Узники ржавой планеты. Глава 7

Глава 7. Вдали от всех

Интересный факт:
на самом деле, Койпер утверждал, что скопления малых тел за орбитой Нептуна,
которое будет позже названо в его честь, не существует.

Условный график обитателя ракеты состоял из четырех частей: сон, тренировки, прием пищи и свободное время. И если с первыми тремя пунктами они справлялись на ура, то свободное время, которого нормальные люди ждут с нетерпением, все больше напоминало пытку. Чем дальше ракета от Земли, тем больше задержка связи с центром управления, тем больше нервозность. Через месяц каждый отдельно взятый космонавт считал своим долгом проверить все жизненно важные показатели хотя бы два раза в день. Это превратилось в какой-то безумный ритуал, остановить который никто не решался. Макс с закрытыми глазами мог нащупать датчик углекислого газа на приборной панели. Однажды он одновременно с Аней оказался в злополучном месте. Повисло неловкое молчание.
– Решила вот немного прибраться в рубке, – указала девушка на влажную тряпку в руке.
– А я хотел связаться с диспетчером, спросить, нет ли новых сообщений от Илюши или Лизы…
– Хочешь поговорить об этом?
– Давай. Есть еще тряпка?
– Конечно, специально для тебя припасла, – улыбнувшись, Аня зубами вцепилась в грязную тряпку и разорвала ее на две части. Один из кусочков она протянула мужчине.
– Все настолько плохо? – Макс бросил печальный взгляд на серые комочки. Девушка кивнула:
– Я пыталась себя занять весь этот месяц. Знаешь, я наизусть уже знаю все истории, которые когда-либо рассказывались на этом корабле. Я скатилась даже до того, что начала общаться с Рыжим, и ты не поверишь, теперь он мне кажется вполне себе образованным, нормальным парнем! Остается только надеть скафандр и окончательно сойти с ума в попытках понять адаптивный интеллект Алисы! Я никогда не думала, что изоляция так сильно давит на психику. Каждый день ты видишь одних и тех же людей, нет места, где я могла бы от них спрятаться, я даже тебя начала избегать!
– И смотреть на приборы… – вздохнул мужчина. – Надо что-то с этим делать.
– Надо, только что?
– Давай составим график, будем проводить научные исследования, как это делали космонавты прошлого! В медицинском отсеке есть все необходимое. Или, может, соберемся вчетвером, чтобы детально спланировать высадку на Марс: проложим маршрут, изучим потенциально пригодные пещеры…
– Только не вместе, только не люди! Везде одно и то же: космос и космонавты. Знаешь, какие игры загружены в нейрошлем? Девяносто процентов – про космос! Либо имитаторы экстренной посадки, либо виртуальный водитель марсохода. Даже сраный обзор московского планетария они туда засунули, я пыталась открыть двери, выйти на улицу, а хренушки! Где звуки природы? Где я могу увидеть хоть что-то родное? Я бы лучше восемнадцать плюс версию Лары Крофт прошла, со всеми дополнительными уровнями, чем делать то, что и так предстоит!
После этого разговора Макс, сопереживая, стал усиленно думать над тем, как бы поднять Ане настроение. Идея ему пришла неожиданно, во время планового медицинского обследования. Его взгляд, от безделья изучающий по большей части непонятное оборудование, остановился на 3D принтере, при помощи которого печатались накладки, шины и другие штуки, используемые в хирургии.
– Ты, помнится, говорил, что можешь взломать оборудование медицинского модуля, – обратился он к Рыжему, улучив минутку.
– Что, выпить хочешь? – подмигнул заговорщицки пацан. – Я уже придумал, как из имеющейся химии сделать джин, виски и, прикинь, даже пиво! Оно, правда, немного горьковатое…
– Чего?! Сделаю вид, что я этого не слышал.
– Да брось, кэп! Все мы люди. Ты реально собираешься жить по инструкции два года?
–  Так поможешь или нет?
– Чего там у тебя?
– 3D принтером пользоваться умеешь? – Макс вкратце описал свою идею.
– Ну, я не дизайнер, конечно, но если подумать, там и дизайнить-то особо нечего. Ай, все равно делать нефиг, так уж и быть, помогу! У вас прям любовь, да? Сколько уже вместе?
– Двенадцать лет.
– И до сих пор не наскучило?
– Соскучишься тут… – Макс обвел руками каюту.
– Значит, будет проверка вашим отношениям! Я когда с последней девочкой встречался, нечто подобное специально замутил, проверить – кинет или нет.
– Кинула?
– А что, не заметно? Ты хоть раз видел, чтобы мне кто-то сообщения с Земли присылал? Даже батя обиделся, гад. Сам – председатель центра подготовки, а в принудительной эволюции ничего не шарит. Он думает, это все для быдла, чтоб народ послушный был, а я реально за человечество переживаю. Вот крякнется Земля, и что тогда? Подохнем? Я такого не хочу. Обо мне, может, потомки книги напишут, а если они не родятся, потомки-то? Кто мной восхищаться тогда будет? Нет, это не выход! – для пущей значимости Рыжий щелкнул пальцами. Макс не нашелся с ответом.
А на следующий день, внезапно оказавшийся полезным программист, вручил ему пластиковую розочку, почти как настоящую, даже покрашенную.
– Вроде ниче так, – Рыжий последний раз покрутил стебелек в пальцах. – Было бы кому подарить… Ладно, держи!
– Благодарю…
– Сочтемся!
– Боюсь представить, каким образом… – последнюю фразу Макс произнес уже на полпути к жилому модулю.
– Ой, спасибо! – Аня, оторвавшись от монитора, сразу же схватила подарок, подобно ребенку, которому полгода не дарили новых игрушек. – Как же мне его назвать…
– Еще искусственным цветам не хватало имена давать! – нахмурился мужчина.
– Я всему, что мне нравится, даю теперь имена. Вот, например, это – Захар, – указала Аня на ноутбук. – Потому, что он глючит все время и издает непонятный скрежет. А это – Борис, – жест в сторону свернутого спального мешка. – Потому что когда я пытаюсь уснуть, это больше похоже на борьбу какую-то.
– Когда мы сядем на Марс, я назову самую красивую пещеру в твою честь, – улыбнулся Макс.
– В мою – не надо, лучше – в честь наших детей. Как тебе, пещера «Илюшевич»? Или грот «Елизоветинский»?
– Звучит неплохо. И напоминает о доме.
– Я тебя так сильно люблю, милый! Иди ко мне, полежим, поваляемся…
– В Борисе?
– Да хоть в Тамаре!

***

Два месяца спустя. 0,28 а. е. от Земли.

И почему самые интересные моменты полета они должны были находиться в этой чертовой капсуле? Ни один человек до сегодняшнего дня не мог похвастаться тем, что видел другую планету так близко, вживую, не через телескоп, не на экране монитора, а сквозь иллюминатор космического корабля! Макс пытался различить сквозь маленькое окошко над головой хоть что-нибудь кроме гигантской поверхности кометы. Иногда он видел кусочки космического полотна, абсолютно черные на фоне освещенного прожекторами льда. Где же ты, Венера? Покажись хоть на секундочку! Венера молчала. По плану, они должны были пройти через верхние слои атмосферы планеты для максимального ускорения. Но еще до этого, далеко на подлете, отстыкуется президентский модуль, чтобы начать торможение. Значит, еще нескоро они увидят чужую землю. Значит, надо ждать. Или, быть может, президент уже отстыковался? Макс заметил одну странную особенность российского центра управления – они никогда не говорили ничего лишнего, порой доводя ситуацию до абсурда.
– Господин президент, – угадал его мысли Уилл. – У вас все в порядке?
– Спасибо, Уильям. Все системы в норме, – прозвучал ответ из динамика.
– Нервничаете?
– А кто в наше время не нервничает? Это – часть работы.
– Надеюсь, что в ближайшие десять лет правления Вам больше не придется заниматься чем-то, опаснее пресс-конференций, и бороться вы будете только с назойливыми журналистами!
– Вы плохо себе представляете работу президента. Не сказал бы, что в моей жизни было что-то, по уровню грандиозности превосходящее данный полет, но опасней вещи точно случались, и не раз.
– Экстремальная подводная охота? – вмешался Рыжий. – Видел я этот видос, полная жесть! Акула реально была огромной! Я бы наделал в штаны!
– Под водой все кажется больше, чем на самом деле. Но я говорил не об охоте. Это так, хобби.
– А о чем тогда? – уточнил пацан. Президент не ответил. – Секретность? Понима-а-аю…
– Да нет, я бы рассказал, в другой обстановке, просто не хочется вспоминать об этом сейчас, в ответственный момент, – Георгий Чудинов кашлянул. – Друзья мои! – произнес он уже более официальным тоном. – Я желаю вам удачи! К сожалению, не со всеми вами я смогу увидеться на Земле и еще раз поблагодарить за то, что вы делаете для страны. Дмитрий Игнатьевич, союз архитекторов предложил мне пять проектов касательно памятника в Вашу честь, посмотрите их на досуге? Я флешку оставил в ноутбуке.
– Видел уже, – просипел болезненный голос. – Понравились все работы, ребята молодцы. Только рано праздновать победу, я еле пережил стыковку с кометой, может, и до Марса не дотяну. О каких тогда памятниках может идти речь?
– Ну что Вы, Дмитрий Игнатьевич, Вы слишком плохого о себе мнения! Я в медотсеке две недели лечился, а Вы на следующий день уже бодрячком были! Кстати, очень вкусный кекс, спасибо. Не знал, что в кладовой есть такие вещи.
– Это я для себя взял, думал, отпраздную подлет к Юпитеру. Только он бы все равно испортился. Так что на здоровье, господин президент!
– Спасибо. И еще раз – удачи! Что касается марсианской миссии, ребят, вы там особо не задерживайтесь, ладно?
– Очень смешно, – хмыкнула Аня.
– Я серьезно, вы просто обязаны вернуться! На всех строить памятники у меня денег не хватит! Бюджет страны не резиновый, – на общем фоне эта фраза должна была, скорее, оскорбить, чем вызвать приятные эмоции, но почему-то Макс не злился. Он подумал, что президент ведь сейчас в тех же условиях, что и они, не побоялся, полетел, и в один из самых опасных моментов ведет себя достойно. Как минимум уже это заслуживало уважения.
– И Вам удачи! – произнес Макс без всякой задней мысли. Он действительно искренне желал удачи этому человеку, втянувшему их в безумное Испытание. Может ли быть так, что президент на самом деле не в своем уме? Вряд ли. Все это – часть предвыборной компании? Несомненно. Будет ли какая-то польза человечеству от этой миссии? Посмотрим.
Модуль президента отстыковался, и связь с Георгием Чудиновым прекратилась.
Они приближались к Венере.

***

Георчий Чудинов, облаченный в скафандр с уникальным, сделанным по его предпочтениям, дизайном, занял максимально удобное положение в кресле и произнес:
– Я серьезно, вы просто обязаны вернуться! На всех строить памятники у меня денег не хватит! Бюджет страны не резиновый, – ему показалась эта фраза уместной, хотя и несколько двусмысленной. Но нервы мешали сосредоточиться. Он привык готовиться к выступлению хотя бы за полчаса, в спокойной обстановке.
– И вам удачи! – прозвучало в ответ. Ладно, с этим разобрались. Надо будет дать консультанту запись на проверку, прежде чем выкладывать ее в общий доступ.
– Отстыковка! – прозвенел электронный голос. Интересно, задумывались ли участники экспедиции, что он полетит назад, к Земле, без щита в виде кометы, надеясь только на датчики Черного Солнца, которые еще непонятно – работают ли? В иллюминаторе промелькнул сияющий борт межпланетного корабля. Президент уже сам начинал сомневаться в разумности этой идеи.
Торможение началось внезапно, без предупреждения. Его вдавило в кресло, модуль несколько раз провернулся вокруг своей оси. За этот короткий промежуток времени президент успел заметить серебристо-желтые, несущиеся на огромной скорости, облака. Облака занимали собой половину пространства, и они приближались!
– Алиса, – в своем голосе он услышал истерические нотки. – Что происходит? – виртуальный помощник молчал. Только скрип обшивки и панический писк приборов, слившиеся в единую пугающую мелодию, предвещали нечто плохое. Президентский модуль еще раз крутануло. Георгий Чудинов чуть не вывалился из страховочных ремней. Он изо всех сил сжал поручни кресла. – Алиса! Кто-нибудь! Вы меня слышите? – вселенная молчала. Шум усилился, теперь к нему добавились завывания ветра. Со всех сторон теперь был виден только желтый туман. Венера была голодна, она пожирала корабль. Если бы в отсеке не царил ужасный грохот, президент бы услышал, как шипит серная кислота, растворяющая обшивку корабля. Через минуту уши его заложило, и звуки ушли на второй план. Глаза слезились и болели. Из последних сил ничего не чувствующими пальцами президент нащупал на панели бортового компьютера кнопку запуска искусственных спутников.
– Летите! – прошептал он. – Хотя бы вы, спаситесь! – автоматика сама выведет легкие спутники на орбиту Венеры. А он… Он станет первым человеком, приземлившимся на ее поверхность. Тоже неплохо. Минуты шли, как часы. В конце концов, Георгий Чудинов стал хотеть лишь одного – поскорее умереть, оборвать эту безумную боль, сжигающую его заживо!
Венера услышала молитвы. Чудовищное давление атмосферы разорвало обшивку корабля, сплющило его, как пресс консервную банку, гравитация потащила все это вниз на гигантской скорости. Пылающий метеорит взорвался, не долетев до поверхности считанных километров.

***

– Из десяти спутников на орбиту вышли и подают сигналы только три. С президентом связь потеряна. Как только наладите связь, непременно сообщите мне! – голос диспетчера выглядел встревоженным.
– Боюсь, что связи не будет, – Уилл собрался с мыслями и изложил то, что видел. Он рассказал, как два раза имел визуальный контакт с президентским модулем, как тот скрылся под облаками, как словно ракеты во все стороны помчались спутники на реактивной тяге. – Два из них столкнулись, остальные где – не знаю. Смотрите по приборам, должно было уцелеть больше. Возможно, они сошли с орбиты и тратят весь ресурс сейчас на корректировку курса.
Минут через пять (примерно столько требовалось сигналу лететь до Земли и обратно) диспетчер ответил:
– Президентский модуль потерял управление? Вы уверены, что он не выбрался? Наша автоматика способна маневрировать даже в условиях нулевой видимости!
– Слушайте, – вмешался Макс. – Я тоже это видел. Его вращало с огромной скоростью. Я, конечно, не инженер, вам виднее, но по моему, там все предельно ясно, – тишина между сеансами связи давила на подсознание, заставляя космонавтов чувствовать мнимую ответственность за произошедшее. Макс не сомневался, будь это возможно, диспетчер бы заставил их тормозить, кружить вокруг Венеры, искать самого важного человека страны. Но при всем желании остановить ракету, набравшую предельную скорость, не смог бы даже самый умный физик на свете!
Так они и летели, периодически обмениваясь с командным центром бесполезной информацией, раз за разом повторяя одно и то же, выслушивая новые вопросы, отвечая, и вскоре командный центр сдался.
– А что мы можем? – всплеснула руками Аня, когда они покинули рубку. – Смотреть в эти чертовы иллюминаторы? Пусть сами разбираются, увольняют кого надо, сажают… кому не повезет.
– Жалко человека, – вздохнул Макс.
– Ты ж его ненавидел!
– Ну, не его конкретно же. И потом, он, скорей всего, уже мертв, а о мертвых либо хорошо, либо ничего, – на том и порешили.
На следующий день Рыжий предложил отпраздновать пройденный этап полета, на что ему было вежливо отказано.
А спустя неделю окончательно пропала связь с Землей. Судя по расчетам, целый месяц им предстояло провести в полной изоляции. Примерно в это же время специальное устройство начало усиленно топить комету, выкачивая из нее в первую очередь воду – столь необходимый для человека ресурс. Чем дальше от Солнца, тем меньше мощность вспышек, долетающих до ракеты. В конце концов, комета станет лишним грузом на гравитационных маневрах, а так хотя бы польза от нее какая-никакая. Одна только неувязочка была – аппарат этот перегонный издавал отвратительные звуки, которые достигали жилого модуля по ночам.
Первым не выдержал Дмитрий Игнатьевич. Он стал просыпаться каждый час, шебуршать, стонать тихонечко, разговаривать сам с собой. Когда спрашивали, в чем дело, бормотал о каких-то голосах в голове. Зная о его болезни, космонавты не воспринимали бедолагу всерьез. Но однажды Макс увидел сон, один в один как по рассказам Дмитрия Игнатьевича. В этом сне комета была живым существом. Она страдала от того, что неведомый паразит выкачивал из нее жизненные силы. Она просила прекратить эти мучения.
– Прости, я не знал! – обнимал ее Макс. Комета была совсем не холодной и приятной на ощупь. Она дышала космическими лучами, которые были вредны для человека, она взяла их под свое крыло, спасла. Зачем они так с ней поступают теперь? – Я ничего не могу изменить! Я не управляю ракетой! Это делают люди с Земли!
– Земля… – вздыхала комета. – Много там моих сестер сгинуло, превратилось в пыль! Земля – опасное место, я всегда держалась от нее подальше. Не знала, что земные щупальца могут протянуться настолько далеко. Скажи им! Пусть перестанут! Я умираю! Я должна была жить еще миллионы циклов! Я – одна из древнейших комет! Оставьте меня! – на этом моменте он проснулся. И все бы ничего, но с тех пор этот сон посещал Макса раз за разом, набирая все большие краски, становясь все более давящим.
– Это психика твоя шалит. Мне вот ничего такого не снилось ни разу, – прокомментировал Уилл его рассказ. – Понимаешь, мы одни, оторванные от мира, летим черт знает куда, а тут еще и эта штука! – жест в сторону шумящего аппарата. – В космосе разное мерещится, меня к таким штукам готовили годами. Давай покажу пару приемов, – советы американца действительно на какое-то время избавили Макса от страданий, но те же сны начали посещать и Аню. – У всего есть научное объяснение, одинаковые сны – вещь стандартная для изолированной группы людей, – стоял на своем Уилл. А следующей ночью сон приснился и ему. И хотя видения никак не сказывались на реальной обстановке (комета не оживала, не пыталась освободиться от «паразита»), настроение в коллективе падало в гигантскую космическую яму, а настроение иногда важнее чего бы то ни было, Макс это по своему опыту прекрасно знал. Спасала только мысль, что до Марса вот уже рукой подать, каких-то полтора месяца, и они на орбите. Там можно будет попрощаться с злополучной кометой навсегда. Пусть Дмитрий Игнатьевич, который все это начал, сам и разбирается со своими кошмарами! Чертов псих! Заразил всех паникой и сидит довольный. То есть летает. То есть плавает.
Но перегонный аппарат все-таки решили отключить, слишком уж эта штука давила на мозги. Снова пришлось выходить в открытый космос, автоматика ракеты на то и была автоматикой, что управлять ей могли только люди из центра, а связи с ними не было. Уилл, не мудрствуя лукаво, просто выдернул какой-то шланг, чтобы включился аварийный режим. Корабль попищал немного, повозникал, но все-таки вырубил свою шумелку. Космонавты облегченно вздохнули, и больше им не снилась комета. Им вообще ничего больше не снилось – как отрезало.