Прелюдия к жизни

- И что они сказали?
- Ничего. Что я им не подхожу.
- Ну, ты, хоть, попытался выяснить причину отказа?
- Какой в этом смысл?
Игорь, понимая, что может сейчас вспылить, досчитал до десяти. Медленно вдохнул. Выдохнул. И только после этого продолжил:
- Значит так, у нас съёмка в центре будет. Едешь со мной. Возражения не принимаются. Пора тебе начать выбираться из своей берлоги, а то мхом уже весь порос.

.

Игорь вёл машину легко и уверенно. Впрочем, он делал это так же, как и всё остальное, чем занимался в жизни. Кирилл смотрел в пассажирское окно. За этой прозрачной перегородкой он видел не просто машины, людей, здания. Перед его внутренним взором мелькали маленькие истории. Ему интересно было, что предшествовало увиденным сценам, что за ними последует, какой жизненный путь проделали люди в них участвующие, как они попали в эту точку пространства-времени, чтобы он мог за ними наблюдать через стекло автомобиля. Неожиданно он решил задать вопрос, который давно его интересовал, но он всё забывал спросить у брата:
- Слушай, а зачем ты всем этим занимаешься?
- Чем? Продюссерством?
- Ну, да. Почему не банковская сфера? Не топменеджмент? На худой конец стал бы адвокатом. Мне кажется, ты бы смог добиться там успеха.
Игорь хмыкнул:
- Рутина. Всё это - банальщина и рутина. Ты можешь мне не верить, но мы с тобой довольно похожи. Мне нравиться творить, создавать что-то новое. Но в чём мы с тобой расходимся, так это в том, что я хочу этим делиться, дарить людям новые впечатления.
- Так ты, вроде, ничего не создаёшь.
- Я думаю, миру несказанно повезло, что я вовремя понял, что не наделён творческими талантами. Я не умею писать захватывающие тексты, играть на инструментах, снимать фильмы. Вернее так, я могу всё это делать, как, в принципе, и любой другой человек, но результат всего этого не доставляет удовольствия даже мне. Поэтому я нашёл для себя место, на котором могу влиять на творческие процессы и потому чувствовать себя причастным к итоговому продукту.

- Ну, а фильмы?
- Большинство людей - визуалы. Они и изучают мир, и рассказывают о нём с помощью образов. Так что можешь считать это проявлением моего корыстолюбия. Я просто выбрал сферу с наибольшим охватом аудитории.

.

На съёмочной площадке, как всегда, творился бедлам. У творческих людей вечно так, особенно, когда они сходятся вместе. Дай им волю они будут делать один проект сотни лет, изменяя, докручивая, вводя новые концепты, которые появились за время производства, образуя союзы внутри коллектива и разрушая их по ходу процесса, из принципа "нет предела совершенству". Игорь был здесь как раз для того, чтобы упорядочить этот хаос и направить неуёмную энергию творцов в полезное русло. Как ни странно, нашу современную культуру создали, и продолжают создавать, дельцы - люди, которые подходят к творчеству, как к товару. Они либо улавливают витающие в воздухе запросы общества, либо сами создают моду, которая им удобна. Нам говорят, что нам нужно купить, куда пойти, что посмотреть, чтобы быть счастливыми. И эти механизмы отточены за столетия симбиоза творцов и дельцов. Сегодня становится важным не то, что мы можем сами увидеть, услышать или ощутить в произведении, а его история, которую нам рассказали, идея, которую нам донесли, смысл, который скрыт под иллюзорным покрывалом простоты.

.

Попав на площадку, Игорь выцепил из общего хаоса одну из младших помощниц, окинул её взглядом, в поисках бейджа с именем (вечно они цепляют их куда попало), и тоном, не терпящим возражений, сказал:
- Маша, у меня для тебя архиважное задание. Это мой брат - Кир. Очень талантливый писатель. Сегодня будешь прикреплена к нему, пока я не освобожусь. Покажи ему, что тут, да, как. Отвечаешь за него головой. Поняла?
- Но, я...
- Не слышу от тебя положительного ответа.
- Хорошо.
- Вот и умница. Где Немов?
- У фургона.
- Всё, я пошёл, - и, удаляясь быстрым шагом, добавил, чуть обернувшись, - Не подведи меня.
Маша, глубоко вздохнула и прикрыла глаза, сдерживая нахлынувшие эмоции: "Какого чёрта. Что я - нянька, что ли? Я для этого сюда работать пришла?"
Но взяв себя в руки, она наконец повернулась к своему "подопечному":
- Здравствуйте, Вас Кир зовут? Какое необычное имя. А я - Маша.
- Кир - это сокращение от Кирилл, - молодой человек говорил, в основном глядя в пол, изредка кидая на неё короткие взгляды. - Но, да... все зовут меня Кир... приятно познакомиться.
Маша натяжно улыбнулась:
- Что Вам показать?
- Не знаю... я впервые... в таком месте.
Молодой человек делал короткие паузы, будто подбирая слова, и явно чувствуя себя не в своей тарелке.
"Прекрасно, - подумала девушка, - именно такого собеседника мне и не хватало, чтобы разнообразить и без того интересный день"
О чём можно рассказать человеку, который попал на съёмочную площадку впервые. Сам процесс для человека со стороны мог показаться весьма путанным и неинтересным, поэтому, поразмыслив, Маша начала рассказывать о сюжете фильма и неожиданно для себя отметила, что молодой человек оживился, начал задавать уточняющие вопросы, а иногда вставлять хоть и неумелые, но всё же шутки. За разговором они не заметили, как на площадке воцарилась тишина, и сами замолчали только, когда послышался отчётливый хлопок.
- Скажите, а зачем щёлкают этой штукой? - шёпотом спросил Кирилл.
- Это хлопушка, - тихо засмеялась девушка, - Она нужна, чтобы не перепутать сцены во время монтажа. Хлопушки для съёмок, как... как закладка в книге или в конспекте. Любой крупный проект снимается не линейно, а по отдельным кусочкам, причём хронология съёмок может отличаться от хронологии сценария, и без таких пометок, собрать цельное произведение очень сложно, а иногда и невозможно.
- Понятно. А Вы тоже... хлопаете?
- Нет, что Вы. Этим занимается помреж. Я, пока что, низшее звено в этой должностной цепочке, - и не желая дальше развивать тему, она спросила. - Мне сказали, что Вы - писатель?
- Да, - он махнул рукой, - Это Игорь преувеличивает. Я... я не написал ни одной книги. Обычный копирайтер.
- А почему же он так сказал?
Молодой человек замялся:
- Я люблю писать... Я... обычно... Я не умею красиво говорить. Стройно излагать свои мысли. По крайне мере в ходе разговора.
- По моему, Вы прекрасно справляетесь с ролью участника диалога, - улыбнулась девушка.
- Спасибо, но это скорее исключение. Вы мне кое-кого напоминаете...
Маша немного смутилась:
- Так, значит, Вам писать проще, чем разговаривать? В смысле, с другими людьми.
- Да, я делаю небольшие очерки... я люблю как бы... играть с текстом. Перебирать слова, переставлять их местами, наполняя фразы новыми смыслами, находить забытые всеми... жемчужины.
- Какие жемчужины?
- Старые слова. Вы знаете, течение времени вымывает из нашего лексикона множество интересных экземпляров. Например... например бубел.
Маша фыркнула:
- Бубел? Что это?
- Это звук лопающегося пузыря. То есть - это слово, описывающее звук, как свист или чириканье. Только здесь... - он неожиданно втянул губы и затем резким движением, освобождая их, воспроизвёл бубел.
Девушка еле сдержала смех:
- Так вот, как это называется.
Кир улыбнулся в ответ и продолжил:
- Бублиться - означало дуться, пузыриться. Отсюда и образовался в итоге "бублик".
- То есть морская пена бублится?
- Да. А Вы... Значит, Вы любите море?
- Почему Вы так решили?
- Первая ассоциация. Она... многое говорит о человеке.
- Точно. Я его обожаю, - взгляд её стал мечтающим. - Его величие, многогранность, силу, которую оно в себе таит. Мы первый раз на море поехали с родителями. Мне было лет двенадцать. У меня до сих пор мурашки по коже, при воспоминании о моменте, когда я его первый раз увидела. И эта поездка стала самым счастливым временем в моей жизни. А Вам море нравится?
- Думаю... не так сильно.
- Ладно, а есть место, где обязательно хотелось бы побывать?
Кирилл ненадолго задумался:
- Да...
Договорить он не успел. Послышался громкий хлопок и откуда-то повалил дым. Маша вскочила на ноги:
- Мне нужно бежать.
- Да, да, конечно.
- Когда вернусь, обязательно расскажите о своём любимом месте, - на ходу крикнула она.

.

В следующий раз они встретились только через месяц, на праздновании дня города.
Кирилл тихо бродил по площади среди группок людей, мимо ярко разукрашенных локаций, где пели, танцевали, продавали различные угощения. Избегая прямого общения, он всё же любил присутствовать на таких мероприятиях, когда огромные массы людей, объединённые общим порывом, собирались в одном месте. Это позволяло ему чувствовать себя единым целым с ними и при этом не контактировать с ними напрямую. Ему нравились возникающие на таких мероприятиях эмоции, которыми буквально пропитывался воздух.
Маша была в компании друзей. Они были знакомы со студенчества. Но недавно она начала замечать, что всё меньше и меньше становится тем для разговора, всё в большей степени их объединяло прошлое, а не настоящее. Она по прежнему любила их, ценила общение с ними, но чувствовала, что постепенно теряет связь с ними. Странное это было ощущение, когда она однажды поняла, что ищет повод, чтобы позвонить или встретиться. Раньше такая мелочь, как повод - была излишней. Тем больше ценила эти редкие встречи.
Она заметила его первым:
- Кирилл! Кирилл, здравствуйте.
Он, слегка замялся:
- Маша? Здравствуйте.
- Как здорово, что мы встретились. Вы здесь один?
Кирилл немного театрально посмотрел по сторонам:
- Да... вроде, один.
Маша засмеялась:
- Присоединяйтесь к нам. Я Вас со всеми познакомлю. Можем перейти на "ты"?
- Да... конечно.
- Оставайся. Скоро фейерверк, посмотрим вместе.
Он, потупил взгляд:
- Нет. Спасибо... Вы... ты знаешь... мне нужно идти.
- Хорошо, но только ты не пропадай. Ты ещё должен мне рассказать про то, где хочешь побывать. А знаешь, дай мне свой номер телефона. Потом обязательно встретимся, поболтаем.

.

- Мыс Дежнёва? - Маша озадаченно посмотрела на Кирилла.
Они сидели в кафе. Перед ней стояли латте и чизкейк. Он заказал себе эспрессо и круассан.
- О, это удивительное место, - вдохновенно начал молодой человек. - Самая восточная часть России. Это единственное место на Земле, где можно заглянуть в прошлое. Увидеть вчерашний день.
- Это как?
Кирилл улыбнулся, довольный реакцией собеседницы:
- О, это интересный парадокс, который возник при распределении часовых поясов. Там... В общем, по Беренгову проливу проходит линия перемены дат. И она... - он на мгновение замолчал, подбирая слова. - Представь себе, два относительно недалёких берега разница во времени между которыми двадцать четыре часа, две соседние точки на карте, разделённые во времени целыми сутками. Мне кажется - это самое необычное место на Земле.
- Ого, не знала о таком. И когда ты собираешься туда поехать?
- Наверное... Скорее всего - никогда.
- Почему? Боишься разочароваться?
- Нет. Дело, скорее, в деньгах.
- Слишком дорого?
- С моей зарплатой - это непомерно дорогое развлечение. Ну... впрочем, как и другие места, за уральским хребтом.
- Это - да, - засмеялась Маша. - Есть ощущение, что наше правительство делает всё, чтобы мы не путешествовали по своей собственной стране. На Лох-Несс проще съездить, чем на Байкал.
- Зато, экология не нарушается.

.

Общение с малознакомыми людьми у Маши почему-то ассоциировалось с первым вхождением в воду на незнакомом пляже. Когда неуверенно ступаешь по дну, не зная точно, что скрывается под толщей воды. Ей больше всего нравились ощущения, которые она получала от хождения по мелкому песку, когда нога немного зарывается в эту зыбучую массу, которая слегка обхватывает ступню, и будто говорит: "Всё в порядке, ты можешь мне довериться". С Киром ей было так же уютно.
- Иногда я вам писателям завидую. Вы ведь можете создавать целые миры, - сказала она однажды, когда они были вдвоём.
- Нам? Я ведь...
- ... не написал ни одной книги, - продолжила она за него, улыбнувшись. - Я помню. Но дело не в этом. Ты, ты... Не знаю как сказать правильней. Умеешь заключить мгновения, эмоции, фантазии в словесную форму. И у тебя действительно круто получается. Ты не думал в конце концов всё же попробовать себя в писательстве? Создать цельное произведение.
- Да... я даже не знаю о чём писать.
- О чём угодно. Хоть о путешествии на мыс Дежнёва. Если ты не можешь побывать там в реальности, то почему бы не реализовать свою мечту на страницах книги?
Кир на некоторое время задумался:
- Не знаю. Мне... я думаю, что, возможно, вы с Игорем необъективно смотрите на моё творчество. Вы... может неосознанно... как бы, завышаете его ценность. В общем, я думаю... - повисла долгая пауза. - Что, если она никому не понравится?
- Ты становишься настоящим писателем и начинаешь задавать правильные вопросы, - засмеялась девушка. - Можешь не волноваться, как минимум два читателя у тебя будет.

.

В текстовом редакторе на экране компьютера была написана единственная фраза: "Ему казалось, что он был в пути целую вечность". Это первое что пришло ему на ум и показалось отличным началом. Но у него всё больше росло ощущение, что между этой фразой и дальнейшим текстом - целая пропасть. И как её преодолеть, как плавно продолжить повествование, он не знал.
- О чём задумался? - она подошла и обняла его сзади.
- Рифма не идёт - пошутил он.
- "Вечность"? Хм. "Бесконечность" подойдёт? Дарю - подхватила она.
- Вполне, - он немного помолчал. - Если честно, я совершенно растерян. Я придумал первую фразу и примерно знаю, что будет в конце. Но вот дальше... чем наполнить пространство посередине - ума не приложу.
- Если это не юмористический эпос, то я бы ожидала, что увижу описание трудного пути героя.
- Вот в том-то и проблема. Одно дело писать о том, что сам видел, сам пережил, сам чувствовал, а совсем другое - просто выдумывать факты из головы.
Маша задумалась над его словами:
- Ты боишься, что тебя уличат в обмане?
- Можно и так сказать.
- Я думаю, что каждый взрослый человек понимает, что любое художественное произведение - прежде всего "художественное". То есть это - фантазия автора "на тему". Кто-то полностью создаёт новый мир, как, например, Стругацкие. Другие опираются на реальность. Взять хотя бы Акунина с его "Турецким гамбитом". Ты можешь выбрать путь где-то посередине, как Жюль Верн, например.
Кирилл рассмеялся:
- Я тоже о нём подумал, когда ты начала говорить. Получается, что бы я не написал, скорее всего окажется, что это уже было. Завидую я писателям девятнадцатого века - золотое время для них. Они, ведь, тогда буквально создавали новые жанры, почти не оставив неизведанных территорий для потомков.
- В чём-то ты прав. Но каждое произведение, не только книги, но и фильмы, музыка, картины, все они несут на себе отпечаток своего автора. Это, по сути - его автопортреты, зарисовки его окружения. Поэтому после Моцарта мог появиться Чайковский. Книги Агаты Кристи спокойно уживались на полке с творениями Конана Дойля. Тарковский смог создать свой уникальный стиль, не смотря на то, что производство фильмов к тому времени, уже давно было поставлено на поток. Даже если ты возьмёшься пересказывать чужую историю, то ты это сделаешь своими словами, используя свои образы, вкладывая свой смысл. Собственно в этом и отличие творцов от ремесленников - вы каким-то непостижимым образом умеете извлечь из обыденности новые краски.

.

"Задача с самого начала оказалась нетривиальной. Для него - жителя центральной России, привыкшему к тому, что почти в любое место можно попасть на автобусе, поезде, самолёте или, в крайнем случае, на машине, было большим сюрпризом, что для Чукотки это правило не работает. Ему удалось приобрести билеты на самолёт только до Анадыря. Оттуда местными авиалиниями перелёт до поселка Лаврентия. По сути он был последней точкой, с которой существовало хоть какое-то регулярное авиасообщение. Правда рейсы были раз в три дня. И то, если позволяла погода. Как шутят местные: "На Чукотке время отмеряется не по часам, а по обстоятельствам". Вот и получается, что путешествие к краю земли начинается в месте, где теряется понятие времени".

.

Они ехали на автобусе к её друзьям. Знакомиться. Кир волновался, но старался не подавать виду. Согласился, потому что понимал, что для неё это важно.
- А почему он собирается идти пешком? - поинтересовалась Маша.
- Ты знаешь, я очень ярко себе представляю финальную сцену и человека, стоящего на берегу. Я знаю, какой он, какие мысли его одолевают, что он чувствует. В какой-то мере на его месте я представляю более решительную версию самого себя. А дальше я начал прокручивать варианты, как он мог там оказаться. На мыс, в принципе, можно попасть по земле, по воде, и по воздуху. Вертолёт может себе позволить только обеспеченный человек, то есть теряется образ главного героя. Морской круиз это по сути, - путешествие, которое устраивают ради развлечения, то есть для повествования теряется смысл конкретного места. Остаётся земля. Дорог там фактически нет. Вот и остаётся одно - идти пешком.
- А это вообще возможно?
- Теоретически - да. В конце концов, там тоже живут люди.

.

"Одно дело прокладывать маршрут на карте и совсем другое - увидеть это место собственными глазами.
В Анадыре его не покидало чувство, что он попал на другую планету. Всё было непривычным: ландшафт, цвета вокруг и даже запахи. Казалось, что неумелый художник сделал набросок пейзажа, забыв о деревьях, кустах и прочей растительности, оставив только короткий ёжик то ли травы, то ли мха на ровной, как стол до самого горизонта земле, на которой ютились ровные кубики домов. Люди здесь тоже были непривычно добрыми и открытыми. Глядя на него, они искренне недоумевали, зачем он пустился в это путешествие. Он же пожимал плечами и только улыбался в ответ. Да и что он мог сказать, если даже самому себе не мог дать чёткого ответа. Он следовал за мечтой. А настоящая мечта, как и настоящая любовь, не способна ответить на вопрос "зачем?".
Дальше был перелёт до Лаврентия - последнего места, где в ближайшие дни получится услышать человеческую речь. А потом... потом только шум северного ветра, гуляющего по пустынным просторам, журчание рек, бесстрашно стремящихся в холодные воды Тихого океана, да иногда, говорят, тяжёлая поступь медведя. Переплывая залив на катере местных рыбаков, он в очередной раз почувствовал невидимую руку судьбы, которая вела его за собой. Тянула. Туда. Вперёд. В неизвестность"

.

Игорь, заглянувший к брату, с удовлетворением обнаружил в комнатах следы незримой женской руки. На подоконниках появились цветы в ярких горшочках. На месте лампочки, долгое время одиноко свисающей с потолка, красовалась новая люстра. В ванной поселились непонятные пузырьки. Но зная, как Кир чувствителен к вопросам личного характера, вслух ничего не сказал.
- Ну, как? Работа движется?
- Движется. Правда медленней, чем я думал.
- Не унывай, это нормально. Нам недавно сценарий принесли про древнюю Грецию. Так он пять лет был в разработке. Представляешь? А это, по сути, - только каркас фильма. Что уж говорить о книге.
- А, как вы решаете, что стоит снимать, а что нет?
- Смотрим на актуальность темы, востребованность, оригинальность, репутацию сценариста. Но самое главное, чтобы материал давал эмоцию.
- Какую эмоцию?
- Не важно на самом деле. Любовь, ненависть, любопытство, страх. Некоторые даже из "отвращения" получают выгоду. Главное, чтобы это не было пресной писаниной. Ты знаешь, мне кажется, что эмоция - единственная настоящая движущая сила человечества. Она - причина всех наших действий.
- Народ требует хлеба и зрелищ?
- Именно так. Если задуматься, то многим, прожившим даже целые жизни, на самом деле нечего рассказать о себе чего-то "такого", захватывающего. Дом, учёба, работа, болезни, проблемы с деньгами. Всё как у всех. Мы даём им возможность отвлечься от всего этого.
- Но ведь это всё ненастоящее.
- Не скажи. Для мозга практически нет разницы между картинкой на экране и улицей за окном. Нет, наверное так. Вот скажи, что объединяет людей?
- Наверно... работа, хобби, место рождения.
- Правильно, и маршрутка в час пик, - пошутил Игорь. - Нет, на самом деле эмоции, которые они переживают вместе. Люди на экране должны видеть не просто сменяющиеся картинки, а именно, что историю со своими героями, предателями, злодеями, праведниками. То, что способно их зацепить. Если получается включить зрителей в игру, заставить сопереживать, испытывать эмоции, то значит, мы работали не зря. Правда есть и побочные эффекты.
- Какие? - удивился Кир.
- Зачастую, образы героев неосознанно переносят на актёров, которые их играют. Простой зритель переживает с ними их лучшие и худшие мгновения жизни, их поражения, победы, моменты отчаяния и порывы страсти. Из-за такой иллюзорной откровенности миллионы людей начинают считать их чуть ли ни членами своей семьи или наоборот заклятыми врагами. Да, многие о жизни актёров знают больше чем о соседях или родственниках.

.

"Первая ночёвка. Усталость втягивает его в сон, неумолимым якорем опуская в глубь сознания, сквозь мишуру образов, видений, обрывков мыслей, дальше, туда где владычествует непроглядная тьма, к вратам царства Аида.
Весь день он шёл вдоль ручья. Вдоль этой нити Ариадны, оставленной местным Тесеем в помощь будущим исследователям лабиринта. Продвигаясь вперёд, он не сразу заметил, как вокруг него постепенно выросли стены чукотских гор, заключивших его в свой мир, впитав его, словно каплю воды гигантская губка, испещрённая ущельями".

.

Первая ссора - это всегда больно. Как ни странно, больнее всего нам делают самые близкие люди - те, перед кем мы обнажили свои души. Как ни странно, мы больнее всех делаем тем, кто обнажил свою душу перед нами.
- Как ты мог!- - её лицо было залито слезами. Она не могла и не сдерживала их. - Ты, ты, ты... Стоял и молчал... Ты, хоть, понимаешь, что это предательство? Ты предал наши отношения.
Он стоял и молчал, понимая, что ему нечего возразить. Стоял и молчал, так же, как и пол часа назад.
Она почти кричала:
- Кто я для тебя? Очередной предмет для наблюдений? Мы либо вместе, либо нет. Третьего не бывает. Нельзя просто уйти в себя. Мы в реальном мире. Здесь нужно защищать тех, кого любишь... - и, внезапно сникнув, почти шёпотом добавила. - Если любишь.
Уже уходя, перед самой дверью она добавила:
- Теперь я понимаю, почему мыс Дежнёва. Так ведь проще, правда? Самая удаленная точка на карте, чтобы легче было искать оправдания, почему ты не можешь туда попасть.

.

"День шестой. Половина пути пройдено. Странное ощущение одиночества, граничащего с отчаянием. Огромное пустое пространство, контрастирующее с замкнутостью внутри себя. Вокруг никого. Из привычного понимания этого слова. Ни птиц, ни животных, ни пресловутых муравьёв, пытающихся залезть в складки твоей одежды. Только быстро летящие облака, наблюдающие за отчаянной попыткой человека преодолеть себя. Преодолеть свою слабость. Преодолеть свои страхи. Невысокие горы сегодня сменились болотистой равниной. Каждый шаг даётся всё трудней и трудней. Невысокие кочки норовят уйти из-под ног, провалиться в хлюпающую жижу, уронить тебя в этот водяной плен. Все мысли сжались от холода, притихли от гулких ударов сердца, истёрлись под тяжёлыми шагами болотников. "Шаг-второй, шаг-второй, шаг-второй". Бессмысленная мантра, которая всё же не даёт сойти с ума, помогающая двигаться дальше. Главное не останавливаться. Главное дойти до твёрдой поверхности. А там можно будет и отдохнуть. А пока нужно идти. Шаг-второй, шаг-второй, шаг-второй".

.

Тук-тук, тук-тук, стук-стук, стук её сердца стал для него музыкой его тихого счастья. Счастья, которое словно зёрнышко, проросло сквозь серый бетон окружавшей его обыденности. Вопреки всему, не смотря ни на что. Он понял, что временами важно умение прощать. Иногда нужна способность принять. Порой достаточно лишь желания быть счастливым. Как-то незаметно она переехала к нему. Очень быстро он забыл, что когда-то было иначе. Вскоре он уже недоумевал, как раньше мог просыпаться без ощущения её тепла рядом. Потом он удивлялся, как стены его квартиры не рухнули, в то время, когда не были пронизаны её звонким смехом.
- Опять свои воздушные замки строишь? - она нежно потрепала его за волосы.
Оказывается, он уже некоторое время сидел неподвижно, вцепившись в кружку с остатками успевшего остыть кофе:
- Чуть-чуть осталось. Только окошки вставить и флюгер начистить - улыбнулся ей в ответ.
- Слушай, ты помнишь Веню? Веню Голубкина?
- Нет, если честно.
- Ладно. Не важно. В общем, он недавно купил дом на колёсах и предлагает отправиться с ним и Лизкой, его женой, на море.
- Когда? На этой неделе я точно не смогу.
- Да нет, дурачок, летом, конечно. Поедем, а? Ну, пожалуйста - сказала она, подпустив в конце просительные нотки.
Он ненадолго задумался:
- Почему бы и нет, возьму отпуск за свой счёт. Скажи только, когда по датам.
- Спасибо! - она с детской непосредственностью захлопала в ладоши, после чего подскочила и обняла его.
- Ладно тебе. А чем этот Веня занимается, что смог себе целый дом с колёсами купить?
- Да чем он только не занимается. Всё пытается свою бизнес-империю построить. Недавно даже на встречу с каким-то известным коучем ходил.
- Не понимаю, почему люди до сих пор верят им.
- Они говорят то, что люди хотят услышать. Что те будут богатыми, успешными, счастливыми, и, что для этого достаточно просто поверить в себя.
- То есть тяжёлый труд и усердие - уже не в цене?
- Не в тренде, скорее. Да, и кто бы говорил. Сам вчера полвечера свой ютубчик смотрел.
- Это для дела.
- Верю, верю. Но, как бы там ни было, мы все попадаемся в ловушку информационного пузыря. Мы, ведь, окружаем себя информацией, которая только подтверждает нашу правоту, и, в основном, обходим стороной, то, что указывает на нашу глупость...
Он принял задумчивый вид и, глядя вдаль подхватил её мысль:
- ... мы чтим тех, кто озвучивает нам наши собственные мысли. То, что давно уже крутилось на языке, сидело на краю сознания болтая ножками, но мы никак не могли облечь в словесную оболочку...
Она игриво толкнула его в бок:
- Хватит уже, философ. Пошли ужин готовить. С тебя салатик.

.

"Наконец он дошёл до реки. К этой тихой, тягучей полосе хоть чего-то живого, подвижного в этом мире пустоты. Вода оказалась удивительно прозрачной. Недалеко от берега он заметил стайку небольших рыбёшек, снующих по голому галечному дну в поисках пищи, и разбежавшихся в рассыпную, стоило его тени упасть на них. Река своим журчанием, всплесками, перестуками мелких камушков, казалось шептала ему: "Пой-дём. Пой-дём. Моо-ре. Уж. Близ-ко".
Море оказалось на расстоянии одной ночёвки. Серая гладь воды на нём плавно перетекала в серый песчаный пляж с одной стороны и такое же серое небо с другой. Морская волна, будто играя с ним в салки, раскачивалась, набегала волнами на невысокий берег, дразня его, и тут же отскакивала назад.
То там, то тут, внушающими трепет жемчужинами, на глаза попадались отдельные фрагменты костей, выброшенных на берег морских гигантов".

.

- Волнуешься? - она обняла его.
Он стоял посреди небольшой комнаты, которую ему выделили, чтобы дождаться начала мероприятия. Небольшой книжный магазин на окраине города. Его брат действовал в своём стиле. Решительно. С огоньком. Зачем-то организовал эти чтения. Позвал общих знакомых и просто интересующихся. Сказал, что это будет что-то вроде литературного квартирника. Смешно. Смешно и страшно одновременно. Он со времён школьной самодеятельности не выступал перед публикой. Обняв её в ответ, и, прижавшись к ставшему таким родным плечу, он задержал взгляд на книге, лежащей на столе, на которой красовалось его имя:
- Ты знаешь, иногда я думаю о том, что жизнь "до тебя" была лишь прелюдией. Для меня общение, выражение чувств, способность открыться были, как... полёт. Я видел, что другие могут это делать, но как они умудряются передвигаться, опираясь на воздух - для меня всегда было загадкой. Вот и стоял пингвином на берегу, лишь иногда, по инерции, помахивая ластами. Но ты... - он слегка отстранился и взглянул в её глаза, - ... ты как-будто подарила мне крылья.
Когда его позвали, он вышел в общий зал. Слегка приглушённый свет. Ряды стульев, расставленных полукругом. Из-за тусклого света он не видел лиц, только силуэты, окружающих его людей. Он присел за небольшой столик, на котором стоял светильник, раскрыл книгу и начал читать.

.

"Берег постепенно уходил вверх, равномерно зарастая камнями, до которых не могли дотянуться волны трудолюбивого океана, готового превратить их в мелкую крошку песка. Ступать по ним было неудобно, но всё же его неумолимо тянуло вперёд ожидание скорого финала. Последнюю сотню шагов он буквально пробежал, в конце прижавшись к холодной стене маяка, сигнальным конусом стоявшего на краю отвесной скалы.
Он добрался. Он смог. Встав на краю обрыва, возвышающегося над водой, он вперился взглядом в горизонт. Ощущение непомерного счастья, сначала медленно и неторопливо пробираясь сквозь усталость, а потом словно горной лавиной, накатило на него. На глазах выступили слёзы. Мгновение спустя, будто в награду за упорство, серое тяжёлое небо прояснилось, солнечным светом разгоняя лёгкую дымку над водами пролива и оттягивая горизонт дальше на восток. Неожиданно для него вдалеке стала вырисовываться тёмная полоса другого берега, на котором почти незримой точкой стоял человек. На этом расстоянии невозможно было различить лица, но он, вдруг, ясно понял, что видит себя из прошлого. Он начал махать руками и кричать, пытаясь привлечь к себе внимание. Ему хотелось о стольком рассказать, о стольком предупредить, о стольком расспросить. Но человек на том берегу, казалось не замечал его, а, спустя некоторое время, и, вовсе, развернулся и начал удаляться.
Сначала его охватила злость в перемешку с обидой, но почти сразу же разобрал смех: "Дурачок. Решил судьбу обмануть".
Потом, одолеваемый каким-то детским азартом, сложил ладони рупором и крикнул, как можно громче: "Не опускай руки! Дай себе шанс! У тебя всё получится!"
Небо снова потускнело, будто, разбуженное этим резким звуком, заметило сползшее одеяло облаков и завернулось обратно.
Он решил разбить лагерь. Чуть подальше. За склоном. Там, где ветру будет сложней его достать. Надо отдохнуть. Впереди его ждёт ещё долгий путь".