Цепь и овечья шкура

Овечья шкура мокра от слез,
И чёрный волос как пепел белый.
Горой на плечи - чушь, что я нёс,
Ошибок груз, что я в жизни сделал.

Вся шкура в дырах и равных швах,
Трещит и рвётся, почти не держит.
Стою недвижим, а на губах
Кровь как эпитафия об умершем.

Чужая шкура сдавила грудь,
Но цепи душат в стократ сильнее.
Порой пытаюсь её согнуть,
И вот звено уж скрипит на шее...

Но нет, нельзя, не к лицу, не надо,
Овца послушно ждёт пастуха,
Овца не хочет покинуть стадо,
Овца бежит любого греха.

Всего лишь скрыть в тени волчий лик,
Всего стереть с губ чужую кровь,
Всего-то цепь - стальной воротник -
Должна свиваться во сто витков.

Слепое стадо, слепой пастух,
Никто не заметит моей подмены.
И в шкуре я - всех подводит нюх,
И цепь на мне - вы все равноценны.

Я сам себя превратил в овцу,
Я сам цепь из стали надел на шею,
Чтоб слезы - не кровь - текли по лицу,
Чтоб вы ко мне подходили смелее,

Чтоб солнце с утра поднималось вновь,
Чтоб реки текли голубым, не багровым,
Все меньше движенья, все меньше слов -
Рассвет за рассветом мелькают снова.

Я волк - но готов быть смиренной овцой.
Я волк - но кровь на губах остыла.
Я волк - и я знаю, что волк я злой,
Но выдержит цепь - до моей могилы.