средней рост, слегка располневшее тело, лицо, заплывшее жиром, то есть не выражавшее той привлекательности, какой обладало некогда в молодости, и одетой в специальную бело-синюю форму) не составило большого труда привести пострадавшую женщину в чувство, сделать успокоительный укол и рекомендовать побыстрее обратиться к лечащему специалисту. Закончив нехитрые процедуры, проворные медики тут же уехали (очевидно, отрабатывать еще какой-нибудь срочный вызов?) – и вот тут настало время недоумённых расспросов.
- Что со мной приключилось? - спросила Сулиева, вперив в смущённого администратора настойчивый взгляд, способный заставить трепетать и более уверенного в себе человека, каким отнюдь не являлся Семёнов.
Памятуя о «блатном» совете бывалого уголовника и не желая подвергать придирчивому сомнению качество существующего обслуживания, рыжий парень набрался нечаянной смелости и застенчиво, но и правдоподобно слукавил:
- Точно сказать не могу – когда послышался странный грохот, я сидел у себя на «ресепшене» – возьмусь лишь утверждать, что я немедленно бросился выяснить, что же в действительности случилось, - Алексей поднял на влиятельную постоялицу стеснительные глаза, но дальше попробовал говорить более чем уверенно: - Увидел Вас на полу, лежавшую без сознания, и первым делом вызвал медицинскую бригаду скорой помощи, размещённую в местной больнице. Вот в общем-то и всё, что мне стало известно, - он осторожно пожал плечами.
- Ладно, иди, - отпустила его своенравная дама, говорившая сейчас вроде бы как благосклонно (по понятным причинам она не пожелала озвучивать диковинный случай, возникший с дохлой вороной, почему-то посчитав, что ей в очередной раз всё привиделось), - мне надо кое над чем поразмыслить, а еще и подготовиться к важному делу.
«Надо обязательно проконсультироваться с полицейской барышней-психологом, - думала она, оставшись в томительной одиночестве, - зря я не поговорила с Анабель ещё в самолете, когда у меня появилась неплохая возможность; нет, я, как и всегда, поставила личные амбиции выше собственного здоровья. А чего, собственно, я стенаю? Белла находится здесь, причем, скорее всего, в местном отделе – куда, между прочим, господин генерал меня пригласил приехать – а значит, я ничего не потеряла и сегодня же с ней увижусь. Надеюсь, ещё не поздно». Ободренная найденной мыслью, представительница властных структур профессионально привела себя в надлежащий порядок, а следом выехала к правоохранительному участку и прибыла туда ровно к нужному времени. Востриков и его верный соратник находились в положенном месте и ожидали ее, скучая в арендованном транспорте и не входя в приёмное помещение. И вот, собравшись все вместе, они ровным строем, двигаясь в ногу, эффектно приблизились к двухэтажному зданию, а затем, не задерживаясь на входе, уверенно направились внутрь.
***
Следуя указанию прямого начальника, который (после ее неожиданной вспышки, направленной на поиск «утраченной правды») последние пару дней относился к ней более-менее уважительно, Юлиева прибыла к его кабинету ровно к одиннадцати часам. Когда она вошла в просторную резиденцию, там уже находились генерал Востриков, специалист делопроизводства Сулиева, психологический консультант Шуваёва и, само собой разумеется, подполковник Бунько. Вдруг! Не понимая, что с ней творится, Настя неожиданно почувствовала жуткое, неведомое недомогание: в закатившихся глазах потемнело, затуманенная голова закружилась, трепетное тело задрожало словно в припадке, поперхнувшееся горло сковало мышечным спазмом – словом, стало невозможно нормально дышать, а главное, ее охватило стойкое ощущение, будто представшую картинку она уже где-то видела и будто бы нечто подобное происходило когда-то ранее (но там всё закончилось очень и очень плохо). Как она не старалась, связать туманное явление с конкретным моментом, «выхваченным» из прошлого (либо из будущего?), так и не получилось. С другой стороны, провинциальной сыщице было сейчас совсем не до каких-нибудь предположительных объяснений… побледнев, словно белое полотно, очаровательная красотка совсем уже готовилась повалиться на линолеумное покрытие и лишиться сознания; но неожиданно сзади ее подхватили мужские, сильные руки.
Кто же так расстарался и не дал ей получить неприятные телесные повреждения? Незадолго до её запоздалого появления (прежде чем направиться в главный кабинет отделения) капитан Нежданов отправился осмотреть местные достопримечательности, а конкретно (как он обозначил высокородному командиру) «проверить туалетную чистоту». Востриков прошёл дальше, справедливо рассудив, что профессиональный разведчик-спецназовец способен найти дорогу и без его прямого присутствия. Убедившись, что «интересное место» функционирует правильно, Олег последовал в конечный пункт назначения, направляясь напрямую к месту общего сбора. Именно он и появился в тот пикантный момент, когда «поплывшая» оперативница совсем готовилась повалиться на; пол, а прежде оказаться без чувств.
- Ах! - вскрикнула она неумышленно, чувствуя, что «уплывающий» разум затуманивается всё больше и больше.
Ощутив на себе могучие руки, она в мгновение напряглась. Сумеречное сознание прострелило настойчивой мыслью: «Ты чего это, опозориться, что ли, хочешь? А ну-ка стоять! Смирно! Ты ведь бывала в переделках и куда более сложных – так неужели поддашься какому-то минутному наваждению?»
- С Вами всё в порядке? - откуда-то издалека, практически из другого мира, послышался вкрадчивый голос капитана-спецназовца.
- Да, наверное, - ответила разбитая сыщица, покрутив зачумлённой головой из стороны в сторону, как делают после купания, когда стряхивают с волос излишнюю влагу, - поверьте, со мной такое впервые.
Остальные очевидцы смотрели на Юлиеву с нескрываемым сожалением. Но не только сочувственные взоры направлялись в неловкий момент к ее прекрасной персоне! Не менее соблазнительная красавица буквально задыхалась от искренней, жгучей зависти; она презрительно сузила злобные синие глазки и стрельнула откровенным, ревнивым взглядом. Хотя Шуваёва видела Настю в первый раз во всей своей жизни, но у зародившейся неприязни существовало вполне логичное объяснение: она сама «положила глаз» на привлекательного воина, мужественным видом подобного античному Аполлону. Впрочем, немиролюбивое выражение, непроизвольной волновой пробежавшее по бесподобной мордашке, задержалось на ней немногим больше пары секунд, то бишь другими осталось незримым. Им, ежели честно, было не до неё: они вплотную занимались созерцанием второй великолепной особы, которая, кстати, нуждалась в экстренной помощи и которая, если бы не ловкие руки, безвольно бы плюхнулась на; пол.
- Простите меня, - стыдливо проговорила сконфуженная оперативница, - сама не знаю, как и чего сейчас вышло?
- Может, Вам, милая девушка, обратиться за медицинской помощью? - следуя служебной субординации, первым осведомился влиятельный генерал.
- Нет, ничего… пожалуй, необязательно, - более твёрдым голосом промолвила классная сыщица, потихоньку восстановившая душевное равновесие, - я в полном порядке, а соответственно, готова исполнять прямые обязанности.
- Хорошо, - вклинился хозяин просторного кабинета, - тогда садись на свободное место и поучаствуй в ответственном совещании.
Главное полицейское помещение, в котором собрались разносторонние люди, располагалось на втором этаже, выглядело вместительным, имело квадратную форму, а с двух сторон, противоположной входу и той, что виделась слева, застеклялось сплошными пластиковыми окошками (они разрывались лишь на углу); письменный стол начальника, вместе с двумя, приставленными к нему в виде литеры «Т», устанавливался в центре огромной комнаты (в положении, когда Бунько сидел спиной у окну, противоположному входному отверстию); по т-образным сторонам расставлялись металлические стулья, оборудованные мягкими и спинками и сидениями, а общим количеством доходившие до восьми; аналогичные предметы офисного интерьера наблюдались у стен, и по правую и по левую руку, при входе; здесь же, у перегородки, обозначенной входной дверью, компоновались офисные шкафы, предназначенные для хранения заполненных документов.
Все высокопоставленные лица (в том числе и, конечно же, Шуваёва), по окончании неприятного момента, расселись возле стола, чтобы оказаться поближе к рачительному руководителю. Юлиева, державшая оперативное дело (заведенное на розыск неуловимого душегубца) и сопровождаемая учтивым спецназовцем, прошла к тому сидячему ряду, что простирался возле левых окошек. Наконец, все разместились согласно достигнутого статуса, а значит, можно было начинать оперативное заседание. Первым заговорил, как и полагается чину, заместитель министра.
- Товарищ подполковник, - естественно, он обращался к начальнику полицейского отделения, продолжая сохранять в надменном облике значимый вид, - долго мы Вас не задержим. Нас интересует всего одно обстоятельство: где располагается конкретная местность, на которой обнаружены наши погибшие дети? - На последнем месте, как маститый офицер не старался держаться, его уверенный голос всё же немного дрогнул.
- В пятнадцати километрах от города, при движении по лесному массиву, - заискивающе ответил Бунько, а обладая любопытством, не меньшим, чем у назойливых женщин, набрался непочтительной смелости и настороженно уточнил: - А зачем оно вам?
- Скажем так, - кратко, но ясно объяснил высокопоставленный офицер, протягивая полицейскому подробную карту, - мы собираемся отдать последний долг памяти – отметьте, пожалуйста, нужную точку.
- Хм?.. - застенчиво пробурчал Евгений Захарович, которому не каждый день приходилось ориентироваться и который в определении точного места неестественно растерялся, - тут у Вас, товарищ генерал-лейтенант, всё так мелко – может, будет лучше, если Вас проводит один из моих сотрудников? Кстати, он же водитель, а главное, там уже побывал и как никто иной представляет, куда именно следует ехать?
- Возражать не буду, - согласился Василий Владимирович, складывая развёрнутую карту и убирая ее в специальный военный планшет (образца 1974 года, висевший с левого боку), - предложенный вариант даже намного проще – здесь мы, уж точно, не ошибемся! Если никто ничего не хочет добавить, у нас, в принципе, всё – мы с капитаном и Марией Антоновной можем откланяться. Товарищ подполковник, отдайте, пожалуйста, приказ вышеозначенному сотруднику, чтобы он сопроводил нас в нужный район.
Второй военный в настоящий момент знакомился с одной из самых прекрасных девушек, каких ему приходилось видеть. Они ворковали настолько отвлеченно, насколько казалось, как будто знали друг друга продолжительно долгое время.
- Меня Олегом зовут, - просто, словно бы так и надо, представился молодой мужчина, говоря полушепотом, чтобы другим участникам совещания особо не слышалось, - а тебя? - он выбрал обращение, какое существует в силовых структурах, когда сотрудники, равные по должности, званию, а главное, духу, моментально различают себе же подобных.
- А меня Настя, - также простодушно отвечала восхитительная красавица, слегка опуская очаровательное лицо и отводя чуть в сторону голубые, подобные бездонному небу, глаза, - ты к нам надолго?
- Если кому-то вдруг станет нужно, - конечно же, он имел в виду прекрасную девушку, сидевшую рядом, и (удивительно дело!) она его поняла, - то, возможно, и навсегда.
- Да, кому-то это, и правда, очень необходимо, - ещё больше смутилась отважная сыщица (последнее качество выразилось в её безотчётном движении: она резко повернулась в сторону не менее смелого капитана и буквально «поедала» его взглядом, полным и пламенных чувств, и страстных желаний).
Многие люди в любовь с первого взгляда просто не верят; но молодых людей захватила именно та самая нежность, какая возникает внезапно и какая обуславливается мгновенным выбросом гормона окситоцина (он создаёт эффект влюбленной привязанности). Подверженные необъяснимой химической реакции, они, с одной стороны, пока ещё не осмыслили в полной мере той диковинной трансформации, которая происходила с ними вдруг, неожиданно, с другой отчетливо понимали, что они уже не в состоянии, как чуточку раньше, находиться друг от друга в отдельности.
Однако! Когда с голубого неба спускается чистый ангел, из пламенной преисподней одновременно поднимается озлобленный бес (в существующем мире всё должно быть соотносительно и, выражаясь абстрактно, обязательно в равновесии) – вот и сказочное счастье не осталось без тёмной тучи, озарившей хмурое чело другой, не менее пленительной, девушки (она почему-то посчитала, что видный мужчина должен принадлежать ей одной и что больше никто, во всём белом свете, не смеет претендовать на его любезную благосклонность). «Ишь, «мерзкая сучка», - проносились в белокурой голове до крайности скверные мысли, - вовремя изобразила наигранный обморок, пробудила к себе глубокое сожаление, а теперь преспокойненько пользуется незаслуженными плодами напускного труда. Да-а… не надо быть великим провидцем, чтобы чётко себе представлять, что мужественных людей всегда привлекают беспомощная слабость и томная нежность, что, обеспечивая их непосредственную защиту, они на подсознательном уровне ощущают личную значимость и что тем самым представители сильного пола удовлетворяют собственное амбициозное эго. Странно другое: чего я, психолог-профессионалка, раньше, еще в самолете, сама не додумалась до похожего трюка? Ну, ничего, «любезные голубки», поворкуйте пока, а я – клянусь! – любыми путями вас разлучу». Убежденная в зловредных мыслях, Шуваёва принялась разрабатывать коварный план безжалостной мести, и ничего уже больше не видела из того, что происходит вокруг.
Глава VIII. Инициатива предоставляется Шуваёвой
- Анабель Викторовна, - третий раз обращался к ней подполковник полиции, по очевидным причинам не решавшийся обращаться к ней запросто (тем более что на её возмущённом лице читались яростный гнев, мстительная ненависть и полное отсутствие добродушного настроения), но она его как будто не замечала, - с Вами всё в порядке? Может, чего-то нужно?
- Нет, - сквозь мрачную пелену, вызванную ревнивым туманом, услышала Белла голос начальника местного отделения, - со мной всё нормально – я просто задумалась, - одновременно она профессионально надела на себя личину беззаботной беспечности и придала себе видимость беспечного дружелюбия, - Вы что-то хотели?
- Да, - заискивая перед значимыми и высокопоставленными гостями, руководитель среднего звена попытался «прогнуться» как можно ниже - если родители трагически погибших детей не сильно торопятся и если у них возникнет попутное желание, то, может быть, вы нам обрисуете психологический портрет предполагаемого убийцы?
- Действительно, - в один миг оживился заместитель министра, словно он только и дожидался поступившего предложения, - было бы весьма познавательно выслушать, с чем нам представится иметь дело, - первый раз он проговорился об истинных намере;ниях, приведших его в отдалённую, если не Богом забытую, местность.
- Хорошо, - многозначительно ответила специалистка по психологии, у которой (после изучения мельчайших нюансов уголовного дела) давно уже сложилось субъективное мнение, а значит, лишь оставалось его озвучить, - я попробую. Хотя, при отсутствии более детальной информации, - белокурая красавица специально набивала весомую цену (она возжелала обратить на себя внимание мужественного офицера-спецназовца, по каким-то невероятным причинам отдавшего предпочтение какой-то «провинциальной дурочке»), - сказать что-то конкретное будет очень и очень непросто. Однако я всё же начну, - перешла Белла к сути сложного дела, - по всей видимости, мы имеем дело со зрелым мужчиной, физически развитым, неплохо подготовленным и владеющим боевыми искусствами. По-видимому, он излишне вынослив, необычайно хитёр, не лишён логической мысли и способен к не слишком стандартным решениям. Не исключаю, что когда-то, на раннем этапе формирования озлобленной личности, он подвергся некоей психологической травме, которая и сказалась на его маниакальном развитии и которая способствовала возникновению у него неестественных наклонностей, не ведомых никакому нормальному восприятию. По-моему, сатанинское детище уже не в силах существовать без непомерной жестокости, садистского насилия и личного созерцания нечеловеческих мук и бесконечных страданий.
- Он что, психически ненормальный? - не удержался подполковник полиции, чтобы не вставить резкое слово (хотя, по чести сказать, высказался он чисто машинально, на фоне импульсивных эмоций).
- Разумеется! - громче обычного воскликнула именитая полицейская, особо подчеркивая обозначенную особенность; дальше она продолжала значительно тише, говоря ровным, размеренным голосом: - Скажу больше, каждый из здесь сидящих страдает вялотекущей шизофренией; правда, с той незначительной разницей, что степень ее развития, а также личная подверженность негативным воздействий у всех людей разные – у кого-то проявленные, а у кого-то и вообще практически незаметные. Возвращаясь к злобному выродку, всего вероятнее, он умело растворился в общественном социуме; следовательно, в обычной жизни мерзкий тип представляется адекватным, вполне уравновешенным, человеком, на которого как раз-то и меньше всего подумаешь, что он является беспощадным извергом, жестоким маньяком. По моему скромному мнению, им может быть кто угодно, так как психически больной индивид отлично научился скрывать патологические наклонности и проявляет их разве тогда, когда чувствует полную безопасность, абсолютную безнаказанность. Логический вывод: поймать его будет очень и очень непросто – когда ещё он отобразится открыто?! В любом случае потребуется дожидаться его нового хода. Что он когда-то обязательно состоится – можно даже не сомневаться! Рано или поздно ненаказанные злодеи, безраздельно обнаглев и почувствовав абсолютную вседозволенность, теряют должную бдительность и начинают действовать, не опасаясь, полноценно открыто. Единственное, что им, в сущности, требуется, - она слегка повысила мелодичный голос, - во-первых, чтобы их замечали; во-вторых, чтобы восхищались непревзойдённым мастерством оставаться непойманными – иначе зачем подкидывать вскрытые, обезображенные варварски, трупы? - на мгновение главная докладчица замолчала, обводя внимающих слушателей торжествующим взглядом; как итог, она выдала конечное заключение: - Их, кстати, будет становиться все больше и больше – или я чего-то не понимаю? Да и… как правило, бездушный подонок всегда орудует в одиночку.
- Всё, что мы услышали, познавательно, но у меня возникает интересный вопрос – возможно, не в актуальную тему? - недоверчиво высказался генерал-лейтенант, чуть только Анабель взяла короткую паузу (либо чтобы сделать планомерную передышку, либо чтобы просто немного расслабиться), - мой погибший сын полагал, что где-то здесь, в ближайшей округе, должен располагаться некий немецкий секретный бункер – это первое; второе – будто некто, по фамилии Кригер, во времена фашисткой оккупации проводил над живыми людьми ужасные опыты, в результате которых стало возможным изобретение зловещего эликсира молодости, позволившего существовать практически вечно. Перехожу к основному: велика ли вероятность, что мой мальчик не ошибался, что тот вражеский доктор до сих пор существует и что он продолжает проводить бесчеловечные, жестокие опыты?
- Однозначно сказать затруднительно, - непонятно как (то ли игриво, то ли безжизненно, то ли презрительно?) усмехнулась специалистка в области психологии, выдав совсем неожиданную оценку: - Если принять во внимание весомое обстоятельство, что в прошлом году на региональных выборах в Намибии победил некто Гитлер Адольф, - озвучила Шуваёва очевидный, а главное, действительный факт, - то кто из современных жителей – когда проникновение в потустороннее измерение не является небывалой диковинкой – сможет поручиться, что он не тот самый… труп которого так никто и не видел? Поменять цвет кожи и сделать видоизмененную пластику – это настолько очевидные мелочи, что о них и говорить-то особо не хочется… возьмите, к примеру, небезызвестного Майкла Джексона.
- Ответ неожиданный, - внезапно встряла несчастная мать, как представитель Министерства иностранных дел прекрасно осведомленная о небывалых особенностях, существовавших в современной политике, - то есть Вы, дорогая милочка, - пользуясь достигнутым положением, в выражениях высокомерная женщина особо не церемонилась, - хотите сказать, что мою, ни в чём не повинную, дочку убил какой-то фашистский изверг, сумевший дожить до настоящего времени?
- Я ничего такого не утверждаю, - замысловато ответила Белла, вдруг сделавшись на удивление кроткой (наверное, дабы не раздражать взволнованную родительницу?), - но потенциальная вероятность на сто процентов не исключаться – мало ли чего в нашем мире необъяснимого?!
- Тогда назревает второй вопрос, - справедливо заметил начальник местного отделения, машинально взяв грифельный карандаш и начав нервно постукивать по столу, - как Вы, Анабель, посоветуете нам действовать, чтобы побыстрее жестокого выродка обезвредить?
- Даже если по какому-то странному стечению обстоятельств и небывалому везению мы сможем установить, кем сущий оборотень является, - продолжала специалистка-психолог давать профессиональные заключения и бить неоспоримыми фактами, успешно сохраняя видимость уравновешенного человека и оставаясь с неизменно спокойным выражением, а также ровным, приятным голосом (она временно победила в себе отрицательные эмоции, пытавшиеся вырваться наружу и связанные с неудачей в любовных делах), - то доказать ему все равно никогда ничего не сумеем. К чему я так говорю? Брать его необходимо только с поличным – при попытке совершения очередного убийства. Если презренным подонком, и действительно, окажется доктор Кригер, - странно, при произнесении постылого имени, по ее невозмутимому личику промелькнула еле заметная волна отъявленной ненависти, - тогда «нацистского доктора» следует осудить – именно! – за давнее бесславное прошлое и исключить тем самым дальнейшие смерти.
- Осудить?! - воскликнула безотрадная женщина, в праведном гневе ставшая намного прекраснее. - Да мерзкого «гада» убить будет мало!..
- Мари-и-я Антоновна?! - неожиданно резко осадил ее заместитель министра, преследовавший аналогичные цели и объяснимо не желавший, чтобы они кому-нибудь стали известными (суд Линча, по его мнению, в случае с гибелью сына был самым правильным). - Перестаньте, пожалуйста, нагнетать и без того негативную обстановку… Давайте лучше сделаем, зачем и приехали – воздадим должные почести нашим погибшим детям и поприсутствуем на месте их прискорбной погибели; а затем спокойно уедем.
Последняя реплика оказалась как сигнал, оповещавший, что затянувшееся посещение время заканчивать и что пора выдвигаться в строго назначенном направлении. Генерал-лейтенант поднялся, предлагая проделать то же самое и двум другим спутникам, как молодому воину, так и излишне разволновавшейся женщине.
- Нам, пожалуй, пора, - сказал он, обращаясь к полицейскому подполковнику и протягивая ему для пожатия правую руку, - спасибо Вам, Евгений Захарович, за исчерпывающую информацию – дальше мы уже сами. Да и, кстати… желаю в поимке жуткого изверга великой удачи.
Пока Василий Владимирович прощался с подобострастным руководителем, Настя и Олег обменивались и домашними адресами, и мобильными телефонами, чтобы, в случае чего, не потеряться из виду.
- Вы нам, кажется, обещали опытного проводника? - было последнее, что обозначил высокопоставленный офицер и, после того как получил утвердительный ответ, направился к выходу.
Одновременно Бунько, горя неуёмным желанием казаться полезным, начал звонить по внутренней связи: он отдал ответственному дежурному категоричное приказание – поручил выделить в «свиту московским гостям» водителя Аминяна. Сулиева, вспомнив о раннем желании обратиться к знающему психологу, сообщила, что намерена чуть-чуть задержаться:
- Господин генерал-лейтенант, Вы пока идите и подождите меня на улице: мне необходимо решить одну маленькую проблемку; не волнуйтесь, она по-женски.
Чуть покачав головой, Востриков обозначился недоверчивой мимикой, а заодно и грозно нахмурился. Так ничего и не сказав, высокопоставленный руководитель, сопровождаемый преданным капитаном, вышел из главного полицейского кабинета прочь и направился прямиком к вездеходному автомобилю марки УАЗ, оставленному в территориальных пределах правоохранительного участка.
- Белочка, - приняла Мария Антоновна вид, совсем для себя необычный, где-то заговорщицкий, а в чем-то подобострастный, - Вы мне немножечко не поможете?
- Да, безусловно, - насторожилась столичная леди, непреднамеренно, а чисто интуитивно ожидая какой-то скрытый подвох, - если то окажется в моих скромных силах – что Вас интересует?
- Мне бы не хотелось говорить о досадных неприятностях здесь, в присутствии посторонних людей, - вкрадчиво твердила надменная женщина, обычно в себе уверенная, сейчас же немного разволновавшаяся, - давайте куда-нибудь отойдём, скажем в пустующий коридор…
Подогреваемая нескрываемым интересом, Анабель направилась вслед за Сулиевой, которая, нисколько не сомневаясь, что ей не откажут, грациозной походкой продвинулась к выходу. Едва они оказались за пределами служебного кабинета, Мария Антоновна отозвала специалистку, практиковавшую в области психологии, к пластиковому окошку, имевшемуся в конце коридора и установленному недалеко от кабинета Бунько. Потупив чуть виноватый взор, она изложила интимную просьбу:
- Я бы хотела, Белочка, воспользоваться Вашей профессиональным участием, а именно попросить Вас о маленьком одолжении… - она взяла десятисекундную паузу, доверчиво заглядывая молодой красавице в глубокие синие глазки, после чего, увидев благое расположение, снова продолжила: - Сделайте, пожалуйста, милость – тем более что Вы и сами были прямым свидетелем моего необычного состояния, когда я внезапно лишаюсь сознания и когда в мою голову лезут всякие призрачные видения – разъясните мне, безутешной страдалице: с чем моё туманное состояние связано, а главное, как с дьявольскими наваждениями бороться?
- Учитывая Вашу, Мария Антоновна, душевную травму, - Шуваёва пользовалась доверительной связью, какую ей удалось наладить ещё в самолете, - так или иначе, образовавшуюся в результате сильнейшего эмоционального потрясения, нет ничего удивительного, - говорила она монотонным, гипнотическим голосом, едва ли не напевным речитативом, - Вы подвержены психосоматическому состоянию, в первую очередь поразившему возбуждённые нервы, что выразилось в неожиданных обмороках, а также бредовых видениях. Лечится невротическое расстройство долго, и обязательно под присмотром квалифицированного специалиста. Пока могу предложить первичную терапию, но недолгую, всего лишь на пару дней, - она порылась в неотъемлемой сумочке и достала оттуда серебристую упаковку лекарственных капсул, - вот, - неподражаемая красотка, она же профессиональный психолог, оторвала две штучные дозы и передала их смиренной просительнице, - это на первое время. Учтите: принимать их нужно строго перед отходом ко сну, по одной, и нисколько не больше. Препарат является сильнодействующим, в основном успокаивающим, вызывает устойчивую сонливость, двигательную нерасторопность и продолжительную утрату внимания – злоупотреблять с ним ни в коей мере нельзя. Выпейте сегодня на ночь, и уже завтра утром Вы почувствуете значительное улучшение общего самочувствия, а заодно и некоторое облегчение морального состояния.
- Спасибо, добрая, великодушная милочка, - убирая лекарство, несчастная женщина странно загорелась ополоумевшими глазами, словно бы сделалась обезумевшей психопаткой.
Необычное состояние длилась считанные секунды (очевидно, сказывался многолетний личный аутотренинг?), и спесивая женщина придала надменному личику обычное выражение полной непроницаемости. Легко добившись поставленной цели, Сулиева вежливо попрощалась, после чего отправилась к дожидавшимся военным попутчикам, чтобы вместе с ними проследовать на место ужасной трагедии. В отличии от скорбной женщины, Шуваёва вернулась обратно, в кабинет услужливого руководителя, где остались только Бунько и подчинённая сыщица, по его настойчивой рекомендации пересевшая поближе к столу. Вдвоём они терпеливо дожидались столичную специалистку-психолога: им было до ужаса интересно, что она им предложит, чтобы поскорее вычислить изощрённого маньяка-убийцу (по-видимому, очень надеялись, что именно компетентный профессионализм и станет решающим фактором в поимке извращённого мерзавца-преступника?).
- Итак, - сказала Белла, едва оказалась внутри и прошла к коронному месту (неудивительно, что оставленному свободным), - теперь, когда здесь остались одни полицейские, я передам вам особое пожелание генерала полиции: нам необходимо схватить матёрого злодея раньше военных, потому что – как вы, надеюсь, хорошо понимаете? – задерживать они его ни при каких заморочках не станут. Вы спросите: что мы должны в настоящем случае делать? У меня имеется настойчивое предложение, которое кое-кому, вероятнее всего, не понравится, - она выразительно посмотрела на Настю.
- Говорите, мы постараемся сделать всё, что находится в наших силах, а возможно, и больше, - раболепно обратился Евгений Захарович к московской красавице, на «свою» же посмотрел с глубокомысленным видом (по которому без лишних сомнений читалось: «Попробуй отказаться – и я тебе устрою ужо!»), а для того чтобы его хорошенечко поняли, не пришлось даже взмахивать кулаком, - а если кто-то попробует ерепениться, то, поверьте, мы его и основательно убедим, и быстренько приструним.
Поступая по давней привычке и забывая, что Юлиева научилась «показывать зубки», надменный начальник, конечно, рассчитывал, что та, как и обычно, стушуется; однако он увидел настолько решительный взгляд, наполненный небывалой твердостью и непреклонной суровостью, насколько сам же и ошеломлённо, смущённо опешил (ему виделся однозначный ответ: «Только если всё окажется в законных рамках и только если я сама сочту мероприятие нужным!»). Не ускользнул немой разговор и от синеньких глаз Шуваёвой. Надменно усмехнувшись, она наигранно простодушно продолжила:
- Как вы, наверное, знаете, я внимательно изучила уголовное дело, и с высокой долей уверенности могу утверждать, что ваша, товарищ подполковник, сыскная сотрудница самолично столкнулась с разыскиваемым убийцей – и даже! – пыталась его задержать. Насколько я поняла, подвела её либо недостаточная физ-подготовка, - Анабель ядовито ерничала, да и попросту издевалась, - либо досадный недостаток умственного развития…
- Посмотрела бы я на тебя, столичная фифа, - неприветливо огрызнулась Анастасия, выбрав точно такую же тактику, как и злоязычная оппонентка (а еще и встав у нее на «дороге любви»!), - окажись ты тогда «заместо» меня! Словом, будь ласковой, расскажи: как бы ты стала действовать?
- Настасья! - прикрикнул Бунько, поражённый безответственной беспардонностью и непроизвольно взявшийся призвать кое-кого к сознательной дисциплине. - Ты чего, «невоспитанная ты наша», сейчас раздурилась? Давай соберись, по-хорошему успокойся и веди себя подобающе. Не хватало ещё опозориться на всё московское министерство – и так уже «загадились» «по самые не балуйся»!
- Каждый хорош на собственном месте, - лаконично заметила специалистка, практиковавшая в области психологии, и растянулась в блаженной улыбке, - и кто-то обязан рисковать и ловить хитроумных преступников, а кто-то давать им поучительные советы.
- Так что у тебя, Белла, за необычное предложение? - откуда бы та ни приехала, в отличии от прагматичного начальника, Настя не собиралась ни перед кем пресмыкаться (тем более что они находились на равнозначных должностях, а соответственно, и в одинаковых званиях). - Говори… давай уже обсудим твоё странное предложение, чем попусту соревноваться во взаимном остроумии и колких упрёках.
- В общем-то я не имею предложить ничего такого, чем можно было бы пренебречь, - объясняла Шуваёва, презрительно строя удачливой сопернице злобные глазки, - как я поняла, ты имела с таинственным злодеем визуальный контакт, и даже оказалась с ним в перекрёстном огне. К чему я веду? Сейчас объясню, - она на секунду замолкла, обвела местных полицейских торжественным взглядом и многозначительно продолжала: - Значит, глубинным подсознанием ты могла видеть нечто, что – поскольку ты находилась в стрессовом состоянии – могло не запечатлеться в зрительной памяти…
- Не понимаю?.. - вновь прервала Юлиева московскую специалистку-психолога, интуитивно предчувствуя, что та готовит ей какую-то злую ловушку.
- Всё очень просто, - словно и не замечая явного недоверия, распространялась Анабель, переходя на загадочный голос и еще больше сужая зловредные синие глазки, - мы с тобой, Настя, проведём сейчас сеанс проницательного гипноза, в ходе которого я попытаюсь «вытащить» из тебя сокрытую информацию, далеко запрятанную в глубинном сознании.
- «Блин», а я-то думала?.. - чуть не рассмеялась великолепная сыщица (можно не сомневаться, она не доверяла никаким мистическим практикам и полагалась исключительно на холодный разум и трезвый расчет), - давай уже «покопайся» в моих «безвольных» мозгах: к нехирургическому внедрению я всецело готова. Не представляю: чего ты там сможешь найти?
- Тогда, раз мы друг друга поняли, - столичная красотка неторопливо встала и, достав из дамской сумочки маленький шарик, блестящий и металлический, подвешенный на тонкую ниточку, вышла на свободное место, расположенное как раз напротив дверного проёма, - пересядь ко мне поближе, да и я, пожалуй, начну.
- Да без проблем, - беззастенчиво улыбнулась Анастасия и, забирая с собой «нагретый стульчик», приблизилась к Шуваёвой, а затем, специально повернувшись спиной, спокойно присела, - что ты там мне приготовила – давай, Белочка, начинай, - ласкательное имя она произнесла, конечно же, иронично.
Помотав головой из стороны в сторону, словно бы выражая лёгкое недовольство, уступчивая специалистка обошла испытуемую пациентку круго;м и остановилась прямо напротив, глядя бездонными синими оча;ми в ее не менее бескрайние, но только голубые глаза. Пришла пора действовать. Медленно раскачивая гипнотический маятник, Белла приступила к жутковатой процедуре, способной погрузить во временное состояние, характеризующееся резкой фокусировкой внимания и высокой подверженностью мысленному внушению:
- Раз, два, три – глазки свои сомкни; четыре, пять, шесть – мысли уходят, сопротивляться не сметь; семь, восемь, девять – и ты начинаешь грезить; десять – пришла пора обессиленно спать.
Как бы Юлиева не старалась воспрепятствовать мощному воздействию, ма;стерски оказанному на затуманенный ум, но в исключительном профессионализме девушки-психолога сомневаться не приходилось: она непринужденно погрузила другую специалистку (правда, несколько в ином направлении) в состояние бессознательное, зато ей всесторонне подвластное. Наблюдая за происходящим процессом, Бунько, сам того не замечая, открыл от удивления рот и сидел теперь, молча созерцая представленную картину, где одна неподражаемая красавица взяла под полный контроль сознание у второй. Словно разогреваясь и готовясь к основной части творческого процесса, Анабель энергично потёрла руки, встряхнула белокурыми локонами, поводила обеими ладонями над тёмно-русыми волосами и, в полной мере уже готовая, начала извлекать наружу неучтённую информацию, сокрытую в самых глубинах пытливого мозга.
- Расскажи-ка нам, милая Настя, - допытывалась Шуваёва у обезволенной девушки, сидевшей напротив и введённой в необъяснимо удивительный транс; она специально растягивала речевые слова, а загадочному голосу придавала мистических интонаций (от чего у полицейского подполковника, расположившегося в непосредственной близости, по спине забегали многотысячные мурашки, мерзкие и холодные), - что тебя беспокоит и какие мысли роятся в твоей беспокойной головушке, не имея способности вырваться на свободу?
- Я вижу благоустроенный особняк, расположенный на самой окраине города, - пересказывала бессознательная оперативница недавний ночной кошмар (но разве в немного изменённой интерпретации); она безучастно расположилась на одиноком стуле и сидела, запрокинув назад красивую голову и водя ею по разные стороны, - да, мне видится двухэтажный дом, окруженный огромной приусадебной территорией. Та в свою очередь огораживается высоким железобетонным забором, отображенным своеобразным рисунком, имеющимся на верхнем его окончании. Ночь. Кругом стоит полная темнота, мрачная и пугающая, вокруг никого не видно, хотя, нет, постойте… кажется, кто-то тихонько крадётся, прижимаясь вплотную к стене, и, невзирая на непроглядную тьму, низко пригибается и старается быть незамеченным. Да, точно, странный незнакомец явно кого-то чурается: он вогнул голову в плечи, постоянно озирается по всем четырём сторонам, периодически приседает, чего-то вроде бы выжидает, а потом снова берёт поднимается и медленно следует дальше. Ага, вот из-за чёрных туч показывается луна, страшная и кровавая, – всё правильно, она ярко-красного цвета, пускай и находится в убывающей фазе – и освещает угнетающим светом сумеречную округу. Теперь можно разглядеть и самого человека – попытаться установить его истую личность…
- Как?.. - не выдержал полицейский руководитель морального напряжения и энергично заерзал на стуле, округляя до небывалых размеров зачарованные глаза и загораясь исключительным интересом. - Как он выглядит и что собирается делать?
Прерванная наводящим вопросом, Юлиева замолчала, как будто утратив некую свя;зную нить, протянутую к излагаемой мысли. Прилежной гипнотизерше пришлось заново повторять поставленные вопросы, чтобы вернуть подопечную сотрудницу к жутковатому сказу.
- Так, - продолжала Настя прерванное повествование, передавая происходящие события подробно и явственно (как будто сама находилась в конкретном месте и наблюдала за всем происходившим, спрятавшись в какой-нибудь непосредственной близости), - я отчетливо вижу, что загадочный тип отличается худощавой фигурой, на фоне чего отмечен высоким ростом, хотя на самом деле может быть совсем и не так… Почему? Мрачная ночь, глухая стена, жутко нависшая сбоку – обе они искажают существующую действительность. Приглядываюсь получше… нет, я не вижу, кем именно является лихой незнакомец. Однако продолжу. Вот он резко отталкивается от травянистой земли, вот высоко подпрыгивает, вот хватается за верхний узорчатый край, вот ловко подтягивается, вот на какое-то время застывает сверху, оглядывая близлежащую местность… Ага, теперь, в ярком свете луны, его видно более-менее сносно. Что же неизвестный из себя представляет? Скорее всего, он несильный мужчина, но стопроцентно я не уверена, так как истинная фигура скрыта за чёрной формой спецназовца… по-моему СОБРа? Снаружи он защищается лёгким бронежилетом и боевой разгрузкой, напичканной всякими металлическими примочками. Что поразительно?! Я не вижу ни ручных гранат, ни запасных магазинов; получается, человек тот, скорее всего, не вооружен огнестрельным оружием и рассчитывает лишь на физические умения и метательные орудия, да! Ими он напичкан практически под завязку...
- А лицо?.. - опять вмешался до крайности любопытный начальник, у которого никак не получалось спокойно сидеть на месте. - Спросите, Анабель, она видит его особенные отличия?
- Ты можешь опознать его настоящую личность? - Шуваёва немного перефразировала главный вопрос, интересовавший более всех остальных.
- Нет, - отвечала оперуполномоченная уголовного розыска поникшими интонациями (подвергшись тяжёлому испытанию, она покрывалась капельками неприятного липкого пота), - к моему огромному сожалению, физиономические особенности скрывается нейлоновой маской, окаймленной овальными прорезями, предназначенными и для рта, и для глаз. Похожие перчатки, из того же материала, находятся на очень умелых руках… Стоп! Что ещё за странная вещица крепится к широкому поясу? Да это же электрический фонарик, только, удивительное дело, изготовленный в форме мужского фаллоса, – определённо гнусный мерзавец является презрительным извращенцем. А-а, вот грязный подонок спрыгивает на ухоженную землю, вот прямиком направляется к элитному дому… но кто там прячется среди плодовых деревьев, начинающих озеленяться свежей листвой, и кто забрался на один из шершавых стволов разросшейся яблони, и кто внимательно изучает округу? Подождите, да ведь это же я! Однако, почему я не прыгаю внизу и почему не стремлюсь задержать поганого, гнусного выродка? Наверное, по той необъяснимой причине, что словно прилипла к древесной коре и никак не могу оторваться – или я всё же привязана? Да, правильно, я опутана крупной витой веревкой; а значит, мне необходимо срочно распутаться, иначе жестокий маньяк-убийца проникнет внутрь жилых помещений и безжалостно перережет спящих хозяев…
- Чей это дом? - в очередной раз вмешался неугомонный начальник, никак не желавший оставаться в стороне и не умевший спокойно сидеть. - Анабель, поинтересуйтесь, пожалуйста, чей она видит дом?
- Кому принадлежит респектабельный особняк?! - грозно, почти с вызовом, задавала следующий вопрос специалистка, практиковавшая с людской психологией, безвольным гипнозом (хотя, кажется, и со всем неизведанным?).
- Я не знаю, я пока ничего не знаю, - едва не плача причитала Анастасия; она заерзала на офисном стуле, будто пыталась от чего-то освободиться, - сначала мне самой необходимо избавиться от тягучих пут, а потом я ужо догоню ту мерзкую тварь и жестоко ее убью… между прочим, она уже свободно проникла во внутреннее пространство и вовсю начинает шарить по многочисленным комнатам, - неожиданно обезволенная оперативница проступила холодным потом, а разом вспотевшее тело затеребила сильная нервная дрожь, - но что это?! Он зашёл в уютное спальное помещение – и… кого-то кромсает то ли коротким ножом, то ли опасной бритвой! Ага, вот кто-то высовывается в оконный проём и, надрываясь, во всю орущую глотку призывает на помощь… постойте, да я её знаю!
- Кто она?! - в один голос спросили и руководитель полицейского отделения, и дипломированная гипнотизерша.
- Морева Марта Эдуардовна, мать той самой Жанны, которой в схватке с бездушным маньяком посчастливилось выжить! Но где же бедная девушка оказалась сама?! - горевала Юлиева всё больше и больше, начиная горько рыдать, да и попросту обливаться нескончаемыми слезами (в случившемся состоянии она тряслась как во время эпилептического припадка). - Смерть тебе, «уродливый гад»!!! - кричала очаровательная красавица, в одно мгновение оказавшаяся в иступлённой истерике. - Не смей трогать невинных граждан!!! Смерть тебе!!! Смерть!!! Смерть!!!
- Всё, - легонько затряслась и сама Шуваёва; она вмиг побледнела как белое полотно, точно подверглась внезапному нервному приступу, - я должна её «выводить», иначе кончится плохо, - сказала она и, три раза щелкнув большим и средними пальцами, проговорила встревоженно-взволнованным голосом: - Можешь проснуться.
Медленно приоткрыв отяжелевшие веки, Настя вдруг поняла, что после проведённого гипнотического сеанса чувствует себя сравнимо разве с «разбитым корытом», – измождённое тело ужасно ныло (как будто по нему прошлись массивными батогами), обессиленная голова тошнотворно кружилась, в затуманенных глазах то и дело темнело, туловище оказалось настолько мокрым от пота, что к нему прилипли и разноцветная футболка, и плотные джинсы – словом, всё ей сейчас напоминало то необычное состояние, какое её охватило, едва она переступила порог кабинета.
- Что со мной было? - спросила опустошённая сыщица еле слышимым голосом (членораздельная речь давалась пока с трудом), интенсивно шевеля разжиженными мозгами и усиленно стараясь припомнить, что же с ней на самом деле случилось.
- Ты подвергалась временному гипнозу, - дать необходимые разъяснения взя;лся лично руководитель подразделения, поскольку Анабель и сама пребывала в несколько заторможенном состоянии (очевидно, сложная процедура отразилась и на её плохом самочувствии тоже), - и наговорила столько всего интересного, что тебя и саму можно смело сажать «за решетку» и подвергать пристрастному, тщательному допросу. С другой точки зрения речь сейчас совсем не о твоих мозговых тараканах… Изо всего тобою сказанного просится убедительный вывод, что следующему жуткому нападению подвергнется благополучная семья Моревых. Что из этого следует? Ты и Аминян, оба вместе, заступите сегодня на круглосуточное дежурство – будем осуществлять их непрерывную охрану, так сказать, по программе защиты свидетелей; а заодно устроим человекоподобному животному – хорошенькую! – засаду. Ты спросишь: почему ты не одна, а с другим полицейским? И будешь права… по-моему, сама ты не справишься.
Глава IX. Дань памяти, отдых и новое нападение
Пока непревзойдённая гипнотизерша «расшевеливала» глубинное подсознание оперуполномоченной уголовного розыска, другие участники недавнего диалога, состоявшегося в кабинете руководителя местного отделения, направлялись к месту трагичного происшествия, чтобы отдать последнюю дань уважения преждевременно у;мершим детям. Попутно заехали в городскую ритуальную службу, закупили там простенький металлический крест, какой обычно устанавливают на свежих могилах, пару венков с поминальными надписями: «Светлая память. От родителей» и «Любим, скорбим, помним», а также искусственные цветы – ровно четыре букета.
Опытный водитель, знавший каждый кустик и каждую ёлочку, остановился точно там же, где и намедни, не проехав ни сантиметром больше, ни метром меньше. Аминян так из служебного «уазика» и не вышел, а лишь в приспущенное окошко указал на возвышавшийся край обочины, внизу которой и обнаружились истерзанные останки; сам он остался наблюдать, находясь на незначительном отдалении. Если рассказывать кратко, то выглядел обряд поминовения вовсе нехитро: первым делом горевавшие родственники воткнули в бренную землю лёгкий кладбищенский крест, потом приложили к нему оба венка, затем вонзили в рыхлую почву цветы, словно обозначая примерные границы незримой могилы, а дальше уже просто молча стояли (угрюмые мужчины, сняв головные уборы, всплакнувшая женщина, прикрывшись чёрным платком, который был раньше повязан на шее). Отдавая дань памяти безвинно погибшим детям, разносторонние люди непроизвольно сплотились и в какой-то мере воспринимали себя родными.
- Вот и всё, господин генерал-лейтенант… что я хотела, то и исполнила, - обратилась высокородная дама к не менее знатному спутнику, освобождаясь от мрачной накидки (она возвратила её обратно на воротник) и начиная подниматься к верхней обочине, - теперь со спокойной душой отправлюсь домой. Обратный билет у меня уже куплен, но в Калининград сегодня я не поеду, потому как очень устала и мне требуется хоть какой-нибудь отдых, пускай и непродолжительный, но все-таки непременный. Если что – ну, Вы меня понимаете? – на случай, ежели вдруг успешно возьмёте маниакального выродка… пока я буду находиться в единственной городской гостинице, где сняла одноместный номер и оплатила жилые услуги до завтра. Могу остаться и дольше!.. Но разве в случае появления конкретного следа. А так? Как и обещала, завтра рано утром отправлюсь в родную столицу…
Она могла говорить практически бесконечно, вследствие чего ее поневоле прервал военный заместитель министра:
- Извините, Мария Антоновна, но, наверное, Вам пора… как и нам, впрочем, тоже. Скажу откровенно, время натягивается, а мне предоставили всего-навсего единственную неделю, и я намерен уложится в отведённые сроки. Сами должны понимать, кровожадного изверга надо сначала выследить, а следом ещё поймать… и мною же назначенный приговор привести в реальное исполнение, - договорил он значительно тише.
Одарив непреклонного командира жалобным взглядом, Сулиева ничего не сказала, а только печально вздохнула: в один миг она растеряла небывалую напыщенность, амбициозную и предвзятую, устоявшуюся за долгие годы. Развернувшись, сгорбленной походкой, напоминавшей старушечью, удручённая женщина медленно направилась к полицейскому «уазику», дожидавшемуся немного в сторонке. Неторопливо, возможно всё ещё надеясь, что её окликнут обратно, сломленная мать залезла в просторный салон, после чего служебная машина резко рванула с места и отправилась обратной дорогой, двигаясь по направлению к районному городу. Едва она удалилась, а подня;тая пыль улеглась на асфальтовое покрытие, подчинённый капитан, справедливо считая, что пришла пора обсудить дальнейшие планы, обратился к непосредственному командиру с самым обыкновенным вопросом:
- Чем, Василий Владимирович, займемся дальше – как будем действовать?
- Рассуждая логически, лично я думаю так, - перешёл Востриков к пространственным рассуждениям, не спеша садиться в арендованную машину, - естественно, я далёк от абсурдной мысли, что изобретен какой-то таинственный эликсир и что некому немецкому доктору Кригеру удалось дожить до настоящего времени. Однако я так-таки допускаю, что существует кое-какой секретный бункер, сохранившийся ещё со времён военного времени, и что о нём стало известно какому-то маниакальному недочеловеку, который использует его для живодерских и зверских опытов. Существуют два очень весомых обстоятельства, позволяющие мне делать аналитические выводы, что тайное логово находится где-то поблизости, по крайней мере в этом лесу. Что за веские основания? Во-первых, то самое место, где обнаружены изуродованные дети, то есть даже если их привезли на машине, то явно не из другого района, а тем более не из-за ближайшей границы; во-вторых и пока в-последних, через наш военный спутник мне удалось отследить последнее месторасположение, откуда подавался мобильный сигнал телефона Илюши; как ты понимаешь, оно находится рядом, в паре километрах отсюда – если прямо отсюда начать углубляться в лесную посадку. Так что, Олег, как бы не сказал один небезызвестный фэбээровский агент, несомненная истина – она уже где-то рядом.
- Значит, мы поедем в конкретную точку, - продолжал задавать наводящие вопросы Нежданов, желая быть в курсе специфических особенностей, с какими придётся столкнуться, - и начнём прочесывать прилегающую местность, двигаясь по спирали, – правильно я понимаю нашу конкретизированную задачу?
- В основном, да, но не совсем до конца, - произнес генерал-лейтенант и направился в сторону российского внедорожника, взятого во временное использование, - садись за руль. Нам надлежит загнать автомобильный транспорт как можно дальше в лесную посадку и спрятать его от постороннего взгляда – понадёжнее! Самим нам предстоит передвигаться пешком, потому как впереди непроходимая чаща, и какая бы не считалась военная техника, и достойная, и везде проходимая, но по сильно пересечённой местности она не пройдёт. Поэтому, хочешь не хочешь, придётся вспоминать топографическую науку, некогда нами усердно изученную, и ориентирования прямо на месте… по крайней мере мне, ты же и так всё отлично знаешь – только недавно прибыл из очередной «горячей командировки».
***
Пока двое военнослужащих офицеров готовились прочёсывать непролазную чащу, в кабинете Бунько всё ещё находились две прекрасные девушки (и одна и вторая), пытавшиеся по возможности быстрее отойти от погружения в суровую неизвестность. Шуваёва, как специалистка-психолог, которой в ходе эмпирических экспериментов периодически приходилось взаимодействовать с различными видами негативной энергии, давно уже научилась активно с ними бороться; следовательно, синеглазая блондинка справилась с временным недомоганием гораздо быстрее. Настя продолжала чувствовать себя, подобно «спящей красавице», внезапно разбуженной во время глубокого сна и никак ещё не понимавшей, что же вокруг в действительности творится; она находилась в какой-то лёгкой прострации. Не обращая на неё повышенного внимания, остальные участники размышляли над другой, по мнению начальника нисколько не менее важной, проблемой.
- Вы, Анабель, где собираетесь остановиться на время расследования? - обратился он к яркой, миловидной красавице, которой действительно требовалось временное жильё (не могла же она круглыми сутками находиться по полной выкладке, в рабочем строю). - Служебных квартир в нашем маленьком городе, к моему великому сожалению, нет, в связи с чем могу предложить либо единственную гостиницу, либо же частный сектор – Вам как, какой вариант наибольше подходит?
- Я не сильно люблю общественные мотели и пользуюсь ими лишь в исключительных случаях, - словно бы оправдываясь и изображая крайне задумчивое лицо, пустилась московская гостья в туманные рассуждения, - всегда предпочитаю нейтральную территорию, где можно спокойно пораскинуть конструктивными мы;слями. Буду вам, товарищ подполковник, очень признательна, если Вы посоветуете мне какой-нибудь тихий и скромный адрес, где ведут себя прилично, не суются в чужие дела и задают поменьше неактуальных вопросов.
Уподобившись мартовскому коту, удачно завершившему брачные игры, Бунько расплылся в слащавой улыбке (опытная целительница человеческих душ правильно раскусила его двойственную натуру) и набрал на личном мобильнике нужный номер. Отправив спутниковый сигнал и дождавшись ответной реакции, он притворился излишне любезным и кротко промолвил:
- Анфиса Ильинична? «Здрасте». Обращаюсь к Вам с деликатной просьбой: у меня гостит столичная гостья, служащая, между прочим, целого министерства. Так получилось, что, оказывается, мне совершенно некуда ее поселить. Я сразу же вспомнил о Вас, как о надёжной и чистоплотной содержательнице постоялых дворов, а следом задался навязчивой мыслью – а не поможете ли Вы мне в предупредительном, но и немножечко щекотливом вопросике? Денежное вознаграждение?.. Оно, естественно, будет… как и обычно.
Вероятнее всего, ответ явился полным согласием, так как, положив сотовое устройство, он взял специальный бумажный листик и принялся записывать городские жилые координаты. На незамысловатое занятие он потратил не более полминуты, а закончив, протянул адресную справку прекрасной блондинке.
- Вот, Анабель, направляйтесь напрямую к «старушке-пердушке» – она очень милая и предупредительная домохозяйка, - попутно Бунько давал общие рекомендации, удивляя неуемной энергией и простоватой бестактностью, - у которой Вы не почувствуете никаких неудобств, напротив, всегда будете сыты, накормлены, да ещё и в уютном тепле, и в мягкой домашней постели – Вас подвезти?
Поняв, что подполковник полиции ненавязчиво напрашивается к ней в угодливые попутчики (поскольку Аминяна он отослал с военными, а значит, самолично собирается предложить ей водительские услуги), Шуваёва обворожительно улыбнулась (ведь что ни говори, а почтительное отношение ей всё-таки льстило) и, стараясь казаться наиболее добросердечной, простодушно ответила:
- Нет, спасибо, я доберусь на такси: вы и так уже много сделали. Да, и еще… вот то неловкое определение, что Вы ей дали в самом начале, - белокурая красавица не удержалась от игривой улыбки, - оно как, соответствует печальной действительности или Вы так необычно шутите?
- Вы имеете в виду образное сравнение со «старушкой-пердушкой», - Евгений Захарович продолжал оставаться серьезным, но выглядел немного смущённым (он понял допущенную ошибку, ведь нелепое словосочетание привёл чисто машинально, исключительно по старой привычке, соответственно, теперь недоумевал: какое у «высокой» московской гостьи незадачливая оплошность вызвала конкретное чувство – суровый ли гнев или, наоборот, доброжелательную, благосклонную милость?), - не переживайте, я привел фривольную аллегорию и озонировать воздушное пространство, если честно, там не придется.
К наступившему моменту Анастасия обрела обычное состояние уверенной в себе маститой оперативницы. Улыбнувшись оправдательным словам прямого руководителя, она решила поддержать его в нелегком стремлении, направленном на исключительную угоду столичной (как он нисколько не сомневался), министерской начальнице (коими он считал любого, прибывавшего из столицы и имевшего прямое отношение к высшему полицейскому ведомству).
- Не сомневайся, Белла, лучшего места в нашем городе ты не отыщешь, - вставила она короткую реплику, а затем обратилась к Бунько, по-видимому, собираясь перевести шутливый разговор в другое, более рабочее, русло: - Товарищ подполковник, я так понимаю, мне уже можно идти готовиться к ночному дежурству и ждать Аминяна, когда он за мной заедет?
- Да, если со служебной документацией у тебя к настоящему времени всё в порядке, - ответил начальник городского участка, как бы давая понять, что совещательный процесс закончен и что ежели ни у кого нет вопросов, то обе девушки могут идти заниматься собственными делами.
Из главного кабинета они выходили в одну и ту же секунду: Шуваёва с нескончаемой завистью, что какой-то провинциальной сыщице повезло во взаимной любви больше, чем ей, знатной столичной красавице; Юлиева с простодушной, но и чуть хитроватой улыбкой, предаваясь сладостному, неизвестному ранее, чувству, возникшему при появлении симпатичного военного капитана. Расстались красивые девушки как раз в тот самый момент, когда Сулиева заходила в комнату, забронированную в гостинице «Золотая Лагуна». Переволновавшаяся женщина очень устала и, несмотря на то что было еще только два часа дня, решила воспользоваться успокоительными лекарствами, выданными ей московским психологом. Приняв зараз обе капсулы, она неторопливо разделась и безвольно повалилась на полуторную кровать; Мария Антоновна почти сразу провалилась в глубокий, не наполненный грезами, сон. Тем временем соперницы по любовным томлениям отправлялись в разные стороны: Настя – сначала домой, чтобы легонько перекусить, немного отдохнуть и собраться в ночную засаду, Белла – по предложенному Евгением Захаровичем приличному адресу.
Рекомендованный дом располагался практически на самой окраине, с его северо-западной части. Само строение, предназначенное для жилых помещений, представлялось небольшим, общим периметром восемь на восемь метров, снаружи окрашенным светло-зелёной краской; с задней и боковой, левой, части (а также на приусадебной территории) располагались различные хозяйственные постройки; с лицевого фасада, помимо квадратного пластикового окна, вставленного в утепленной терраске (специально оборудованной и предназначенной для временных постояльцев), устанавливалось три прямоугольных деревянных окошка. Внутри располагались две спальные комнаты, в одной из которых жила сама хозяйка, а другую (как уже сказано) она предоставляла под недлительный съём; невместительная прихожая использовалась в качестве домашней столовой и выделялась (у стены, противоположной входному отверстию, прямо у бокового окна) обеденным столом и тремя деревянными стульями; на непросторной кухоньке располагались русская печь, газовые котёл и плита, а также мебельные принадлежности, предназначенные для приготовительных процессов и хранения чистой посуды. Владела простеньким деревенским великолепием восьмидесятилетняя, престарелая женщина, от рождения получившая имя Скобелевой Анфисы Ильиничны. Останавливаясь на кратеньком описании, можно выделить лишь основные характеристики: худощавое телосложение, не обделённое силой, необходимой для содержания ухоженного придомового участка; неказистый рост, остановившийся где-то примерно между невысоким и средним; морщинистое лицо, добродушное и милое, располагавшее к доверительному общению; обесцвеченные глаза, не передавшие уже тех пылких эмоций, какие, возможно, в них неуёмно бушевали когда-то; прямой и маленький нос, не кончике непривлекательно сморщенный; тонкие, узкие губы, по цветовому оттенку слившиеся с дряблой белёсой кожей; седые волосы, перевязанные серой косынкой, украшенной в чёрный горошек. Оделась она, как и обычно, в утеплённый халат, отмеченный пёстрой раскраской, однотонной удобным тапочкам; ещё ею использовалась невзрачная зелёная фуфайка, одеваемая, когда хлопотливая старушка неоднократно выходила на улицу.
Учтивая хозяйка встретила московскую гостью у дощатой калитки, достигавшей в высоту не более полутора метров; как и весь остальной забор, огораживавший просторный участок, она имела неширокие ровные щели, равные двум сантиметрам.
- Здравствуйте, Анфиса Ильинична, - поздоровалась Шуваёва, пользуясь протекцией начальника местного отделения и чувствуя себя на удивление очень вольготно, - меня к Вам прислал подполковник Бунько; он сказал, Вы мне на несколько дней предоставите приличную комнату.
- Да, да, милая «дочка», - засуетилась слащавая старушенция, приглашая очаровательную красавицу внутрь жилого пространства, - пойдёт покажу наилучшие помещения, которые лично тебе и выделю.
Она провела белокурую синеглазку в непросторную терраску, имевшую размеры три на два с половиной метра; она отличалась современным, едва ли не «евро» ремонтом. За исключением мягкой кровати, располагавшейся в дальнем, левом углу, прямо напротив входного проёма, рядом устанавливался письменный стол, вплотную приставленный в правый угол; при входе присутствовал вместительный шкаф, грузно возвышающийся справа; незамысловатая вешалка, предназначенная для верхней одежды, – она укреплялась слева.
- Вот здесь ты и будешь, добрая девушка, жить, - обратилась престарелая женщина к новоявленной постоялице, показным движением доставая из трехстворчатого гардероба чистенькое белье и начиная застилать им полуторную постель.
- Отлично, - почти искренне восхитилась столичная гостья, внимательным взглядом осматривая будущее жилище, - однако у меня имеется один, наверное странный, вопрос, - спросила она, когда сомнительный взгляд упал на пластиковое окошко, - а у Вас здесь как, безопасно? Я в том плане… сможет ли кто-нибудь сюда проникнуть, ну, скажем, через единственное окно?
- Не переживай, ненаглядная милочка, - хитро прищурившись, заметила Скобелева, закончив привычные процедуры, - «окошечная» створка открывается лишь изнутри, а кроме того - если уж ты сильно переживаешь? – входная «двёрка» запирается «от тебя» на железный крючок. Проникать в твое личное пространство я вовсе не собираюсь – можешь оставаться спокойной.
***
К тому же самому времени двое военных, как и договаривались, спрятали арендованный «уазик» понадежней в лесу, а далее, ориентируясь по карте и компасу, быстро достигли участка местности, где тридцатого апреля Ил и Кри разбили походный лагерь. Вероятно, покажется странным, но здесь фактически ничего так и не поменялось (если не считать многочисленных следов, оставленных кабаньей самкой, выгуливавшей немалочисленный выводок; их настолько интересовала местная флора, насколько был безынтересен скромный людской обиход, представленный одинокой палаткой, давно потухшим костром и предметами первой необходимости, предназначенными для недолгих туристских прогулок, проводимых по весеннему лесу).
- Вот так-так, - не забывая про нецензурную брань, выругался Востриков, анализируя тамошнюю обстановку и неприятно удивляясь полицейской нерасторопности, - местные власти даже не удосужились прочесать близлежащую территорию, потратив основные силы на тщательный осмотр кювета, где обнаружили трагически погибших детей. Ну, да Бог с ними, пусть допущенная нерадивость останется на их служебной совести и пускай они несут «неподъемный крест совести» через всю остальную жизнь. Что касается нас? Мы, капитан, давай повнимательнее осмотримся, а затем, основываясь на проведённых исследованиях, уже и определимся, как станем действовать в будущем.
Непродолжительный монолог командира считался как чёткий приказ, подталкивавший к началу поисковых мероприятий. Оба военных офицера пустились скрупулезно изучать прилегающую округу: вышестоящий командир занялся детальным осмотром палатки и круглой полянки возле костра; Нежданов, как он и намечал чуть ранее, углубился в густую чащу, выдвинувшись по нараставшей спирали. Уже через пятнадцать минут самых тщательных поисков он вдруг громогласно воскликнул:
- Товарищ генерал-лейтенант, Василий Владимирович, кажется, я нашёл кое-что интересное!.. - И он вышел из-за могучих деревьев, неся в левой руке необычный макет, представленный в виде дохлой вороны, для большего эффекта изображенной с широко распростёртыми в стороны чёрными крыльями.
- Что это? - поинтересовался заместитель министра, когда подчиненный офицер подошёл поближе и когда он получил редкостную находку для более внимательного осмотра. - Оно же даже не настоящее чучело, а какая-то простая игрушка?! Что она вообще здесь поделывает?
- Точно не знаю, - задумчиво произнес Олег, напрягая мыслительные извилины и стараясь разрешить неожиданную загадку, - мне думается, могут быть всего-навсего два варианта: во-первых, либо невзрачную штуку притащили с собой Илья и Кристина, - находясь практически всегда, когда не был в командировках, под рукой у влиятельного отца, молодой спецназовец, в силу означенных обстоятельств, хорошо знал как его непутёвого сына, так и влюблённую в него девушку, - чтобы устроить какую-нибудь, скажем плоскую, шутку; во-вторых, она может принадлежать изобретательному убийце, который её использовал, для того, предположим, чтобы молодых людей напугать или чтобы привлечь их настороженное внимание…
- Тем паче что зверское убийство он начал осуществлять именно здесь, - поделился Востриков личными наблюдениями; впрочем, они и так представлялись более чем очевидными, - посмотри: багряные следы начинаются от потухшего костра и тянутся вглубь лесного массива. Что отсюда следует? Очевидно, маниакальный придурок кого-то ранил – а может даже обоих? – после чего, то ли играя с ними в какие-то нелепые, жуткие догонялки, то ли специально загоняя их в какое-то строго определённое место, он начал их неотступно преследовать. Стараясь изо всех сил, они пытались от мерзкого вырадка убежать. В общем, так, - высокопоставленный командир снял вещевой мешок и повытаскивал изнутри консервированные продукты, - мы сейчас слегка перекусим, а затем, немного подкрепившись, выдвинемся на поиски…
***
Оказавшись дома, Юлиева, охранявшая особняк Моревых уже не первую ночь (ну, а впоследствии, на следующий день, конечно же, исполнявшая основные должностные обязанности), незамедлительно легла спать, поскольку, что ни говори, она необычайно устала. Проспала она ни многим ни малым шесть с половиной часов. Проснулась Настя от настойчивого, ни на секунду не прекращавшегося, звонка: он словно задался назойливой целью свести с ума и без того измученную красавицу. Так не хотелось вылезать из тёплой кровати и расставаться со сладкими сновидениями, впервые за последние несколько суток посетившие практически «высохший» мозг; однако, делать нечего, пришлось идти открывать неуёмному визитеру, просившемуся и требовательным, и слишком уж настоятельным способом. «Наверное, Аминян заявился, ведь, в отличии от прошлых дежурств, именно его мне сегодня назначили в помощь. Что ж, значит, я буду уже не одна, - заботливая оперативница вдруг вспомнила про важное нововведение, озвученное чуть раньше Бунько (каким бы двуличным льстецом-подхалимом он не считался, но принципиально не отменял озвученных приказаний), - и, глядишь, взаправду поймаем злодейского душегубца-маньяка».
Размышляя по ходу дела, одинокая хозяйка просторной квартиры, где не хватало мужского тепла и детского смеха (как уже говорилось, в силу нелегкой и чересчур загруженной службы, она до сих пор так и не нашла себе в мужья достойной кандидатуры), неспешно поднялась с удобной кровати, а потом неторопливо пошаркала до прихожей. Едва Анастасия неприветливо загремела ключами, проворачивая их во внутренней скважине, доку;чливый звук, неприятно действовавший на нервы, в одно мгновение прекратился. Через пару секунд железная дверь отворилась и на пороге возник полицейский ППС, он же безотказный водитель.
- Ну ты и спать сильна, капитан, - обратился он к ней игриво-весёлым тоном, изобразив доброжелательную улыбку, - я еле до тебя дозвонился! Ты вообще-то в курсе, что мы сегодня заступаем на ночное дежурство и что мне начальник велел за тобой зайти к девяти часам вечера?
- Про время сказать ничего не могу, но всё остальное соответствует подлинной истине, - зевая, проговорила голубоглазая сыщица, облачённая в коротенький домашний халатик, из-под которого виднелись красивые, стройные ноги, - а сколько, Ара, сейчас? - спросила она, чуть отодвигаясь, чтобы пропустить запоздалого посетителя.
- Да уже без пятнадцати десять, - разъяснил Амаяк, едва оказался в просторной прихожей; он виновато поглядел на зашнурованные «берцы», как бы молча испрашивая разрешения не снимать неудобную обувь, - я уже и так на полчаса задержался, чтобы дать тебе получше собраться; но, видимо, целевой предусмотрительности было мало – пришлось ещё минут пятнадцать названивать.
- Можешь не разуваться, - заметив вопросительный взгляд, разрешила доброжелательная хозяйка, направившись в сторону вместительной кухни, - проходи, я налью тебе горячего кофе.
Поскольку Юлиева в созданной группе являлась старшей, покладистый прапорщик, поступивший в ее непосредственное распоряжение, мгновенно отключил любые «переживательные» процессы, предоставив их на волю назначенной командирши, и спокойно проследовал в указанном направлении. Совместное чаепитие не затянулось дольше пяти минут. Потратив ровно столько же на недолгие сборы (одев привычную одежду, предусмотрительная сыщица вновь проигнорировала красивые туфли и отдала предпочтение удобным кроссовкам, не позабыв и про лёгкий бронежилет), они выдвинулись исполнять поставленную перед ними непростую задачу.
Старенький «уазик», закрепленный за Аминяном, остался в распоряжении дежурного сменщика, в связи с чем им пришлось передвигаться на принадлежащем ему личном автомобиле ВАЗ – 2112. Городок, как уже говорилось, был небольшим, соответственно, никаких неприятных пробок в нём не присутствовало – до нужной точки они добрали;сь за неполных пятнадцать минут. Полицейских сотрудников ждали. Несложный вывод напрашивался по двум незатейливым обстоятельствам: во-первых, металлическая воротина предусмотрительно оставалась чуть приоткрытой, позволяя беспрепятственно проследовать внутрь; во-вторых, едва они заехали, будто по мановению волшебной палочки, подвижна;я конструкция закрылась обратно.
- Вот, «заноза», «блин», непослушная, - вслух выругалась недовольная сыщица, когда транспортное средство остановилось, а она выбиралась наружу, - говорила ей буквально тысячу раз, что так рисковать не следует, тем более тёмной ночью, когда по городу рыщет жестокий убийца. Ты чего, «дрянная» девчонка, меня нисколько не слушаешь?! - в чём-то шутливо, а где-то и грозно прикрикнула она на молоденькую красавицу, выбегавшую ей навстречу и на сей раз выглядевшую намного скромнее.
Не до конца оправившись после недавних трагических происшествий и практически всё свободное время находясь по месту постоянного жительства (где, собственно, красоваться-то было особо и не перед кем) она одевалась в розовый, по талию укороченный свитер, синие джинсы и лёгкие домашние полукеды.
- Я в окно заметила, что вы подъезжаете, поэтому-то и взяла на себя смелость беспрепятственно вас запустить, - нисколько не чувствуя явной вины, находчивая девушка махом привела правдоподобное оправдание, - Вы скажете, Настя, типа, а вдруг подъехала не Ваша машина?.. Ну да, в том плане я чуть-чуть «лоханулась»… но не ошиблась же ведь?! Видимо, какое-то внутреннее чутьё мне мысленно подсказало, что прибыли именно Вы, хотя на улице темно и ни чёрта не видно. И потом, помимо вас, полицейских, – кто в нашем глухом захолустье ещё будет ездить в неурочное, позднее время? Все приличные соседи давно уже дома.
- Бездушный убийца, глупенькая! - стараясь выглядеть строгой, буквально не в сотый раз твердила Юлиева вполне очевидные вещи; нахмурив грозные брови, она придала себе вид категоричной, непререкаемой воспитательницы. - Или тебе жить уже надоело, или ты перестала слишком бояться?
В то время как одна убеждала, а другая ей послушно внимала, Аминян занимался, по его мнению, не менее важным делом: он рассматривал великолепные хоромы, представшие его удивленному виду, не забывал при том восхищаться: «Живут же богатые люди?!» Действительно, продолговатый особняк, построенный из своеобразного зеленого кирпича, представлялся просто огромным и протягивался на общую длину в пятьдесят метров, ограничиваясь шириной не менее двадцати; от подвижных ворот вела асфальтированная дорожка, предназначенная для подъезда к двухместному гаражу, предусмотренному в первом этаже и встроенному внизу фешенебельного строения; рядом располагался вход, спрятанный под выступавшей аркой, поддерживаемой четырьмя разукрашенными колоннами (к нему вели невысокие мраморные ступеньки). В нижней части респектабельного коттеджа помещались просторный холл, обеденный зал, обширная кухня и другие подсобные помещения (в том числе два дверных проема: один, помогавший побыстрее попасть в гараж, а другой – в просторный подвал); на второй этаж вела резная лестница, смонтированная прямо напротив входа; верхние комнаты предназначались под спальни, там же располагались три санузла, предназначенные каждому жителю собственный. На приусадебной территории, равной по площади трём гектарам и огороженной двухметровым железобетонным забором, в верхней части окаймленным замысловатым узором, расстилался удивительный, изысканный сад; по обеим краям пешеходной дорожки разбивались красивые цветочные клумбы, а сзади них виднелись декоративные насаждения. Воспользовавшись приветной заминкой, Амаяк сделал обход придомового участка, в ходе которого дополнительно выяснил, что с задней части, на широкой площади, не меньшей чем десять соток, разбит обихоженный огород и что весь остальной ландшафтный дизайн выделяется дивными фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками.
Когда рачительный полицейский вернулся назад, две прекрасные девушки, в сущности разные, но волей-неволей друг с другом сдружившиеся, ожидали его перед входом, полностью уладив возникшие разногласия, и неприятные, и очень существенные.
- Вы ужинать будете? - поинтересовалась молоденькая хозяйка, едва они прошли внутрь и оказались в необъятной гостиной.
Открыв было рот, для того чтобы вежливо отказаться, Юлиева неожиданно замерла и чуть приподняла указательный палец, демонстрируя известный жест, призывающий ко вниманию. Выполняя немое указание, остальные спутники мгновенно остановились и стали прислушиваться, как и она, пытаясь распознать, что же именно насторожило более внимательную сотрудницу, представлявшую службу уголовного розыска. В тот же самый момент с верхнего этажа спустилась Морева-старшая. Словно угадав гостеприимные мысли, возникшие у приветливой дочери, она тоже решила поинтересоваться, не пожелает ли кто-нибудь позднего ужина. Марта Эдуардовна ещё ничего не сказала, а на неё уже все трое энергично махали руками, требуя, чтобы она немедленно замолчала. Интересно, а что же разыграло всеобщую подозрительность? Дать однозначный ответ представляется сложным. Рассказывая в общих чертах, с уличной стороны, откуда из-за глухого забора, слышалось то ли тихое звериное «подвывание», то ли осторожное человеческое посвистывание, то ли некое мистическое поскрипывание, осуществляемое какими-то неведомыми, потусторонними интонациями – все необычные звуки затем сливались в один, похожий, как будто некто неведомый скрежещет стальными зубами, прищёлкивает демоническим языком и исходит хлюпающими слюнями.
- Вы слышите? - невзирая на предупредительный запрет, еле слышно прошептала самая юная девушка. - Что это может быть – как вы все думаете?
- Не знаю, - также шепотом ответила ей вторая красавица, извлекая из-под мышки табельный пистолет и приводя его в боевую готовность; она ловко передернула воронённый затвор и направила его в сторону входного проёма, - но на деревья, - сказала дельная сыщица, вспоминая мучительные видения, - я не полезу ни в коем случае: верхолазные упражнения кончатся очень плохо.
- При чём здесь это-то? - не понял другой сотрудник озвученный каламбур, но поступил всецело аналогично (обнажил стальной предмет, заряженный опасными боезапасами).
- Неважно, - буркнула недовольная оперативница, выключив наружный свет и начиная выбираться наружу; оказавшись на улице, она стала внимательно вслушиваться в окружавшую темноту, не забывая водить из стороны в сторону взведённым оружием (чтобы, в случае чего, быть готовой мгновенно выдавить спуск), - сидите здесь и не вздумайте выйти, - крикнула она гражданским лицам, основным домочадцам; сама же короткими перебежками устремилась к заборному ограждению, - если что, громко кричите, а если будет нужно, то и быстро бегите, - сказала уже на ходу и, сопровождаемая прапорщиком полиции, бросилась к выходу.
Оказавшись возле закрытых ворот, она совсем уже собиралась воскликнуть, чтобы Жанна открыла подвижную створку, намереваясь выйти наружу и осмотреть близлежащую территорию, как… услышала сзади, прямо от дома, характерный звук, как небольшое туловище бьётся в стекло, и протяжный, пронзительный вскрик, возникший от соединенных воедино двух голосов, принадлежавших представительницам прекрасного пола и наполненных настолько жутким оттенком, точно они увидели самого; потустороннего Сатану, ну, или нечто ему подобное.
- Быстро!.. Назад! - резко скомандовала практичная сыщица, мысленно ругая себя за допущенную оплошность (когда она так просто «купилась» на отвлекавший маневр, проведенный специально, чтобы выманить ее подальше от дома). - Тупая дебилка! Какая, «…мать его», полная дура! - ругала она себя, возвращаясь обратно к благоустроенному коттеджу. - Только бы, «блин», успеть?!
Быстро преодолев необходимое расстояние, оба полицейских, к неописуемой радости, убедились, что (Слава Богу!) и красивая Марта Эдуардовна, и ничуть не менее прекрасная дочка остаются живыми. Обе они внимательно что-то разглядывала, лежавшее на голом полу и валявшееся неподалёку от основного входа, закрытого полностью засте;кленной дверью. Хотя представительницы прекрасного пола и продолжали оставаться внутри, но, повинуясь чисто женскому любопытству, приблизились к прозрачной преграде и, оставаясь с открытыми ртами, рассматривали какой-то странный предмет, находившийся снаружи и распластавшийся на мраморной лестнице. Приблизившись к невысоким приступкам, рьяные сотрудники первым делом отметили, что не только они одни услышали душещипательный крик, последовавший от самых ближайших родственниц, – другой родитель, сильно встревоженный и перепрыгивавший через пару ступенек, по-быстрому сбегал вниз и направлялся на выручку к дорогими, бесконечно любимым им, людям. Собравшись все вместе едва ли не единовременно, и струхнувшие хозяева, и встревоженные охранники принялись разглядывать – ТО! – что явилось причиной нешуточного переполоха. Что же им в итоге представилось? Нетрудно, наверное, догадаться, объектом всеобщего внимания стала чёрная тушка только-только убитой вороны, обильно истекавшая кровью и всё ещё пока трепыхавшаяся; раскроённый череп пронзался своеобразным предметом, Юлиевой уже знакомым и представленным метательным крестом, изображенным в виде фашистской символики.
- Быстро все внутрь! - распорядилась Анастасия резко, едва услышала отличительный свист, похожий на воздушное рассечение пролетавшим металлом, обозначенного острыми краями и небольшими размерами; в тот же момент она навалилась на Жанну и, прикрывая ее блистательным станом, скрытым за лёгким, но прочным бронежилетом, уберегла от предназначавшегося ей смертельного поражения.
Самой оперуполномоченной уголовного розыска не удалось в полной мере избежать прямого контакта с острозаточенной свастикой, и та вскользь ударила её по плечу, выбив небольшой кусок кожно-мышечной ткани. Хорошо ещё, входная дверь осталась открытой: буквально минуту назад, чтобы поглазеть на мёртвую птицу, через неё вышли любопытные жильцы, находившиеся чуть раньше внутри (и вот именно обстоятельство, способное стать роковым, спасло неустрашимой оперативнице жизнь, зато подвергло серьёзной опасности всех остальных, чересчур любознательных, домочадцев). Пользуясь случаем, доблестная красавица прочно обхватила несовершеннолетнюю девушку за трепетавшее тело и завалилась вместе с нею внутрь роскошного дома; одновременно они сбили с ног столпившихся сзади недоумённых родителей. Не успели они вчетвером, все вместе, единым разом, коснуться гладкого пола, как послышался жуткий свист, передаваемый смертоносной фашистской свастикой, стремительно рассекавшей воздух и летевшей напрямую в их сторону – они поочередно вре;зались в неподготовленного сотрудника ППС, застывшего неподвижно и не успевшего даже понять, что же в действительности случилось… Первый и второй вонзились ему в защитный бронежилет, а третий, и он же последний, вошёл беспечному полицейскому в лоб, легко пробив твёрдую черепную кость, словно жидкое масло, и загнав убийственное орудие ровно до половины. От полной неожиданности Ара непреднамеренно ойкнул, медленно опустился на оба колена, моргнул несколько раз озабоченными очами, будто пытаясь разглядеть, что именно сковало его движения, после чего безвольно плюхнулся вниз, ударившись в ровный мрамор всем изумлённым лицом и вонзив поразившее орудие дальше, в мозговую глубину пробитого черепа.
- Никому не высовываться! - неожиданно грубо крикнула Настя и ринулась внутрь жилых помещений, и стремясь спрятаться за толстую стену сама, и увлекая с собой взятую под охрану милую девушку; растерянным родителям, подхлёстнутым резковатым распоряжением, она предоставила самим позаботиться о собственной безопасности: - Ползите по низкому полу: у неуёмного убийцы, кроме железных штучек, может оказаться и другое, более боевое, оружие.
Ориентируясь в особняке состоятельного семейства (с недавних пор) как в собственном доме, Юлиева короткой перебежкой и прикрывая совсем ещё юную Мореву, перепуганную до дикого ужаса и объятую лихорадочной дрожью, скорёхонько добралась до гостевого гардероба и, забравшись в него вместе с хозяйской дочкой (а затем впустив и более старших родственников), через слегка приоткрытую дверь стала держать прицельную оборону.
Глава X. Возле дома Моревых и в отеле
Стрелки часов приближались к ночным одиннадцати часам. Администратор Семёнов, проживавший прямо в гостинице (в помещениях, соседних «ресепшену»), все чаще зевая и уже не надеясь, что у кого-то возникнет стойкое желание к ним подселиться, решил заканчивать мозолить на входе глаза и вознамерился отправиться в спальную комнату, где можно непринужденно погрузиться в удивительный мир приятных иллюзий и сладостных сновидений. К наступившему моменту как раз закончился очередной кинофильм. Начинать смотреть новый? По правде, ему не хотелось, потому как следующий просмотр мог значительно затянуться, а на завтра необходимо выглядеть в надлежащей форме, чтобы удовлетворять запросы требовательных постояльцев, хотя и немногочисленных, но приносящих определённый доходец. У рыжего парня давно уже вошло в привычку выходить перед отбоем на улицу, чтобы выкурить последнюю сигарету, а затем, успокоенному душой и нервной системой, не задерживаясь, следовать отдыхать. Не изменив устойчивой традиции, сложившейся аж за несколько лет, он вышел из душного помещения, намереваясь насладиться и ночной тишиной, и освежающей майской прохладой.
Достав из грудного кармана початую пачку «Lucky Strike», Алёха извлёк из неё фильтровую сигарету, содержавшую никотиновую отраву и являвшуюся, по сути, не на шутку губительной; но неуёмная тяга не позволяли избавиться от тлетворной привычки, хотя отравляемый организм давно уже сигнализировал совсем об обратном. Поместив между высохших губ незамысловатую штучку, молодой человек достал дешёвую зажигалку, не торопясь прикурил и мысленно предался мнимому удовольствию, наступившему от первой затяжки. «Вот так бы всю жизнь прожить и «ни хера» бы не делать, - подумал он, ненавязчиво вглядываясь в тёмную пустоту, слабо разрезаемую обманчивым светом, исходящим из фасадных окошек отеля (здание располагалось в стороне от проезжей части, а единственный фонарь, установленный прямо напротив, перегорел примерно неделю назад), - так нет же, - продолжал он невзрачные размышления, - за гроши приходиться пахать на чужого «дядю», да ещё и безвылазно ютиться на ежедневной работе. С другой стороны, а где найдешь хоть что-то получше? Вот и приходится коротать бесславную молодость среди дерзких бандитов, высокомерных дамочек, по каждой мелочи падающих без чувств, а также внезапных проверок, постоянно направляемых либо придирчивым РОСПОТРЕБНАДЗОР-ом, либо въедливыми «ментами»… постойте, а это что ещё за такое за всякое?»
Напрягая чувствительный слух, Семёнов настороженно вслушался в окружавшую темноту, выхватывая из ночи; непривычные звуки, пускай и тихие, но какие-то страшные, заставляющие холодеть молодое тело, а затем покрываться неприятным и липким потом. Вдруг! Со стороны мусорных баков, куда он недавно выбросил мёртвую птицу, раздался натужный скрежет, как будто кто-то специально, причём медленно и надсадно, водит неким твёрдым предметом, царапающим металлическую поверхность и передающим жуткие скрипы, очень похожие на «ширк, ширк... ширк, ширк…». И то было ещё не всё! С того же самого направления послышалось чьё-то мрачное, сосредоточенное сопение, напоминавшее утяжелённое дыхание, вошедшее в унисон с тревожным сердцебиением. «Что, чёрт возьми, за такая «за хрень»?», - подумал встревоженный юноша и, испуганный, обеспокоенно вздрогнул… В тот же миг по автомобильной дороге, проходившей через центральную часть и располагавшейся впереди (на расстоянии чуть более двухсот метров), оглушительно воя и ярко мерцая, промчались, следуя друг за другом, две полицейские машины: «уазик» и «Лада Гранда». Куда же в стремительном темпе направлялись транспортные средства;, под завязку загруженные сотрудниками местного отделения?
Совсем уже собираясь ложиться спать (после тяжёлого трудового дня и двух литров пива, выпитых для более спокойного и крепкого сна), Бунько неторопливо разделся, принял освежительный душ и намеревался отправиться ложиться в супружескую кровать, как что-то словно подтолкнуло его просмотреть на сотовое устройство. Пока он находился в ванной, на его служебный мобильник подряд, один за одним, пробились три настойчивых вызова, направленные от ответственной сотрудницы, находившейся в глубокой засаде и посланной на отдалённую городскую окраину. Обычно никто (какой бы он ни был «супер» и «пупер»!) не отваживался беспокоить начальника местного отделения по пустяковым, никчёмным вопросам; а значит, случилось что-то очень и очень серьёзное (если у Юлиевой хватило наглости названивать три раза подряд, да ещё и в неурочное, слишком уж позднее, время). Осознав непростую, если и не чрезвычайную ситуацию, Евгений Захарович тут же направил ответный вызов.
Несмотря на то что в обычной жизни Настя могла и понервничать (и даже, как и самая обыкновенная представительница прекрасного пола, почувствовать состояние, близкое к обмороку, а в некоторых ситуациях и, опечаленная, расплакаться), в минуты неотвратимой опасности она собирала природную волю в «железный кулак» и делалась «натянутой», словно стальная пружина, готовая к любым неожиданностям. Вот и сейчас, заняв оборонительную позицию и взяв на пистолетный прицел единственное входное отверстие, она, едва её новехонький смартфон завибрировал входившим сигналом, немедленно установила мобильную связь и полушёпотом, напряженно ответила:
- Да, товарищ подполковник, я слушаю Вас…
- Что у тебя, Настасья, случилось?! - раздался в телефонном динамике и грубоватый, и встревоженный говор, не располагавший к приветственным церемониям. - Докладывай!.. Но только по делу.
- Всё очень сложно, - продолжала шептать отважная сыщица, не забывая и про нужную осторожность, - Аминян, похоже, убит? Хотя точно я утверждать не могу, потому как преднамеренное нападение случилось быстро, внезапно. Я и сама была ранена, правда легко, и ничего не успела толком понять – да и некогда было! – требовалось срочно спасать Мореву-младшую. Сейчас я вместе с ней и её перепуганными родителями укрылась в одной из многочисленных комнат и держу упорную оборону. Противник – кем бы он, поганый выродок, не был? – находится вроде снаружи, но в его истинном местонахождении я уверена не особо, то есть не на; сто процентов. Почему? До сих пор так он проявил себя только метанием пресловутых фашистских звёздочек и не был никем замечен. Я вполне допускаю, что он уже находится где-то внутри, а следовательно, хозяйские жизни подвергаются немалой опасности… да и моя в том числе тоже, - добавила Настя, но уже значительно тише.
- Я тебя понял, - профессионально оценив неоднозначную ситуацию, промолвил расторопный руководитель; он моментально протрезвел, будто ничего и вовсе не выпивал, - тебе необходима решительная подмога. Давай, Настасья, держись там… не дрейфь – мы уже выезжаем!
Каким бы Бунько не являлся грубым, предвзятым и своевольным (в отношении нижестоящих сотрудников) и каким бы одновременно не представлялся откровенным лизоблюдом (с вышестоящим начальством), непосредственные обязанности он ведал чётко и относился к ним соответственно. Ему потребовалось лишь десять минут, чтобы обзвонить всех, кого только стало возможным найти – и уже через какой-нибудь час полицейские машины, до отказа заполненные экипированными сотрудниками, мчались на выручку осаждённой молодой сослуживице (Аминян, как известно, уже оказался мёртвым). Евгению Захаровичу удалось «поднять» одиннадцать человек: второго оперативника, двух участковых, обоих заместителей, всех росгвардейцев, трёх «пэпээсников» и, безусловно, эксперта-криминалиста. К тому моменту, когда они подъезжали (по настоятельной просьбе дежурного), с другого направления спешили ещё и пара гаишников. Получается, в двенадцатом часу ночи возле отдалённого особняка Моревых сконцентрировался чуть ли не весь личный состав, обслуживавший маленький городишко, в обычные дни считавшийся необычайно спокойным.
Местным сотрудникам давно не доводилось поучаствовать в крупномасштабной наступательной операции, от успеха которой зависели не только невинные жизни конкретных людей, но и общее благосостояние всех остальных добропорядочных граждан (в свете исключительных событий последнего времени пребывавших в постоянном страхе и подверженных ожиданию страшной опасности). В решительный миг подполковник полиции оказался «в ударе» и, пользуясь случаем, проявлял давно забытые качества, направленные на поимку отъявленного преступника; руководил он, упиваясь безграничной властью и реальным шансом проявить себя в настоящем деле, отчасти непростом, а частью опасном. Неуемная активность проявилась больше всего, когда Бунько немедленно, как только остальные сотрудники покинули автомобильный салоны (полностью экипированные, с автоматами наперевес, в специальных бронежилетах и касках), распорядился окружить элитный домино со всех четырёх сторон (как он заявил: «Чтобы «скользкая мышь» оттуда не выскочила!»). Едва назначенные люди успешно расставились, сам он, оставаясь во главе штурмового отряда, состоящего из пяти человек, вступил на благоустроенную просторную территорию (подвижные ворота оказались открытыми, ведь электронный ключ так и продолжал оставаться у одной пронырливой леди, неглупой и дельной, проделавшей нехитрое действие совсем незатейливо).
Увидев, что прибыла многочисленная подмога, Юлиева не стала отсиживаться в относительно безопасном местечке, а наказав полноправным хозяевам «сидеть тихо и никуда не высовываться!», присоединилась к основной полицейской группе и приняла непосредственное участие в планомерной отработке фруктового сада, всего приусадебного участка.
***
Почти в идентичное время, как полицейские, окрылённые смутной надеждой, что им наконец-то посчастливилось захватить в кольцо неуловимого маньяка-убийцу, будоражившего умы честных жителей города Икс, администратор Семенов [безотчётный страх у которого подкрепился ещё и непривычной активностью правоохранительных органов, промчавшихся мимо с воем сирен и мигавшей иллюминацией (чего не случалось на протяжении нескольких месяцев)], стоял на приступках гостиницы и туповато раздумывал, как же лучше ему поступить. «Может быть, зайти всё-таки внутрь и понадёжнее там запереться? - проносилась самая правильная и наиболее адекватная мысль. Но?.. Как известно, живой человек так устроен, что его излишнее любопытство зачастую приводит к жутким, а случается и крайне печальным, последствиям. Возникший интерес не сделался удивительным исключением, а неуёмный мозг ещё и активно подталкивал к неразумному действию: - Как же ты сможешь спокойно уснуть, если не найдёшь тем неосознанным страхам, что тебя сейчас настойчиво гложут, основательную разгадку? А вдруг там нет ничего особенно страшного и всё это лишь расплывчатые последствия неистощимой фантазии? Нет, не стоит просто так стоять и во всём сомневаться – надо сходиться и лично удостовериться, что странные звуки раздаются от грязной помойки. Надеюсь, ничего худого со мной не случиться?.. В крайнем случае здесь недалёко, а значит, я всегда смогу отбежать и укрыться в каменном здании». Так думал Алёха, как и во всех нормальных ужастиках, отбросив разумную предосторожность, настойчиво убеждавшую: «Не ходи туда: там тебя непременно убьют!» Осторожным и неуверенным шагом он направился к мусорным ба;кам, впрочем, не забывая пугливо озираться по сторонам.
До искомой цели предполагалось пройти примерно с полсотни метров. Семёнову удалось преодолеть приблизительно половину, когда он вдруг различил, как те диковинные шумы, страшно пугающие и жутковато холодящие душу, сопровождаются еще и каким-то отвратительным чавканьем, точно чьи-то маленькие, но острые зубки сначала остервенело вгрызаются в мягкую плоть, затем напрочь ломают плотные кости, а потом по-зверски отрывают откусанные клочки и смачно начинают их пережевывать. «Что это, «мать его…», происходит, - пытался неразумный «ресепшионист» найти рациональное объяснение, - словно кто-то кого-то жрёт?» Когда до цели тревожного путешествия оставалось не больше чем десять метров, неожиданно, и без какого-либо предупреждения, прямо ему под ноги, и одновременно в разные стороны, стремглав бросились мрачные, безликие тени, казавшиеся и бесплотными, и не очень большими. Вначале ополоумевшего юнца сковал непреднамеренный ступор, мгновенно охладивший ду;рную кровь, а заодно и отобразившийся миллионами колких мурашек; он натянул головную кожу настолько, что она, того и гляди, лопнет, и пробежался по побледневшей физиономии болезненной гримасой суеверного, неодолимого страха. Безотчётная тревога длилась буквально минуту, пока в юную голову не пришла реалистичная мысль: «Ну, для отвратительных крыс поведение несколько несуразное: они бы так быстро не разбежались. Наверное, и притом скорее всего, ненормальное явление – это гуляющие коты, пришедшие полакомиться каким-нибудь протухшим продуктом. По-моему, именно им свойственны неоправданные привычки – бросать недоеденное лакомство, пусть даже и удивительно сладкое, а затем разбегаться прочь, врассыпную, нисколечко не разбирая дороги».
Успокоенный здравыми мыслями, не лишенными убедительной логики, Семёнов облегчённо вздохнул, а дальше пошёл намного увереннее, хотя и неприятно вздрагивал всякий раз, при каждом новом, звучащим подозрительно, звуке. Молодой человек озадачился: «Что же могло до такой степени привлечь внимание местных кошек, что они устроили ужасное, едва ли не плотоядное пиршество?» Он совершенно забыл, что тем же самым днём, но чуточку ранее, выбрасывал в мусорный контейнер дохлую тушку – которая и была успешно выхвачена электрическим светом мобильного телефона. Мёртвая ворона, основательно разгрызенная, лежала на асфальтированной площадки, расположенной рядом с мусорной емкостью, установленной среди двух аналогичных и покоившейся на специальном постаменте, с трёх сторон огороженном железным забором. Она значительно видоизменилась: являлась окровавленной, порядком изъеденной, вывернутой наружу, излучала омерзительный запах и приняла несвойственный вид, отдававший иррациональным страхом и чудовищной жутью. «Тьфу, ты! - наполнившись сверхъестественным ужасом, нецензурно матюгнулся юный администратор, в душе, как и все молодые люди, старавшийся хорохориться, - мои нелепые страхи являются той самой поганой птицей – я же сам ее сюда и выкидывал! Стоило так волноваться? Ну, ничего, зато я спать теперь буду гораздо спокойнее».
Рассуждая здравомыслящим образом, Семенов принял взвешенное решение, что пора отправляться обратно, выкуривать последнюю сигарету, необходимую для полного успокоения нервной системы, а затем с чувством исполненного служебного долга ложиться спокойненько почивать. Терзаемый несоразмерными страхами, парень и не заметил, как часовые стрелки перевалили за половину двенадцатого. Он совсем уже вознамерился обернуться, чтобы выбрать обратное направление, но (тут!) услышал знакомый звук закрывавшегося доводчика, немного поскрипывавший, потому как давно (со дня установки, осуществлённой несколько лет назад) не видел обыкновенной смазки. «Так… а это ещё что за такое, за эдакое? - прострелило его навязчивое раздумье, заставившее повернуться на заднее направление. - Что сегодня за ночь-то вроде как неестественная?.. Никогда ничего похожего не было… словно меня поджидает какая-то страшная, неведомая опасность», - думал неосмотрительный «ресепшионист», потихонечку возвращаясь назад [хочешь не хочешь, но он поставлен «смотрящим» за единственным объектом отельного бизнеса (контролируемого, кстати, местными «бандитствующими братками»), и несший за него совсем нешуточную ответственность, способную, в случае чего, стоить и жизни]. Он посчитал, наиболее правильное – это побыстрее устремиться назад и самолично проверить, что там в действительности случилось, а если тревожные догадки всё-таки подтвердятся, лично улицезреть нежданного визитера.
Поднявшись по пяти железобетонным ступенькам, образовывавшим типовое крыльцо, над которым свисал массивный козырёк, поддерживаемый двумя столбами-колонами, Алёха потянул на себя железную створку, а едва оказавшись внутри, на всякий случай запер её на прочную, стальную задвижку, главным образом, чтобы исключить неконтролируемые опасности. В небольшом холле никого не присутствовало, поэтому волей-неволей и скрепя сердце молодой человек отправился на планомерный обход. Свободные номера предусмотрительно запирались, а в занятые ему, естественно, свободного хода не было, в связи с чем Алексею пришла единственная верная мысль – обследовать сначала туалет и душевую комнату, а потом уже додумать про остальное. Как, наверное, всем известно, санитарно-технические узлы в подобных заведениях чаще всего располагаются в конце коридора – не стал исключением и тот, не слишком уж особенный, случай (где влажная комната находилась с одной стороны, а уборная, выходит, с другой). Как и любого представителя сильного пола, впечатлительного юношу потянуло сначала налево, и первым делом он решил обследовать помывочные кабинки, которых в одном помещении находилось ровно три штуки.
Приблизившись к искомой двери;, дрожавший парень тихонечко потянул за фигурную ручку, коротеньким ригелем удерживавшую деревянную створку в плотном прихлопе. Надавив вначале вниз, а затем от себя (дверной проём освобождался вовнутрь), он стал медленно увеличивать видимое пространство, пока не достиг приличного расстояния, необходимого для прохождения в непросторное квадратное помещение. Прислушался. Семенов ожидал, что если внутри хоть кто-нибудь и окажется, то он обязательно себя выдаст каким-нибудь неловким движением и заранее предупредит об очевидном присутствии. Однако внутри не слышалась даже капавшей влаги (обычное явление во всех общественных душевых кабинках): она не подкапывала ни с враз пересохших кранов, ни с верхнего потолка. В нестандартных ситуациях, в какой очутился администратор Алёха, гнетущая тишина настораживает значительно больше, поэтому и он, не находя неожиданному затишью логичного объяснения, непроизвольно напрягся; но… просунул вихрастую голову в узковатую щель и неторопливо поводил ею то вправо то влево – он попытался выхватить из внутреннего пространства хоть какое-нибудь движение (что представлялось вовсе не трудным, потому как в местах общего пользования электрическое освещение не выключается практически никогда). Неожиданно! Словно бы молот ударил по наковальне (в том неординарном случае подходит лишь образное сравнение), упала очередная (едва ли не чугунная) капля, заставив Алексея трусливо вздрогнуть и (неизвестно как?) не разрушив облицовочно-половую плитку. Невнятные мысли прострели юного, морально не окрепшего, человека, и он было даже отпрянул назад, но почти сразу, проанализировав проявившийся шум, вернулся обратно. Резко выдохнув, исполнительный сотрудник проследовал внутрь, по-быстрому обошёл незначительное пространство, полноценно проверил все три кабинки, а убедившись, что из душевой комнатёнки реальная опасность исходить в последующем не будет, вышел в общественный коридор.
Далее, ему предстояло обследовать тройной туалет; к его белёсой двери осмелевший «ресепшионист» подходил уже твёрдой походкой и с более уверенными намерениями, мысленно ругая себя за проявленную чрезмерную трусость. Особенно не раздумывая, он не позволил себе собраться со злачными мыслями и наполниться неприемлемым страхом, а решительно надавил на латунную ручку и резко толкнул от себя дверную преграду, полностью освобождая проём, необходимый для входа (вот как раз в настоящем случае ему не следовало бы действовать так необдуманно, а попытаться проявить предельную осторожность). Неразумный парень вздрогнул и чуть не описался, потому как сразу же раздался гулкий хлопок, напоминавший пистолетный выстрел, смазанный специальным глушителем… Семёнов замер. Он машинально осматривал хлипкое тело, ожидая, что из простреленной груди вот-вот начнёт выливаться текущая кровь; но прошла минута, пролетела другая, минула третья, а ничего в итоге так и не появлялось. «Вот, «блин», - пронзила оторопелого юношу очевидная, хотя и запоздалая мысль, - это же обыкновенный сквозняк, и просто-напросто кто-то, чересчур нерадивый, позабыл закрыть на; ночь оконную форточку – вот её и захлопнуло резким движением воздуха. Ну, я и порядочный трус?!» Да, действительно, произошло именно то естественное явление, о каком и подумал молодой человек; видимо, к нему постепенно возвращалась врождённая способность находить во всяком происшествии логичную подоплёку. Кстати, если бы оконная форточка в недавнее время не переделывалась и продолжала бы оставаться, как и некогда ранее, сплошь деревянною, то звук от удара оказался бы намного сильнее (а еще не исключалась неслабая вероятность внезапного осыпания стёкол, что современным устройством ежели и не устранялось на; сто процентов, то предохранялось практически полностью).
- Уф, - выдохнул Алексей, покрывшись холодным потом, а за последний час едва ли не поседев, - и что интересно сегодня за небывалая ночка, если мне в который раз грезятся какие-то непонятные страхи? Может быть, пойти кого-нибудь разбудить да призвать к себе в активную помощь? Вместе обследовать свободные помещения гораздо спокойнее. С другой стороны, разве по должным обязанностям я могу беспокоить в ночное время жильцов, тем более что – ТОТ! – кого я сейчас ищу, возможно, окажется кем-нибудь из действительных постояльцев – я ведь не за всеми могу уследить, кто куда входит и кто откуда выходит?! Либо гуляющим человеком представится «кто ни то» из «блатных гостей»… Хотя ночные посещения и по большей части запрещены – но кто здесь считается с нашими правилами?»
Вдоволь наговорившись, сомнительный юноша проследовал внутрь, обследовал умывальное помещение, затем три туалетные кабинки, после чего, полностью удовлетворенный произведенным осмотром и понемногу восстановивший душевное равновесие (не позабыв запереть попрочнее форточку), благополучно покинул «стрёмные» помещения» и направился к основному рабочему месту. Чтобы дополнительно убедиться и чтобы, успокоенному, проследовать спать, гостиничный администратор отправился проверить, запер ли он входную дверь либо же нет; со всеми затянувшимися похождениями рачительный парень вовсе и не заметил, как отельные часы стали показывать первый час ночи. Однако! По всей видимости, не зря всемогущее провидение настоятельно хотело его о чём-то предупредить, посылая холодившие мозг несуразные испытания. В особой жестокости, проявленной к нему коварной судьбой, Алёхе предстояло убедиться практически сразу, едва он вышел к мебельной стойке; за ней теперь восседала безликая личность, одетая во всё чёрное и выделявшаяся страшной полупрозрачной маской.
Чуть только взглянув на странного незнакомца, Семёнов буквально сразу опешил: он замер на единственном месте и стоял смирно, не смея даже пошевелиться. Оно и неудивительно, на него смотрел настолько выразительный взгляд, что закрадывалось тревожное подозрение; оно гласило: «Что ты не делай, но милосердной пощады всё равно не дождёшься!» Долгие секунды текли одна за другой, а они так и продолжали сверлить друг друга разносторонними взглядами: первый – суеверным ужасом и малодушным самоуничижением, другой – безграничной, безоговорочной властью, не подлежащей никакому сомнению. Рано или поздно «игра в переглядки» кому-то должна была надоесть, и этим кем-то прослыл обезличенный незнакомец. Плавно, грациозно, словно изящная пантера, готовая осуществить последний бросок, он поднялся из-за полированного стола и, бесшумно ступая тяжёлыми полицейскими «берцами», стал медленно приближаться к зачумлённому визави, неподвижно застывшему и не смевшему покричать кого-нибудь в помощь.
Их увидела молодая симпатичная девушка, являвшаяся близкой подругой того авторитетного здоровяка, что некоторое время назад посоветовал Семенову побыстрее, а главное, незаметно избавиться от чёрной вороны, погибшей при очень загадочных обстоятельствах; нетрудно догадаться, городская красавица осталась у того ночевать. От благодатной природы являясь просто шикарной, жгучая брюнетка не испытывала недостатка в правильных очертаниях – она отличалась неотразимой физиономии и великолепно сложённой фигурой (что особенно подчеркивалось прозрачной «ночнушкой»); тёмно-карие глаза, украшенные лёгкой косметикой, виделись настолько очаровательными, что завораживающе пьянили и заставляли нескончаемо собой восхищаться; маленький, чуть крючковатый, нос неплохо гармонировал пухленькими, чувствительными устами; длинные, кудрявые волосы, в основном отличавшиеся чёрной расцветкой, но и немного мелированные, остались распущенными и со сна топорщились в разные стороны. В отличии от подвыпившего товарища, она спала на удивление чутко: её разбудила хлопнувшая оконная створка (едва слышно, но все же отчетливо); необъяснимый стук поселил в трепетной душеньке какое-то мрачное беспокойно, до сих пор ей неведомое и похожее, как будто непременно должно произойти что-то очень и очень плохое.
Невзирая на страшные подозрения, она не стала тревожить Амбала (такое имя носил её криминальный дружок). Полежав немного в тупой неподвижности и более ничего не слыша, недальновидная девушка решила сходить в общественный туалет, а заодно и лично удостовериться, что ничего фактически не случилось. Она ещё не знала, что лучше бы ей той жуткой ночью никуда не ходить, а дождаться утреннего рассвета в отдельных апартаментах. Но неправильное решение принято, и безрассудная красотка оказалась в непротяжённом коридорном пространстве; она приближалась к отельному холлу как раз в тот ключевой момент, когда таинственный незнакомец выходил из-за приёмной стойки и когда он последовал в сторону неудачливого рыженького юнца. Лёгкий замах основной руки, направленный в сторону нежелательной очевидицы и произведенный не глядя, позволил чётко понять, что появление третьей участницы не оставлено незамеченным, – металлический крест, изображавший фашистскую свастику и остро заточенный по всем четырём краям, полетел в ее сторону и вонзился напрямую меж привлекательных глаз, мгновенно изуродовав изумительную мордашку. Ослепительная барышня, не вовремя разбуженная необъяснимым предчувствием, как стояла, так и упала, безвольным покойником рухнув на ровное линолеумное покрытие. Единственное, что ей удалось, – повернуть миловидное личико в сторону и избежать более глубокого проникновения убийственного предмета, наполовину вонзившегося в черепную коробку; проявленная предусмотрительность оказалась излишней – неминуемая смерть наступила мгновенно.
Устранив «неожиданное препятствие», способное поднять нежелательный шум, неприветливый тип, будто пыхавший ужасом, приблизился к ошалевшему от страха рыжему парню, достал из-под боевой разгрузки заранее приготовленный шприц (заполненный какой-то необычной жидкостью, имевшей окраску цвета морской волны) и, не встретив никакого сопротивления, уверенным, отточенным движением (видно, что далеко не впервые) вогнал тому в плечевую мышцу тоненькую углу. Что дальше? Продолжая сверлить Семёнова злобным, «пожирающим» взглядом, он выдавил чудодейственный препарат одним разом, без остатка выпустив в несильное туловище. Алёха простоял на шатавшихся ногах не долее пары секунд. По мере того как дивное средство распространялось по юному организму, он медленно осел на половое покрытие, пока не завалился совсем, напрочь утратив способность передвигаться и лишь ошарашенно хлопая остекленевшими зенками, ничего так в итоге и не понявшими. Теперь требовалось за собой немного прибраться. Выдернув и убрав назад медицинский предмет, предназначенный для лечебных уколов, странный тип подхватил обездвиженного юношу за обе ноги и, не обращая внимания на вторую, уже мёртвую, жертву, на удивление легко, вопреки худому телосложению, потащил его к выходу. Ненадолго замешкавшись перед железной преградой (понадобилось отвести запирающую задвижку), обезличенный изверг, не знавший ни страха ни жалости, перетащил Алексея через порог и оказался вместе с ним на наружных приступках. До последнего момента он нёс его, повернувшись неузнаваемым пе;редом, но тут решил развернуться и дальше, зажав голени между подмышек и обхватив ладонями стопы, продолжил волочь, повернувшись к неестественной ноше спиной. Когда они проходили забетонированные ступеньки, Лёхина голова билась безвольной «тыквой» и издавала особенный звук, как будто футбольным мячиком пинают по твёрдой кирпичной стене.
В неприглядном положении двое людей (один, облаченный в чёрное одеяние, с броневым жилетом и боевой разгрузкой на туловище, другой, полностью обездвиженный) проследовали немногим более сотни метров, пока не приблизились к BМW Х5-му, оставленному неподалеку. Далее, состоялась самая настоящая «человеческая погрузка»; оказывается, багажник, как и сама машина, оставался незапертым, в связи с чем невзрачному чудовищу, сокрывшему истинное лицо, не составило особого труда поднять заднюю дверцу на полный размах, а затем запихнуть несопротивляющееся туловище во вместительный отсек просторной немецкой машины, где оставалось ещё достаточно свободного места. Закончив нехитрую процедуру, неразговорчивый незнакомец приспустил багажную крышку книзу и неторопливо поплёлся назад, к кирпичному зданию, где полагалось завершить ещё одно, не менее важное, дело.
Через главные двери он заходить не стал – осмотрительный выродок приблизился к одному из окон первого этажа, выходившему на фасадную сторону. Странное дело, оконная створка осталась открытой. Как же такое оказалось возможным, ведь Сулиева (а как нетрудно догадаться, страшного человека интересовала как раз её отдельная комнатка), зайдя в отведённое помещение, запертое окошко не открывала, а сразу же улеглась на низенькую кровать и моментально провалилась в глубокие сновидения? Однако и здесь всё оказывалось проще-простого… В тот же самый период, пока примерный «ресепшионист» гонял от помойки голодных котов, неизвестная фигура, одетая в чёрное одеяние, да ещё и скрытая покровом безрадостной ночи, беспрепятственно проникла в незапертое пространство. Захватив со стойки универсальный ключ, подходивший ко всем запорным устройствам, установленным в провинциальной гостинице, жуткий тип воспользовался его прямым назначением и незатейливо проник в номерок московской гостьи, где просто и «не скрипя зубами» отпер застеклённую пластиковую затворку. Впоследствии предусмотрительный злыдень вернулся на алёхино рабочее место, где и принялся спокойненько дожидаться, пока тот закончит волнительные исследования. Осуществив экстравагантную подготовку, требовалось исполнить главное – беспрепятственно похитить мирно спящую женщину, несчастную маму трагически погибшей столичной красавицы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
Секретное логово смерти
© Copyright: Василий Боярков, 2023
Свидетельство о публикации №223092500127
Свидетельство о публикации №223092500127
Рецензии