Белореченские поэты. Николай Панченко

        Посёлок Комсомольский Белореченского района – прекрасный уголок Земли.

Река, ивы, солнышко повернуло на закат. На всё это читатель смотрит   глазами

поэта Панченко Николая Александровича, удивляется и восторгается.
       
        Сотрудники библиотеке делились со мной: - Идёт поэт по тропинки к реке,

а мы боимся нарушить его уединение, окликнуть. Ветер касался кудрявых волос,

обнимал за плечи. Да и как иначе! Обидится, и не вспомнит о нём в строках стиха.

А рядом с Николаем хотелось и ветру быть - знаменитым.

          Н. А. Панченко – автор двух поэтических сборников: «Неугасающий свет»,

« Возращение», автор двух сборников ЛИТО «Вертикаль», посвящённых  75-летию

Великой Победы. Работал над новым сборником, название которого держал в тайне.

       Дипломант фестиваля «Белая река 2002 года», дважды финалист конкурса

«Герои Великой Победы», Победитель конкурса о казачестве проводимом в городе

Майкопе.Мечталось о чём-то возвышенном, порой недосягаемом в литературе и жизни.

Многогранен талант Николая Александровича. Он сам иллюстрировал свои книги.

Тихими зимними вечерами обрабатывал веточки и коряги, создавая причудливые 

композиции. Чеканка по металлу украшала стены его комнаты. Тихо, за окном вьюга

напевает свою песню, а у поэта рождаются новые строки.

    Жаль, не вечна наша жизнь. Ангелы слушают его стихи в мире горнем...



НИКОЛАЙ ПАНЧЕНКО

ВЕСЕННЯЯ РАДОСТЬ

Красивый март, прекрасный март
С пролеском на проталине.
Я вместе с ним вхожу в азарт
И греюсь на завалинке.

Ласкает солнечным лучом,
Блестит на солнце лужами…
Хочу не думать ни о чём,
Я, утомлённый стужами…

Душа поёт, в слезах глаза,
От радости, что набухают почки.
И  вновь ивовая лоза,
Оденется в листочки.


***

От цветущих лугов уходила гроза,
Нашу встречу цветы согревали.
Ах, зачем же твои, колдовали глаза,
Ясным взглядом меня обжигали?!

Отпусти ты меня от своей красоты,
За пределы Полярного круга,
Среди льдов и снегов не найдёшь ты меня,-
Моей юности зрелой подруга.

Наше лето прошло, ты о нём не грусти,
Мы друг друга узнать не успели…
Ещё раз я прошу: - Ты, меня отпусти,
Я хочу затеряться в метели.


РАЗЛИВЫ ГРУСТНЫЕ ТАЛЬЯНКИ

В пассажирском поезде под Клином,
Хриплым голосом с тальянкою в руках,
Инвалид, немолодой мужчина,
Пел нам песню с болью на устах.

А слова той песни говорили
Про сраженье в яростном огне.
Молодость, которую убили,
Раздавили танком на войне.

В песне были стоны Сталинграда…
Снег горячий заливала кровь
И Россия, где ждала солдата
Преданная женская любовь.

Падали в картуз рубли, копейки,
А мужчина, худенький, седой
В старенькой армейской телогрейке
Нам  кивал печально головой…

За окном мелькали полустанки,
Я дослушал песню до конца.
Под разливы грустные тальянки,
Вспоминал погибшего отца.


 КНИГА ДЕТСТВА

И финал моей жизни всё ближе-
Я старею с тоской о былом.
Пред собой я отчётливо вижу:
Как я в детстве сижу за столом.

На столе ржаная коврига,
У стола голубая скамья.
Предо мной открытая книга,
Та, что в детстве читаю я.

Я читаю её за обедом,
Я читаю её перед сном…
Моя мать говорит мне на это:
«Повесть эту снимали в кино…»

А сама улыбнулась лукаво:
«Ты, сыночек, глаза пожалей…»
Засыпал я, она убрала
Тихо книгу с постели с моей…

А сама улыбнулась лукаво:
«Ты, сыночек, глаза пожалей…»
Засыпал я, она убрала
Тихо книгу с постели с моей…

Навсегда за седые туманы,
Моё детство умчалось уже,
Книгу детства храню над диваном,
Среди книг на резном стеллаже.

Я её и сейчас открываю,
Средь страниц на странице восьмой,
Ещё с детских годов сохраняю,
Крошку корки ковриги ржаной. 


ДЛЯ ТЕБЯ

Смотрит небо в речку с высоты.
Ветерок играется с волною.
На поляне пролески – цветы,
Озаряют чистой синевою.

Для тебя я эту синеву
В моём сердце сохраню, родная.
Этот мир прекрасен наяву,
Где любовь присутствует земная.



СВЯТОЕ

Я маму снова с болью вспоминаю,
В душе моей любви не гаснет свет.
Её глаза среди других узнаю
В полёте уходящих моих лет.

Для сына в жизни мама, как святая,
И образ этот я забыть боюсь.
И книгу жизни, пройденной листая,
Я с головою в детство окунусь…

Горит звезда за окнами ночными,
Где к нам стремится новая весна,
И здесь цветы, и скатерти льняные,
И глубина младенческого сна.


***

А я в детство письмо написал,
Где на бархатном клеверном поле
Вороную кобылу сосал
Жеребёнок, рождённый на воле.

Под копытцами цвёл первоцвет,
Медоносной пчелой опылённый,
А мне было одиннадцать лет…
В жеребёночка был я влюблённый.

И табунщик, наш дядька Гордей,
Гладил вместе со мной жеребёнка.
Разномастный табун лошадей
Ел траву и резвился в сторонке.

Свет весенней зари, как кумач,
Акварелью вокруг размывался.
Жеребёнок за матерью вскачь
В первый раз побежать попытался…

Босоногое детство моё,
По тебе я тоскую до боли.
В моём сердце копытцами бьёт
Жеребёнок, рождённый на воле.


ЯНТАРНЫЙ СОК ЗАРИ

Как будто кровь на поле брани-
На землю брызнула заря.
И на лугах, полях Кубани
Горит роса из янтаря.

Поля, вода и суходолье
И вся кубанская земля,
Знавали боль казачьей доли-
Судьба ковалась здесь не зря.

И на земле родного края
Есть место подвигам всегда.
Здесь трудовая, боевая,
Казачья славится судьба.

Судьбы нелёгкие годины
В сердцах людей озарены!
Вперёд неслись по луговинам
Казачьи кони – скакуны.

Сошлись на поле эскадроны,
Звенели острые клинки.
И за Кубанью и за Доном
Цвели казачьи башлыки.

Как будто кровь на поле брани-
На землю брызнула заря.
И в травах росы утром ранним
Как слёзы жгучие горят.


В ЗИМНЮЮ НОЧЬ

В эту ночь я страдаю бессонницей-
В моём сердце рождается стих:
В зимнем сумраке белая конница
Пролетает вдоль окон моих.

Слышу звук приглушённого топота,
Вместе с ветром доносится стон-
То в бою до предсмертного шёпота
За Россию стоит эскадрон.

Машут лошади гривами мокрыми…
Второпях покидаю постель,
Подбегаю к окну, а за стёклами,
Завывая бушует метель.

Эй, снежинки, что мечетесь, белые?
Вы скажите как с памятью быть.
Погибают ведь всадники смелые,
Эскадрон их казацкий разбит.

В тихой скорби головушка клонится,
Правды голос в душе не утих.
В эту ночь я страдаю бессонницей,
В моём сердце рождается стих...