Цветущая Во Мгле, Фрагмент 6

[Фрагменты романа "Цветущая Во Мгле". Приключенческая остросюжетная литература 16+]

"Цветущая Во Мгле", Фрагмент #6.

["Unclean Till The Evening", Michigan 1927, Ladderstep #37, Henry Burr & Helen Clark "In The Valley Of The Moon", Sophie Tucker "Some Of These Days", Ada Jones & Henry Burr "Kiss Me Goodnight"]
К пробегу дальнего круиза, со штемпелями возвращённый, под нужды джентри узкофарный Kissel B-75, расшивкой высветил маркизы, шофёром Готлиб, до фуражки сверля зрачками вензеля галантерей и бакалей, заметил профиль черевостой хлопушки, свистом над отмашкой, сперва в рабочего квартала танцевальный зал скользнув, при вертоблучке обнаружил valet de chambre мордашку Кэсси, из переулка соглядатаев науськивавшей впрок, что тиснуть краденый старались от облысения для кресел шеренг салона парикмахерского вакуумный шлем, казался вздор её смекалист пройдохам, швабам, голодранцам, которых издали гонял взвод постовых и вышибал, у косолапости сновавшим по диксиленда консонансу, отребье стаи Щекоталки слыло вёрткой шантрапой, для бормотуний, устрашавших себя самих внутри лавчонки, пока витринные ряды громили прутья обирал, до листовой брони капота, с автомашинною маслёнкой подручный Номера Девятого беззвучно наблюдал, за спорым куколки расчётом, брюхатой фифы лёгкий спенсер, плерезой клош и отворяемый зеркальный портсигар, у грузового Олдсмобила шерсть перетаскивали вместе махиной зверя набивного Оделл, Кэлло, Гвоздодёр, шум Лонни Полдинга, верзилы из оркестрантов чернокожих, при мастерской дремавшей чучельнику тесно застучав, халикотерия вносили гривастой швов лосиной рожей, когда Бэргарден оставался без раскройщика хребтов, гусар с Жозеттою решили среди Киото заготовить колоду связей да подлаживать знакомства удайдзин, впритык завинчивая стойки на полированной основе, когтистым чудищем поднявши кроманьонцев экспонат, мундштук о дульце встретил бойким штрихом кларнета вход баронский, свив галстук-бабочку под смокинг, до шатлена портмоне, карминный розан бутоньерки, узор булавкою японской напротив шалевого лацкана, обняв Марселлу Чейс, хрусталь вблизи которой меркнул, у строчки платья серебристой, к ажурным отсверкам жемчужно-лунной сетки для волос, каре фокстрот оплетшей гладко, среди футляров гобоистских ладошки вынули бутлеггерского хереса запас, над ванной сцеженным осадком, порхавший веер антрепризный её браслеток мимо гула концертмейстерских забав, местечком путным и толковой берлогой звёзд назвав спикизи, взрыхлили джентри Штопор с Грелкою фуршет навеселе, при завсегдатаях дешёвых, мздоимством крепко вне филёров отгородившийся, плясал уанстеп картинно погребок, о спешность ленты хроникальной под россыпь звяканий тапёра, взбив кот-дю-рон из самогонщицкой картофельной барды, среди распивочных опально, что банкомёты для понтёров, буфетно липнущую мелочь вкривь подстольных ссудных касс уже трактирщики сгребали, пихнув наливкой визитёра при абсудристском завирательстве в ночной кофейный дом, когда патетикой трещали сухарной радиосуфлёры, давясь пособническим рвением блюстителей статей, что пробки свинчивали сталью, облагодетельствовав норы спиртным из гнутых фляг у ватно-подкладного живота, стерёгший Гвейган между створа, к подбойке втёмную снабжённый американским пистолетом-пулемётом за тренчкот, слюной штиблетною скакало гортанно об иллюзиона дробь верещаний рассудительное общество коняг, дезабилье подряд вокала до неглиже с фиксатуаром, врозь бутилированного ректификата верениц кофеен чашечек фигурных серванта, горки, дрессуара, ловя бездельно в драпировках заблудившуюся пьянь, халикотерия вспоровши, за гривой, будто бы футляром, под указания Вольтерчика от стружечных перин скребя нутро введеньем новшеств, из туши пробный авамори креплёной выдержкой гохана вскользь рассовывал дельцов обряд у ящика соломы, для заведения подспорьем, сняв мимо чучела звериного резерв ханадзакэ, об иероглифов знакомый груз этикеточного свода беспримесного фальшэрзаца отложивший экземпляр, шуршал подземным коридором, из мастерской вдоль перехода среди калильных ламп вольфрамовых бугристою тропой, в спикизи Вардемен повторно у ромбовидных этажерок обводом стройным различил сквозь винный погреб силуэт, вверху коньячной мутной бочки, девицей, севшею манерно, что напитала между крана бронзы губку вперехват, бюстгальтер сдвинувши отстрочкой, вминала капли через груди, сплошь кавалера укоряя, что спиртное жгло сосцы, себя щипала кожей липкой, мотив дразнящая на зуде регтайма сверху, шалопутством упросивши облизать, петрифицированный шибко из восхищенья стержневого у беспардонности дурманной блудодейки полумглы, Девятый Номер, взбудоражен струёй над клёпкою дубовой, о полукружья изминающейся, фразе дамской внял, прильнув к Франчелии за влажный барьер потоком до карт-бланша, двадцатилетнюю бутлеггершу-хлопушку излобзав своею мордой импозантной, вглубь увлечённый патронатом, среди помады киноварной, волн завивки да румян, девицы флирт экстравагантный шарм брюк лафитником облапил, сифон буфетный для сотерна подготовкою моссе тряхнув игристости каймою на благосклонном гандикапе, мисс авантажно исповедовала промискуитет, за винной спёртой духотою, от водевильной фероньерки глодал их милость едкой тушью подведённый цепкий взгляд, с коньячной рюмкою высокой, где розан смокинга, померкнув, бутонно стёрся о подвязки фильдекосовых чулок, Брюхатой Фрэнчи стон упрёка встречал достоинство, кандоном вскользь облачённое для чресл малоизвестных протеже, но враз миндальничать уместно ль, когда пестрел хрусталь гранёно, из плеска умопомрачительных контрастов ар-деко, до бровок-ниточек прелестных дуги, слегка ошеломлённой напором к донной соблазнительницы ласке подшофе, устроив дамы лёгкий спенсер вдоль плеч её шампани тоном, контрабандистски Волк Во Фраке для гостинца преподнёс у ленты шляпки клош плерезной цветочный парасоль японский, что едкой смерила улыбочкой вдогон мадмуазель, из опустелых фляг за платьем, разлив остатки самогона, горящим шквалом папиросы развихрила танцы спиц, лишь объяснив под рукоятью, как ей решительно немило всё косоглазое, жантильно-шаткой поступью чертя бульвар ночной сквозь шум жестянок порожних, копотью о жилы, мотая зонтик полыхавший куромаку чадом вслед, отбросив хмарь узоров тканых, до поршневого фаэтона с графитной крышей целлулоида в ритм Gardner-Serpollet, из бронированного Kissel пещерный светский лев бонтоном почтил собой курортный город к обрамленью здоровил, боксёрских сцен турнира чисел сверяя карточек реестры, где наломал подручный стае питекантропов бока, до парапетных зуботычин, об вымогателей, гротескно в боях кулачных истрепавшихся узлом половика, от фешенебельно-столичных гостиниц близ таксомоторов барон, выгуливая Рэмбрандта Четвёртого, цедил фонарный росчерк шлейфом трубки, среди О'Халигана споров, Модерн, линейчатой сорочкой у жилетной пары беж, кичась, рыхлил девицам юбки, вдоль стрижек бубикопф джаз-леди, меля слащавости из радиоспектаклей часовых, атласный отсвет камербандом дуги на броском сердцееде под бланж крахмальною манишкой, до обслуги варьете, скребя пилястровым акантом громил помаженных болванки для шляп, вносивших от изнанки фортепиано крем-ликёр, среди вечерних представлений за довоенною огранкой сбор тонкоусых воротил, сутяг и денежных тузов макао ломберным тесненьем раскопошил вкривь серафима, консервных персиков спиртным наскрежетав дилинь-дилинь по серебрению бокалов, сном изнутри неощутимо, ждал Ангел Ночи, балюстрад авангардистским полотном, от кабаре двойного зала витых электроканделябров многоголосьем продвигающийся, Вардемен зазвал valet de chambre, подряд очелий жемчужных гущ плюмажей абрис, вскользь именуемых сарсаном обитательниц шкафов и несгораемых панелей, резных с удобствами простенков, любой для крыс авангардизм лишь ужин маслом по холсту, где абрикосовое брэнди шипучки ставилось оттенком, а подслащённый самогон шёл на стеклянных форм разлив, как абрикосовое брэнди, их милость фрачно с бонбоньеркой да винной брошкою ко грим-уборной Джералдин вползал о щель проёма, терцеронку застав у вычурной примерки, наряд манерой Жози Бейкер, под стеклярус перьевым убором карнавально-звонким венчало смуглую танцорку изящной роскошью поддельной вслед копчёнки амплуа, барон, огладив лессировку, сверял поверх на вкус прогорклый бурлескной юной исполнительницы скул и шейки пот, врозь кипариса меблировки, до медных гвоздиков обивкой дрянного кожаного кресла, замечая паспарту фотопортретом, саквояжно девица вынула к загривку толаи маску пилозубую среди плетёных косм, ревю личиной эпатажной, кордебалетно-ритуальной дразня их милость, по объятьям возражавшего тесьме, кариатидам не пристало толпе бисировать нахальной в канкане пригари дикарской, бусы жил клыков трепля, вразрез шерстистого оскала у лакированных столешниц, наречье примесью тагальского от куколки ловя, волчок одиннадцатилетний дерзнул из шкета новобранцем для медвежатников заделаться, гарсонство позабыв, не дурно впрок бы отчихвостить, разгорячённого поганца и бесноватого до степени известной сорванца, по Тэрри-Хайрэму бы тростью, ведь затыкание цветного, для спиртовозов-янки принцип, возведённый в абсолют, барон потомственным виргинцем на оскорбительное слово, к зачину выпоровши Джералдин, чтоб следом искусать её седалища границы, швырнул кайме бронесалона автомашины узкофарной Kissel B-75, из лунных северных кварталов москитно-проволочным звоном оконных сеток, дребезжащих под курортные ветра, приметил юрко славный малый штрих глянцем бойлера снаружи, фасоном Юджина и Кэлло мимо дверец отличив, сестрою старшею изруган, верзил гурьбой обезоружен, в костюме-тройке не по росту бил манжетами штанин, ребячьей лютою натугой, вертясь у фетра шляпы взрослой, что скосом влево непомытой головёнкою сползла, кляня бурлескную танцорку да насылающий в причёску ей батальонно куклуксклановцев, сновавших при глуши, кокотка смуглая оборки трепала вскользь орнаментальной хлопчатой блузы, над саронгом узких бёдер до тахты, вздев побрякушечную радость постельных вшей, как величали среди трущоб в пижамах кошкиных гостей ночных девиц, за ослушание наградой Калама Лоа пилозубо личину яркую толаи перед братцем надевал, ведь много ль толку от шумовки поверх картофельного супа, что свайным хижинам бамбука сбыт к тайфуну опахал, где Тэрранс-Хайрэм под муштровкой, визжал, усердием растерзан, вдогон стегания безбожного подтяжек и ремней, лишь только пепел бы чадящий не затерять на контроверзах чужим слугой кабинных лифтов да вращавшихся дверей, кастет, латунью волн блестящий, убрал огромный камердинер, от полисменов экипажа самодвижущегося, вкось грузового Олдсмобила спуская чучельный зверинец, тень вислоносым расшивавший мегатерием для нужд спикизи мимо гущ опилок, без ширм Детройтскою Воронкой, под связь цветочного торшера и цветочницы корзин страны хромой, в которой дамы, сплошь принимали ванны звонко, тем на поверку разбавлявшие спиртное к вентилям, Брюхатой Фрэнчи нрав упрямый под свирист Кэсси Щекоталки разнёс хрустальный пузырёк духов от Вардемена лап, властолюбивая задира вперёд сокамерницы свалкой измолотила меблированные комнаты для встреч, когда в шофёрской, по мундиру налакированной фуражке всю каталажечную шушеру отбросил Двереног, меж тем спесивица-хлопушка с фальшивым жемчугом врастяжку при косметической шкатулке на цепочке уплелась, до губок слизывая мушку, поверх карабкаясь галантно об антрацитный фаэтон ветшавший Gardner-Serpollet, подолом вровень плиссировки стянув кутилу, видом франта, закинул даму на плечо оленьей тушею барон, давя зубами окантовку, вспять комбинации смутьянки, тащил девицу сквозь амурное сношенье мадамист, черты бутлеггерши качаньем от привереды к содержанке пленяли ей овладевавшие томление и Корд, что рассыпал дугой в стараньях, у крепостей авиабомбы, эмансипация, ликёром натиравшая сосцы, поверх щипцов жевала кексы обворожительным апломбом вдоль самогонных рандеву без адюльтера визави, порт-сангари коктейльной смесью остервенело распивая, контрабандиста приводила в изумленье, почему орех мускатный или сахар, с шипучкой страсти вызывая, столь будоражили симпатию, когда повсюду есть соединения, размахом цепей химических извивов, превосходящих безобразностью эффект на организм, хлопушки взбалмошной да склочной лафитник ёрзал переливом среди ключиц, где словно что-то возгонялось о нагрев, клаксонным треском полуночным, взвихрив монету, квартирмейстер топорщил гурт, аверс и реверс вдоль игры четвертака, у прорубаемых киркою торговой браги чанов плеском стен кубовых на искорёженную медь змеевика, разрыв обмазки пеленою к щелям от нитроглицерина звенел подряд воспламенителей из грохота кувалд, швецов, курков да лесорубов тушуя смрад автомашинный, вкривь произвола закоулочную шушеру измяв, стращая должников под клубы в хмарь колотушкою лиддита, на телеграммах из Японии от леди-удайдзин для лупоглазых мичиганцев пальбой винтовочной прошитых да надевавших исключительно ёфуку врозь аллей, полковник Левенворт, у станций боепитанием снабжавший ликёрных штопальщиков джентри, направлял частям Caudron C61, отгрузкой аэроплана раскрывавший огнеприпасы фюзеляжа к трёхмоторной череде, с порога Корд ощупал блузку в поносной луже находящий забавы судорог поддатой шалопутки вдоль зверей, халикотерия громады по шерстяной гривастой чаще исцеловавшей ворс, обпрыснутый в растворе мышьяка, тряхнувший рвотой мимо яда свою симпатию, Вольтерчик за каучуковою грушею клистирной поспевал, ей разъяснив, что спины чучел, среди вредительниц оплечья нетрезвых лазаний обгаженно-влюблённых протравил, отдав бутлеггершу подручным, вглубь кроманьонцев размываясь, обсидиановою пикой и дубиной костяной рубя подранков, за угоном брикеты торфа возвращая, сплошь начинёнными асквибо монреальским вровень фур, когда распивочных салоны мотоколяскою Car-Nation от арьергарда мажордом поместья сухо навестил, карминно-винным фраком сблизив швы золоченья, по-медвежьи у лонжеронов неохватный длиннорожий Мэйнард Стоун, защёлки выправивший снизу, от контрабасного футляра достал штампованной громоздкою трубою кожуха обвод ручного пулемёта, фокстротом гильз по тротуару избороздивший рэкетёрство через верхний барабан, затвора Lewis проворотом, вслед крепежей на механизме, фигур обуздывал стяжательские прихоти свинцом, джаз распустивший бурдюками из оркестрантов антрепризы, в моторизованной коляски четырёх цилиндров гул, над гарнитура желобками галтелей тиссовых звучало толканье возле медной пагоды для горстки папирос, и вразнобой колье парюры о рык Франчелии бренчало, мерцая плотскими утехами зашторенных гардин, любвеобильною фактурой поверх краплёных чресл баронских, раздумав, нежели ей праведной затрухой вековать, хлопушка взделась парангоном из флягоносной самодурки, пока собрание хвостов бродячих кошек выдворял их милость нишей гардероба да сперсер бестолочи юркой, на платье бархата с горжеткою собольей разменяв, у переливов бесподобным кофейно-вайдовым шанжаном презентовавший для симпатии бликующий наряд, из полированной шкатулки за морионом филигранным огладив туфельки узоров ар-деко по каблучку, среди брюзжания проулков, что люди старого закала враз пожирали горы кала, сноровистой пятернёй таможен или пивоваров, она на стук определяла по жбанным космам содержание спиртного в шантрапе, за локоток четой бульвара гуляя с Номером Девятым, пластрон сорочки накрахмаленный визитки тона шерл вольнолюбиво изминала к буграм постельного наката, лобзаньем вздыбленного контура его полукальсон, в матёрой лапе задрожала, себя терявшая подспудно железным склинчиваньем, будто псарных чресл до обручка, у площадного мрака гамом колёсный скрип направил судно теней двухмачтовой японской джонки уличной толпе, огней бенгальских панорамой летучий шёлковый змей вился, пернатой зыбью от шестов над лампионами тётин, причёски маэтатэгами среди колоссов модернизма вдоль сбора корчей омотэ задрапированных личин, узлы сёдзоку одеяний, за чёрно-красные мундиры галунных петель офицерства Мэйдзи, ниже хохолков плюмажных кепи золоченья, в четырёхструнных лязгах бивой итимэгаса дам вуалевого полога к номэн, у разъездного представленья гранились отзвуки цудзуми, тесня бамбуковые реи о торчащий кверху нос, раскрыв циновок оснащенье, патрон с бутлеггершей при шуме, сплелись нечистыми до вечера, за мглистый такелаж, из авеню пересечений штрихами города-курорта зеркал витринных рестораций, по кортежу вышибал дуэтом фар проплыл Moon Touring смышлёных бостонцев от Гастин, завидев Номера Девятого, к Франчелии перстам вслед бронированного Kissel, на луч браслеткою запястья, двойным салоном отгораживаясь, B-75 шестицилиндровый слоистый мотора рокот чёркал рядный, лощёным выездом подпольщика, рыхля шершавый взрыв миротрясением рессорно, шрапнелью в смокингах парадных, от плутовской машинки, сбитой из винтовочных гранат, под захлебнувшимся стартёром, на рёв коленчатого вала, сквозь многостворчатые эркеры второго этажа глухая взвесь у трещин дверец осколков россыпью блистала, вкривь пневматические шины каучука изодрав, багряно капая за серьги, к разрубу мраморного дога, стеклярус платья красил вышибленный брючиной сустав, поршнями клапанная встряска звала коляской понемногу, ребячьей или экипажной, инвалидной наконец, о вытекающую смазку торчавших патрубков дорогой, которой плугом брёл в ладони Присносущного резец.

["Bibabo Bugaboo", Michigan 1952, Ladderstep #66, Patti Page "Mockin Bird Hill", Jo Stafford "Early Autumn", The Pied Pipers "My Happiness"]
Тумбовый телеприёмник Du Mont растровой чересполосицы фон преображал в чёрно-белую мультипликацию о суете, вёрткой артели мишат к частоте, шастая скатертью гряд на мелодий трезвон, до появленья гостей копотнёй, заполонив ресторан Форки Джойнт, пудинги и бланманже покоряли сквозь блюдец при чашках сервиз, около радио Howard реприз, между подсвечников ужина бронзы каймой, полные вихрей мишовых отваг, взвод стололазов, чьи глыбы чердак, под снаряженьем булавочно-нитчатым тросы цепляя вдоль круч, на переправу скитальцев о луч, сверху тарелки сородичам подали знак, ворот шурупно-катушечный встык, резво скрепляя, тянули мосты, дамским чулком, брючным поясом, лентой букетной и галстуком сцен, хижины из тарталеток для смен, при растащиловке от подвесной высоты, каждый салфеточный тканый шалаш, лестничный переметнул карандаш, где малышата, катающие карамельку, ватагой зовя, Алми, и Бенчи, и Кэттли под вязь, мимо расшивки толкали орешком грильяж, Спаркли, и Чорди, и Хитчи вокруг, Дэнси, и Фэнси, и Джаззи натуг ёрзали ножки, и Пэнги, и Трэми, и Свопи, и Рибби свистя, в фантики съеденного, шелестя, сплошь разодетые, чтобы комком на испуг враз притвориться конфетой могли, туго облопавшись впрок, забрели, к супнице чаудера Алми и Бенчи, над ложкой усевшись вдвоём, левого чуть разморило нутром, пяточки квёло болтая о плававший лист, шапку обёрточную уронил в густо мельчённый картофельный ил, тут же орать принимаясь, что ввек мармеладкой чудесной не слыть, Бэнчи для Алми выказывал прыть, через варёных креветок вприпрыжку решил он раздобыть малышонка убор, между кусков одолевший простор, супом канадским, вдоль крабовых ломтиков перебираясь на лук, чаудер напенив бульоном о стук, фантик-шапчонку поймавший сквозь блюда фарфор, зрительским чавканьем вправлен щиток, сетью помех в напряженья скачок телеприёмник Du Mont Clifton RA-102 за щелчком круговым, прежней настройкой под звона режим, шаркал двенадцатью дюймами наискосок, Чорди, и Спаркли, и Кэттли собой выезд почтили стола заводной, где музыкальный шкатулочный-ёжик, о ворс тормошимый ключом, правим сноровкой был над пирогом, ниже сифона к телятине, крем заварной, воз миновал, по десертов рядам, при серебристом ведёрке для льда, мимо сверканий шампанского, сборищем взбив желатина батут, сахарниц кубики горкой за брют перегружали воришки до гамбо пруда, через латунь в Кадиллак 60, ёжик мелодией шёл без преград, нотным ключом подводимый и курсом у трубочки ставимый вбок, Чорди, и Спаркли, и Кэттли скачок бравых стаканных ныряльщиков звали подряд, книзу соломинки дышащих вплавь, сласти пирожными, россыпи явь, трёх малышат подманило безе с конфитюром, у взрослых мишат, ряженных на подражанье бригад киногероям экранным, актёрский состав, из кларкогейблов поодаль суфле, за хэмфрибогартами к дефиле, где ритахэйуортши с лорэнбэколлками при авагарднершах в такт поз бинговкросби фасона стиляг двигались шляпно-игрушечным лоском ролей, следом дубинки горчицы качнув, Чорди, и Спаркли, и Кэттли, смекнув, трубки-плевательницы, начинённые перцем ловили вблизи звёзд охраненья, готовя визит, чтобы к печёным корзиночкам впрыгнуть, мелькнув, только лишь фантичной шапкой одной, мячик-пищалку седлали гурьбой, за канапе от филе и лангуста гарнирного юркнувши встык, шустро избрали копчёный язык лучшей опорой разгона ватаги лихой, Дэнси и Фэнси, привыкнув трикрат славить потехой крылечных мишат, в шубках собачек мохером, кедровые шишки дугой про запас, у ресторанных катавших террас, начали фольговый платьев блестящий каскад лорэнбэколлок честить ерундой, за каталог Sears & Roebuck вознёй строили рожи к почтенности дамской, надевшей от кукол парик, да обводившей сквозь вафель бутик между помады лежащей глазёнки стрелой, знаться ль для воображал моветон с тумбовой стайкой безвестных имён, клея о тюбик наддав, ритахэйуортши до зубочистки штрихов, каплей сажали дуэт сорванцов, чтобы мишатинкам те не марали шаблон, Джази и Хитчи среди кинозвёзд шмыгали через половничий мост, впредь окрещённый Великим Половничеством возле пунша низин, у кларкогейблов горчицы дубин, ждущих к засилью ещё не поднявшийся тост, Пэнги и Рибби орехов щипцы облюбовали, держа леденцы, над едопадом столешницы края пискляво-мишачьих орав, сталкивая, будто кованный шкаф, сахарные да хрустящие яств образцы, Свопи и Трэми пихали о сброс ломтики в грузовичковый обоз, под алюминия кузовы, тягой впряжённых фигур заводных, полня ботиночек скрип жестяных, бряцаньем гулким звоночка портье у колёс, радостная малышня, ширя след, визгами скатывалась на паштет, высчитав, много ль пирожных безе да суфле к мармеладу нести, стоило только обслуге зайти, всё притворялось неслышно горстями конфет, блик деревянного корпуса вжал перенастроенный телесигнал, Джоуэтт Юпитер оттенка начищенных вилок эмалью пурги, корчил январскую ночь вперегиб, многоэтажный тушуя квартал, зданий кирпичных вуаль авеню снегоуборщик проскрёб на корню, сапом лопатные чистильщики у гаражного съезда ворот, автостоянки сугробов налёт, инеем сонно ветвящуюся простыню вычертил аккумуляторный свет, гладкостью панцирь обводов Muntz Jet, под немигающий взгляд Тромбониста, нанёсшего поздний визит, вскользь меховой ольстер габбро подбит ватой к плечам, без того неохватный портрет сделав гротескно-огромным в раскос, из Jowett Jupiter выбрался гость, за откидной алюминия кузов, поднявшийся вместе с лицом фар к радиатору верхним узлом, свёртки нащупывавший о переднюю ось, грея флэтхэд четырёхпоршневой, две кобуры отцепив глубиной, перестегнул Банка Крови посыльный до бронежилета в пальто, неотключённый ловя обертон при силовом агрегате купе частотой, кожей змеиной мерцавший салон, для пассажира чехольный велон, грязью промазанный клейкой, гасивший фонарь, Тромбонист отшагнул, ставя дорожный башмак ниже скул правому ободу Мюнца, усевшись в наклон, снегом присыпал машинный капкан, двинувшись под круговерти буран, за ледяные наросты карнизов, из адреса морщил блокнот, от вестибюля кубизма панно, старый портфель у дивана, искомканный бланк, вправо ячейками строй жестяных корреспонденции меток стенных, запахом пота оттаявшие хлопья с шубы, цементный подвал, сквозь бельевую корзину оскал, зыбью ряды барабанов стиральных пустых, фетра бесстрастностью тени ко лбу, гость изучал бибабо Бугабу, странно валявшуюся, кто-то будто по карточке сладить решил, оттиск тоннельной заблудшей души, мимо шипенья детандеров через трубу, на магистральном ветвленье колен, лифт уползавший об антаблемент, звон серебристой ленивой пружины, к ступеням гулявший мотив, арендодателя впрок навестив, мягко вводил дубликатом ключа инструмент, сведения невзначай почерпнув, квартиросъёмщицкий штифт отвернув, зимнего ольстера крой Тромбониста колоссом почтил коридор, глыбой беззвучной вплывая о створ, парными L-35 Valmet Lahti скользнув, по отраженью прихожей внизу, студень жующий, из Каламазу, драный копар на всклокоченном, щёлкнул, сменяющий диапазон тумбовый телеприёмник Du Mont, хруст филиппинца по креслу, скоблившийся в зуд, рыхлой зевоты лилась широта, точно распахнутый треск дверью рта, тьмой визитёр интегрированные глушители переводил, мимо кашне исчезавший настил тонких снежинок, передней зеркал теснота, сточный обжора у слив для желе вафли сгрызал над сиропом о плеск, не различив полуавтоматические пистолеты внутри граней трельяжа, крутя попурри, между отладкой волны, за проём силуэт, близившийся немотой, под стволы, Blatz до фруктовой тугой пастилы, слой тараканов поверх отварной абрикосовой гущи из лап, чих корнеплодной шипучки врозь рамп телеэкрана, подряд огибая углы, L-35 Банка Крови стрелок выставил, метясь о правый висок, лазавший пальмовый вор сталью кухонной раковины, чередой десятиногой, под гранку резьбой, за холодильник принявший упор, ждал бросок, из Батон-Руж длиннохвостый тапёр, натренированный корпус декор между гостиной к бесшумной насадке Hamada железом держал, студня извне ограждавший металл, под офицерского Type Automatic затвор, геометрический отсверк штрихов, через побоище двух молчунов шаркал среди шифоньерно-сервантной метели навскидку свинцом, квартиросъёмщицкий дёготь пятном, возле софы, до огня с упрежденьем рубцов, шахтного мусоросброса гортань, плеском о донную ваксы лохань чавкающих переливов цепочных гул исподволь взвода курков, лестничных маршей пробеги рывков, бронежилетных пластин гематомы за ткань, мастером старого толка под курс, взбрил Тромбонист Valmet Lahti на спуск мимо провизора рейсом к прозектору, в Лема двубортный пиджак, о нагреватель погнав сквозь чердак, водонапорному резервуару под груз, вальщицких L-35 интервал, грея японский Hamada за шквал, при однокамерной трубке из восьмидюймовый насадки ствола .32-го калибра, вздев лаз, спрыгнул настройщик роялей в ступеней провал, ставший к пролётам зазор умножать, ввёл под ореховую рукоять кромку отъёмной обоймы, патронника выбросив гильзовый блик, мехом пальто через вентильный стык, о Тромбониста затылок сажая печать, встроенный шкаф для белья раздвижной крепко набит полотенец тесьмой, шлейф душевой сетки между фаянсом поддона, роняя вблизи от Valmet Lahti вставной магазин, под интегрированные глушители спазм, кафель, глотавший багровый кошмар, возле напольной решётки, бульвар, припорошённый среди черноты к занавескам, венозный туман, дёргал смесителя пробочный кран, в зимнего ольстера мокнущий шарф, Лем пропускал Тромбониста обвод, L-35 вскользь шатавший расход, лифта кабины смещая ажурную створку, для гостя зажав, спуск выбираемого этажа, где визитёр Банка Крови дремал под отсчёт.

["Bibabo Bugaboo", Kalamazoo 1952, Ladderstep #65, Jo Stafford "Shimp Boats"]
Зеркал витринных луч к песцовой шубке, зимний ток о свес плюмажный, взвив квартал многоэтажный, пломбир креманки дамских силуэтов щерил зубки, врозь метели съёжив юбки, Грэм Голливуд чернильный вензелями, отперт из каймы плафонов крон жемчужных, распушённых, шуршал снегопогрузчик транспортёрными скребками, улочки рыхля следами, гидрантов хор бульварных затаивший, эхо линий перекачки, где танцоров не испачкан, среди киноухмылок авеню контракт афишный, льдинками по стылой жиже, канализации развёртка зданий, муфты, тройники, прокладки, сонм водоразборных кранов, стеклярусной пургой сосулек вровень расползаний бойлерного нагреванья, домохозяйка, сплюнув кровь от щётки, выдула птифур обмылком, щурясь к подвесной сушилке, трясла резерв спиртного через раковины глотку, солистка, издразнив решётку, финаналитик ворошил над рантом, верхний край передовицы, очеркам для инвестиций направил деловой понос акцептов коммерсантских, брызганья слывя гарантом, под гидравлических затворов образ, выгнутой трубой фасонной мимо колоннад фронтонных, клозетных чаш фаянса учреждений тёрлись позы, словно бы к небесным розгам, ватерклозет готовил монтировщик, строй выплясывал тоннельный теплотехников котельных, всё чтоб гигиенист, ветеринар да морд рихтовщик, дыркой сесть могли на ощупь, весельем катышей об унитазы, вширь потоков магистральных, нужд хозяйственно-фекальных, взвихряя забавлявшиеся каловые массы, бил прогресс в ночные вазы, бачка смывного клапан размыкая, пробочных струй заграждений писк восторга испражнений, рулонно-туалетными салазками болтаясь, гнался без конца и края, порошей фуры между тротуаров, ластиком затёрши будто, хлопья ворожбы лоскутной, свистели гляциологу в кашне над портсигаром, около седалищ пара, горжетки норковые при румянце, дамских плеч без френча клиньев, шляпки из тафты к машине, торпедный Мюнц Джет люксовый верньеры правил станций, щёлканьем по резонансу, манто соболье возле несессера, кассовому аппарату шустро отмерявший плату, расчётчик хомбургом волненье затенял до адюльтера, мимо куржевины скверов, за шевиотовым пальто с каскеткой, радиоприёмник сунул, вспучив саквояж колтунно, чертёжник под заснеженными клёнами проспекта, не снимавший этикетки, убор носившие при левом ушке, мех ероша пелеринный, дамочки у магазинов, носишкой придыханья кругляши втерев снаружи, клацали по безделушкам, среди аллей часовщиков пихая, выкинув портфель с налёта, честерфилды, дафлкоты, отшвыривались прочь, кривые тапочки вдевая, сквозь пижамы залезая, упрятав сеточкой взвесь шевелюры, глинистой сверкавшей гущей, ванну принимать берущий, гидролог, оребрённый шланг насадкой арматурной, рожу окатил прищуром, буран кишечный выдавив собою, мисс отсмаркивала сопли, выше ополосков тёплых, двухвентильный смеситель тормоша, узлом настроив, ситечко придушевое, что амбушюр настенного крепленья, роторного диска гнёзда, кафель заливая в проблеск, использованно-смытое тампонное вращенье, при щетинистых коленях, страниц обрывки дёргал на подтирку, газы распустивший скульптор, мир ваявший смрадом пульпы, рвало среди пирушки манекенщицу обдиркой, санфаянса пассажиркой, у растворителя жир под отрыжкой, противней налёт истаял, кухонный слой отскребая, выхаркивал табачную мокроту через грыжу, избранный префект с одышкой, водонапорный гам резервуара, вглубь колодезных насосов, перед крестовин износом, фабричной хмарью из грязеотстойников товарных, до сифонов писсуарных, звучал о каждый питьевой фонтанчик, мимо чугуна подвалов, сквозь журчанье уриналов, сияя групповым стальным корытом на откачке умывальников собачьих, биде почтив до взмаха к нержавейке, лезла половая швабра, лужи вычищая абрис, при стуле электрическом следы тушуя клейко, дрыгалась железной шейкой, обводы Джоуэтта Юпитер тоном, сношенный костюм бостона исподволь толкли разгоном, двухместного купе из алюминия клаксонный гомон вился торсионный, у перекрёстка за ветвей опокой, хвойный шлейф домов молельных, бирж, купален, богаделен, курчавился о всякий между эркерами портик, мглой промёрзших водостоков, среди гурьбы вечерних туалетов, публика вращалась к плектру, звёздно, броско и эффектно, исторгнув от себя прямой кишки одним комплектом, лучшее в сливной коллектор.

["Bibabo Bugaboo", Michigan 1949, Ladderstep #63, Sons Of The Pioneers "Tumbling Tumbleweeds", Dick Haymes "Little White Lies", Patti Page "Goody Goodbye"]
Штольнями перерытый склон заворчал копной между звеньев, гусениц проползанье на донном крене, избороздило прутья сумаха, берег взрыхляя хэмлоков гущей, брызги по илу грязью, сменённой к зыби растущей, морды клин металлической лупоглазой тьмой ограняя, Liberty V12 ритм жижей края, бронемашины корпус в шесть ярдов, свечи пружинных стоек подвески тягой надсадной вмял у разгона сквозь перелески, Хэберлер, отмыкая лаз по амфибии, выдворяла жупелом гул Нездешнего от вокала, мимо хранилищ фермы общинной вёл Тэрри-Хайрэм старый фольклорный дёготь напева, был пастухом он, рвал сикоморы, Christie вой, нагнетаемый колеёй под смех фронтовички, шляпу Оз бросил искоса мелодично, ведьмы убором впрок обрядившись над просмердевшей гнилью копара, студень пузатый сшил ночь эстрадным репертуаром, силосных башен-бункеров элеваторы подвесные, ржавчиной пресс-подборщики строевые, бороновальных тракторных зубьев лом до сарайных створок проушин, сеткой фонарной тропки компоста душам заблудшим, странника бесноватого мельтешение врозь комбайна, треснувший дровяник хромой огибая, к недоуменью от недоумства пугало встретив комбинезонно, пастью шерстистой халикотерий свис перед кроной, осени шорох каторги возвращавшихся одряхлело, нищими, подневольными да с опрелым пенделем вровень задницы чахлой, падая молча на удобренья, лёгши буртами, в жёлоб корытный для поколений, ретушью наготы молитв клокотание тёрло спаи, влажные культиваторы задирая, проволок взвила кипы шипами, званных премного, избранных мало, стерни колосьев шла за жнецами и подбирала, Господа назорей чумной у ботвы скользил полем лётным, в свежие насаждения рощи клёнов, Дэвуатина списанный абрис транспортной груды аэропланной, около стали Грюммана смерив облаком чанов, комлево шрамы липкие над бидонами сок древесный исподволь охры шелеста полнил тесно, выпаркой через сахароварню, мимо охлопьев сцеженной кипень фермеров оттиск лил при табачном угольном сипе, клёновый рафинируя загущаемый ток сиропа, шастанье ведьмой Хэмилтон лезло в копоть, бойко мешая варево чана, паточной ниткой сахар тянуло, полугаллонный запах кувшинный дном отчерпнуло, ваксенной жухлой пустошью замечающий возле склона, хлипкий дом, наособицу искривлённый, эдвардианской глыбы дощатой, где проседало время под штольней, морок на рамах вглубь заколочен, ждал бесстекольно, эркеры свилеватые швами дерева, через клинья башенок за отвесами гонтовыми, сласти глотая, вил Тэрри-Хайрэм сказочный гулкий с пальмовым вором дёготь напева, был пастухом он, рвал сикоморы, зыбкие подрешетины над стропилами в мизансцене плавностью реостатного освещенья, Welrod оставив без испытаний, шаркал глушитель об Iver Johnson, смазкой ружейной около Walther P38, штопальщик Банка Крови при штангенциркуле у обмера, выкрутив переломного револьвера дульной насадки стёртую пробку, мимо портфеля комкал резиной, морща погонный исчерна-бурый плащ габардина, ведьмой Оз Тэрри-Хайрэм взял контур Вальтера Тромбонистский, дёргая шалопайства гам целью искры, профиль торпеды, шкафа резного в мордах сатиров отперши створки, бронежилетов ряд гардеробный щурил подборкой, голосом смуглой Джералдин под шиньонами куафюры Гибсона леди двигалась гладь фигуры, тюль порт-букета лифом зобастым, к автомобильной снятой вуали, блумеры шёлка тёмных шальваров мягко ступали, логово миазматика разнести черёд подоспевший грохался о спарьёвщика розыск брешей, камень свалился с сердца до почек, там, где лесами капищ Баала шалых пророков резали всюду на пьедесталах, может лишь человек желал мира грёзой столь благовидной, впредь его не старавшийся и достигнуть, только затем, что страхом потери собственных истин бойко гонимый, он разлетался в существованье шаткостью дыма, если же суть пещерного устремления устремляться, значит, весь древний смысл его опасаться, за филиппинки речью Нездешний странно буравил тон филигранный костюмировки дамского взвода эдвардианок, Милдред, Фэй, Эдна, Клементайн и Сюзетта шли статной модой, платьями, облегчёнными для налётов, чучельных цапель крыльями шляпы к ленте гипюра туффы-хохлатки, прядей волнистых топкие гребни мимо укладки, рельсовый у настольных гор электрический строй вагонов, близостью заведённого патефона, ларем железным Трансфузионной Аппаратуры скотозабойщик прежней танцорке Джералдин выдал груз подзамочный, чиркая о затворный бег по скользящему гильз отводу, дамочка врозь канадского пулемёта, Huot-Ross подбила четвертью сотни колких патронов для самострельной пробной винтовки тяжеловесной, взявши прицельно студня Оз нефтяной убор, издырявила сверху братца, ствольный зев дыбя, созданный по заказу, Милдред обойму Howell вправляла, на .303-м Брэна калибре, перед Сюзеттой блок оребрённый LMG 30, пуговки вдоль сапожек мисс, декадентской мглой у нарядов, дам блицкриг Тромбонист увёл к листопаду, Ангела Ночи смутным аграфом талий корсетных непротивленье, щели настила за каблуками пили томленье, следовал Тэрранс-Хайрэм Бёрн манекенов сном лиц бескожих, туловищ киноварных мышц тени множа, противогазы щупая вровень слепонемых жил, у подбородков, Duiker II сверил фильтрационной нижней коробкой, вентили умывальника прикорытных брызг для общины, ямины выгребные под корточкистов, сортировальной горки молчанье к пятигалонным фермы бидонам, зернодавилки в буковых рощах смог отключённый, гусениц верещанием скоростной тягач за селитрой, двигатель Waukesha взгрев по цилиндрам, Фэй из сарая эдвардианкой растормошила гвалт High Speed Tractor, артиллерийский пар M4 скорчив о такты, странника бесноватого извихрённый жбан прочесался, рытвины мордой выгнувши над оскалом, стёжкой носился из прозелитов да обалдуев сажи кошачьей, аспидных досок будто решённой дряхлой задачкой, Венди Своп, восседавшая луговинной тьмой, наплетала клён венков и нужду струёй оправляла, за Кеттенкрадом горно-десантным, радиоволны звали к паролю списанный Грюмман с Дэвуатином лётного поля, мойки шланг на давлении вжала Хэберлер при цистерне, корпуса у амфибии чисткой мерной, тмин колотивший палкой Заветов, ёрзал копаром сквозь переборы дёготь напева, был пастухом он, рвал сикоморы, плёнки слой над фуражками, луч капелью вслед макинтошей, чавканье прорезиненной клейкой дрожью, мимо тоннелей сточных каналов свору мальчишек встретив считалкой от филиппинца, щеря кудлато поступь вразвалку, жупела труб коллекторных эхо шлягеров кралось в гриме, хлюпая за колодцами смотровыми, резервуарный грязеприёмник на резонансе к жиже фабричной множил фекальных вод обмуровки гомон кирпичный, начерно Тэрри-Хайрэм Бёрн стал таращиться изумлённо, свес чехла рассмотревший до лент картона, из упаковки вынув детройтский тон зут-костюма щёгольской моды, габбро фланели при золотистой вшивке обвода, джазовый, all-american, для эстрадного выступленья, накрепко отутюженный к пёстрой сцене, широкополой шляпы из фетра ваксы плерезной сочные искры мимо разлатых по канители брючин с кулиской, выпрямив крой линейчатый пиджака-пальто антрацитом, ярдовый свес цепочки от колорита, студень кудлатый шиком фланёрства впрок облачился, туфли фасоном пиковых клиньев ловко шнуруя, одеколона грушей сверх надушившийся, при открыточке Банка Крови, рожу вздел, бритвой Remington подготовив, о водостоки прочь разгоняя шум револьверный стайки патрульных, вёл Charlton Mark One мимо футляра лязгом пилюльным, тесно сжав пистолетные рукоятки за оребреньем, лёгкого пулемёта рык драл колени, под ожидавший Airflow CU сдвинув решётку лазом асфальта, студень взбирался через мотора темпы контральто, сквозь тандем Siemens Jupiter гидроплан Дорнье по штурвалу, датчиков навигацией у сигнала плавая в тучах дебрей осенних, высотомером из отклонений, переменивши курс на Вайоминг зыбью делений, взявшие Бугабу под рейс, авиаторши-ветеранки дёргали Philip Morris от струй жестянки, дымной вуалью, что распростёрта через пустоты Божьей десницей, землю подвесив изборонённой бездны границей, штурман где стал причисленным к награждавшимся звёздным правом в облако гадить ангельски для забавы, Хэберлер ткнула даму-лётнаба, точно сонливца вахты собачьей, траверзом слева до среднеплана вскрыв перехватчик, младшего брата Кёртисса замечавшие при трещотках, Лотербер Калеб вёл на цель корпус лодки, Saunders-Roe Cloud A.19 рёв двухмоторный взбривши Галгалом, Darne Saint-Etienne под синхронизатор ленточным шквалом газовой автоматики изрубал огни лонжеронов, счистивший дребезжание элеронно, очередями бил сквозь пропеллер, Soloturn метя глыбой воздушной, вздел у гашеток подкилевую авиапушку, Уинифред за Симоны крик, проскользнувши до трапов лючин, джаз-певца разодетого смяв подручным, вширь гидроплана Do.R4 палубный ставя Type M2 Becker, гнула вертлюгом подорудийно в среднем отсеке, лётчицкий Метлохвостки лязг передатчиком из ватаги треска пуль для Нездешнего зут-стиляги, 5-зарядной Бойса винтовкой Мисси Вальп трелям гильз отвечала, шлейф керосина вровень консолей режа накалом, ёрзанье в бронебойной мгле авионикой мимо риски, куколке бередя кожан бомбардирский, цепи трассёров на перегрузках горку взрыхляли после тангажа, встречно играя лаком пилотской тёртой фуражки, исподволь Калеб Лотербер правил кованно через ритмы лопасти радиальными Armstrong Siddeley, надкрыльевые стойки моторов от фронтовичек сплошь изъязвлялись, креном виражным сверху фугасных призвуков стали, рыскавший полупетлями, гидроплан Dornier мушку сдвинул Беккера перфорацией магазина, сколы закрылок возле консолей на пулемётный тон у загривка, щеря кабинный дюралюминий бронеобшивки, лающий гомон Soloturn об амфибийный Saro Cloud, компасным указателем, будто скаут, хлябей созвездий профиль Галгала у ложемента скоростемером, Darne Saint-Etienne грел к облачной массе чернью барьера, издали бортстрелком дробил поршневых узлов трафареты Сэлема сыном тучный фат разодетый, хрипло кромсая авиапушкой до моноплана шатких вибраций, бронефонарь вглубь трещин приборных A.19, лётчица скосом шляпки грань отклоняла по развороту, шварканьем жил снарядов Boys к пересчёту, за огневые палубы точки люков отверстых вился задорно дёготь напева, был пастухом он, рвал сикоморы.