Глава 35. Жизнь не в горах

15 июля, как это уже случалось с Ганнибалом, спуск с гор открыл мне дорогу на столицу. Хозяйка, вручая деньги за вахту, дала понять, что в заведении ей пока нужен только один мужчина – мой напарник. Следовало где-то переждать время до следующего заезда в чаевню и будучи равно чужим в любом городе Украины, я выбрал Киев.
До Львова путь был преодолен максимально презентабельным способом – электричкой. Однако железнодорожный вокзал поприветствовал меня неожиданной сложностью: дешёвых билетов на плацкарт не было и кассирша настойчиво предлагала место в спальном вагоне за 1500 гривен. Стоимость проезда казалась слишком высокой, чтобы поездкой можно было наслаждаться, поэтому я решил двигаться на восток автостопом. К наступлению сумерек удалось только выбраться к приемлемой позиции за городом и поставить палатку. Однако движение на попутках, начавшееся утром 16 июля около Львова, вечером того же дня завершилось в Дарницком районе Киева. Передвижение по Украине не впечатляло. Страна, которую целеустремлённый водитель мог проехать от края до края за пару дней казалась тесной после сибирских трасс и расстояний, измеряемых часовыми поясами. Дополнительным ударом по оправданности автостопа стало существование железнодорожного маршрута Ужгород-Лисичанск, которым всего за сотню гривен можно было попасть из Карпат в Киев или из Киева в Харьков – примерно столько же денег требовалось, чтобы пару раз пообедать в придорожном кафе. Только прежде чем воспользоваться преимуществами благословенно-экономного поезда, требовалось сперва освоить заказ билетов через интернет, а также научиться планировать свою жизнь хотя бы на пару недель вперёд.

Столичный хостел давал мне приют ровно неделю. Этого срока хватило на оформление банковской карты, чтобы не лицезреть собственный бюджет при каждом открытии бумажника, а также на покупку специальных кроссовок для бега по горам, которые не выдержали и двух месяцев работы в Карпатах. Других занятий придумать не удалось и чтобы сэкономить на проживании, я решил отправиться к Черному морю.
23 июля начался мой первый автостоп, не обусловленный нуждой и эффективностью он напоминал десертную вилку на соревновании по поеданию киселя. За день голосования, по трассе было пройдено 35 километров и ещё на 30 меня подвезли – никогда прежде шагомер так не смеялся над спидометром.
24 июля движение началось с пятнадцатикилометровой пешей прогулки до заправки, где отыскался небезразличный дальнобойщик, с которым я проехал почти 400 км.
25 июля половина дня ушла на то, чтобы преодолеть 70 км. от Одессы до города с названием Южное – вероятно его жители никогда не видели ни высоких муравейников, ни мха на деревьях. Зато размер местных пауков и шуршание змей настойчиво убеждали приезжих в следующий раз отдохнуть где-нибудь севернее.
Пару ночей высокие заросли сухой, прибрежной травы давали моей палатке укрытие, а днями холодное море предлагало больше времени проводить на пляже.
27 июля мне удалось связаться с хозяйкой чаевни и договориться о начале новой вахты через несколько дней. Пора было выдвигаться в Карпаты, но покидать стоянку не искупавшись напоследок не хотелось. Солнце трудилось вовсю и щедро нагрело воду, сделав ее пригодной для плавания, а не только закаливания. Однако светило не являлось волонтером и платой за его усилия стала боль ожогов, густо покрывших мое тело.
В автостопе пришлось хорошенько пройтись, а также выбираться пешком из Одессы, зато вечером я остановил у заправки мужчину, развлекающего себя на трассе импровизированными гонками и добрался с ним до перекрестка около Умани в 340 км. от Южного.
За 28 июля было преодолено ещё 350 км. Сначала в компании еврейской семьи до Хмельницкого, самостоятельно сквозь город, а затем ещё немного с молодым мужчиной до нужного ему села. Последний водитель заставил понервничать, когда поинтересовался сколько автостопщики держат при себе денег и будет ли у меня 2000 гривен, чтобы оплатить поездку до Львова, если мужчина вдруг решит оказать такую услугу. К счастью, полная луна не цвела на сером поле сумерек и я не стал свидетелем обращения автолюбителя в таксиста, зато начал догадываться о преимуществах железной дороги над попутками.
Автостоп 29 июля закончился около полудня и составил меньше 200 км. Утром меня отвёз в Тернополь статный седоволосый мужчина, а там подобрал гостеприимный пенсионер. Поездка до Львова была не долгой, но познавательной: мужчина научил отвечать "слава навикы" на классическое западноукраинское приветствие "слава Иисусу", а также разъяснил, почему в местных землях никогда не любили коммунистов.
В Карпаты я добирался уже электричкой и ночевал у подножия горы, на которой расположилась чаевня.

Вахту снова делили два мужчины, однако продлилось это всего неделю. Со мной связалась Даша из Харькова и предложила отдохнуть несколько дней в Одессе. Изначально она собиралась ехать с подругой из другого города, но та девушка очень невовремя заболела, а двухместный номер в мини-отеле уже был оплачен. Таким образом я получил ночлег у моря, а гостиничный матрас не получил выходного.
7 августа отдых начался встречей с подругой на одесском вокзале, а 10 завершился звонком напарника из чаевни, который хотел поскорее оставить свой пост.
Вместе с Дашей мы прогулялись по городу и посетили пару пляжей. Девушка озаботилась культурной программой и сводила меня на выступление какой-то поэтессы, а также в литературный музей. Я же отвёл подругу на Привоз и в Куяльник. На грязевом курорте впечатляла не столетняя история местности, а то как проект имперского значения превратился в обычную грязную лужу, как это уже случалось с Сибирью. Глубиной небольшое, хорошо прогретое солнцем озерцо похвастать не могло, но из-за высокого содержания соли в воде, плавать можно было даже там, где до липкого дна оставалось менее полуметра. Серьезной ошибкой оказалось погружение с головой при купании, но настоящим фиаско стала попытка промыть начавшие печь глаза соленой водой, отчего жжение только усилилось и пришлось спешить на берег. Однако все проходит: и дни славы популярного курорта, и покраснения кожи после целебной грязи, и мой спонтанный отпуск.

Новая вахта в чаевне продлилась больше пяти недель и на сером фасаде типовой многоэтажки будней ярким пятном расцвели сохнущие на балконе штаны выходных. У меня было всего два дня не занятых работой и превратились они в небольшой поход к горному озеру. По пути я решил пить воду из каждого встреченного родника и таких набралось больше десятка, включая источники, обогащённые железом и сероводородом. Пешие марш-броски чередовались с краткими поездками на попутках, которые стали последним моим автостопом того года. Голосование на трассе в горах оказалось не самым приятным занятием из-за общей туристической ориентированности местности и как следствие, большого количества таксистов. Исторически жители Карпат кормились овцеводством и со временем ничего не изменилось, только раньше барана следовало сначала вырастить, чтобы остричь, а теперь он приезжал самостоятельно.

20 сентября меня снова встретил Киев, но уже с меньшим удовольствием, чем раньше. Оказалось, что к началу учебного года найти съёмное жилье в столице не проще, чем отыскать вареное яйцо в толпе лысых гномов. Все центральные хостелы были переполнены и предложение койкоместа от рабочего общежития у крайней станции метро стало настоящей удачей. Будние дни в комнате на четверых обернулись парой жизненных уроков: "низкая цена за проживание ставится не просто так" и "к городской жизни насекомые приспособлены лучше людей". Сперва я был убежден, что постельные клопы не выдержали шествия цивилизационных процессов и остались только на страницах романов столетней давности, однако на третью ночь то, что виделось шуткой соседей, оказалось предупреждением. И не так пугали редкие укусы вредителей, как возможность невзначай захватить насекомых с собой в Карпаты. Чтобы унять тревогу, мне пришлось перед отъездом обработать все свои вещи, постель, а заодно и комнату специальным средством с резким запахом. Ни одному живому созданию, обладающему лёгкими, не удалось бы долго продержаться среди ядовитых паров инсектицида, но именно этим днём парень, обитающий на соседней кровати, вернулся с работы пораньше. Превращать время отдыха человека в реконструкцию Первой Мировой войны не хотелось и я оплатил ему билет на ближайший сеанс в кино, а заодно сам сходил на популярный фильм, пока комната проветривалась.

Мать городов русских могла похвастаться не только количеством хостелов и кинотеатров, но и рабочими местами, вместе с зарплатами. Продавцу столичного магазина крупной торговой сети предлагали 12000 гривен, а в любом другом городе Украины – не больше 8000. Потому двухъярусные койки общежитий, пешие переходы между станциями метро, а также облюбованные бродягами привокзальные парапеты в Киеве никогда не пустовали, хотя не были заполнены киевлянами.
Помимо обычных вакансий мегаполис предлагал множество разнообразных подработок и особо меня заинтересовала массовка в телешоу. Мой первый поход на телевидение оказался самым низкооплачиваемым, зато самым приятным. 6 часов сидения на стуле и аплодисментов по команде оценивались всего в 80 гривен, что казалось привлекательной суммой только людям, помнящим мороженое по 3 копейки. Будучи единственным человеком в массовке без пенсионного удостоверения, я сразу же обрёл некую благосклонность менеджера и место в первом ряду. За вечер отсняли сразу несколько различных программ, между которыми зрителям следовало меняться местами, создавая искусственное разнообразие в кадре. Во время краткого перерыва пожилые женщины дали совет поискать подработку на студии Довженко, а это телешоу оставить пенсионерам и к данному предложению нельзя было не прислушаться.
Киностудия имени Александра Довженко платила актерам массовки по 250 гривен за 10 часов, а режиссер делал все возможное, чтобы удовольствия от этих денег не получил никто. Большинство зрителей были студентами и на этот раз все места, попадающие в кадр заняли красивые девушки. Меня же менеджеры определили сначала во второй, а потом и в третий ряд сидений из четырех возможных. Съёмки ещё не начались, а моя ценность заметно упала, словно у тыквы после Хэллоуина.
В преддверии первого сюжета на сцену вывезли большой монитор, который по команде режиссера начал транслировать всякие непотребства: разную гниль, больных людей, аварии и последствия катастроф – после таких зрелищ какой-нибудь индийский принц мог бы заложить основы мировой религии или приказал бы раздавить слонами съёмочный павильон. Далее экран стал показывать милых щеночков и маленьких детей, но затем снова вернулся к гнойным ранам и открытым переломам. Таким образом создатели шоу получали от зрителей реакции, которые при монтаже вставлялись в нужные моменты передачи. Грубый голос режиссера при съёмках непрестанно требовал больше жизни в зале, заставляя изображать беседы между соседями и чаще улыбаться. Я был готов аплодировать, наблюдая неинтересные представления, но торговля собственными эмоциями опошляла происходящее и вызывала желание надолго закрыться в душе, замерев под струей горячей воды. Однако существовали производители телешоу и более жадные до сокровенного, чем студия Довженко.
Объявление с предложением 250 гривен всего за 2 часа работы массовкой заманило меня в полузаброшенную промзону. Менеджер опоздала минут на 40 и за это время около студии собралось больше десятка человек. Женщина повела риторику с позиции силы и сразу же заявила, что возьмёт всего восемь зрителей, а также вкратце объяснила суть работы. Комедийной передаче требовались люди, готовые хохотать над каждой шуткой участников, а те кто собираются просто улыбаться – не требовались. Далее последовала жутко неловкая сцена с выяснением кто раньше пришел и громче смеётся. Участвовать в этом действе я отказался, поскольку убежден, что реакция на юмор должна быть искренней, если только это не способ понравиться немного пьяной девушке.

11 октября началась очередная вахта, которая преждевременно завершилась из-за поломки канатной дороги. И только предложение отца хозяйки остаться на горе и заняться благоустройством чаевни сохранило мою личную экосистему. Где "эко" значит "экономия".

С 4 ноября столица снова озадачила меня необходимостью чем-то занимать время между поездками в Карпаты. И с каждой неделей отдых все больше наполнялся тревогой о завтрашнем дне, которую могла унять только трудовая занятость или сон. Самым простым способом поправить финансовое положение на то время было посещение проплаченных митингов. Торговля гражданскими правами ощущалась не пошло, как это было с эмоциями или смехом, а иронично и участие в подобном процессе увлекало неправильностью происходящего. Сбором народа занимались те же люди, что записывали на массовку, но политика время действующих лиц ценила заметно выше, чем телевидение. За 11 часов пребывания в заданной локации платили 400 гривен, хотя находились и те, кто предлагал 350. Удивительным казалось, что просто оставаться частью нужной толпы в Киеве было прибыльнее, чем целый день работать в карпатской чаёвне. Также впечатлял масштаб происходящего: моментами на митинге собиралось больше пары тысяч человек, а это значило, что кто-то за день тратил миллион гривен ради своих целей. Миллион, который я надеялся получить после пройденного пятилетнего Маршрута.
Продлилось оплаченное недовольство граждан около двух недель, пока не похолодало достаточно, чтобы люди, занимающиеся закаливанием организма, начали ощущать свое превосходство над окружающими. Впрочем, мероприятия завершились не из-за ушедших теплых дней, а потому что кто-то перестал выделять деньги. Кому конкретно были выгодны митинги? Неизвестно. Но скорее всего оппозиции, ведь правящая партия могла совершенно бесплатно согнать на нужную площадь бюджетников со студентами. В большой политике, как и в общественном транспорте: тот кто у руля – не платит.

Ремонт канатной дороги затянулся и моя вахта смутно проступала в пелене неопределенного будущего; слишком близко, чтобы устраиваться на другую работу и слишком далеко, чтобы без страха покупать продукты не по акции. В декабре глубины сайта объявлений извергли вакансию, заставившую меня покинуть оплаченную на неделю вперёд койку в хостеле. Небольшое хозяйство вблизи Киева предлагало двухнедельную вахту на выращивании шампиньонов. Зарплату обещали в пределах 15000 гривен, правда без уточнения за какой срок.
Вскоре городские тротуары сменились грунтовой дорогой, плавно переходящей в грязевые обочины и я попал за высокий забор охраняемого периметра. Охранник металлических ворот указал путь к обветшалому домику, где сказал быстрее занимать место в холодной комнате с пятью кроватями и отправляться на разгрузку фуры.
Грибное царство располагалось на широких полках семиметровых стеллажей по которым при помощи лестниц и специальных корзин передвигались служащие. Работа велась в нескольких ангарах, циклично меняющих статус. В одних только подготавливался грунт и клочки грибницы смешивались с удобрением, другие стояли закрытыми, чтобы не нарушить температурный баланс, в третьих вовсю шел сбор шампиньонов, а четвертые отмывались и красились известью.
Оплата оказалась не посуточной или почасовой, а сдельной. Каждая производственная задача имела цену, которая делилась на количество исполнителей. Теоретически можно было получить за вахту означенные 15000, если трудиться одновременно во всех ангарах и не пускать туда коллег. Фактически же работы для всех не хватало, а определенные задачи приходилось по несколько раз переделывать из-за безответственности некоторых вахтовиков и требовательности надсмотрщиков.
Коллектив подобрался бывалый. Работники, в большинстве своём, если не сидели ранее, то имели судимость. Уже первым вечером за общим столом начались разборки с выяснениями кто где отбывал срок и кого из авторитетов знает. Один мужик лет пятидесяти на вопрос о погоняле ответил, что его зовут "Малой" – то ли он с детства не имел связей с криминалитетом, то ли однажды составлял компанию Гулливеру.
Физическая с социальной нагрузки распределялись неравномерно и люди казались менее предпочтительными для взаимодействия, чем грибы. Никакие мешки удобрений не были так тяжелы как праздные вопросы на кухне, при помощи которых выстраивалась внутренняя иерархия в соответствии с тюремными ценностями. Почувствовать себя заключённым помогали не только коллеги, но и закрытый периметр с категоричной охраной территории. Четыре дня мне потребовалось для осознания, что на такой вахте заработать можно только лишние проблемы, хотя ничто не бывает таким лишним, как проблемы. Очередным утром я просто собрал рюкзак и отправился к выходу. У проходной дежурил молодой парень в камуфляже, который прошлой ночью был споймал на воровстве и бит. Его затаенная обида с желанием хоть как-то насолить предприятию оказались лучшим пропуском и ворота открылись. Дальнейший побег прошел без сучка, без задоринки, словно склад сучков и задоринок при советской власти. Сначала пешком сквозь село до трассы, а затем попуткой в Киев. Искать ночлег не пришлось, поскольку койкоместо в хостеле все ещё оставалось за мной.
Дальнейшее столичное проживание было полностью подчинено девизу "сэкономил – считай заработал" и завершилось ближе к концу декабря, сразу после приглашения на вахту в Карпаты.