2. 8. Тактика двоемыслия

    Есть у меня версия, что основным идейным костяком милитаризма и фашизма является двоемыслие. Двоемыслие – это такой приём (и состояние по жизни), когда человек держит в голове одновременно два совершенно несовместимых хода мыслей. И они могут быть противоположны, как чёрное и белое, но он держит оба, чтобы там, где выгоднее один, применить первый, а там, где не прокатывает первый, прибегнуть ко второму. А как такое можно делать, он либо не задумывается, либо применяет по этому вопросу ещё одно двоемыслие, только на более сложном уровне, и так до тех пор, пока сам себя не запутает настолько, что перестанет видеть свои несоответствия. И он ведёт образ жизни, который только таким образом и может оправдывать, и принимает решения, которые только за счёт этого и может объяснить, и выполняет приказы, в правильность которых только за счёт этого и может поверить. И за счёт этого делает вещи, которые нормальный человек делать просто не может.
    Выглядеть это может примерно так: движет фашисто-милитаристами гордыня и стремление прийти-увидеть-победить. Но в то же время он верит (и твердит), что он просто защищается, и что он хороший и праведный. Так удобнее оправдываться: и в глазах других народов, и в глазах соотечественников, от которых надо добиться лояльности к системе, и в своих собственных, потому, что некоторым из них ещё хочется верить, что они в рай попадут. И вот применяют они, значит, объяснения своим действиям в соответствии с тем, какие выгоднее для какого действия. А выгоднее им оказывается принцип «Когда мы нападаем на врага, мы делаем правильное дело; когда враг нападает на нас, он делает неправильное дело!»
    Когда милитаро-фашисты на кого-то нападают, они исходят из того, что мир так устроен: если ты не победишь, то победят тебя. И побеждает сильнейший, и слабым нет места в этом мире (социальный дарвинизм, и всё такое), и правильный человек, по их понятиям – это просто тот, кто заботится о том, чтобы победили свои, а не враги (остальное неправильно и неестественно). Если же нападут на них (а тем более нападёт кто-то более сильный, кто будет одолевать), они сразу начнут кричать, что это несправедливо. Потому, что тот, кто нападает, делает неправильное дело, и что правда за тем, на кого напали, а значит, за тем, кто нападал, правды быть не может. И будут так максимально искренне считать, напрочь забыв о том, что сами готовы при случае так же напасть, если только у них будет возможность.
   Когда же возможность представится, они нападут и наглухо забудут о том, что в этом мире есть какая-то иная правда, кроме социального дарвинизма. А если потом нападут на них, они снова забудут про социал-дарвинизм и вспомнят про святую справедливость.
    Совместить одно с другим невозможно, но милитаро-фашист и не собирается этого делать. Он просто использует одно только после того, как наглухо убирает другое, и не достаёт, пока на спрячет первое. И всё, что ему нужно – это чтобы никто ему не мешал применять такой приём. Порядок, при котором он имеет право это делать, и никто чтобы не мог ему что-то предъявлять, называется у него словом «Родина» (У кого-то что-то другое называется этим словом? А вот у таких это). И поддерживать режим, который это обеспечивает, называется у него «Родину защищать» (крайне важный для милитаро-фашиста пункт – отстоять именно такие понятия. Это самое главное, что им надо защитить, всё остальное уже только после этого). Ну и естественно, в понятие «Родина» так же входит режим, который в тоталитарном порядке всеми способами приучает людей к нужному ему двоемыслию, и располовинивает их мышление на несовместимые друг другу элементы.
    Двоемыслие может иметь форму не только мышления отдельной личности, но и всего народа в целом, что расширяет возможности его использования. Дело в том, что народ может просто сочетать в себе разные контингенты, один из которых мыслит больше в направлении «социальный дарвинизм», а другие в «справедливость». И когда наступает время защищаться, последним дают возможность выступать, а когда время нападать, выступают первые, а всем остальным раскрывать рот строго-настрого запрещено. Так, в принципе, легче организовать народ, чем каждому в голову запихать несовместимые, как огонь и лёд, мысли. И народ получается, с одной стороны, вроде как сбор разных людей с разным менталитетом, а с другой он вроде как связан какими-то невидимыми узами в виде законов, устоев, пропаганды, надстройки, и прочего в единое целое.
    Милитаро-фашизм очень любит всех строить и стричь под одну гребёнку, постоянно добиваясь единообразия, синхронности, и единства, придавая этому какой-то особой сакральный смысл. И вот в меру этого получается, что народ не просто разные люди с разным мнением, где по одним нельзя судить о других, а что-то общее. Потому, что, если бы выступления кричащих о справедливости претендовали на какую-то самостоятельность, они должны были бы выступать объективно: «мы за справедливость – значит, мы за справедливость всегда, потому, что селективной настоящая справедливость быть не может. Так что мы не должны ни на кого нападать, и тогда справедливо будет, если и на нас не должны будут; а если же мы нападаем, то справедливо получается, увы, и когда и на нас тоже…». А этого нет – есть только люди, которые кричат о справедливости, когда это режиму выгодно. Т.е. льют воду только на те лопасти мельницы режима, которые крутят её в нужном ему направлении. И получаются частью общего двоемыслия системы. Но для себя они могут видеть иначе – и применить для этого ещё какое-то двоемыслие, и система этого не запрещает.
    Двоемыслие может иметь место и в оценке врага. Гордыня-то требует считать себя выше всех. А значит сильнее. И всеми путями доказывать себе, что ты самый сильный. Но чтобы напасть на врага, нужно оправдание (желательно сильное). Чтоб всех убедить (включая тех, кто «за-справедливость»). А значит, враг опасный. А значит, сильный. А значит, надо напрячь все силы, чтоб его сокрушить. Так что враг одновременно и сильный, и слабый, и в объяснении причин, почему на него надо на него напасть, барабан двоемыслия крутится в головах милитаро-фашистов, как руль в руках автогонщика.
    Развитию способностей к двоемыслию так же способствуют и порядки в милитаро-фашистком режиме, которые могут быть так устроены, что у резидентов системы должно быть семь пятниц на неделе: сначала им власти говорят думать одно, потом другое, потом третье, и при всё этом они должны верить, что власти непогрешимы. И сочетать это всё можно в голове, лишь выдрессировавшись выкидывать из головы старую информацию, и заменять её новой, сразу забывая, что её знал и думал иначе, и при этом не особо отдавая себе отчёт в том, что делаешь. И это весьма неплохо способствует способности двоемыслить по основным вопросам, когда от резидентов системы требуется в какой-то момент забыть про старое и начать думать новое. И вот милитаро-фашисты нападают на кого-то, и всем вроде как недвусмысленно показывается, что «мы нападаем потому, что кто сильнее тот и прав, а кто не согласен, с тем церемониться не будем, а просто заткнём так, чтоб не повадно было!». И всё общество вроде как воодушевленно поддерживает «правильно-правильно – только так и надо!». И тут вдруг бац – не рассчитали силы, переоценили себя в своей гордыне, недооценили противника в своём презрении к нему – огребли от него такой отпор, что лучше бы не совались. Вполне типично в такой ситуации для многих милитаро-фашистов будет забыть, что идёт война, которая начата из-за гордыни и дарвинизма, и начать думать, что идёт война, в которой они отстаивают своё и себя, которое у них пытаются отнять, и что это вроде как праведная справедливая война, в которой отстоять всё то, что у них было, они имеют святой право. Единственное только что противник почему-то в таких ситуациях имеет тенденцию не забывать, кто и с чего начал, и не хотеть понимать всё так, как им хочется.