Снова о фальсификации документов

Это не первая моя заметка на эту тему, в которой я цитирую блогера, пишущего под ником «МемуаристЪ. Канал о Сталине». Он досконально изучает архивы и выявляет в них поддельные документы, которые появились в них во времена Хрущева, который старался опорочить Сталина и обелить себя, в также во времена горбачевской «перестройки». И вот очередная ссылка на работу этого блогера.
***
Архивный документ как Сталин без всяких решений суда проговорил десяток человек к высшей мере. За то, что в Саратове бабахнула машина для перекачки нефти. Документ хранится в государевом архиве РГАСПИ и выдаётся за абсолютно Солженицынскую «зловещую правду о преступлениях режима».

Это второй из найденных мною архивных документов по этому поводу весьма любопытному делу. В первом документе, письме Вышинского Сталину, ссылаются как раз на это самое решение Политбюро.

Выглядит довольно странно, если Политбюро всё решило и каждому отмерен приговор, зачем сюда лезет прокуратура Союза? И зачем дело рассматривается Военным Трибуналом в Саратове, если у Вас на руках решение Политбюро уже имеется?

Давайте причастимся решению самого главного, по факту, партийного органа Союза. Между съездами никого важнее Политбюро просто нет. Можно, конечно, Центральный комитет собрать, но это целая толпа народа, которая ничего оперативно решить не может. От съезда особо не отличается.

Но сперва шифрованная телеграмма, к этому решению Политбюро приложенная. Собственно, решение Политбюро так и называется «Вопросы Саратовского обкома. Телеграмма товарища Абаляева». Подписано решение 19 сентября 1937 года.

Телеграмма выглядит, на первый взгляд, очень достоверно. Серьёзный бланк НКВД, типографские надписи «совершенно секретно» и «снятие копий воспрещается» в углу. Даже номер экземпляра присутствует.

Правда, подписей нет, фамилии расшифровавшего нет. Внутреннего номера регистрации нет, присутствует только номер телеграммы. Зато на документе зачем-то куча пометок от руки и фамилий больших начальников.

Несколько смущает название бланка «Шифровка». Я лично думал, что это только в анекдотах про Штирлица такое. В документах, которые я видел, такое называется приличнее: «шифрованная телеграмма» или «шифро-телеграмма». Писать в официальном документе для Политбюро бульварное «шифровка» как-то чудновато.

Еще страшнее выглядит надпись на бланке. Написано полностью «Народный комиссариат внутренних дел Союза ССР». И ниже «Третье отделение спецотдела ГУГБ».
Тут тебе и Третье отделение императорской канцелярии, политическая охранка, то есть. И государственная безопасность под страшными буквами ГУГБ. Сразу видно, документ очень серьёзный. К этому мы ещё вернёмся.

Телеграмма сообщает следующее. В саратовской конторе «Главнефти» разоблачена подпольная организация заговорщиков-троцкистов. Главный заговорщик, собственно, глава конторы Браткин.

Приведены кратко биографии заговорщиков. Там и генеральские детки, и участники разных подпольных организаций и поповские отпрыски. Лишний раз подтверждает, что к людям в 1937 году относились, не глядя на происхождение.

Заговорщикам вменялась умышленная диверсия. Оставили в нефтяной машине пожароопасную нефть плюс оголённые провода. В итоге взрыв от искры нефтяных паров.

При взрыве погибло восемь рабочих. К тому же полностью уничтожена машина стоимостью 600 тысяч рублей. Кроме того, должен был полыхнуть Крекингзавод и нефтеналивные суда. Пожар не перекинулся туда чудом.

При обыске у другого члена подполья, профессора Орлова, обнаружили химическую лабораторию. А в ней два килограмма свеженькой изготовленной профессором пикриновой кислоты. Это серьёзная взрывчатка, похлеще аммонала.

В телеграмме глава обкома Абаляев просит передать дела двух десятков человек в Военный трибунал. И всех расстрелять.

Вот опять. На каком основании главный коммунист области решает, как наказывать диверсантов. Что за советы Трибуналу?
Кстати, а кто этот Абаляев? Он и в шифровке, и в решении Политбюро указан именно так. Но в 1937 году обязанности первого секретаря Саратовского обкома исполнял Константин Васильевич Аболяев. Через буковку «о» в середине фамилии. Неудобно получилось.

И ещё смешнее – помните, я Вам обещал про третье отделение на бланке обещал рассказать?
Давайте с конца. Действительно, когда создавали новый наркомат, в него включили бывшее ОГПУ. Называться это стало Главное управление государственной безопасности.

Действительно, в нём был специальный отдел, занимавшийся шифрами. В основном, перехватом зарубежных шифров, а вовсе не регулярной работой по шифрованию телеграмм обкома в ЦК. Вот больше НКВД делать нечего, у партии свои шифровальщики в секретариате сидят.

Ещё одна неприятность – в 1937 году уже никакого спецотдела не было. Потому как с конца 1936 года он стал называться девятым отделом. И не отделом НКВД, а при НКВД. Правильное наименование «девятый отдел при ГУГБ НКВД СССР».
По старинке, наверняка, многие называли спецотделом и дальше. Но в официальном бланке никак не могло быть написано в 1937 году про «спецотдел ГУГБ». Опять неудобно получилось. А такой бланк прямо солидный!

Это ещё ерунда! Вы само решение Политбюро не видели, в котором товарищ Сталин приказал всех расстрелять! Вот где сенсация.
Знаете, как выглядит решение самого главного партийного органа Союза? На бланке, с подписями и печатями как федеральный закон? Собственно, постановление Политбюро - это закон и есть. Как бы не так!

Выглядит этот архивный документ, извините, как записка на листочке туалетной бумаги. Да, постановление Политбюро написано от руки. С большим числом помарок. А часть текста вообще вычеркнута.

Написано, кстати, крайне коряво, полное ощущение, на коленке при неверном свете лучины. То есть, Политбюро не только стенографистку или машинистку себе позволить не могли. Но и банального штабного писаря с разборчивым почерком.

Могу поверить, что подобные «решения» могли существовать в подпольные Революционные годы. Но в 1937 году? Они серьёзно?

Рукописное постановление гласит, что дело о взрыве машины нужно передать трибуналу. Причём про взрыв и машину зачёркнуто. А дальше чудесное: «с привлечение к ответственности и применением расстрела».

И указано девять фамилий, кого именно следует расстрелять. По постойте, Политбюро – не суд. Никаких полномочий кого-то расстреливать оно не имеет. Если дело передаётся Трибуналу, то именно военный суд и решит кто и чего заслужил. Что за неуместные указания всех расстрелять?
Разумеется, эта подмётная бумага из архива никем не подписана. Зато на ней от руки указана дата и номер постановления. И адресаты для рассылки решения.

Вот тут любопытно. Постановление должны направить: в Саратовский обком (почему-то без фамилии Аболяева или даже Абаляева), затем Вышинскому и Ежову. Очень странно.
Дело находится в следствии у НКВД, значит передавать Трибуналу дело будут именно они. Первым получателем должен стоять нарком Ежов! И только Ежов!

У меня вообще вопрос, какого шута Сталина одолевают письмами то Вышинский, то глава Обкома. И просят передать дело в Трибунал. Вам-то какое дело?! Вопросом занимается НКВД!
Выглядит, что это постановление Политбюро, что прилагаемая к нему шифровка как второсортные фальшивки. Но это вовсе не значит, что ничего такого не было.

Напротив, начальника саратовской «Главнефти» как раз таки расстреляли. Как и его подельников. Только совсем не по личному указанию товарища Сталина. И даже не за взорванную нефтяную машину.

Чтобы понять это, придётся почитать ещё одно довольно сомнительное архивное письмо Вышинского. И гораздо более достоверное письмо армвоенюриста Ульриха.
Да-да, внезапно в деле трёх документов появляется четвёртая бумага. Очень похоже, в отличие от первых трех, вполне подлинная.
Архивные реквизиты документа: РГАСПИ Ф.17, Оп.166, Д.579 Л.39-42

Итак, если верить архивным документам, Сталин решением Политбюро приговорил к расстрелу десяток вредителей. За то, что в Саратове они взорвали нефтеперекачивающую машину. Остальные потуги НКВД, прокуратуры и Военного Трибунала – формальности. Сталин сказал «расстрел», значит расстрел. Позвольте усомниться.

Мы подробно разобрали письмо прокурора Союза Сталину, телеграмму главы Саратовского обкома и даже рукописное постановление политбюро на какой-то странной бумажке. Все эти документы имеют архивные реквизиты хранения, подаются либеральными историками как бумаги сугубо подлинные.
Напомню, Вышинский просит Сталина всех расстрелять. Глава обкома просит Сталина всех расстрелять. И Сталин соглашается, в свою очередь просит Военный Трибунал всех расстрелять. Видимо, в дымном мире либералов именно так и работала Советская законность.
Давайте почитаем финальный документ этой истории. Отчёт Вышинского Сталину как всё прошло. Бумага ещё более удивительная.

Перед нами уже привычный вид архивного документа. Письмо Вышинского Сталину и Молотову от 28 сентября 1937 года. Ни про какой бланк Прокуратуры Союза Вышинский не в курсе. Опять чистый белый лист и печать на машинке.

Документ, разумеется, совершенно секретный. Приговор трибунала, надо думать, тоже был совершенно секретный? И расстреляли саратовских диверсантов нефтяников тоже в большом секрете? Так понимать?
Впрочем, номера экземпляра мы на секретном документе почему-то не найдём. Выглядит натурально не как официальный документ, а как рядовая записка Прокурора друзьям. Он и должность свою, традиционно для фальшивок, не пишет.

Кстати, с номером регистрации вдруг озаботились. Не двойные нули, конечно, как секретному документу положено. Но к номеру приписали лишнюю буковку «эс».
Выглядит смешно. Потому как в первом письме Вышинского по такому же делу номер заканчивается буковками «лс». Видимо, имелось в виду «лично, секретно». Бред, конечно.

А в этом, таком же точно документе, вышедшем из той же канцелярии номер заканчивается уже буковками «лсс». Видимо, должно обозначать «совершенно секретно». Что ж изменилось? Первая бумага тоже была совершенно секретная, зачем лишняя буква в номере?
Она ещё и дописана явно другой рукой. Видимо, кто-то упрекнул, что у секретных документов своя, особая нумерация. Поэтому и родились во втором письме Вышинского буковки «сс» после номера. А поправить первое письмо забыли. Какой-то позор.

Что же сообщает Сталину Прокурор Союза. Оказывается, Сталин аж два постановления Политбюро выпустил. Увы, второе найти не удалось. Видимо, там предписывалось расстрелять виновных по второму разу.
Вышинский пишет, что Трибунал состоялся. Девять человек, как и просил Сталин, приговорены к расстрелу. Приговоры исполнены, не извольте беспокоиться. Наши победили!

У меня только один вопрос – а с чего вдруг Вышинский про это сообщает? Мужчина он уважаемый, только после передачи дела Военному Трибуналу прокуратуры оно не касалось. Фальсификаторы просто не понимают, что это разные ведомства.

Трибунал, который выносил приговоры, подчиняется Военной коллегии Верховного суда. Соответственно и докладывать будут туда, товарищу армвоенюристу Ульриху. Ни в коем случае не товарищу Сталину напрямую. И не Вышинскому, будь он трижды Прокурором Союза!

Откуда вообще товарищ Вышинский узнал о совершенно секретном процессе? Чтобы немедленно доложить Сталину? Вот, где повод поработать чекистам. Кто ему закрытую информацию о работе военных трибуналов сливает?
Дальше в письме ещё более ужасающие подробности. Вышинский извиняется, что недострелили. Не смогли исполнить до конца постановление Политбюро.
Потому как заговорщик Усольцев избежал ответственности. Сам решил с собой всё дело, не дотерпел до расстрела. Как это случилось Вышинский не пишет, только упоминает, что не стало заговорщика 18 сентября. Это важно.
Открываем телеграмму главы саратовского обкома. Чёрным по белому написано, что арестовано двадцать фигурантов дела. В том числа среди фамилий указан и Усольцев.
Телеграмма направлена 18 сентября в семь двадцать утра. То есть, на этот момент Усольцев жив и находится под арестом.
Постановление Политбюро принято на следующий день, девятнадцатого. Там тоже упомянут Усольцев. Который, уже сутки как погиб по письму Вышинского. Как такое может быть? Обманули Политбюро?
Гораздо интереснее другое. У Вас обвиняемый в измене Родине и участии в подпольной организации вдруг погиб. Погиб под арестом. Удавился в камере без ремня и шнурков.
Это ЧП крайнего характера. Как это допустили? Кто отвечал за арестованного? А может, ему «помогли» сообщники? Убрали важнейшего свидетеля государственного переворота? Прямо в камере? Да у Вас заговор среди чекистов, братцы!
Но ничего такого Вышинский не пишет. Совершенно спокойно сообщает, ну покончил и покончил. Мало ли. Может, забили случайно «Сталинские костоломы». Для либералов - дело обычное.

Что в итоге? Имеем три явно фальшивых документа из архивов. Какая-то бессмыслица, расстрелы-то настоящие. Начальник «Главнефти» к стенке стал вполне по-настоящему. Где же хотят обмануть нас либералы?
Тут меня и осенило. Да ведь читал я про это дело в документе вполне настоящем. Только не понял сразу. Потому как никакого дела «о нефтеперекачивающей машине» там не было!
Речь про отчёт председателя Военной коллегии Ульриха о приговорах трибуналов. Среди них есть и дело заговорщиков из саратовских нефтяников.
Кстати, справка Ульриха вопросов не вызывает. С такой не стыдно и в канцелярию зайти. И бланк и все реквизиты, подписи, оформление сделаны как надо. Контраст с первыми тремя бумажками разительный.
Справка Ульриха заслуживает отдельного разбора. Сейчас же скажем что было на самом деле. Ульрих докладывает, что Военный трибунал рассмотрел дело заговорщиков. Ни на какие постановления Политбюро он даже не пытается ссылаться.

И дело не в одном пожаре на нефтяной машине. Произведён целый ряд диверсий. Четырнадцать погибших рабочих, шестеро раненых. Сто девяносто один работник отравлен ядовитыми нефтяными парами.
Заодно отравлена Волга. Диверсанты спустили в неё два миллиона пудов нефти, можете представить? Больше шести миллионов рублей прямого ущерба.

В итоге Трибуналом девять человек приговорены к расстрелу. В том числе: начальник всей конторы «Главнефти» Браткин, директор крекингового завода Богданов и профессор Орлов, готовивший пикриновую взрывчатку.
Кстати, по отчёту Ульриха по всем приговорам дана информация в местной прессе. Но подождите, там же совершенно секретные дела! Тайные решения Политбюро! Личные визы Сталина на постановлении из туалетной бумаги! И вдруг в прессу?

Нешуточная загадка. Процесс настоящий, расстрелы настоящие, погибшие и отравленные рабочие вполне настоящие. И вдруг в архиве три явные фальшивки о ходе дела. Как так?

Разгадка видится мне простой. В фальшивых письмах Вышинского, телеграмме из обкома, решении Политбюро проталкивается одна простая как мычание мысль. Никакой законности в Союзе не было. Сталин вершил, что хотел. А хотел он страшного.

Так и рождаются дикие документы, где, якобы, вождь приказывает всех расстрелять. А прокуратура, обком и военный трибунал подобострастно кивают. И отправляют невиновных людей к стенке. Фальшивки это и крайне топорно слепленные.
А вот документ Ульриха выглядит как вполне достоверный. Так и никакой либеральной дичи в нём нет. Вот так работает закон. Диверсии, гибель рабочих, ущерб государству. Нормальное следствие, нормальный суд.
Не слишком ли суров приговор? Наверное, тем более, при Хрущёве всех реабилитировали. Только куда деть четырнадцать убитых диверсантами рабочих. Куда деть две сотни отравленных и загаженную нефтью Волгу? Непростой вопрос.
Такое вот вышло историческое расследование в трёх документах, оказавшихся лютой фальшивкой. И неожиданном четвёртом, который враки либералов о злодейском Сталине разнёс в пух и прах. А ведь в архиве все они лежат одинаково, пойди отличи.

Архивные реквизиты письма Вышинского: РГАСПИ Ф.82, Оп.2, Д.887 Л.163
Письмо Ульриха Сталину: РГАСПИ, Ф.82, Оп.2, Д.896