Год, которого не было. Часть 2. Гл. 3

3

Светлана оглядела подруг удивленными глазами. Ее круглое лицо вытянулось, и на лбу образовалась некрасивая двойная складка.  Она прокашлялась и, сглотнув, спросила:
- В каком смысле моя очередь? Ванька одеколоном не поливается и спирохету не декламирует. Чего молчите? Что вы от меня ждете? Сальто-мортале?
- А что, Котелев может сальто? – Елена не смеялась, просто сказала первую глупость, пришедшую в голову.
- Да вы что, серьезно, девчонки? Это же бред. Не надо меня мистифицировать, - Светлана решительно тряхнула прической, встала и направилась к выходу. - Я сейчас. Нос попудрю…
Она, не оборачиваясь, продефилировала по проходу и исчезла за дверью.
Тем временем, один из парней в «музыкальных» футболках, чернявенький, самый бойкий на вид, отделился от компании и подошел к оставшимся за столиком женщинам. Он изобразил улыбку чеширского кота, размером семь на восемь и произнес:
- Вечер добрый. А у меня к вам предложение! Вы не устоите!
Молодой человек по-хозяйски уселся на освободившееся, еще теплое место. Его маленькие блестящие глазки шарили по женским лицам, шеям и ниже.
- Помните, раньше были города побратимы? А у нас станут купе – подрючимы, – от молодого человека густо тянуло пивным духом вперемешку с мятной жвачкой. - Как вам такое нововведение? Прямое и твердое.
Парень, как ему казалось, победно смотрел на женщин, оценивая по реакции какое впечатление произвел.
- Простите, как вы сказали? Подрю…? – Елена хищно сузила зеленые глаза.
Парень плотоядно улыбнулся, обнажив ряд прокуренных зубов, желтизна которых, не вписывалась во внешность трефового валета.
- Да. Это предложение крепкой…дрючбы. С нашей стороны. И податливой открытости с вашей.
Черты лица Елены заострились, глаза превратились в две амбразуры, того и гляди откроют огонь. Нина, глядя на подругу, вспомнила недавнюю встречу своего фокстерьера и кошки.  Она выходила с Нюньчем из лифта, и животные столкнулись нос к носу. Дисциплинированный кобель, не стал нападать, любопытство и дружелюбие пересилило природную агрессию к кошачьим. А кошка… Тоже повела себя так, словно ничего не случилось, только уставилась зелеными глазищами на пса и чем ближе тот подбирался чтобы обнюхаться, тем резче проступала форма черепа животного, как будто шкура натягивалась сама собой, глаза сужались, из усов проступали мелкие, но острые как иголки клыки. Страшнее кошки зверя нет! Еще пару секунд, и она вцепилась бы в доброго Нюньча, но обошлось. Может и сейчас обойдется? Ну не кинется же Лена, на этого придурка, считающего себя оригиналом!? Не станет царапать ему лицо!?
Елена словно уловила мысленный посыл подруги, не стала бросаться, но и удержаться от резкости не смогла.
- Мальчик, – очень ласково ответила она. – Подними свою толстую жопку и вали в столицу херсонской области, а не то я сломаю тебе руку, и меня оправдает любой суд.
Изрядное опьянение, мешало парню принять верное решение. Где-то в глубине души он чувствовал, что подкатил неправильно, но включать заднюю не спешил. К тому же про руку то, это она загибает!
- А что так грубо? - с него слетел налет экстравагантности, появилась всегдашняя развязность пьяного хама. – Ты типа не такая? Так мы не в трамвае, мы в поезде?
Елена мало кому рассказывала, разве, может быть, мужу, что в юности занималась дзюдо. Почти доросла до кмс. Никто не поверит! Сейчас она, так же как и этот вагонный ловелас была навеселе, а это придавало уверенности и позволяло мысленно провести комбинацию от захвата до залома. Может и правда вывихнуть плечо уроду? Коньяк, прочно обосновавшийся в ее организме, будоражил воображение, подначивал – «у тебя получиться, у тебя обязательно получится!».
Но проблема разрешилась по-другому.
Рука в кителе, уверенно схватила хулигана за ухо. Жесткие, сухие пальцы вывернули хрящи в мощном ухокруте, и парень заблажил, всем телом подаваясь вверх за тянущей его рукой.
- «Как шкодливого «барсика», - в продолжение кошачьей темы подумала Нина, глядя на военного, на целую голову возвышающегося над незадачливым, вульгарным кадруном. – «Кадрун – есть такое слово в русском языке? Или правильнее кадрильщик? Нет, это какой-то танцор получается. Наверное, закадрильщик?»
Моряк невозмутимо проводил нахала к его дружкам, которые даже не рыпнулись, пока тот выл, семеня на цыпочках, не делая попыток вырваться. Парни за столом притихли, напряглись, набычили шеи. Атмосфера хоть и накалилась, но драка так и не грянула. Моряк окинул всех четверых взглядом, задержавшись ненадолго на каждом, и компания обмякла в расслабленных позах. Мужчина в черном кителе с полосками на рукавах вернулся к женскому столику.
- Разрешите присесть? – скорее утвердительно, чем вопросительно прогудел он, тут же опускаясь на стул. – Терпеть не могу всякого отребья возомнившего себя непонятно кем.
Женщины не возражали. Они с любопытством рассматривали героя. Лицо доброе, открытое, с высокими скулами и чуть раскосыми глазами полными искорок-хитринок. Тронутые сединой виски, на макушке жесткий ежик черных волос.  Узкий лоб, выдающиеся надбровные дуги, короткий, почти курносый нос над безгубым ртом.
- Разрешите представиться - капитан торгового флота, Коротай Роман Валериевич, - его губы то и дело раздвигались в настолько белоснежной улыбке, что волей-неволей восхитишься достижениями современной стоматологии.
Нина подумала, что капитана нельзя назвать красавцем, но было в нем нечто такое, что притягивало взгляд и чем дольше вглядываешься, тем труднее оторваться. Женщины представились в ответ.
- Нина.
- Лена.
Пару минут продолжалась игра в «гляделки» под уютный перестук колес. За окнами сгущались сумерки, поезд продолжал мчаться в наступающую ночь, плавно покачивая вагонами. Время, когда большинство пассажиров готовиться к мятому, дорожному сну.
- Куда путь держите, если не секрет? – Коротай поднял руку подзывая официантку. – Позвольте угадать…  До Нижовска, на фестиваль, так ведь?
- Почему обязательно на фестиваль? Может, мы дальше едем, в Жигули, например, или вообще в Астану, по делам, – Елена не выдержала и улыбнулась в ответ.
- Нет. Не думаю, – басил Роман Валериевич. – Будь вы бизнес-вумен, вряд ли стали бы пить коньяк в такую жару. Логично?
- Много вы видели деловых женщин? – засмеялась Нина. – Может, мы здесь вырабатываем концепцию предстоящих переговоров? А коньяк позволяет лучше смоделировать ситуацию.
Капитан красноречиво крякнул, когда официантка поставила на стол вторую, уже раскупоренную бутылку.
- А мне бокал пива принесите, пожалуйста, - попросил он.
Официантка ушла, предупредив, что они скоро закрываются. Елена несколько раз оглянулась на дверь, начиная волноваться, из-за того, что Светлана задерживается так долго. Самое интересное пропустила… Елена обратилась к моряку:
- Спасибо вам за защиту. Мы бы и сам справились, но когда заступается мужчина, военный… Это здорово!
- Нет. Не военный, – возразил Коротай. -  И не стоит благодарностей. Я выполнил долг любого уважающего себя мужчины. Защитил граждан, то есть гражданок, – было видно, что Роману Валерьевичу приятно, но он держал марку. - За знакомство?
- А давайте! - женщина тут же налила и себе и Нине. – А вы?
- Я пива…
Как раз принесли пенную жидкость, капитан поднял бокал и повторил вопрос-тост:
- За знакомство?
- Да, за знакомство! И за мир во всем мире, – Нина держала рюмку готовая чокнуться.
- За знакомство и за мир! – поддержала Елена.
- Ну, подруги! Стоило на пять минут отойти… А вы уже во все тяжкие! – Светлана возникла у стола неожиданно в самый разгар тоста.  – Мое место даже отдали! Я вне игры?
Моряк поднялся, уступая, но Светлана сев, продвинулась к окну, показывая тем самым, что вовсе не против нового человека в компании, а наоборот ей очень даже интересно, что привело не старого еще мужчину в компанию трех подвыпивших дам – жажда общения или завуалированный инстинкт продолжения рода?
- Коротай Роман Валериевич, – снова представился капитан, сел на прежнее место и расплылся в самой искренней улыбке. Он разглядывал Светлану чуть более пристально, чем остальных и словно чего-то от нее ожидал.
- Светлана Ивановна Котелева, – женщина, заметив этот взгляд, придала голосу как можно больше официальности.
- Очень рад знакомству. Ваши подруги любезно приняли меня в компанию.
- Света, ты не представляешь, что Роман Валерьевич сейчас сделал! – Елена, не спрашивая, наполнила рюмку подруге. – Тут один молодой да смелый к нам подвалил, нахамил, а капитан его быстро на место поставил. Есть еще мужчины у нас в стране! Ура!
- Из вон тех, что ли? – Светлана кивнула в сторону парней, которые как раз в этот момент стайкой, друг за другом, направились к выходу. Чернявый напоследок бросил в сторону офицера злой взгляд. - Так я и думала, они мне сразу не понравились. А мы, кстати, теперь в гордом одиночестве.
Действительно, во всем зале ресторана остался занятым только их столик. Официантки все чаще поглядывали на засидевшихся клиентов, но из-за солидной суммы заказа не решались их выпроваживать.
- Ну, так за что вы там пили? За мир? У меня, так понимаю, штрафная, – Светлана взяла рюмку и не чокаясь, опрокинула жидкость в себя.
Вечер набирал новые обороты. Таинственная история, рассказанная Еленой, неожиданная поездка, выбили женщин их из обычного ритма жизни, закружили, лишили тормозов. Смех, тосты, звон рюмок – казалось, они хотели забыться, отгородиться и от монотонных трудовых будней и от тревожной неизвестности, что ждала их в Нижовске. Может и ненадолго, но всем сделалось радостно и захотелось если не праздника, то хотя бы разговора, легкого, ни к чему не обязывающего.
Капитан пришелся как нельзя кстати. Он травил байки, и сухопутные и морские.
Рассказывал, как ходил на рыболовном судне из Мурманска, по всему свету, совершенно серьезно упомянул аварию в районе бермудского треугольника, где их судно неделю лежало в дрейфе с неисправным двигателем и что про эту историю даже писали газеты.
Поведал, как однажды из Мозамбика возвращался домой на самолете, потому что пришлось покинуть корабль по государственной необходимости, о которой он по понятным причинам подробно рассказать не может, а вот то, что рядом с ним в самолете сидела Наталья Варлей – это, пожалуйста, это истинный факт. И он однажды найдет ее, попросит поставить автограф на книжке ее стихов и спросит, а не помнит ли она моряка, с которым летела из Африки.
- А Варлей, что в Мозамбике делала? Она не молодая уже, может вы ее перепутали с кем то? Может просто похожая женщина? Это когда было?
- О… давно. Я только мореходку окончил.
- И что же, вы сразу после мореходки задачи государственной важности выполняли? За границей?
- Было дело…
- А последний раз куда ходили? Или это тоже секрет?
- Секрет, - улыбнулся Каратай. – Но не государственный. Вам скажу. Вы же умеете хранить секреты? Последний рейд у берегов Сомали был. Вот как раз отпуск после него.
- Ух, ты! Как интересно! – Светлана взяла уже подсохший ломтик сыра, но не спешила отправить его в рот. – И пиратов видели?
- Нет. К счастью с пиратами столкнуться не довелось. А вот НЛО видел…
Женщины смеялись и охали, верили и не верили, тоже рассказывали о своем, приукрашивали будни, скрывали проблемы.
- А вы, куда путь держите? – спросила Светлана, когда повисла длинная пауза. - Точно уж не на фестиваль!
- Нет, у меня в Жигулях старинный товарищ. К нему еду.
- Ааа! Крепкая мужская дружба?
- Да, наверное, можно и так сказать. Мы с ним в военно-морском познакомились. Но после выпуска так и не виделись. Я его через интернет нашел. Сколько времени прошло, а все до мелочей помню. А вы, кстати, Светлана Ивановна меня, совсем, не помните и не узнаете?
Елена и Нина удивленно переглянулись. Такого продолжения разговора никто не ожидал.
- А я должна вас помнить? – Светлана даже немного протрезвела от столь резкого поворота.
- Светка! Ну, ты даешь. Полчаса друг на друга смотрим, а ты и ухом не ведешь. Неужели я так изменился? – с наигранной обидой в голосе, воскликнул капитан. -  Мы же с тобой за одной партой сидели…
Ошеломленная Светлана во все глаза уставилась на моряка, будто он только что появился, даже вперед подалась. Будь у нее на носу очки, сняла, протерла бы салфеткой.  Она включила работу памяти, перебирая всех, кого знала по школе. Что-то такое зашевелилось, осторожно, царапая коготками, отодвинуло черно-белые альбомные лица, из вороха которых выскользнуло одно мальчишечье, смешное.
- Ну и ну! Ромка! Вот это встреча! Как я тебя сразу не узнала!? Да как тебя узнать!? Ты под два метра вымахал!
- Мыльный сериал какой-то! – пробормотала Елена. – Светка! Ты что, правда, его знаешь?
- Конечно… знаю, - если бы кто и заметил легкую неуверенность в голосе списал бы на эффект неожиданности. - Восемь лет в одном классе! Ох и шпиндель ты был, соплей перешибешь… Извини, извини. Это так, вырвалось.
- А я тебя сразу узнал. И очень рад! Я, правда, очень рад этой встрече. Ехал к одному старому другу, а по дороге повстречал другого. Тут чувствуется рука судьбы! – Коротай допил пиво и поставил пустую кружку на стол. – Двадцать три года прошло! Или больше?
- Ой, ты такие цифры не называй. Я себя не настолько старой чувствую. У меня вечный период цветения!
В этот момент подошла официантка.
- Господа, товарищи, мы закрываемся, извините поздно уже. Могу вас рассчитать?
- Да, да конечно, - Елена потянулась за деньгами. Коротай попытался ее опередить, взять все тяготы счета на себя, но ему не дали.
- Роман Валерьевич, вы с ума сошли!? Вы за нашим столиком всего две кружки пива выпили. И не думайте!
- Эх, Ромка, надо же, как бывает! – Светлана посмотрела счет, выпятила нижнюю губу, переглянулась с Еленой и положила свою часть наличных на стол. Карточки в вагоне-ресторане не принимали. – Увиделись после стольких лет, а нам утром в Нижовске выходить. А ты дальше едешь. Оставь хоть электронную почту. Или вот что! Ты в одноклассниках или ВКонтакте или еще где, есть? Спишемся, поболтаем!
- В одноклассниках. Так и ищи. Фамилия, имя, отчество.
- Хорошо. Найду. Надо же, как у тебя жизнь сложилась! Офицер! Ты только о семье ничего не говорил. Женат?
- А вот найдемся и узнаешь. У меня фоток много на странице,  – его рука мягко накрыла ее ладонь.
- Всё девчонки, по последней и в школу не пойдем. Спать пойдем! – Светлана высвободила руку и разлила по рюмкам остатки коньяка. - За дружбу!
- Завтра жалеть будем, – воззвала к здравому смыслу Елена, но рюмку взяла. – Нинка совсем хороша. Как бы до купе тащить не пришлось.
Нина, опьянев больше чем остальные, повесила на лице глупую улыбочку и разглядывала что-то одной ей видимое в лицах сидящих рядом людей. Она поставила локоть на стол, уперла щеку в ладонь, но скатерть скользила по столу, собираясь в гармошку, и Нине постоянно приходилось встряхиваться, чтобы не ударить лицом в не унесенные еще официанткой пустые тарелки.
Ее зрение, перманентно проделывало одну и ту же, странную штуку. Стоило слегка сфокусироваться, и смуглая кожа лица офицера, приобретала сине-серый оттенок. Поначалу Нина испугалась этой метаморфозы, потом это показалось забавным.
Глянешь на руку – рука как рука: тонкие пальцы, овальные ногти. Кожа, правда, не по-мужски гладкая. Но ведь он не кочегар, а капитан. А потом глядь, и не рука — это вовсе, а лапа кошачья. Серо-голубая, меховая. В человеческий размер.
Нина смотрела по очереди на каждую из подруг, но с ними ничего необычного не происходило, потом снова на капитана, и всё начиналось сначала. Лицо мужчины изменялось, оплывало, затем руки… Только китель оставался неизменным, ладно сидел, искусно подогнанный под крепкую стать моряка.
А дальше произошла совсем уж удивительная вещь. Вагон-ресторан словно перевернулся, и при этом разбился, как стекло на мельчайшие осколки и собрался обратно, но уже в несколько ином виде: все те же белые занавески с надписью РЖД, интегрированные в пол столы и скатерти с похожим рисунком. Но за окном опять светило солнце! Почти наступившая летняя ночь раздвинулась тяжелыми шторами обнажив белый день, или в крайнем случае ранний вечер. Исчезли Света и Ленка. Капитан Коротай канул в небытие. Вместо них за столом сидели Костик Ивин и Володя Гончаров. Вова, ее Вова. Она видела их четко, не так как в пьяном сне, а словно на огромном экране, просматривая фильм в FullНD качестве. Созревающий прыщик у Вовы на виске, отдающая желтизной, гематома под глазом у Ивина. Это, и прочее предстало перед глазами в мельчайших деталях. А еще запахи…  В первую очередь жареного мяса, но даже сквозь этот первобытный аромат пробивалось чудовищное амбре туалетной воды Константина.
Она превратилась в концентрированный поток обостренного внимания воспринимающего ресторанный натюрморт как нечто живое, движущееся. Перед Вовой и Ивом дымилось блюдо с шашлыком, увядала в тарелке зелень. Аджика сморщилась в соуснике, черствел порезанный лаваш. Все было слишком натуральным, резким, тем более выдыхающийся коньяк в точно такой же открытой бутылке, пару которых они с подругами успели уговорить.
Ребята, видимо уже приняли по одной рюмке и теперь с аппетитом закусывали. Но как они тут оказались? Почему снова светло? Куда подевались девчонки, и моряк? Чудеса... В пору испугаться, но окружающая ее атмосфера выглядела настолько мирной, что она не придумала ничего лучше, как просто с ними заговорить.
- Привет мальчишки! – Нина не услышала своего голоса. Просто поняла, что произнесла слова, которые не вызвали никакой ответной реакции. Она, попробовала прикоснуться к запястью Вовы и не увидела своей руки. Вот теперь она испугалась, но никаких физических ощущений связанных с чувством страха не возникло – ни учащенного сердцебиение, ни холодка в животе. А сорокалетние «мальчишки» тем временем продолжали свой застольный разговор.
- Ну, что Вовча, давай по второй накроем. Хороший коняка, давно такого не пил.
- Коньяк, как коньяк. Ничего особенного. Вот настой боярышника я тебе скажу… Ууу!
- Достал ты уже со своей настойкой. Через каждые полчаса поминаешь, завязывай! – Ив отправил кусочек мяса в рот и с аппетитом принялся жевать. Его ладонь, с длиннющими пальцами обхватила пузатую бутылку в широкой части, готовясь к повторному розливу.
- Да ладно тебе. Потребление разнообразного спиртного вдохновляет меня на творчество.
- На блевонтину оно вдохновляет. С детство известно – мешать нельзя, в крайнем случае, повышать градус. А все эти твои настойки после водки, портвейн после коньяка, шлифовать, лакировать, тьфу! Вредоносная алкогольная романтика сгубившая не одно поколение.
- Какой ты правильный, Ив. Противно даже. Ты в религию случаем не ударился? Вера в единое бухло тебя поддерживает? Белой реке молишься или янтарному глазу?
Вместо ответа Ивин продекламировал:
- Молиться сложно, верить много легче
Одно могу сказать наверняка
Не нужно пить закусывать раз нечем
Нельзя пить пиво после коньяка
- Ого! Экспромт? Молодец, молодец! – Вова схватил наполненную рюмку. – Я тут тоже один стишок придумал. Погоди секунду.
Вова манерно выпил коньяк, выставив кривой, неправильно сросшийся мизинец, подышал, не закусывая, и выдал:
- Вредная, вредная,
Трепонема бледная,
Хрящи носа жрущая,
Спирохета злющая.
- Не смешно, Вовча и звучит отстойно, – Ив тоже опрокинул рюмку, но тут же заел ее мясом.
- Эээ! Дружище, ты не объективен! Допустим тебе не смешно, а Кот оценил бы. И Наиль…  И вообще! Художника всякий обидеть может, – Вова согнул руку, напрягая внушительный бицепс.
- Ага, тебя, пожалуй, обидишь… По третьей?
- А мне, что-то расхотелось, – Вова вздохнул и принялся за еду.
- Мать честная, ты ли это? Часом не заболел? – Ив потрогал лоб товарища. – Температуры нет. Значит, медведей в лесу поубавится.
- Представляешь, даже я могу не хотеть. То есть вообще. Ни капельки. На еду потянуло. Знаешь присказку? Люблю повеселиться, особенно пожрать! Поводов для веселья не много, но один наклевывается. Я похоже из запоя выхожу.
- Да? Ну, может и вовремя. А я, пожалуй, продолжу, – Ив снова взялся за бутыль и наполнил только свою рюмку.
- Слушай, Костян! - Вова обмакнул рот салфеткой и схватил кусок лаваша. Он пару минут молчал, рассеянно отрывая кусочки кавказского хлеба и отправляя их в рот, а потом заговорил вещи абсолютно Нине непонятные, но хорошо вписывающиеся в общую картину превращений окружающего мира из привычного в сюрреалистичный. – Слушай Костян, я так думаю, Лимончик из девчонок какую-то вытяжку делала и мне колола и от этого моя целительная сила появилась. Сверхспособность, как в кино. Я и Бандита бедного спас и тебе щеку отладил, и даже смог тебе свои мысленные картинки переслать. Это тоже своего рода целительство. Психотерапия! Тебе же потом легче стало, в душевном плане?
- Я думаю, Вова мы с тобой с ума сошли и нам все это кажется. Даже лаваш, который ты жрешь.
- Ты что, Ив, в детстве советские мультики не смотрел? «С ума поодиночке сходят», это триппером все вместе болеют. Цитата!
- Ну, тогда, это инопланетяне нас украли и свои опыты проводят. Зеленый человечек диссертацию пишет – поведение типичных представителей человеческой цивилизации в условиях разрушения привычной реальности. Как тебе?
- Похоже… Только сейчас модно не инопланетяне, а существа из параллельного мира.
- Да хоть из перпендикулярного! У нас один выход по их правилам играть. Попытайся мы к кому-то за помощью обратиться – не поверят! Самим придется выкручиваться.
Вова отложил истерзанные остатки лаваша, которые уже не ел, а просто теребил в руках, взял тупой столовый нож и продолжая слушать Ива, полоснул себя по ладони. Не отточенная сталь не резала, а оставляла лишь красные полосы.
- Ты что делаешь!? – Ив подался вперед, собираясь отобрать у товарища нож, но тот сам его отложил, тут же взял вилку и проткнул ею насквозь кожу у большого пальца.
- Что, что… Проверяю, - Вова слизал выступившую кровь, накрыл прокол другой рукой и сконцентрировался, изображая из себя буддийского монаха. Секунд через тридцать он убрал ладонь, но ничего сверхъестественного не случилось, кровь так же вяло сочилась из ранки.
- А слабо себе бутылкой голову разбить? – Ив откинулся назад, с тоской глядя на друга.
- Вот блин! А я уже привыкать стал…. – Вова промокнул ранку салфеткой. – Наверное, действие эликсира закончилось.
- Ага, запишись к медсестре, на дополнительные процедуры. Понравилось с жирными бабищами сражаться?
- Да, здорово она нас уделала. Нет, я люблю хрупких женщин, я по Нине скучаю. Целый год ни гугу, а тут тоска взяла. Мне ее увидеть хочется, за руку подержать, поговорить… Что со мной происходит дружище?
- За руку подержать? Поговорить? Я относительно женского пола и не слышал от тебя ничего подобного. Все больше – «а ты любишь, Ив, баб в ж…». Может в тебе совесть проснулась? Удивительно, что ты ее в школе на жвачку не поменял… - Ив снова наполнил рюмку. Он уже решил, что сам прикончит бутылку, раз Вова отвалился.
- Вот и я удивляюсь… Костя, может зря я с ней развелся? Ведь так хорошо было. Только почему-то я это только сейчас понял!
- А ты позвони ей. Закончится эта муть и позвони, вернись. Повторные браки случаются после разводов.
- Да уж позвони… Она может замужем уже!
- Попытка не пытка. Вот мне как быть? У меня словно в сердце дыра.
- Слушай! Я тебя не понимаю дорогой мой чебурек. У тебя жена красавица. Умница дочь растет. Чего тебе не хватает? Зачем тебе эта шалава? – в коротких Вовиных фразах звучала искренняя заинтересованность судьбой друга, страсть, а не просто пустое поддержание разговора. – Не понимаю я твоего «беса в ребро». Дурь несусветная! Ну, ладно, погулял, отвел душу, но зачем так кардинально решать вопрос? Зачем уходить? Рехнулся? Хорошо хоть совершеннолетняя!
- Совершенно… - Нина увидела, как на лице Ива отразилась печаль. Коньяк, дав чуток отдохнуть, расслабиться, отошел в сторонку, предоставив запутавшемуся человеку самому решать свои проблемы. – Вова! Да может, и не было никакой Сони? Может это моя внутренняя неудовлетворенность, глупая обида на то, что не жизнь должна плясать под мою дудку, а я вынужден подстраиваться под ее строгие реалии, материализовалась на недельку. Покуражилась и теперь развеивается в прах, оставляя остаточными явлениями глюки, что мы совместно с тобой, Вова, наблюдаем.
- А я то каким боком, к твоей неудовлетворенности отношусь?
- Не знаю! Не знаю я. Только может, связаны мы чем-то, хоть дружбой, хоть музыкой, хоть тем событием, на Волге, про которое тебе утопленник на кухне рассказывал. Может эта материализация у нас на двоих, групповая терапия надломленной реальности с целью научить нас ценить то, что имеем? Или ты чувствуешь себя здоровым? Нет, Вова, здоровые люди неделями не бухают. Болеешь ты душой, и телом заболеешь скоро, никакая физкультура не поможет. Мы оба запутались, заигрались и даже не представляем, не задумываемся над тем, как остановиться, как выпутаться из собственных силков. Может нам хотят показать, что наша жизнь может превратиться в кошмар, если мы…если мы…
- Не сделаем правильный выбор? Так сказал утопленник… Мы должны сделать правильный выбор. Ну, ты завернул Ив, красавец, есть над чем задуматься.
Наблюдая ребят, Нина чувствовала себя причастной к их кругу общения. Участвовала в разговоре, пусть и неполноценно, в одностороннем порядке, на правах слушательницы, не имея возможности вставить слово. По мере развития разговора, у нее копились вопросы, и мучила невозможность их задать. Но постепенно ее начало вытягивать из этого круга. Воздух задрожал, точно раскаленный и эффект разлетающегося на осколки вагона повторился. Она очутилась в прежней компании.
- Нина! Нина! Ты как? Тебе плохо? – Елена с беспокойством теребила ее за руку, Роман Валерьевич участливо заглядывал в глаза, всем своим видом выражая готовность помочь, только Светлана смотрела иронично, не скрывая, что ее веселит факт, что кто-то набрался до бровей.
Наконец подозвали официантку, расплатились, оставив щедрые чаевые. Капитан вызвался проводить женщин до купе.
Нину шатало, у нее сильно кружилась голова, ей хотелось оказаться на своем месте, лечь и вытянуть ноги. Вот только она боялась, что будет тошнить. Она шла с закрытыми глазами по «живым», дрожащим и подпрыгивающим вагонам летящего в ночи поезда, хватаясь руками за все подряд, чтобы не упасть. Слышала, как переговаривается с капитаном Светлана, как охает Елена, в попытках помочь пьяной подруге. Она раздумывала над своим видением, пыталась его объяснить, проанализировать, не собираясь списывать все на коньяк. Вот протрезветь бы в одно мгновение! Сейчас она не найдет ответов, слишком хочется спать.
В тамбуре, перед тем как войти в свой вагон она услышала, как капитан рассказывает, что-то про детство, про Москву восьмидесятых. Про то, как его родители переехали в Мурманск, когда он учился в пятом классе, и ему пришлось сменить несколько школ. Одна мысль навязчивой мухой влетела к ней в голову. Нина попыталась отмахнуться, пришибить надоедливую, и так есть, о чем думать, но не смогла, а повернулась и заплетающимся языком проговорила:
- Света, а как ты с нашим героем восемь лет в одном классе просидела? Ты тоже вслед за ним школы меняла?