Уроки плавания

рассказ

Отец навещал меня довольно часто, особенно пока не женился на другой женщине. Он приносил мне конфеты и говорил:
- Ты сам ешь. Ей не давай.
При этом он показывал глазами на мать. Он ей никак не мог простить, что она сама от него ушла из-за свекрови, которая строила ей козни. Отец  часто забирал меня с собой и при этом не говорил ничего матери. Или посылал меня к ней и говорил:
- Поди, скажи, что я тебя забираю.
В этот раз все произошло точно так же. Я пошел, сказал матери, что еду с папой купаться. 
Мы поехали с ним на пруды, где он собирался взять лодку для катания.
Он действительно взял лодку, и мы поплыли  к центру пруда на самую глубину.
- Раздевайся, - сказал отец.
Он принялся снимать с себя рубашку и штаны. Лодка от этого начала сильно раскачиваться. Я испугался и взялся за борта. Отец засмеялся и  нарочно стал  раскачивать сильнее лодку. 
- Не надо, зачем ты ее раскачиваешь? – закричал я.
- Не бойся, - сказал он, переставая раскачивать лодку. – Раздевайся, чего ты сидишь.  Будем купаться с лодки.
Я разделся, и мы принялись загорать.
- Ты плавать умеешь? – спросил отец.
- Нет, - честно признался я.
- Я тебя научу, - сказал уверенно он.
И я приготовился. Но он не спешил и, подставив солнцу белый выпуклый живот, продолжал загорать.
- Когда ты начнешь меня учить плавать? – спросил я нетерпеливо.
- Хочешь, прямо сейчас, - неожиданно сказал отец, с хохотом схватил меня и выбросил из лодки.
Я с брызгами упал в воду, начал кричать, колотить по воде руками и ногами. До лодки, казалось, рукой подать, но я не мог дотянуться до кормы и поэтому снова колотил руками по воде. Оставалось совсем немного. Сил на то, чтобы кричать не хватало. И вдруг я увидел, что корма удаляется и лодка от меня уплывает. Отец сидел на веслах, взахлеб хохотал и греб от меня. Почему он так делал, я не понимал. В панике я сильнее заработал руками и ногами. Закричал из последних сил, чтобы отец меня спасал. Но тот уплывал от меня и все гоготал. Вода попадала мне в рот, нос и глаза. Я терял силы, сознание, захлебывался и тонул. Казалось, что уже не выплыву. И тут кто-то за руку потянул меня из воды. Через минуту я, кашляя, сидел в лодке. Мне хотелось закричат на отца и сказать ему что-то нехорошее. Вместо это я сказал:
- Ты же сказал, что будешь учить меня плавать.
- Я и учил. Меня так отец учил. Отвез на середину реки и бросил в воду.
Я смотрел на него исподлобья, не желая, чтобы меня так учили плавать. Через некоторое время отец сам полез в воду и начал плавать.  Плавал он около лодки по-собачьи. Я смотрел на него и понимал, что он сам не умеет плавать.  И хотя отец выбросил его из лодки, чтобы научить плавать, плавать он так и не научился. 

Через несколько лет в пионерском лагере нас учили плавать. Занимался с нами  инструктор по плаванию. Мы двигали ногами и руками, лежа на полотенцах. Нас мало учили и не часто разрешали плавать в бассейне, который был отгорожен от реки понтонами. Только, когда сильно разогревалось солнце, нас выпускали поплескаться в лягушатнике, так называемой мелкой части бассейна.
Как-то  воспитательница прогуливалась с нами  по берегу Москвы-реки. Мы ушли довольно далеко. В этом месте река, обтекая остров двумя рукавами, приобретала высокую скорость. Она текла увлекательно и даже умопомрачительно. В этой быстрине с криками радости плавали взрослые и дети. Они выходили из воды около нас, уходили по течению вверх и там прыгали в воду, после чего течение несло их к нам. Они кричали от удовольствия и веселились на зависть всем, собравшимся на берегу. Мы набросились на воспитательницу и стали упрашивать, чтобы она разрешила нам поплавать. Вода была прозрачная и, мы видели травянистые водоросли, которые стелились по быстрине.   Воспитательница спросила купавшегося  мужчину, не опасна ли здесь купаться детям и не может ли поранить ребенка  трава в воде. Он сказал, что в этом месте реки мелко, взрослому будет по пояс, ребенку по грудь, трава нежная и не ранит. Тогда воспитательница нам разрешила поплавать. И мы все дружно разделись и с радостными возгласами, гурьбой побежали вверх по реке, чтобы оттуда скатиться по быстрине. Мы кидались в стремнину воды и течением нас несло вниз, что вызывало крики радости и визг. Особенно страшно нам казалось первый раз, когда травяные водоросли щекотали  тело и опутывали ноги. После  быстрины вода в протоке успокаивалась и замедлялась. Мы выбирались на мелководье, выходили из воды и снова бежали вверх, чтобы еще раз прокатиться на течении. И так мы катались несколько раз, пока воспитательница не сказала, что нам пора идти обратно. Лучшего аттракциона с водой в  детстве я припомнить не могу.
Все время я хотел научиться плавать. Меня тянуло в воду, казалось, что я умею плавать и часто представлялось, как я плыву по реке.
Однажды, когда случились жаркие дни, и нам не разрешали купаться,  я пришел к бассейну и попросил  инструктора разрешить поплавать в бассейне. Он сидел на стуле в матерчатой кепке и загорал.
- Ты умеешь плавать? – спросил он лениво.
- Умею, - соврал я, желая искупаться.
- Двадцать пять метров проплывешь?
- Проплыву, - с азартом произнес я.
-  Иди, - показал он рукой на другой конец бассейна. – Там прыгнешь и поплывешь ко мне.
Я прошел на другой конец бассейна, прыгнул в воду и поплыл. Через несколько метров почувствовал усталость и стал хвататься одной рукой за дорожку из поплавков, как придумал заранее, чтобы таим образом продвигаться вперед. Кое-как, сильно устав и запыхавшись, я доплыл до инструктора.
- Ладно в следующий раз, когда захочешь, приходи, - сказал снисходительно тот, не меняя позы на стуле.
Но я к нему больше не пошел, потому что  понял, что не умею плавать. Мне хватило того, что я просто искупался в реке и проверил себя. 
Постепенно я сам научился плавать и кролем, и брасом. А вспоминать, как учил меня плавать отец никогда не хотелось. И еще я до сих пор помню его дурацкий смех, и как он с хохотом уплывал от меня на лодке. В этом не было участия, а странное превосходство взрослого над ребенком.  Может быть, он хотел оказаться на месте своего отца.  Если бы он сказал, что хочет меня проверить, я бы все понял. А он продемонстрировал свою ненадежность, бесшабашность и безответственность.

С тех самых пор, как отец учил меня плавать,  у меня начала устойчиво формироваться к нему неприязнь. С одной стороны родной человек.  С другой стороны,  что от него ко мне перешло? Этот дурацкий смех, который так не любила мать и который я в себе изжил. Самолюбие, корысть, дурашливость. Все лучшее у меня осталось от матери, которая научила меня любить, быть преданным и самоотверженным.   Мать научила меня помогать другим людям, быть чутким внимательным. Она носила неимущим  еще сносные вещи, давала денег взаймы, умела копить деньги на покупки и рассчитывать в жизни только на себя. Ей не доставало каких-то знаний, но она была душевная, смышленая, эмоциональная и в новых обстоятельствах могла вполне адаптироваться. Она говорила: «Смотри и делай, как другие», «Чужого не бери. Не ты положил, не ты возьмешь.  Увидишь, на дороге лежат деньги или драгоценности – не бери. Счастье тебе это не принесет».
Тогда как отец учил другому. «Ты садись на уроках с отличницей и дружи с ней, чтобы она давала тебе списывать». «Копеечку надо уметь зарабатывать. Повар – хорошая профессия, всегда при еде. Портной… Я вот в ателье работал, когда  на портного учился. После работы надевал на себя пошитые брюки, поверх них еще свои и уходил. Копеечку так зарабатывал. Потом правда меня поймали». «Ты, когда начнешь копеечку зарабатывать, никогда к дому на такси не подъезжай. Выйди заранее и до дома пройди пешком». Он рассказывал мне о таких хитростях, которые мне в жизни не пригодились и часто хвастался  тем, как в такси зарабатывает хорошие деньги.  В выражениях он со мной не стеснялся. Свое отношение к женщинам выражал так: «Не дери, где живешь и не живи, где дерешь». Вместо дери он использовал другое слово. И еще он удало и разгульно говорил: «Мое дело сделать тело, а баба должна душу вложить». Вот мама душу в меня и вкладывала. А что он вложил в меня то, что и припомнить нечего. Конфеты приносил, пока маленький был. Когда подрос, он как-то принес конструктор модели самолета. Я из коробки заготовки вынул и увидел, что на одной тонкой фанере начерчено крыло, на другой - фюзеляж. На тонкой бумаге прилагался сборочный чертеж модели с размерами и на отдельных листах давалась деталировка. Другие ребята подсказали, что эту модель нужно выпиливать лобзиком и без взрослых все равно не получится. Когда я сказал об этом отцу, он только отмахнулся. Эта коробка с моделью так и пылилась где-то у нас на шкафу. Кому я ее только не предлагал. Никто не брал.
Не все подарки отца были бесполезными. Однажды отец привез мне самокат, новенький блестящий с надувными шинами. Я очень радовался и долго гонял на нем по двору. Через некоторое время, когда мой интерес к нему поубавился, он забрал его, как я потом, узнал в новую семью подрастающему сыну. Так же он поступил и с велосипедом. Двухколесный под названием «Спорт» с четырьмя скоростями, на него с завистью смотрели все мальчишки нашего двора. И я, конечно, давал всем покататься. Сначала отец его сам обкатывал, потом привез мне, а через некоторое время  забрал подрастающему брату Юре. 
И все-таки обычно он дарил мне то, что не могло пригодиться. Как-то он подарил мне сандалии, которые только что приобрел в комиссионном магазине, куда он любил заходить.  Он мне их торжественно подарил в коробке и сказал, что сносу не будет. Когда я при нем с интересом открыл коробку, в ней лежали старые сандалии с потрескавшимися кожаными ремешками. Подошва у них действительно после ремонта выглядела толстой. При этом они казались не слишком опрятными. Мне даже не захотелось брать их в руки. Я его, конечно, поблагодарил, но не обрадовался.
В этот день мы пошли с ним гулять по городу и зашли в обувной магазин, где он купил себе дорогие, блестящие ботинки. И это обстоятельство меня огорчило.
Дома мать захотела, чтобы я надел сандалии и пошел в них гулять во двор. Они оказались слишком тяжелые, и я ходил в них, как в кандалах. Отец оказался прав, когда сказал, что им сносу не будет. Они долгое время лежали в диване, и потом мы их выбросили.
Однажды отец подарил мне радиоприемник ВЭФ. Он принес его завернутым в бумажку. Я обрадовался. Отец сказал, что его нужно подремонтировать, а так он хороший. Когда он ушел, я взял приемник. Внутри у него что-то загромыхало. Его нужно было нести в починку. В таком виде даже с бумажкой он оказался мне не нужен и долгое время стоял на шкафу, как будто у меня есть приемник.
Все что давал мне отец я помнил без особых эмоций. А что душевного дала мать, помнил, ценю и дорожу. Дарить все-таки нужно душу, а не безделушки.
Мы несколько раз ходили с отцом в общественные места: в баню, парикмахерскую магазины. И каждый раз он вел себя так вызывающе, что мне за него было стыдно. Взрослые его воспринимали нормально, а мне казалось, что я сквозь землю от стыда провалюсь.
Ничего плохо от отца ко мне не прилипло и по жизни я так и плыву, как мать научила и как сам научился.
Послесловие.
Я рад, что жил с матерью, которая мне заменяла всех родственников и я об этом не жалел. Правда, иногда, когда я видел умного, мастеровитого и умелого мужчину, я думал: «Вот бы мне такого отца!» И это продолжалось, пока сам не вырос.

Отец ушел из моей жизни незаметно и вспоминать о нем не хотелось. Когда у него был юбилей, он приехал к нашему дому на рабочей машине, сидел в такси с открытой дверью и ждал меня. Так происходило часто, он подъезжал, я садился к нему в машину и,  он увозил меня. Я говорил, что сообщу матери об отъезде, тот отмахивался и говорил, что не надо. Мать всегда нервничала и выговаривала за такое пренебрежение.  В этот раз я  разозлился на отца и прошел мимо его такси, показывая, что не замечаю его. Дома мать сказала: «Ты знаешь, что у отца юбилей? Женщины видели его внизу. Он сидел в машине и ждал тебя». Я кивнул, нахмурился и ничего не сказал. Больше он ко мне не приезжал. И я к нему не ездил.

Время от времени у меня появляется мысль, как там живет брат Юра. Я с ним виделся всего несколько раз.
Однажды дальняя родственница ехала на такси и увидела табличку с моей фамилией. На месте имени стояло - Юра. Она чутьем поняла, кто это и спросила:
- У вас папа Миша, а мама Нина?
- Да, - ответил молодой человек.
- Ты знаешь, что у тебя есть брат?
- Знаю, - ответил тот.
Они разговорились. Все совпадало. Так я узнал, что брат Юра пошел по стопам отца и стал водителем такси.