Роддом

        «хроники ржавой империи»


    Генерал Сафронов прибыл в роддом строгого режима ночью. Выскочил из бронированного автомобиля, одетый по-домашнему – в пуленепробиваемую пижаму с гербами и приказал водителю ждать. Затем показал на блокпосте средний палец вместо документов и ударил в ухо дежурного капитана. Стойко выдержав удар, капитан отдал честь.
    - Ты не только честь, - крикнул Сафронов, - ты еще и жизнь свою отдашь. Учти, у нас не только роддомы строгого режима имеются, но и государственных моргов полно.
    - Виноват! - крикнул капитан, вытянувшись по стойке смирно.
    - Конечно виноват, - генерал свел брови в устрашающую линию. – Я тебе своих правнуков доверил, а ты, сволочь, их до воспаления легких довел. Они же резерв особой важности. Тут даже обвинением в порче государственного имущества не отделаешься.
    - Вас дезинформировали, - попытался оправдаться капитан. – У них, всего лишь, легкий кашель.
    - Кашель говоришь? Тогда показывай. Но смотри, если соврал, я тебя на чемпионат по харканью кровью отправлю. Ты у меня там первое место займешь.

    Испуганный капитан резво отварил дверь в покои роддома и повел генерала по огромным, похожим на казармы палатам с двухъярусными кроватями.
    - Здесь у нас сыновья полка рождаются, - докладывал он по пути. – Все бравые малые. Пока правда только головы их торчат из родины-матери, но они уже полны патриотизма.
    Генерал с безразличием посмотрел на храпящих сыновей полка. Потных, поцарапанных, усталых после тяжелого воспитательного дня. Еще вчера они были гражданским балластом без цели в жизни, а теперь рождались, как настоящие люди. Готовые не задавать лишних вопросов, не поддаваться обезьяним сомнением и не терзать себя вредными мыслями.
    - С мамашами проблем не было? – спросил Сафронов.
    - По большому счету, не было, - отрапортовал дежурный роддома.  – Мамаши у нас в основном сознательные. Отдают детей на усыновление полком мирно. Многие даже с гордостью. Случаются конечно дикие самки, что пытаются спрятать отпрысков под юбкой, но таких мы быстро лишаем родительских прав.
    - Пора бы уже материнский инстинкт приравнять к предательству, - заявил уверенно генерал.
    - Так точно. Пора! – искренне согласился подчиненный.

     Следующий зал роддома был в точности как предыдущий.  Такая же ковровая дорожка, ворующая звуки шагов, такие же двухъярусные кровати для «младенцев» с железными спинками, тот же тусклый свет от церковных лампочек, та же роспись на высоком потолке. Нарисованные ангелочки с хрустальными крыльями и лицами пионеров героев. Они порхали в голом виде среди звезд с маленькими фонариками.
     - Тут у нас, внуки дивизии лежат, - сообщил капитан. – Эти уже, можно сказать, вылезли полностью.
    Генерал с тем же равнодушием взглянул на более опытных внуков и задерживаться в палате не стал.   

    - Пришли наконец, - дежурный по роддому остановился у массивной, добротно сделанной двери с табличкой «Правнуки генерала Сафронова».
    За дверью оказалась комфортная комната со всеми удобствами. На кроватях тихо посапывая, отдыхали два генеральских правнука. Они тоже были одеты в гербовую пижаму, а на их круглых щеках блестел здоровый румянец. Сафронов приложил ладони к детским лбам и с облегчением выдохнул.
    - Помни, головой отвечаешь, - прошептал он капитану в раздутое от удара ухо и отправился в обратный путь.
    Оказавшись снова в зале сыновей полка, генерал увидел голых ангелочков, спустившихся с нарисованных небес. Они сидели на спинках кроватей, сложив крылья за спиной, и светили фонарями в лица «младенцев». При этом шептали пионерскую молитву и вдохновляли спящих сыновей на боевые подвиги.