Книга 3. Руский язык. Глава 1. Часть 3

черновик

Из серии “Рассказы детям о Языке”
Книга 3
“Руский язык”
Глава 1
“Что такое “Руский язык”?

Часть 3

Почему уже “русский”


Правила правописания на то и правила правописания, чтобы писать уже правильно. Проблема в том, что на момент появления объединения “руский” в языке тогдашней рус(ь)ы грамотных (т.е. умеющих писать и читать) было не так, чтоб и много. А если честно, то было их очень даже так мало, чтобы правила правописания достаточно много кого тогда уже волновали. Тем более, что и самих этих правил правописания было тогда ещё очень немного, потому как и знаний вообще удерживаемых в языке (в том числе и в Руском уже языке) посредством письменного способа их в нём удержания, тоже было тогда ещё очень и очень немного.

Другая проблема была ещё в том, что письменный способ удержания знаний в языке очень так уже отличался от устного способа удержания знаний в нём же. Потому как средства (т.е. знания связей) для п-п (т.е. для удержания) знаний письменным способом в языке гораздо уже более ограничены, нежели это есть в устном способе п-п знаний. Проще говоря, одна и та же фраза произнесённая устно содержит гораздо больше знаний, чем она же, но только уже написанная. Потому как в устном варианте того или иного контекста языка осознанию самой этой фразы помогают в числе прочих ещё и знания различного рода её (фразы) составляющих, и знания самого того контекста Действительности (т.е. знания сформированные из информации получаемой от органов чувств), где эту фразу и произносили. И которых по известным причинам просто быть не может в её письменном виде (письменном варианте данного контекста языка).

Добавьте сюда потерю значений отдельными звучаниями по мере накопления знаний вообще в Языке. В смысле, из-за ограниченных возможностей нашего Сознания не успевающего в своём развитии за постоянно только и делающим что растущим количеством знаний в Языке, со временем собственные значения в нём начинают иметь уже только сами объединения (слова), но вовсе не отдельные их части. (В этом плане Руский язык, как наиболее древний по способу его формирования, представляет так собой исключение. Потому как в нём с тех самых пор сохранились ещё и отдельные звучания с их значениями, такие как, - к”, “с”, “в”, “о”, “а”, “и”, “у”, - и которые до сих пор сохранились такие в русском уже языке в качестве предлогов. Хотя бы уже потому, что русский язык сам сформировался на основе Руского языка.)

Ещё раз, - у частей объединений (слов) в контексте Языка “Предложение” не могло быть уже так привычных для контекста Языка “Слово” знаний признаков (т.е. значений) действительности или сознания. А были у них теперь в контексте Языка “Предложение” только знания признаков уже самого того или иного языка, которые и связывали их объединения (слова) со знанием тех контекстов этого языка, в которых они у него и использовались. А это требовало от самих объеденений (слов), для возможности правильного их понимания в том или ином контексте языка, иметь очень так даже точную собственную конструкцию. Отсюда и проистекает необходимость всех этих правил правописания, чтобы посредством их эту самую точность конструкции слов (это в контексте Языка “Слово”), а затем и точность конструкции предложения (это уже в контексте Языка “Предложение”) обязательно с ними (правилами правописания) так уже соблюдать. Потому как одними только правиЛами Руского языка в столь развитом языке, каким и был уже русский язык, обойтись никак не получалось. Их для него, получается, было совсем так уже недостаточно, - нужны были ещё и правила правописания.

Я называю один и тот же контекст Языка, а именно Руский/русский, в зависимости от обстоятельств (т.е. в зависимости от контекста) то “Руский”, то “русский”. Потому как сами эти контексты этого Руского/русского контекста Языка очень уже так отличаются, чтоб их было необходимо в некоторых контекстах так уже различать. Тем более, что знание этого различия необходимо прежде всего для осознания самого этого (Руский/русский) контекста Языка, а не одних только правил правописания в нём. Проблема же в том, что сегодня в школе учат исключительно только правилам правописания (знаниям связи) русского языка. Но совсем так не учат знанию самих знаний действительности и сознания (т.е. значений) тех слов, которые эти знания связей русского языка и соединяют. И которые без большей части сегодняшних знаний связей русского языка и есть таким образом Руский язык.

(Кстати, - знание правил правописания для нашего Сознания ничтожно по сравнению с (осо)знанием самого языка. Потому как оно составляет ничтожную часть от невещественной структуры знаний всего Языка. И легко при желании может быть заменено на помощь, скажем так, весьма простенького (вроде обычного калькулятора) компьютера с его небольшими возможностями. (Проще говоря, с помощью даже весьма простенького компьютера вроде калькулятора сегодня каждый желающий запросто сможет быть так уже грамотным.) В то время как (осо)знание того или иного языка определяет вообще уже всю невещественную структуру знаний Языка. А если и может быть оно (знание того или иного языка) заменено чем-то, то только весьма уже мощным компьютером, с его гораздо (на несколько порядков) большими возможностями, чем это есть вообще у всех калькуляторов.

А всё потому, что мы мыслим, - т.е. осознаём невещественную структуру знаний Языка, - посредством именно того языка, который так уже знаем. Подчёркиваю, - знаем (осознаём) именно уже сам весь язык, а не одни только правила правописания в нём. Проще говоря, если мы будем знать родной нам язык (т.е. язык, на котором мы с вами и мыслим) плохо, то и мысли наши будут так очень уже плохими (бестолковыми). А люди с плохими (бестолковыми) мыслями, это или дураки, или те же чекисты (или все те, кто ничего больше в этой Жизни не может, кроме как только исполнять чужую волю (знания), потому как своих (знаний) совсем они уже так не имеет). (Самый красноречивый тому пример из времён моей жизни, это Путин, малограмотный школьный чухан, обманом пробравшийся к власти.) Коллективное же сознание, состоящее только из одних дураков (которые потому ещё дураки, что готовы соблюдать так любые вообще уже правила, вплоть до преступных) обречено. И со временем неизбежно так уже погибает, что мы сегодня и наблюдаем на примере России.

(Кстати в “Кстати”, - и вовсе даже не я первый высказал мысль о никчемности изучения одних только правил правописания. Впервые высказал её Владимир Иванович Даль в статье 1858 года “Заметки о грамотности”:

“Грамотность по себе не есть просвещение, а только средство к достижению его. Если же она употреблена будет не на это, а на другое дело, то она вредна.”

И ещё, -

“Умственное и нравственное образование может достигнуть значительной степени без грамоты. Напротив, грамота, без всякого умственного и нравственного образования и при самых негодных примерах, почти всегда доводит до худа.

Обращаю внимание, - во-первых, - Владимир Иванович высказал эту свою мысль за сто лет до появления первого компьютера, - оцените так уже его прозорливость и гениальность. И, - во-вторых, - это чтоб вы лучше уже понимали саму его мысль, - знание правил правописания во все времена и везде называли именно “грамотность”.

Но даже не сам факт, что эта мысль (о никчемности знания одного только правописания) уже была у кого-то за сто лет до появления первого компьютера, поразил меня больше всего. (Потому как появление компьютера с его возможностями сделало саму эту мысль настолько уже очевидной, что не понимать (осознавать) её может сегодня только клинический идиот.) А поразила меня реакция современников Владимира Ивановича, по каким-то их отдельным заслугам навязанных школой в наши авторитеты, - они тогда не поняли гения ни чуть-чуть. (Речь так о Некрасове, Белинском, и т.д., - список продолжите так уже сами, - бесогонов во все времена, как видите, было более чем предостаточно. А потому, дети, говорите только о том, что сами знаете наверняка. В противном случае станете так очередным Никиткой-бесогоном, который тоже когда-то слыл неплохим режиссёром.) Что безусловно говорит так только о скудости и ущербности их собственных невещественных структур знаний. (Проще говоря, тупы они были так даже очень.) При том, что так и да, все они были поголовно уже грамотными.))

Чтобы правильно представлять процесс отображения в Языке, для начала следует правильно представлять сам тот процесс в Действительности, который он так уже отображает. А потому обратимся сначала к Истории...

Уже в самом начале формирования Руского языка (а это случилось примерно 6 - 5 тысяч лет назад) происходит расширение Среды его носителей. Тогда окончательно уже пересохло послеледниковое озеро Вай, и русскоязычные вынуждены были искать себе другие места проживания, а с ними и другие для себя виды жизнедеятельности. А это и было ничем иным, как процессом детализации их жизнедеятельности. Который в свою очередь повлёк уже процесс детализации их коллективного сознания, а с ним и их Руского языка. Таким образом за каких-то 2 - 3 тысячи лет единый до этого Руский язык превратился по сути в некую совокупность его диалектов. Носители которых с трудом уже понимали друг друга, или не понимали совсем.

(Кстати, - сегодняшние лингвистики (ну, это те самые, скажем так, “официальные учёные” абсолютно не представляющие что есть Язык, но при этом что-то о нем уже так рассуждающие) на полном серьёзе решают идиотическую ситуацию, - одни пытаются найти некие письменные источники, доказывающие появление (причём, получается, сразу так уже письменного!) общего для всех руских Руского же языка. В то самое время как другие же (сразу понятно, что не патриоты так они, нет!), за счёт отсутствия этих же самых источников, доказывают полное вообще уже отсутствие когда бы то ни было в Действительности Руского языка.

Идиотизм ситуации в том, что эти официальные дебилы пытаются таким образом нелинейный процесс, каким и является процесс формирования Языка, осознавать уже как линейный, что попросту невозможно. Отсюда и все эти их “плюхи”. Так, благодаря стараниям того же Карамзина у его слабых на голову фаловеров была сформирована абсолютно линейная связь между знанием “Россия” и знанием, которое сами они назвали как “Киевская Русь”. А линейной она была уже потому, что никаких других вариантов возникновения (формирования) России кроме как из Киевской Рус(ь)ы, она вовсе так и не предполагала. Это, как если бы ни других рус(ь)ы, ни тем более других руских, кроме Киевской Русь(ь)ы вообще уже никогда так и не было! В то время как все они безусловно тогда так уже были!

А потому злоключения Игоря с евойным полком руским человекам того же Беломорья, или Прикамья, или всем этим рус(ь)ы Западной/Восточной Европы, или и т.д., жившим в то же самое время, но в разных с Игорем контекстах Действительности, были, скажем так, абсолютно “до лампочки”. Хуже, само это письменное повествование (”Слово“) они, - даже если бы сама такая возможность у них тогда уже и была, - прочитать никак бы ещё не смогли, потому как элементарно не знали как это сделать. Настолько различными были тогда диалекты и тем более их письменные формы у Руского языка в разных его контекстах Действительности.

Ещё раз, - вопреки расхожему мнению известного поэта умом понять Россию (как соответствующий процесс) очень даже возможно. Вот только “мерять” её при этом аршином, - потому как он сам по себе так линейный, - вовсе даже не следует. А иначе вообще уже ничего у вас так не получится. Обсуждать же с лингвистиками что-либо всерьёз, используя при этом их малозначащие или незначащие вообще уже ничего понятия и термины, - НЕВОЗМОЖНО! Для этого как минимум нужны соответствующие знания связей, которых у современных лингвистиков сегодня, увы, ещё нет.)

Формирование же единого Руского языка (т.е. русского так уже языка), как одного из контекстов вообще Языка, происходит как отражение в Языке процесса формирования единого государства у будущих, получается так уже русских человеков, который сам имел так уже место в Действительности. А потому и говорить о становлении русского языка можно только после становления единого у всех русских (т.е. русского так уже) государства. Потому как только единое государство и предполагало необходимость иметь так уже и единый язык с общими (едиными) для всех его диалектов знаниями связей.
Ещё раз, - становление единства знаний связи у всех его диалектов и делает Руский язык так русским уже языком.

Понятно, что руские (человеки), уже во время самого процесса постепенного формирования у них единого государства, занимали огромные площади. А потому и сам этот процесс формирования единого у руских государства занял немало так времени. Чтоб мы могли назвать когда-то для него уже точные его временные границы. При этом следует помнить, что одних только деклараций, чтобы считать сам этот процесс уже состоявшимся, вовсе даже так недостаточно, - на бумаге (словах) это одно, в то время как в Действительности, это совсем даже другое.

Но, если назвать точные временные границы процесса формирования единого государства у русских, как и у любого процесса вообще, нам затруднительно, то очертить их примерно мы запросто сможем. И в помощь нам будет Владимир Иванович Даль, точнее даже не он сам, а его “Толковый словарь живаго великорускаго языка”. Именно под таким названием и выходило первое издание его словаря с 1863-ий по 1866-ой годы, т.е при жизни ещё автора. Но вот уже третье издание выходит с 1903-го по 1906-ой год под названием “Толковый словарь живого великору;сского языка”. А это значит, что в России начиная с двадцатого века был уже ни какой не Руский, а именно что уже русский язык.

Потому как никакого “а” в словах “живого” и “великорусского”, что из названия словаря, так уже нет. Но зато вместо них появилась сдвоенная “с” - “сс” в слове “(велико)русский”. И при этом никакой такой ошибки нет ни в названии первого издания словаря, как нет её ни в названии третьего уже издания. А всё потому, что Язык, это в том числе и процесс постоянного его формирования (детализации). А это значит, что звучания с их значениями (т.е. слова) не являются в нём чем-то неизменным. Напротив, они только и делают, что постоянно (по мере накопления в Языке всё новых знаний) меняются. А потому наша задача в этой Части 3 Главы 1 выяснить, почему и как в слове “руский” стало две уже “с”, т.е. стало оно так уже “русский”.

Из конструкции слова “руский”, - {”рус” {”к” “(ь)ый”}} следует, что у объединении “к(ь)ый” в слове “русский” вместо “к” используется уже объединение “ск”. Значение “к” мы уже знаем, - [человек “К”], таким образом нам осталось только узнать что значит “с” и его объединение с “к”, а именно “ск”.

Звучание “с” появляется в Животном ещё языке в результате детализации звучания “(СВ)”. Одним из знаний, что были в его структуре значений, было знание признака сознания “быть с”. Во всяком случае именно с таким в том числе значением (помимо ещё одного его значения, а именно [соль]) оно и появилось тогда в языке рус(ь)ы. Другое дело, что в разных контекстах (языках) рус(ь)ы само это значение [быть с] воспринималось ими уже очень даже по разному.

Так будущие англичане умудрились сделать из него у себя в языке признаки соответствующей принадлежности, а через неё, уже как через принадлежность множеству, и соответствующей множественности. Проще говоря, звучание “s” позади названия соответствующего множества значило у них в английском языке помимо принадлежности элемента, которому это объединение (название множества со звучанием “s” позади него) и соответствовало, ещё и множественность самих этих элементов в самом этом множестве.

В соответствии же со знаниями связей английского языка,  - ещё раз, - звучание “s” с этим его значением использовалось только в конце соответствующих обьединений (т.е. позади названий соответствующих множеств). Например, - звучание “books”/”book’s” в разных контекстах могло значить или принадлежность множеству “book” некого элемента, или множественное число самих элементов множества “book”, которые его и образовывали.

В Руском же языке относительно английского языка эти знания связей были обратными. А потому звучание “с” с его значением [быть с] использовалось только в начале объединений. Например, - {”с” “делать”} (”сделать”), {{”с” “т”} (о) Л} (”стол”, - здесь используется правиЛо), {”с” “(СВ)ук”} (”звук”, - здесь образующаяся сдвоенная “с” при произношении заменяется на звучание “з”), и т.д. При том, что признаком множественности в Руском языке в отличии от английского языка было звучание “ы” на конце объединений. Потому он собственно был так уже Руским языком.

Но даже не это является сейчас для нас главным. А то, что по такому своему свойству, как возможность тянуться, звук “с” (”s”)  очень так напоминал гласные звуки (которые могли тянуться и при этом переходить из одного звука в другой). А потому как и гласные звуки он тоже мог уже образовывать гласы, но с одним исключением, - звук “с” (”s”) не мог как гласные звуки переходить при произношении в другой уже звук. Здесь он так напоминал по своим свойствам звук уже согласный. Можно сказать, что звук “с” одновременно был так и гласным, и согласным звуком. Эта его двойственности и нашла отображение в значении объединения “гЛас”, - [”г” Л “ас”] - [говор (т.е. произнесение звучания через рот) воспринимать так же, как и звучание “с” (т.е. как звучание некого объединения, начало которого можно тянуть, потому как оно является так уже гласным звуком, но которое не может при произношении (говоре) переходить из одного звучания уже в другое, потому как заканчивается оно на согласный звук)].

Уже из этого значения звучания “гЛас” следует, что звучание “с” наряду с гласными звуками образовывало в Животном языке гласы с согласными звуками, - “с(ДТ)” (”ст” и “сд”, - в зависимости от контекста), “с(МН)” (”см” и “сн”, - в зависимости от контекста), “ср”. Одним из таких гласов был тогда и “ск”. (Кстати, исходя из этих знаний мне было очень интересно “прочитать” значение уже собственной фамилии “Скругин”, - {{”с” {{”к” “р”} “уг”}}(ь)ын}, - сумеете самостоятельно?) Значение его “читалось” как [быть с человеком “К”]. Очень популярнм оказался в Руском языке контексте Языка “Слово” глас “ск”, значивший так “принадлежность человеку “К”. И с которым в нём было образовано множество объединений (слов), например, - “сказ”, “скор”, “скан(ь)”, “скоЛ”, “скос”, “скЛад”, “скот”, “ск(ь)ыт” (”скит”), “скр(ь)ып” (”скрип”), “скуп”, “сков”, “скат”, и т.д.

Вот из-за этой своей популярности в Руском языке, но уже в контексте Языка “Предложение”, гЛас “ск” становится так уже суффиксом (т.е. из своей структуры значений “ск” теряет уже знания признаков действительности и сознания, а в ней теперь остаётся так только знания признаков Языка, необходимые в ней для правильной связи объединений, в которых он такой (в качестве, получается, суффикса) и используется с их контекстами). Причём согласно знаниям связей Руского языка как суффикс “ск” используется уже только на концах соответствующих объединений, - интересно, и откуда само такое знание связи (с таким у него порядком, - “ск” на конце объединений) в Руском языке тогда взялось?

Ещё раз, - всё эти гадания сегодняшних лингвистиков, откуда (из какого так уже языка) в слове русский появилась однажды вторая “с”, абсолютно бесмыссленны. Потому как по примерами из Руского языка видно, что появиться она могла только из самого же Руского языка. Причём происходит всё это со сменой значения у слова (объединения) “руский”. Новому значению которого в соответствии со знаниями связей Руского языка гораздо уже более соответствовало звучание “русский”, т.е. с двумя уже “с” в самом этом слове.