Странные записки Александра Хоггарда

Часть 1.

Он шёл по тёмной улице осторожно озираясь по сторонам. Казалось, что кто-то мистический идет вслед за ним шаг за шагом. Хруст снега под чьими-то тяжёлыми каблуками, завывания и скрежет. Но каждый раз, когда он резко остановившись оборачивался - видел лишь свою тень. Чей-то зловещий взгляд вспыхнул в темноте. Он начал с силой мотать головой, чтобы рассеять странное видение.

«В темноте никого нет, как бы я не всматривался.»

Открыв глаза он не увидел ровным счётом ничего. Та же дорога, тот же снег, фонарь.

«Стоп.»

Его плеча точно кто-то коснулся.

«Ах нет, никого нет.»

«Кто же вы и почему так мучаете меня?» - озадаченно пробормотал он.

Из темноты на него медленно выползла тень. Из-за угла дома вторая. Будто из света фонаря выплыла третья.

«Лица! Их лица! Точно. Они. Снова!»

Перед глазами потемнело. Тени приближались.

«Всё. Это конец» - только и успел подумать он.

***

Из зеркала на меня смотрел странный мужчина. Белые локоны до плеч, обезумевшие голубые глаза. Кто он? Откуда он здесь взялся. Или это моё отражение? Но, черт побери, я абсолютно уверен, что впервые его вижу. Кто же ты? Можешь ли ты управлять мной или... Или я должен управлять тобой!? Я положил ладонь на стекло. Он - тоже. Резко отдернул. Силуэт напротив сделал то же самое. Я почесал лоб, нахмурился.
Неееет... Не может быть: человек напротив издевательски подмигнул.

***

Я лежал на диване, отвернувшись к стенке и закрыв глаза. Спать не хотелось. В голове все смешалось. Не понимаю, какой сейчас час, день, время года. Я не помню даже своего имени. Пустая глухая квартира. Нет! Не квартира, каморка! Конечно! Правильное слово. Именно каморка. Ободранные стены, старый диван, стол на трех ножках. Четвертая валяется рядом, а сам стол подперт какой-то балкой.
Апатия и тоска. На столе валяется раскрытый томик Достоевского. «Идиот» кажется.
Ненавижу раскрытые книги. Зачем оставлять их в таком виде? Кажется буквы вот-вот взлетят и покинут серые страницы. Но у меня нет сил даже встать и закрыть ее. Несмотря на то, что сейчас я не вижу все это безобразие, лежу к нему спиной, картинка не выходит из моей головы.

***

Не прошло и тридцати минут, как мне все же удалось заснуть. И это было самое лучшее, что могло со мной произойти. Сон был чудесен. Передо мной возник очень знакомый образ. Прекрасная рыжеволосая девушка. Яркие, живые зелёные глаза. Кажется я помню только их. Знаете, последнее время меня пугает тёмный цвет глаз. Столько загадки в этих бездонных карих, чёрных, да каких угодно. Сколько же в них скрытой угрозы, никогда не поймёшь, чего хочет от тебя такой человек. В глазах сплошная тайна. Но эта девушка! От нее будто исходил какой-то свет. Чудесное воспоминание: зеленый луг, венок из одуванчиков и эти глаза. Почему у меня возникает ощущение, что она для меня какой-то близкий человек? Существует ли она вообще? Или это просто образ в моей голове?

***

Он сидел на полу, закрыв лицо руками. Путаница в голове сводила его с ума. Миллиарды мыслей и все они противоречат друг другу. Родители назвали его красивым, ни на кого не похожим именем, которое  настолько уникально и индивидуально, что все вокруг обращают на него внимание. Но сам он его забыл. И забыл вовсе не из-за особенности имени. Вся информация в его голове перемешалась, запуталась и переплелась. Выстроить точную и ясную мысль было невозможно. На улице снег и метель, ветер задувал прямо в комнату и треснутое стекло громко поскрипывало, будто его пытают. Дом,  в котором он жил, был очень старый и его давно стоило снести. Обрывки воспоминаний мучили и угнетали. Он был совсем молод. Не больше 30-ти лет. Откуда же взялась седина? Этого он тоже не помнил. Так как сам возраста своего не знал.

***
Надо срочно сосредоточиться и хоть что-то вспомнить…  Когда начинаю активно запускать мыслительные процессы, голова  чертовски раскалывается. Не помню ничего. Образы, одни сплошные образы, все как в тумане. Делаю вдох, второй. Пытаюсь подняться с кровати. Какой же я дурак. Я же не открыл глаза. Открываю. Полный мрак. Лишь один слабый источник света. Кровати подо мной нет. Я лежу на холодном полу. Вместо лохмотьев на мне огромная мешковатая мантия. Руки сдавливает лютый холод. Опустив на них глаза и немного подняв рукава вижу металлические наручники. В комнате  пусто, лишь свеча тихонько трещит в темноте. Поднимаюсь, ноги ужасно дрожат. Делаю несколько шагов. К великому моему счастью обнаруживаю небольшую, но тяжелую на вид стальную дверь. Дергаю за ледяную ручку. Ну конечно она заперта. Сталь — штука прочная и глухая. Даже если за дверью кто-то есть, вряд ли меня услышат. Кому я здесь нужен? Как оказался тут? Последнее, что помню — свою каморку, Достоевского и отломанную ножку стола.



Часть 2.

«Заключенный 15/07, выйдите из камеры!» - раздался голос из полумрака.

Мужчина щурясь повернулся к двери. Она была распахнута. На пороге стоял охранник. Полный, лысоватый мужчина лет пятидесяти. Заключенный растерянно захлопал глазами.

«Заключенный 15/07, вон из камеры!» - послышался снова рявк.

Он медленно поднялся. Голова шла кругом. Охранник не выдержав, схватил его за руку и вытащил в коридор.

«Вперед иди! Будешь тупить — пристрелю!»

Мужчина растерянно шел по длинному коридору. Спорить со здоровяком не хотелось. Хотя от того, что он шел следом, держа наготове пистолет, было очень дискомфортно. Жути нагоняла и обстановка. Ржавые решетки, холодные стены, грязь и пыль и полное непонимание, что происходит. Коридоры были настолько длинными и однообразными, что казалось будто они идут вечность. Но наконец он поравнялся с огромной, абсолютно непохожей на все остальные, дверью обитой какой-то странной черной тканью.

«Стой!»

Охранник постучал в дверь, приоткрыл ее и осторожно заглянул в дверь. Что-то тихонько сказал, открыл дверь шире и толкнул меня в комнату.

Здесь было явное светлее и, кажется, куда чище. Когда мои  глаза привыкли к яркому свету настольной лампы, я смог все осмотреть. Прямо передо мной стоял огромный стол, заваленный бумагами, канцелярией, папками и прочей «офисной» мелочью. За столом сидел мужчина лет сорока с очень умным взглядом… Да, это явно первое, на что я обратил внимание в его внешности. В остальном светлые короткие волосы, также светлые глаза, прямой нос, тонкие губы. Явно высокий, в хорошей форме.

«Добрый день, присаживайтесь.» - мягко проговорил он.

Я огляделся, перед столом, прямо перед моим носом стоял стул. Я повиновался. Было бы сложно этого не сделать. Голос мужчины был уж слишком приятным и завораживающим.

«Перейдем сразу к делу. Мистер Хоггард, вы ведь знаете, по какой статье проходите?»

«Без понятия» - ответил я

Мужчина удивленно приподнял бровь.

«Как же так? На шутника вы не похожи... Но и быть этого не может. Что ж, мое имя - Ярослав Константинович Кирсанов. Я веду ваше дело. Надеюсь на содействие с вашей стороны. Пожалуйста, будьте со мной предельно откровенны. Вижу, человек вы не плохой»

«Я... Простите.
Дело в том, что я абсолютно ничего не помню. Вы удивитесь, но даже своего имени. Но вы его назвали? Хоггард... Я почувствовал что-то странное. Александр кажется... Верно?
Что-то...»

Я немного задумался. Перед глазами появилась картинка и тут же исчезла.

«Помню! Точно. Александр. Александр Хоггард.»  - пробормотал я растерянно.

Брови детектива начали медленно подниматься. Лицо исказило чистое изумление.

«Подождите, вы действительно ничего не помните?»

Казалось лишь по моему выражению лица и поведению детектив поверил мне. Поразительно. Он явно вызвал симпатию. Аккуратный, вежливый, учтивый.

«К сожалению. Когда вы обратились ко мне по фамилии, меня будто пронзило одно воспоминание. Моя мать… Она говорила, что мое имя призвано защищать.»

Я выдохнул, закрыл лицо руками. Чтобы прийти в себя потребовалось несколько секунд. После чего я поднял голову. Нельзя было давать волю эмоциям. Я решил сменить тему.

«Теперь ваша очередь. В чем меня обвиняют?»

«В убийстве»

Я почувствовал головокружение и легкую боль в суставах.
Мужчина достал из ящика стола карточку. Протянул мне. Мне пришлось встать и подойти ближе. Стоило увидеть фото, по моей коже побежали мурашки, головокружение усилилось. Мне пришлось опереться на стол, чтобы не упасть.
С фотографии на меня смотрела рыжеволосая молодая девушка.

«Кто... Кто она?»

«Ее имя - Анастасия Макарова. Девушке было всего 25.
На нее было совершено нападение в феврале этого года. Ножевое ранение в самое сердце. Улица, зимний вечер. Вас нашли по отпечаткам пальцев на орудии убийства. Несколько месяцев велось расследование.»

«Еще два вопроса.»

Он кивнул, давая понять, что готов слушать.

«Почему вы верите мне?»

«НЛП»

«Что?»

«Я обучен технике НЛП. Нейролингвистическое программирование. Подход к межличностному общению, развитию личности и психотерапии. Если уж совсем просто — я вижу благодаря некоторым техникам, когда человек лукавит, недоговаривает, либо могу воздействовать на людей. Но в вашем поведении все выдает растерянность и тревогу. Я вижу, что вы не врете.»

«Что ж... Какая у вас есть информация насчет меня?»

«Данных мало. Катастрофически мало. Вам 30 лет. Живете в Санкт-Петербурге. Ваш отец был британцем. Оттого и необычная фамилия. Мать - русская. Родители пропали без вести 7 лет назад. По образованию вы архитектор. Сейчас не работаете, пишете портреты и пейзажи на заказ.»

«А... Девушка? Кто она? Меня с ней что-то связывает?»

«Как раз это мы пытаемся выяснить. Она всю жизнь прожила в Петербурге. Училась на драматурга. Учебу еще не окончила, так как получала второе высшее. Первое — консерватория Римского-Корсакова. Но мы не можем найти ни одну точку соприкосновения. Убийство вряд ли спонтанное. Камеры от одного из магазинов соседней улицы зафиксировали, что она проходила там за несколько минут до установленного времени смерти. Из прохожих никто ничего не видел и не слышал. По всем данным убийство быстрое, точное и изящное, не ради удовольствия уж точно. В нем явно преследовали какую-то цель и, очевидно, оно было запланировано.»

«Я ее помню... Есть обрывки воспоминаний, но совершенно другого характера. Мне кажется, я любил ее. Чувства, наполняющие меня абсолютно противоположны тем, которые должен испытывать убийца по отношению к своей жертве. Не могу поверить.»

«Вы не помните обстоятельства Вашего общения?»

«Нет...»

Я смутился. Звучало это крайне странно и даже бредово. Но Кирсанов в лице не изменился. Продолжил мягким и спокойным, но серьезным тоном.

«Если бы вы были серийным убийцей, нам было бы куда проще. Но по всем данным, Вы никогда не бывали в тех местах, где находилась она. Вероятно, если вы знакомы, то это произошло не через работу, учебу или общих друзей. Места и работы, и учебы, мы проверяли, друзей, по возможности, допросили. Но самое главное, мы проверили ее телефон. Поработать пришлось, но это ничего не дало. Контактов Ваших у Анастасии нет, в переписках не встречается ни ваше имя, ни каких либо упоминаний, которые могут быть с вами связаны. Даже в стертых данных ничего. Обычная девушка, никакой странной информации, отклонений или необычного поведения. Все крайне запутанно.»

«Что ж. Каковы дальнейшие действия? И мои, и ваши?»
«Нам надо собрать информацию. Я не уверен, что получится вас оправдать вашей предположительной амнезией. Для начала вам необходимо пройти медицинское обследование. Потом нам нужно собрать максимальное количество информации, улик и доказательств. Ваша вина не доказана, так как кроме отпечатков у нас ничего нет. Мы не имеем права ни посадить, ни оправдать. Давайте так поступим: отправляйтесь в свою камеру. Скоро вас вызовут на обследование. Будем с вами периодически пересекаться и обсуждать текущие обстоятельства дела.»

Он нажал на какую-то кнопку на столе. Тут же дверь распахнулась. На пороге оказался, уже знакомый мне, охранник. Снова темный коридор, огромная дверь, щелчок. Я остался один.

Следующие несколько дней прошли сумбурно. Меня таскали по процедурам в соседний корпус. Десятки врачей, часов и пыток. Обследовали каждую клеточку моего тела.
Наконец назначили встречу с врачом по результатам всего этого кошмара.
Когда я зашел в кабинет, меня охватила паника. Казалось, более депрессивного и жуткого помещения, чем тюремные коридоры, быть не могло. Я ошибался. Этот кабинет был тошнотворен, ужасен, невыносим. Полностью темно, лишь в глубине маленький столик и старый хрупкий мужчина. Казалось, если до него дотронутся, он рассыплется, как скелет.

«Здрасте» - проскрипел он. - «Вы мистер Хвагард?»

«Хоггард»  - учтиво поправил я.

«Что ж с вашей фамилией. Басурманская?»

«Что, простите?»

«Ненашенская фамилия говорю» - рявкнул мужчина

Мне стало очень некомфортно. По коже побежали мурашки, а в горле встал ком.

«Да... Мой отец британец.»

«Вот гниды какие, портят русских девок. Как посмели только. Вот лет 40 назад о таком даже не…»

«Постойте. Я  к вам не за этим пришел, я все-таки хотел бы узнать, что со мной происходит. Давайте обсудим результаты.»

«А что толку говорить? У вас ретроградная амнезия. Результаты будут у Кирсанова. Я с вами нянчится не собираюсь. С ним разговаривайте.»

«А в чем, собственно....?» - начал я, но продолжать было бессмысленно. Пришлось смириться - «Неважно. До свидания»

Абсурд. Полнейший. Что за сумасшествие. Странный этот следователь. Я действительно как собачка к нему что ли привязан…



Часть 3.
«Ярослав Константинович, добрый день.»

«Здравствуйте.» - пробормотал он просматривая свои бумаги, но тут же поднял голову - «А, Александр. Добрый день. Рад вас видеть. Как вы?»

«Иронично задавать такой вопрос человеку, находящемуся в тюрьме.»

«Извините. У нас ничего нового, к сожалению. Как ваше обследование?»

«Мне сказали только диагноз. Ретроградная амнезия. За остальной информацией послали к вам.»

«Нуууу. Я так и думал, честно говоря. Объясню вам, что происходит. В вашей жизни произошло какое-то событие, из-за которого у вас случился шок. Следствием чего стала потеря памяти. Какое Ваше первое осознанное воспоминание?»

«То как я попал сюда. До этого лишь несколько оборванных воспоминаний. Есть вещи из давнего прошлого: детства, юности. Они постепенно возвращаются. Есть пара вспышек, предположительно, из того времени, когда было совершено убийство. Я помню свой дом, помню его обстановку, состояние. Помню как шел по улице зимой, как падал снег, как было холодно и пустынно…»

Я не мог быть до конца честным с ним. Нельзя было проявлять излишнее доверие. Хотелось разобраться в этом самостоятельно. Неизвестно настоящее положение дел. Мне необходимо выяснить, что происходит. Кому я могу доверять, а кому нет.

«Что ж, нам с вами необходимо многое прояснить. Вернуть память лучше естественным путем. Вы можете вспомнить все, а могут вернуться лишь обрывки воспоминаний. Но вы точно хоть что-то да вспомните. Я уверен. Работа подсознания запустилась. Нужно ждать. Проводить с вами сеансы буду я. Не волнуйтесь, я достаточно квалифицирован.» - он немного помолчал, вдохнул.
«Для начала расскажу вам, что произошло и как вы сюда попали. Дело об убийстве попало к нам еще феврале. Девушку обнаружили на улице уже умершей. Были проведены экспертизы. Нашли отпечатки. Но потом кто-то взломал нашу базу. Не удалось выяснить, кто и как это сделал. Это произошло дистанционно. Не все отпечатки исчезли. Но довольно большая часть. К этому моменту почти все удалось восстановить. Фактически это была единственная зацепка. Я повторюсь, что мы проверили абсолютно все. Никаких следов, ничего, что могло бы помочь. В какой-то момент нам очень повезло. Не так давно в одной галерее случился пожар. Огонь уничтожил огромное количество восхитительных художественных работ. Но! Она из картин была выполнена в очень необычном стиле. На ней присутствовали пальцы, ладони и запястья мастера. Отпечатки. Частично она сгорела, но как и многие, произведения, оставила, хоть и небольшой, но впечатляющий кусок. Для всех останков был введён проект по сохранению предметов искусства. Все полотна исследовали. Вместе со всеми картинами, сгорела и база данных, в которой хранилась вся информация об авторах и их произведениях. Ученые внимательно изучили и это полотно. В одном из углов оказался еле заметный отпечаток на краске. Это было одно из немногих полотен, авторство которого удалось установить. Оно принадлежит вам. А теперь... - он сделал паузу - самое интересное. Ваш отпечаток совпал с отпечатком преступника. Мы нашли вас. Полиция приехала к вам в дом. На стук в дверь никто не ответил. Зайдя внутрь, они обнаружили вас на диване - снова пауза - лежащим без сознания. В чувство привести удалось не сразу. Было решено отвезти вас сразу в участок. Дать осмотреть врачам. Но, до определенного момента, этого не потребовалось. Вы пришли в себя в участке.»
Он взглянул на меня. В глазах читался… страх. К моему удивлению, он боялся продолжить.
«Почему вы замолчали?» - осторожно спросил я.
«Вам не понравится то, что я скажу.»
«Чем дольше вы молчите, тем хуже мне становится.»
«Вы вели себя безумно. Было много криков, оров. Одного из полицейских чуть не убили. Нам пришлось посадить вас в камеру. Сначала вкололи успокоительное, все оформили, переодели. Но итог таков. Следующий момент — это уже наше с вами знакомство. Оно произошло на  следующие сутки. Все это время вы спали. Мне было интересно для начала поговорить с вами. Послать вас к врачам я мог в любой момент.»

«В таком случае я вновь задам тот же вопрос, который задавал в тот же день: почему вы мне поверили?»

«Мой ответ такой же, как и прежде: НЛП. Я прекрасно владею огромным количеством разных техник. На мой взгляд, у Вас явная амнезия. Но есть вещь, которая меня сильно путает. Ваше поведение в тот момент, когда за вами приехали и сейчас сильно отличается. Будто два разных человека. Вот это для меня загадка. То ли редкие приступы шизофрении, то ли вы были чем-то накачены. За вами необходимо пристальное наблюдение. Только тогда мы узнаем правду».
Часть 4.

Тусклый свет. Белоснежная рука опускается на мою руку. Очаровательная улыбка и восхитительные ямочки. В очередной раз я наслаждаюсь её красотой. Резкий контраст. Бледное лицо. Нахмуренные брови. Жалостливый взгляд зеленых глаз. Когда-нибудь смотрели на вас так? Так, будто весь мир рушится. Так, будто кроме вас не существует никого больше. Так, будто этот человек умирает и это последний взгляд в его жизни.

«Александр, не бросай меня, пожалуйста. Давай сбежим. Возьми меня с собой. Я не хочу. Не могу так больше.» - она почти плакала.

Хотя, скорее, явно сдерживалась. Казалось вот-вот слезы польются из ее глаз. Я не знал, что сказать. У меня было ужасное предчувствие. Где-то в глубине души  я понимал, что это наш последний разговор. Я не знал, как помочь ей. Что сделать, чтобы ей было легче.

                ***

«Мистер Хоггард. Мистер Хоггард? Мистер Хоггард! У Вас все в порядке? Может быть вам помочь? Вам помочь? Вам помочь. Помочь! Она уходит. Уходит? Уходит!» - голос звучал очень неестественно, странно. Он, вроде один, но раздается с жутким эхом и с разных сторон. Как бы я не пытался открыть глаза, ничего не получалось. То ли я не мог этого сделать, то ли тьма была настолько непроглядной, что ничего не было видно. Слышен был голос, потом тишина. Затем какой-то то ли скрип, то ли визг. Я попробовал сконцентрироваться на частях своего тела, чтобы хотя бы чуть-чуть понять, где именно я нахожусь и что происходит с моим телом. Попробовал подвигать руками. Получилось, но я обнаружил, что руки мои явно чем-то перевязаны. Я сижу на чем-то твердом, предположительно, на деревянном стуле. Руки связаны за спинкой. Ноги стоят на полу, но сдвинуть их тоже не удается. Они будто припаяны к земле. Прислушавшись к своему телу еще больше, я понял, но что на глазах тоже что-то есть. Маска или повязка.

Снова голос, но уже абсолютно другой. Более человеческий, более живой.  - «Ага, кажется, очнулся. Рано вам просыпаться, господин. Спокойной ночи»

Я почувствовал легкий укол и тут же голова закружилась, заклонило в сон.

                ***

Легкий шум дороги, визг шин, запах сигарет. Мои глаза закрыты, но сквозь уходящий сон, я чувствую, что сижу в машине. Явно заднее сиденье. Открыть глаза страшно. Как только я попытался это сделать, послышались голоса.

«Эй, Паш, он точно спит?» - зазвучал сиплый голос.

Шорох.

«Точно. Его так накачали, что он еще часа два не проснется.»

«Ну как знаешь. Пугает меня вся эта история. Вляпались мы по полной. Потом не разгребем»

«Шеф сказал, что все будет четко.»

«А насколько мы можем ему доверять?»

Резко машина остановилась. Послышался странный шум, хлопнула одна дверь, вторая. Снова шум. На несколько секунд все затихло. Видимо на улице между этими людьми произошла потасовка. Первый голос был глухим, задумчивым, робким. Второй голос, в контраст ему, грубый, быстрый с прекрасной дикцией. Он принадлежал водителю. Как я понял из диалога мужчину звали Павлом.

Размышления мои прервали их же виновники. Обе передние двери открылись, раздался резкий шорох, затем закрылись.

«Еще раз я услышу от тебя подобное, будет хуже.»

«Я уж понял» - пробурчал собеседник.

Несколько минут помолчали. Робкий снова заговорил.

«Слушай, ехать то долго?»

«Ну, минут 20 еще»

«Эх… А дальше что?»

«Серег, у тебя вопросы конечно! Что что? Хозяин же ясно сказал: дать препаратик. Он начнет буянить. Ну и все! Бинго!»



Часть 5.

Воспоминания убивали меня. Хотелось забиться в угол, спрятаться ото всех, скрыться. Я ее потерял. Она мертва и я даже не знаю, кто в этом виноват.  Самое страшное, что это могу быть я. Кто такой хозяин? Очевидно за всей этой чушью стоит он. Пазл постепенно складывается и во имя моей милой Аси, (я вспомнил, что ласково ее так любил называть) я обязан сложить его до конца.

Теперь я четко помнил, откуда мы знакомы. Да, у нас был роман. Ее отец был деспотичным и, временами, просто безумным. Ей приходилось скрываться от него. Да, даже в таком возрасте, не удивляйтесь. Ее мать умерла несколько лет назад, а он, путем примитивных манипуляций, заставил дочь остаться с ним. Контролировал её страшно, но при любом возражении звучала одна фраза: «твоя мать оставила меня, ты тоже хочешь?». Он был также и против любых ее отношений. Пока он жив, она обязана посвящать жизнь ему. Узнает — начнется шантаж и давление. А ей тяжело. Да и меня бы нашел кто-то из его охраны и пристрелил. Так происходит с теми, кто ему неугоден. Есть те кто об этом знают, но молчат. Возможно по этой же причине.

Познакомились мы случайно на улице города. Эта была новогодняя ночь. Ася сбежала из дома, пытаясь противостоять этому...чудовищу. Мы гуляли по ночным улицам, зашли в магазин, купили вина, слушали музыку, сидели на набережной. Там же и встретили новый год. Отец ее исчезновения не заметил. Позже она рассказывала мне, что якобы ушла спать и выбралась из дома через окно своей комнаты, благо это был первый этаж. Рано утром вернулась тем же путем. Мы начали тайком встречаться. Если бы хоть одна живая душа узнала о наших отношениях, мигом бы доложили отцу. А он влиятельный человек, местная шишка. Одно его имя заставляет дрожать весь город.

Естественно, Кирсанову я ничего не скажу. Это похоже на игру в шахматы или покер. Он выглядит таким порядочным, добрым. Ему хочется доверять. У этого человека шикарная энергетика. Но при всей запутанности ситуации, он может оказаться еще той темной лошадкой. Признаюсь, на данный момент, в моей голове утвердилась мысль, что именно Кирсанов — тот самый хозяин. Если это действительно так, то мы оба блефуем. С другой стороны, если он все это подстроил, каков резон помогать мне вернуть воспоминания? Во многом благодаря тому, что он рассказал мне о моем прошлом, я могу восстановить и последующие воспоминания. «Процесс запущен» - его слова. И это правда. Так кто же он? Герой или злодей?


Часть 6.

«У Вас параноидальная шизофрения!»

Кирсанов смотрел на меня с некой жалостью. Однако, интонация была такая же твердая и непоколебимая. Насколько этот человек гармоничен и сбалансирован. Его жесты, речь, интонации. Полнейшая гармония и внутренний баланс. Но и роботом его назвать нельзя. Очень человечный и живой. Находясь рядом с ним я тоже ощущаю покой и спокойствие. Он будто гипнотизирует.

«Мне очень жаль. Правда.»

Он снова замолчал.  Я тоже не знал, что сказать. Диагноз жестокий и странный. Я понимал, что меня ждет. Шизофреник-подозреваемый — прямой приговор. Зачастую из психиатрических больниц не выходят, особенно тюремных. Два исхода: меня излечивают и отпускают по УДО или же я проведу там всю оставшуюся жизнь.

Самое страшное, если диагноз реальный — я больше не могу разделить свои фантазии и реальность. Были ли мы знакомы с Анастасией или это мои выдумки? А если ее никогда не было? А если все мои воспоминания — галлюцинации, плод воображения, бред простого сумасшедшего? Столько фактов, которые никто не может подтвердить. Даже с Асей мы не общались в чьем-то присутствии. Ни один человек в мире не может быть свидетелем нашего знакомства. Я прекрасно понимал, что вероятнее всего это не ошибка и не чей-то коварный план. Вплоть до этого момента, я был уверен, что это все — чья-то ужасная игра, в которой я стал пешкой. Но сейчас я понял: игра есть, но она идет лишь в моей голове. Отсюда и голоса, факты, которые кроме меня никто не знает. Это все огромная ошибка. Просто игра моего мозга.

«Мистер Хоггард?» - оборвал мои мысли резкий голос. - «Я понимаю, что вы ошеломлены этой информацией. К сожалению, на основании шизофрении, суд практически со стопроцентной вероятностью признает вас виновным. До этого момента доказательств было недостаточно. Но теперь… Отпечатки ваши, плюс неконтролируемое состояние. Вас направят в лечебницу. И не факт, что вам удастся выбраться. К великому сожалению, это не просто амнезия. Мы ошиблись.»

«И что вы хотите от меня услышать?» - я старался говорить максимально уверенно.

«Мы сделаем все, что в наших силах. Я в качестве адвоката выступать не могу естественно. Я следователь. Но мы подберем вам хорошего адвоката. В лечебницу вы попадете в любом случае, но мы можем поспособствовать вашему скорому освобождению.»

Он снова умолк. Достал из ящика стола большую красную папку.  Раскрыл ее и перелистнул несколько страниц. Затем перевел взгляд на меня.

«У вас есть приступы сейчас? Видения, голоса, галлюцинации?»

«Не уверен. Лишь воспоминания из прошлого появляются, но они довольно спокойны.»

Я совершенно запутался. Вроде хочется придерживаться предыдущей тактики. Доверять ему опасно, но когда речь идет о такой болезни. Я не смогу проверить что тут правда, а что нет.  Кому верить: Кирсанову, себе, адвокату, медикам? Я схожу с ума от этой игры. Все мои странные воспоминания могут оказаться обычными галлюцинациями. Самое ужасное, когда не можешь доверять себе. Мне нужна помощь, но я не знаю, куда обратиться.

«Мистер Хоггард, мы назначили дату заседания. Ровно через неделю. Это вторая плохая новость. С адвокатом я познакомлю вас завтра. Время еще есть, не волнуйтесь. Главное сохранять спокойствие.»



Часть 7.

Дальше начался какой-то ад. Каждый день мы собирались крайне скромной компанией: я, Кирсанов и адвокат. Адвокат — литовец. Имя — Йонас. А вот фамилию я никак не мог запомнить. Называл по имени, просто мистер Йонас, на чем настоял он сам. Говорил по русски он просто восхитительно. Грамотная, приятная речь, шикарный словарный запас и очаровательный акцент.

Вообще, иностранцы, говорящие на русском с акцентом всегда ласкали мой слух. Я в совершенстве владею английским, но говорю на нем как на родном. Сразу и не скажешь, что русский. Отец говорил гораздо хуже. Они познакомились с матерью, когда он приезжал в Санкт-Петербург в командировку, встретились случайно и настолько она его очаровала, что остался здесь навсегда. В остальном, кроме языка и некоторых моментов, связанных с Британской культурой, отличия от обычной русской семьи у нас не было. Сказать, что на каком-то из двух языков я говорю лучше или хуже  - нельзя. У родителей были настолько гармоничные отношения, что обучение от обоих шло в равной степени. 

Работа над судебным процессом шла тяжело. Единственная наша зацепка была в том, что на данный момент все показатели по здоровью были более чем в норме. Ни голосов, ни пробелов в памяти больше не было. На это и хотели сделать упор. В таком случае, после выноса приговора, в лечебнице бы провели еще одно обследование, держали бы под наблюдением около года и выпустили бы по УДО.


«Ну что, господа? Я могу вас поздравить. Стратегия выработана. Тексты для защиты написаны и отредактированы. Думаю, вы более чем подготовлены. Желаю вам завтра удачи.» - Кирсанов протянул руку Йонасу.

«Хорёшо, мистерь Кирсановь» - улыбнулся адвокат, пожимая её  - «Я прэкрастно понимаю вашю ситуяцию. Не волнюйтес, всьо будет просто чудестно».

Он пожал руку и мне и покинул кабинет.

«Ярослав Константинович, меня давно терзает один вопрос: почему вы помогаете мне? Следователь же не может вставать на сторону защиты.»

«А кто сказал, что я встаю на сторону защиты? Моя задача — расследовать дело. Что я, собственно, и делал. В моих интересах было прояснить ситуацию. Мы ее прояснили. Убийство совершено вами, но вы этого не помните из-за диагноза. Но благодаря тому, что вы помогали следствию, я вправе помочь и вам. Максимально облегчить ваше положение.»

«Хорошо. Звучит логично. Спасибо вам»

«Мистер Хоггард, вам стоит отдохнуть перед завтрашним судом.»

***

Голова кружится. Все вокруг плывет. Я не вижу ничего, кроме ярких пятен. Легкое прояснение.

Ко мне тянет лапы ужасное существо. Оно огромное, под самый потолок, серое, похожее на оборотня, с него стекает черная слизь, глаза красные, горящие как фонари. То ли рычит, то ли пищит и воет.

«Мистер Хоггард! Мистер Хоггард! Мистер Хоггард!» - раздается из пасти.

Я оказываюсь в огромном помещении. Не видно стен, невозможно понять его протяженность. Существо стоит напротив меня и орет мое имя не затыкаясь. Я сажусь на пол, закрываю уши.

Не успел я провести в таком состоянии и минуты, как меня оглушает какой-то скрежет. Открываю глаза и прихожу в ужас. Повсюду стоят огромные лязгающие капканы. Их мерзкие пасти открываются и закрываются с бешеной скоростью. Вскакиваю на ноги, бегу изо всех сил, пока капканов становится все больше и больше. Я не знаю, куда бегу. Впереди лишь пустота, по обе стороны догоняющие капканы, а сзади несется монстр.

«Мистер Хоггард! Мистер Хоггард! Мистер Хоггард!»

Черт! Из пола начинают вырастать железные пруты, окружающие меня со всех сторон. Бежать некуда. Пруты сплетаются между собой, вокруг образуются железные прутовые стены. Да я в лабиринте! Они образовали самый настоящий лабиринт. Двигаясь по его коридорам, я не могу найти выход. Казалось, я хожу по нему целую вечность.

Дойдя до очередной развилки, я замер. То ли я окончательно схожу с ума, то ли стены лабиринта начали сужаться. Стремительно надо мной начал появляться такой же темный потолок из прутьев, который также начал быстро опускаться.

«Мистер Хоггард! Мистер Хоггард! Мистер Хоггард!»

Чудовище стояло поодаль, напротив меня. Вокруг были черные прутья.

К своему ужасу, я увидел, что черная жижа с его морды пропадает, вместо пасти  вырисовывается человеческое лицо, красные глаза все больше бледнеют, когти пропадают. Передо мной стоял Ярослав Константинович собственной персоной. Приглядевшись, я понял, что и прутья черные — решетка. За ней огромный зал. Десятки людей, мистер Йонас смотрит на меня, пребывая в полном шоке. Рядом со мной стоят двое охранников и сжимают мои руки. Сам Кирсанов был бледный, словно стена, глаза его были полны отчаяния.

«Вы признаетесь недееспособным по причине прогрессирующей параноидальной шизофрении и приговариваетесь к лишению свободы и нахождению в стенах психиатрической лечебницы до срока, устанавливаемого врачами лечебницы. Срок может быть не ограничен в зависимости от результативности лечения.»

Стук молотка. Гробовая тишина.


Часть 8.

Конец. Я понимаю, что произошло. Приступ. И в тот момент, в который этого ни в коем случае не должно быть! Полная катастрофа. Я обречен. По вине фатума все пришло ко второму варианту.

Я сижу на полу в абсолютно белой комнате. После выноса приговора меня скрутили и увели в стены лечебницы. Врача не было. Пару раз приходила медсестра и почти насильно запихивала мне в рот таблетки. Это продолжалось некоторое время.

В какой-то момент случилась неожиданная вещь. Дверь распахнулась и на пороге появился мистер Йонас собственной персоной. Я выглядел жалко: смирительная рубашка, огромные мешки под глазами, растрепавшиеся волосы. Он медленно вошел, плотно закрыл за собой дверь. Подошел ближе, сел на кровать и похлопал по месту напротив, приглашая меня сесть. Я был вынужден последовать его приглашению.

«Мистер Хоггард, к сожаленьию, проищешло то, что  проищешло. Я прекрастно понимаю, что ето не ващя вина. Мне жаль. Но сейчас я вынуждень поговорит с вами о другом.»

Я смотрел в пол, взглянуть ему в глаза было выше моих сил.

«Это вьсе вина Кирсанова. Он упек вас за ришетку. Специално. Вы заметили, что вашь диагноз озвутчили слишьком поздно. Если бы вы сразу знали о ващем реальном диагнозе, всьо бы сложилос совсемь по другому. Он стоял за всэм этим.»

Йонас продолжил свой рассказ. По его мнению, темной лошадкой был именно Кирсанов. Кто убил Асю, ему неизвестно. Но он знал абсолютно точно: кто-то совершил преступление, следователь из каких-то своих личных целей решил найти козла отпущения. Человека, на которого можно было повесить это преступление. Загадочным, для нас обоих, образом он вышел на меня. Этот человек просто подставил меня. Он знал о диагнозе! Он понимал, что из-за своей болезни я не смогу узнать правду!

Йонас пообещал мне, что найдет хорошего следователя. Он вытащит меня отсюда. Единственное, что требуется от меня — подписать бумагу, подтверждающую отказ от официального продолжения расследования. Балаган на суде, плюс личные интересы Кирсанова могут усугубить ситуацию. Он может найти еще какого-нибудь бедолагу, засадить и его, а я останусь в лечебнице в любом случае. У меня же диагноз. Если дело официально закроют, товарищ следователь больше повлиять ни на что не сможет. Мы будем проводить свое. Абсолютно секретное расследование.

В моей душе расцвело разочарование. Единственный человек, которому я мог доверять, хотя бы отчасти, оказался гнусным предателем.

Мне стало так обидно. Я до сих пор не мог понять, почему Кирсанов был таким обаятельным и приятным. За маской ангела скрывался сущий дьявол. Мне изначально стоило понимать, что за всем этим стоит он. Что все мои внутренние опасения были верными. Но спасло ли меня это? Да, я скрывал информацию. Да, я недоговаривал, был осторожен в своих словах. Но итог один: я оказался здесь.


Часть 9.

Темно, холодно, даже немного сыро. Я не могу открыть глаза. Тьма. Лишь тьма вокруг. Загорается маленький источник света. Приглядевшись, я понимаю, что это свеча. Она осветила небольшой столик. Перед ним зеркало, а рядом со столом темная фигура. Человек очень высокий, стройный, с шикарной, прямой осанкой. Но увидеть его лица я не мог.

«Извините» — пробормотал я.

Мужчина повернулся. Его лицо скрывала черная маска.  Он взглянул на меня, немного постоял и скрылся в темноте.

«Стойте!»

Мое желание прекратить эту череду тайн было слишком сильным. События идут не друг за другом, как у всех нормальных людей, а какой-то кашей. Я уже не понимаю, где прошлое, где будущее, и самое главное - где настоящее. Я не знаю, кому могу доверять, а кому нет. Ощущение, что я марионетка в чей-то коварной игре.

Тишина. Ее крик самый страшный. Первое время не понимаешь: оглох ли ты или звуков просто нет. Пытаясь это проверить делаешь неосторожное движение. Скрипнуло ли? Лязгнуло? Зашуршало? Самое пугающее однажды не услышать.

Я вспомнил! Вспомнил как лежал ночью на полу. Встать не было сил. Казалось, что я слышу лишь ее голос, смех, резкие вскрики. Но обернувшись я понимал, что есть только тишина. Мои волосы белели с каждой секундой осознания ее смерти. Прядки из русых становились снежными. Меня скручивала острая боль. Крик, казалось, был слышен всему городу. Она мне снилась, снилась каждую ночь. До сих пор снится.
Сегодня я проснулся посреди ночи. Ее силуэт, фигура, волосы. Все это было так близко. Каждый раз мне казалось, что это реальный живой человек. Но каждый раз я подрывался на постели и бормотал: «Ее нет! Ее больше нет! Ее не существует! Этого человека больше не существует!». Но действительно, её больше нет. Она умерла. Неважно, как, где и зачем. Она мертва. Ее больше нет.

Я проснулся в то утро часов в 11, планировал как всегда зайти в кофейню недалеко от ее дома, взять два рафа с ванилью и прийти к ее окну, постучать два раза. Она всегда открывала окно очень быстро. Мы могли сидеть так часами, пить кофе и смотреть на просыпающийся город. В то утро я почти дошел до кофейни, но мой путь оборвал громкий сигнал скорой. Меня будто что-то повело за ней. Я быстро зашагал по снежной улице. Скорая уже подъезжала к месту. Догнать ее не составило особого труда. Еще немного проехав и завернув за угол она остановилась. Я проследовал за ней. Взору моему открылась чудовищная картина: на земле лежала девушка, снег под ее телом, немного подтаявший, окрасился в тёмно-бордовый цвет. Рядом стояли машины скорой помощи и полиции. А поодаль собралась целая толпа зевак. Если бы я только догадывался, что произойдет в следующую секунду.

Я узнал лицо девушки. Это произошло далеко не сразу, так как в мою голову даже не могла прийти мысль, о том, что несчастная жертва может оказаться моим близким и любимым человеком. Я даже не хочу рассуждать о "разбитом сердце", " душевной боли " и "чудовищных страданиях". Кажется, в моих воспоминаниях и так слишком много лишних эмоций. Сложно передать, что чувствует человек в такой ситуации.

Я опустился на снег, закрыл глаза. Не знаю точно, сколько я просидел в таком состоянии. Час, два, может больше. Людей становилось все меньше и меньше. Скорой давно уже не было. Они уехали за ненадобностью. Скорее всего просто констатировали факт смерти. Тело тоже уже забрали. Осталась лишь темно-бордовая лужа на белоснежном снеге. Но начался небольшой снегопад, постепенно закрывающий ее тонкой легкой корочкой. Через время этот след исчезнет навсегда.
Последующие дни тянулись словно пытка. Меня трясло, по всему телу пробегали волны озноба. Я медленно сходил с ума. Кажется воспоминание с Идиотом и ножкой именно из того периода.

Время за размышлениями проходит быстро. Я даже не заметил фигуру, появившуюся прямо передо мной. Мужчина в том же плаще. Шарф, закрывающий половину лица и капюшон, на глазах темные очки. Он присел напротив меня. Глаз за очками видно не было, но я четко ощущал его взгляд, проницательный и прямой. Его рука поднялась, медленным движением сняла очки. Не могу сказать, что я сильно удивился, когда узнал светлые глаза, оказавшиеся напротив моего лица. Это было довольно предсказуемо. Передо мной сидел никто иной, как Ярослав Константинович.
Ощущение, будто мы находимся в загадочном триллере, где есть суперзлодей, антагонист, эффектный, яркий и крайне харизматичный. Обычно молодые девушки сходят по таким с ума.

«Вы? Ну конечно! Кто же еще? Вы можете хоть убить меня, но скажите наконец правду! Пожалуйста!»

«А кто сказал, что я вам лгал? Это лишь ваши подозрения. Имеют ли они что-то общее с реальностью?»

«Хватит! Хватит пудрить мне мозги! Сколько можно?»

«Александр, успокойтесь, пожалуйста. Сейчас мы обо всем поговорим. Обещаю. Все будет хорошо. Вам не стоит так переживать.»

Я умолк. Ну конечно, давай, расскажи мне, что у тебя нимб над головой, а я дуралей, делающий поспешные выводы.

«Пойдемте за мной» - он поманил меня пальцем и шагнул в темноту.

Я нехотя последовал за ним.


Часть 10.
Сдаюсь, все-таки дуралей. Теперь жизнь не казалась такой бессмысленной и странной. Мы не распутали до конца всю череду тайн и загадок. Но стало очевидно, что меня действительно использовали. Кирсанов никакой не хозяин, более того, все то, что говорил мне Йонас — сущий бред. Он скомпрометировал меня. Я не помнил до этого момента, подписал ли я документы, которые он мне подсунул. Но следователь знал точно — подписал. Из-за этого весь его план и пошел крахом. Он вел два расследования: внешнее и внутреннее. С одной стороны он общался со мной, уверял, что у меня взявшаяся из ниоткуда шизофрения, мило переговаривался с адвокатом. Но была и обратная сторона медали. Любая деталь, не вписывающаяся в историю, мельчайшие нестыковки становились зацепками, ведущими к верному пути. Все это дело — одна большая диверсия. Осталась последняя загадка — кто та темная лошадка, которая ее устроила. Очевидно не Йонас, он лишь пешка.
Кирсанову удалось выяснить, что убийство Анастасии было подстроено. Нужен был человек, на которого можно будет повесить труп. Кто-то следил за нами, знал и отношениях,  и о встречах. Из меня вышел идеальный убийца. Скрытный, точный, подчищающий любые следы. А если накачать препаратами и убедить всех, что я  псих, тогда становится еще проще.
                ***
Двое мужчин переговаривались негромко и немного напряженно. Я не мог расслышать, о чем они говорят. Пытался уловить хоть что-то, но безуспешно. Один из голосов несомненно принадлежал нашему Литовскому другу. Он что-то очень быстро нашептывал. Акцент его спустя столько времени, стал невыносимым. Мне противен этот человек. И его поступки особенно. Носителя второго голоса различить было невозможно. Я слышал лишь быстрые нашептывания.

В такое незавидное положение я попал благодаря Кирсанову. После продолжительной и плодотворной беседы, мы разработали план. Одну часть пазла мы нашли - Йонас. Кирсанов под предлогом последних переговоров договорился с ним о встрече. После суда они попрощались довольно мирно. Всем было проще сделать вид, что ничего не произошло. Ошибка следователя. Как итог - суровый выговор за самовольность и некомпетентность. А все остальные просто сделали вид, что ничего не произошло. Шок у людей был настолько силен, что даже рассуждать никто не стал. Люди разошлись и пришли к выводу, что эту ситуацию лучше не вспоминать. Лишь адвокат подошел к Кирсанову, кисло улыбнулся и похлопал по плечу. Мол не отчаивайся, бывает. Поэтому когда следователь позвал его на разговор, вопросов не возникло. Я стал свидетелем разговора, наблюдал по камерам.

«Я пригласил вас Господа...» - с усмешкой начал Кирсанов.

Йонас взглянул на него немного растеряно и смущенно.

«Не знаете вы классики, мистер Янкаускас. Гоголь Николай Васильевич. Ревизор. Рекомендую к прочтению.»

Точно, вот его фамилия, но произносить ее вслух, я бы не рискнул.

Сам мистер Янкаускас был какой-то нервный, напряженный, на контакт шел неохотно.

«Понял, на шутки вы не настроены. Хотел обсудить с вами то, что произошло в суде. Как ВЫ думаете, что же пошло не так?»

Адвокат захлопал глазами.

«Вы хотьите об этом поговорит?»

«Хочу»

«Я нье знаю. Вы же диагностирофалии шизофрению. Для менья до сих пор загатка, как при таком диагнозе вы носились с этим шенком.»

«Он был адекватен. Абсолютно!»

Следователь встал из-за стола и зашагал по комнате. Это был знак для меня.

Я выбежал из кабинета и направился на парковку. Автомобиль Йонаса был ярко-красный, дорогой. Мои знания о марках весьма посредственны, но престижность машины была очевидна.

Я проходя мимо "случаааааайно" роняю сумку. Наклоняюсь, быстрое движение у колеса под автомобилем. Рука переходит к сумке, хватает за ручку, я поднимаюсь.

Мало того, что манипуляции были максимально быстрыми, точными и незаметными для чужого глаза, сам мой облик был засекречен. Конечно, я не вышел на улицу в обычной одежде, не находился в открытую в отделении, все проходило максимально скрытно. Темные очки, шарф до самых глаз, длинное пальто, шапка. В отделении Кирсанов умудрился убедить всех, что загадочный господин в обмундировании - проверяющий из Москвы и личность его засекречена.

Я также аккуратно зашел обратно в кабинет и взглянул на камеры.
Что происходило в течение этого времени для меня было загадкой. Позже мне об этом даже Кирсанов не сказал. На самом деле его цель была не в том, чтобы вытянуть какую-то информацию из адвоката. Он хотел его заболтать, посеять суету и сбить с толку. Но моя задача была выполнена. На машине господина Янкаускаса уже красовался маячок.

Йонас сидел, развалившись в кресле и закрыв лицо руками, Кирсанов ходил рядом. Я достал из кармана телефон, набрал номер, гудки. В кабинете у следователя зазвонил телефон. Он повернулся всем корпусом, устремился к трубке, спешно схватил ее.

«Да, вас понял. Благодарю.»

Положил трубку. Помолчал, поднял голову на Кирсанова .

«Извините, мне пора.»

Йонас понуро кивнул

«До сфидания»

По ощущениям, хотел добавить: надеюсь больше не встретимся.
Именно после этого диалога мы начали слежку. Машина - не человек, всех передвижений не узнаем. Но есть огромный плюс. На ней маячок будет наименее заметен. Он может простоять там хоть год и нас не рассекретят.



Часть 11.

Передвижения Йонаса были скучны. Он почти никуда и не ездил, один лишь раз за пару дней поехал до Литовского посольства, да на работу. Но в какой-то момент мы заметили очень интересную деталь.

Машина адвоката стояла у той самой кофейни, в которой мы с Асей любили брать Раф. Для меня это было как красная тряпка для быка. Я сорвался с места, на ходу закидывая шарф на шею. Кирсанов резко повернул голову на меня. Одного взгляда его светлых глаз хватило, чтобы я застыл на месте.

«Александр, не спешите. Все проверим. В идеале бы подослать шпиона... То есть вас.»

В этом проблемы давно уже не было. Дело в том, что Кирсанов все продумал заранее. Я не просто так оказался в темном странном помещении после Психбольницы. Следователь провернул мое похищение с помощью нескольких незаменимых своих людей, отключении внутренних и внешних камер и крайней осторожности. Меня не искали лишь по одной причине. В какой-то момент палату совершенно перестали посещать. Кирсанов сделал доброе дело. Засунул туда бродягу с улицы. У того появился дом, еда и полное уединение. Жить ему и без того оставалось недолго. А от него требовалось лишь соответствующее поведение.

"Пациент" оказавшийся там после моего исчезновения был абсолютно безумен. Забивался под одеяло, рычал и издавал жуткие звуки. Как это обычно и бывает в полузаброшенных психиатрических клиниках, про него все забыли. Просто потому что так было проще. От человечества он отгорожен, родственников нет, никому он уже не нужен. Острые приступы лишний повод его не трогать. Три раза в день дверь аккуратно открывали, кидали миску с едой, стакан чая и таблетки, пока припадочный трясся под одеялом. Ночью все это аккуратно забирали. Проблемы не были нужны никому.

Люди так часто равнодушны друг к другу. Никогда не понимал это лютое желание сделать другому человеку больно, неприятно, неловко намеренно. Особенно когда это происходит по отношению к близким тебе людям.

Я в своих передвижениях был аккуратен, но относительно свободен. Бессменными атрибутами стало длинное пальто, шарф и пресловутые темные очки. Капюшон был, к слову, не так уж обязателен. Чаще всего меня в таком образе принимали за пожилого человека. Седина делала свое дело.

Идея Ярослава Константиновича заключалась в том, что я отправлюсь с кем-то из его людей, чтобы не привлекать лишнего внимания. А-ля дружеские посиделки в кафе. Очень вряд ли мы успеем до ухода Йонаса, но может повезти.

Доехали быстро. Машина стояла напротив кофейни. На удивление успели.

Тут стоило замедлить шаг и успокоиться. Привлекать внимание было нельзя. Мы неспешно вошли в здание кафе. Йонаса нигде не было видно. Мой спутник, с которым мы создали видимость оживленной беседы, также окинул небольшой зал взглядом и указал на один из столиков. Я кивнул. Если бы не темные очки я бы провалился. Моему спутнику оглядывать зал было нельзя, это вызвало бы подозрения. Это было допустимо лишь когда он "искал свободный столик". Я же был в этом гораздо свободнее. Никого похожего на горе-адвоката, так и не увидел. Я остался за столом, пока мой «друг» отошел за кофе и пирожными. И тут...
Вот оно. Йонас сидел рядом с прилавком в черной шляпе, очках и в чёрном элегантном костюме. Пижон.... Мое внимание привлекло местоположение его столика. Он находился совсем рядом с проходом на кухню. Который очень удобно был перекрыт шторкой. У меня созрел план.

«Молодой человек!»

Проходящий мимо повар оглянулся.

«Мне важно узнать кое-что касательно ваших десертов.»

Он уставился на меня, изогнув бровь.

«Не волнуйтесь. Я лишь хочу узнать состав ваших чизкейков.»

Сделал ударение на последнем слове.

Изумительно! Уроки НЛП от товарища Кирсанова не прошли даром. По осанке повара, громкой четкой речи и жестам, я смог узнать в нем военного, закончившего местное училище. Явно обученный военный, так как обзавестись такой стойкой он мог исключительно на профессиональной службе. Чтобы служить полноценно он слишком молод, а вот учится долгое время вполне мог. Фразу про чизкейк я вычитал в архивных документах того же училища. Локальная, выведенная из шутки. В документах описывался какой-то случай. Уже не помню всей истории, но суть сводилась к использованию кодовой фразы для студентов того же училища. Кто-то из них на спецзадании ляпнул что-то про чизкейк и это вошло в историю. Некий сигнал о "своих". Я хотел дать понять молодому человеку о необходимой мне помощи.
И он, Слава Богам, он понял. Во все его лицо растянулась широкая улыбка. Он схватил меня за руку и потащил за занавеску.

Без долгих уговоров, да, к слову, и без любой речи, я оказался вплотную к занавеске, совсем близко к столику Йонаса. Именно в этом положении я и пытался расслышать хоть часть разговора.

Часть 12.

Разговор нужной информации не принес. Мы узнали лишь то, что Йонас вел с кем-то диалог. Причем личность его собеседника без сомнения как-то относилась к нашему делу. Неужели он действительно работает на хозяина? Вероятно, это он и есть, собственной персоной. Не оставалось никаких сомнений. Адвокат явно оправдывался, лепетал и заискивал перед своим спутником.

И так как попытка подслушать разговор успехом не увенчалась вся надежда была только на попытку разгадать личность таинственного незнакомца. Но и здесь нас поджидала засада. Как оказалось, миссия почти невыполнима. Навыками конспирации обладал не только я. Пальто, широкополая шляпа и темные очки. Катастрофа…

Можно попробовать их выследить. Мне светиться точно нельзя. А вот моему спутнику ничего не мешает сопроводить эту парочку, господина в шляпе уж точно. 

Вообще, все эти расследования только на первый взгляд кажутся такими интригующими, интересными. По факту все куда скучнее.

Выследить мужчину не удалось. Сорвался. Вся наша операция шла около месяца. Но на его след, казалось, выйти было просто невозможно.

Прошлое начинало потихоньку отпускать. И о Анастасии я стал думать чуть реже. Но иногда меня будто что-то вело к ее дому или улицам, по которым мы когда-то гуляли.

В один такой день я бродил по улицам рядом с ее домом. Мое внимание привлек уличный кот, забавно разлегшийся на солнце. Да, да уличных животных трогать не самая лучшая идея, но желание было сильнее. Я присел рядом с мурчащим обитателем улиц и почесал его за ушком. Но насладиться общением с животным мне не дали. Я резко почувствовал толчок в спину.

«Рассядутся на дороге…» - проворчал низкий голос.

Мимо меня прошел мужчина, задев так, что еще чуть-чуть и я бы впечатался лицом прямиком в асфальт. Подняв голову я увидел ЕГО!!!
Это точно был мужчина из кафе. Надо было действовать. Причем срочно. Сейчас или никогда.
С этой мыслью я с силой пантеры подпрыгнул, разбежался и повалил фигуру спереди на землю. Шляпа и очки разлетелись в разные стороны. Я медленно начал подниматься, незнакомец также пытаясь осознать происходящее поднял голову. Шоку моему не было предела. Пока мужчина багровел от злости и не понимания происходящего, я застыл в изумлении таращась на него во все глаза.

«В-в-вы?»

«Ты мне еще вякать будешь?! Это что было вообще? Смелый такой что ли? Жизнь видимо совсем не любишь?! Ну ниче, я помогу тебе ее красочно завершить.»

Прямо мне в глаза смотрел отец Аси. Я слишком уж сильно поддался эмоциям, что не заметил, как в руке его оказался револьвер.

Ну вот и все… Анализировать все произошедшее было бессмысленно. Сейчас он пристрелит меня и все. Прощай жизнь, прощайте все воспоминания, прощайте господин Кирсанов…

«Уважаемый, вы не спешите. Руки над головой, чтобы я их видел и передайте мне, пожалуйста, вашу игрушку.» - голос зазвучал четко, громко и крайне неожиданно.

Все-таки невозможный человек. Стоило вспомнить, как он тут же появился собственной персоной. Как он это делает?

Я не успел обернуться, как меня взяли в мощный захват. Ну конечно это гадина так просто не сдалась. Вместо того, чтобы выполнить настоятельную просьбу Ярослава Константиновича, он решил сделать ход конем.

«Прошу вас, не делайте глупостей!»

«А то что?»

На удивление, мужчина был максимально спокоен. Кирсанов тоже. Теперь и я мог увидеть его. В руках Ярослав Константинович сжимал кольт. Он медленно поднял руки. Отец Анастасии одной рукой держал меня в захвате, во второй же был револьвер, направленный мне в висок. Легким движением он качнул револьвером в свою сторону, давая Кирсанову знак. Мол отдай кольт. Я затаил дыхание. Что же сейчас будет...

Все произошло быстро,  как в какой-нибудь сцене из боевика. Следователь сделал шаг в нашу сторону, начал протягивать оружие. Резкое движение, хлопок. Я не до конца понял, что именно произошло, но мою шею до сих  пор сжимала сильная рука, а напротив стоял Кирсанов, направив дуло и кольта, и револьвера в лоб нашему противнику.

«Идиот! Да что ты.... Что ты можешь? Думаешь, самый умный? Да я сейчас хребет сломаю твоему щенку. Он это вполне заслужил.»

«Господин Макаров. Я по прежнему настаиваю: не делайте глупостей.»

Макаров? А ведь я даже не знал, как его зовут... Черт, я даже не знал полного имени Аси. Все-таки скорее не знал, чем не помнил. Действие наркотического препарата давно должно было закончиться. Вообще, о нем  я помню только ту информацию, которую говорила сама Анастасия. Сам я ничего не искал, да и хотел знать.

«А то что? Ты глупец! Думаешь, сможешь меня остановить. Да не родился еще такой человек!»

С визгом Макаров кинул меня на асфальт, выхватил револьвер из рук оторопевшего следователя и выстрелил.


Часть 13.

Я впервые видел такие испуганные глаза у Кирсанова. Когда Макаров дернулся первый раз, роняя меня на землю, следователь действительно испугался. Только из-за этого он потерял бдительность.  Эта потеря, возможно, стоила ему жизни. Я лежал на асфальте, прикрыв глаза, боль в ноге была жуткая. Мне казалось, что все происходит крайне заторможено. На самом же деле выстрел прозвучал секунду назад. Я увидел перед собой лежащего на земле Ярослава Константиновича. Рука с кольтом расслабленно валялась прямо перед моим носом. Срочно. Надо действовать. Быстрым движением я выхватил кольт, развернулся. А вот и Макаров, прямо перед моим носом, завязывал шнурки на ботинке. Глупо, очень глупо. Замешкался из-за такого пустяка. Грех не воспользоваться. ОхГосподиБожемой, на что же тут нажимать. Я спустил курок. Хлопок.

И оказался весьма неплохим стрелком. Прямо в плечо. Из-за выстрела он взвыл, упал на землю корчась от боли. Я треснул ему по затылку рукояткой кольта. Отлично, одна проблема решена. Теперь самое важное. Я быстро набрал номер скорой. С этим тормозить было нельзя. Затем  позвонил в полицию. Решив все телефонные проблемы, я наконец повернулся в сторону Кирсанова.

Все печально. На груди даже через толстую ткань пальто алело пятно крови. Я метнулся к нему, стремительно снял с него пальто. Оттащил на траву. Важно было обеспечить телу покой до приезда скорой. Я прекрасно знал правила оказания первой медицинской помощи. Положил под его колени пальто, расстегнув рубашку добрался до раны и перевязал её. Ярослав Ксонтантинович дышал. Я похлопал его по щекам. Он послушно открыл глаза, вызвав у меня облегченный вздох.

«Слава Богам, Вы живы! Как же я рад.»

«Куда я денусь.» - усмехнулся он. И тут же немного поморщился от боли.

Потеря сознания меня знатно напугала. Если бы следователь не очнулся от более легких попыток привести его в чувство, оказание первой помощи приняло бы совершенно другой исход. Вообще, эти знания я приобрел именно благодаря Кирсанову. Он подсунул мне как-то несколько своих учебников. Причем абсолютно разных по направлению. Это определенно было интересно. Я прочитал все. Более того, ходил за ним хвостом и выпрашивал еще.

Скорая приехала минут через 7. Полиция чуть позже. Кирсанова, несмотря на его протесты засунули в машину. Макарова туда же. Напоследок следователь подозвал меня.

«Александр, поаккуратнее с полицией. На вопросы отвечать можете, но если начнут в Вашу стороны обвинения — переводите на меня сразу. Пусть запишут Ваше имя, Макарова и мое. Скажите суть произошедшего и пусть опечатают территорию. Пускай оформят вас как невыездного. И езжайте ко мне. Вам же явно также необходима помощь. Позже приедем вместе в участок и все решим.»

Так все и произошло. Полиция спросила, что именно произошло, уточнила пару деталей. Меня попытались забрать в участок, но я мигом перевел сотрудника на Кирсанова. Он, в свою очередь, что-то объяснил, дал дополнительные указания и повесил трубку. Все вопросы полицейского как рукой сняло.

В больницу я доехал на такси. Дружелюбная женщина на ресепшене уже была осведомлена. Меня проводили до кабинета. Несколько стандартных врачебных проверок и с заключением о том, что я в полном порядке меня отпустили.

Я ждал Кирсанова в приемной. Каково же было мое удивление, когда через пару часов после операции под вопль несущейся за ним медсестры он вылетел на огромной скорости из палаты и на ходу заматывая шарф, направился в мою сторону.

«Ярослав Константинович, Вы как?»

«Извините! Ну это форменное безобразие! Я буду жаловаться главврачу. Это надо же! Какая халатность! Вас такой врач квалифицированный оперировал! А вы!!!! Вы собираетесь загнуться под ближайшим забором???» - медсестра таки догнала.

Я вопросительно взглянул на следователя.

«Не переживайте! Я в полном порядке. Главврач меня спокойно отпустил. Под мою же ответственность. Служба наша такая. Работать надо.»

К медсестре подошел статный мужчина в белом халате.

«Мариночка Степановна, не волнуйтесь. Справится. Два часа с операции, а он уж скачет. Работа есть работа.»

Под моим пристально-удивленным взглядом главврач взял медсестру под руку и они ушли в противоположном направлении.

«Ну что? Пойдем? Дела не ждут!» - похлопал меня по плечу Кирсанов.


Часть 14

Макаров остался в больнице. Его рана была менее значительной, чем у Кирсанова. В сознание его привели еще в карете скорой помощи. Но, чтобы не бунтовал предварительно надели смирительную рубашку. Доставив в больницу обработали ссадину от рукояти кольта, проверили на сотрясение. Вытащили из плеча пулю. Он был в полном порядке, но под пристальным наблюдением. Ну конечно, он не Кирсанов, чтобы сразу после операции вскакивать и бежать на подвиги. С ним мы решили не торопиться. Сначала надо хоть немного прийти в себя и структурировать всю полученную информацию.

Кирсанов ходил из угла в угол в кабинете управления полиции. За столом сидел молодой лейтенант и старательно писал под диктовку.

«Итак, пиши. На месте проишествия были обнаружены три человека. Одним из них является Кирсанов Ярослав Константинович, следователь  МВД, Хоггард Александр, ранее подозреваемый в деле А78-4358/2016. В скобках: в текущее время дело пересматривается и обвинения с него будут сняты. И Макаров Дмитрий Семенович, член правительства, депутат… Как же там правильно записывается. В общем перепишешь с акта его звание.»

Лейтенант поднял голову, что-то промычал и снова уткнулся в бумаги.

«Все доставлены в больницу своевременно. У Кирсанова Ярослава Константиновича выявлено огнестрельное ранение, повреждение грудной клетки. После перенесенной операции пострадавший в полной дееспособности и может приступить к должностным обязанностям. Макаров Дмитрий Семенович получил огнестрельное ранение в плечо и ушиб головы тупым предметом. Перенесена операция. Самочувствие пострадавшего в норме. Находится в больнице до дальнейшего распоряжения. У Хоггарда Александра самочувствие в норме.
Макаров Дмитрий Семенович обвиняется по статье 111 УК РФ. Ранение полученное от Хоггарда Александра проходит по 37 статье и обвинению не подлежит. Также Макаров Дмитрий Семенович подозревается по статье 105 УК РФ в деле А78-4358/2016. Точные данные будут сформированы после расследования. Расследование поручается Кирсанову Ярославу Константиновичу. Судебное же дело по статье 111 УК РФ передается под контроль следователя МВД Ефремова Павла Геннадьевича.»

Лейтенант вздохнул, давая понять, что писать закончил.

«Замечательно! Благодарю. Дальше мы сами разберемся. Александр, пройдемте скорее в кабинет. Поговорим как тет-а-тет.»

Меня звать долго не пришлось. Я был очень рад выйти из этого помещения. Да и, честно признаться, очень хотелось обсудить с Ярославом Константиновичем всю ситуацию. За один день произошло слишком много всего.

«Итак… Понимаю, вы сейчас в сильном шоке.»

«Я, по правде сказать, до этой минуты старался об этом не думать.»

«А в эту минуту?»

«В эту минуту пожалуй да...»

Вот и все. Мы сидели в кабинете Кирсанова. Как же иронично… Всего два месяца назад я сидел в этом же кабинете, как преступник. А сейчас  я  чувствовал себя частью команды по раскрытию преступления.

«Давайте попробуем восстановить череду событий. Я изучал некую информацию о Макарове. Меня с самого начала смутили пару моментов. Он Питерский депутат, в девяностые был местной шишкой, пол города   держал в страхе. Я попробую сегодня поискать кое-какую информацию. Думаю в свое время он делов наворотил. Неплохой компромат будет. Но меня смущает один момент…»

Я поднял голову.

«Давайте так, как только Вам станет некомфортно и будет уж совсем тяжело, сразу говорите. Я могу довести дело до конца.»

«Не волнуйтесь, я в порядке.»

«Честно говоря, во всей этой истории меня смущает один момент: неужели Макаров настолько псих, что станет, даже чужими руками, убивать свою же дочь. На такое человек может пойти только в двух случаях: либо он псих, либо она — не его дочь.»

Внезапно в дверь постучали.

«Да-да.»

Дверь распахнулась. На пороге стоял Йонас собственной персоной. Позади него уже знакомая фигура охранника. Кирсанов кивнул, охранник кивнул в ответ и резко закрыл дверь.

«Добрый вечер, господин  Янкаускас.» - максимально холодным тоном произнес Ярослав Константинович

После чего поднял на него голову. От его взгляда даже мне стало дурно. Он медленно встал, сделал несколько четких шагов. Смерил его презрительным взглядом. После чего повернул голову в мою сторону и очень спокойным, доброжелательным голосом заговорил.

«Александр, вы можете идти. Поговорим с вами позже.»

Я поспешил ретироваться из кабинета в более безопасное место.

Вообще, все это время, после того, как я покинул тюремное помещение, встал вопрос о моем дальнейшем местоположении. Вернутся домой я не мог. Так как домом это было крайне сложно назвать. Темный, старый, частный деревянный дом. Ни электричества, ни горячей воды. Как я там жил… Сложно представить. Кирсанов даже возражений слушать не стал. Поселил меня в служебную квартиру. Сам он жил где-то в другом месте, но сказал, что служебная квартира в полном его распоряжении. Никто даже спрашивать о ней не будет. С тех пор я жил там. Квартира находилась напротив отделения.

Конечно, безусловно, было безумно интересно подслушать их разговор. Но ни сил, ни желания у меня на это не было. От Кирсанова же минут через 20 пришла СМС: «Александр, подходите завтра к 12-00, есть новости».

Так я и сделал. Ожидания были весьма тревожны. Я не мог закрыть для себя эту историю. Ярослав Константинович несколько раз уже предлагал мне психологическую помощь от стороннего терапевта. Он утверждал, что эту историю надо проработать… Но… Мы не могли начать это делать до того, как вся история проясниться. Он со мной несколько раз проговаривал ситуацию и детали. Конечно, после побега из психиатрического отделения я рассказал ему все, что знал и помнил. На тот момент ведь стало совершенно ясно, что он единственный человек, которому я действительно могу довериться. Все то, что я скрывал -  открылось. Он даже одобрил мое решение о недоговаривании. Если бы он оказался тем, за кого я его изначально принимал — был бы полный крах. А так история развивалась постепенно и размеренно. Все становилось на свои места.

Часть 15

«Итак, новости и правда есть. Мотивов Макарова наш Литовский друг не знает. Его использовали. Товарищ депутат был слишком уж заинтересован в помощи человека, находящегося в отделении и имеющего доступ и контроль к делам. Меня ему было не подкупить. Думаю, он даже не пытался. Бесполезно. Он далеко не глупый человек. Просчитал и изучил почти все. Меня тоже. Сделал грамотные выводы. Ну что сказать, умничка, хороший мальчик. А вот Йоооонас. Бинго. Именно та фигура, которая подходит по всем параметрам. Во-первых, он прикреплен к нашему отделу. Находится здесь постоянно. Берет много дел, и не смотря на свои зарубежные корни, прекрасно с ними справляется. Все-таки иностранцу работать в Русском отделении, да еще и с его акцентом и словарным запасом… Далее. Макаров нашел компромат. Это было самое очевидное, что можно сделать. Адвокат то наш человек не плохой. Не пошел бы на такое ни за деньги, ни за звания. А вот, что его могло мотивировать, есть варианты?»

Я не ожидал прямых вопросов. Поэтому обращение прозвучало резко. Сначала я даже растерялся.

«Ну, наверно… Он может натворил чего.»

«Абсолютно верно. Он ввязался в политический конфликт в девяностых. Дело замяли. Он уехал в Россию и на этом все завершилось. Однако, Макаров все это раскопал и начался чистой воды шантаж. Сейчас эта информация приведет, как к изгнанию как из Литвы, так и из России. Выбора у него действительно не было. Либо он вынужден идти на поводу у этой сволочи, либо его жизнь превратится в кошмар. В дело досконально его не посвятили. Он лишь должен был привести дело к вашему тюремному заключению. Таблетки перед судом тоже он вам подсыпал. А цирк, который он устроил в лечебнице после суда — попытка вас оставить там навсегда. Они ведь поняли, что для себя я дело не закрыл и продолжил копать. Более того, я же даже подал заявление на продолжение расследования в связи с открывшимися обстоятельствами. А Йонас должен был вас убедить подписать от него отказ. В таком случае, по их идее, мои руки были бы связаны. Но они просчитались. Плюс все то, в чем он пытался вас убедить, должно было разрушить доверие ко мне. Мы смогли их обойти. Повезло. По поводу нашей внезапной встречей с Макаровым ему ничего  неизвестно.»

«Когда мы… точнее вы. Извините. Допросите самого Макарова?»

«У меня есть некое подозрение, что он просто так на контакт не выйдет. Сбежит из больницы или еще что-то в этом духе. Пока что до послезавтра он находится там. Послеоперационный период.»

«Ну вас он не остановил, хотя ваше состояние было куда хуже.»

«Не сказал бы, дорогой друг. Не сказал бы.»

Он немного задумался и продолжил.

«Хотя, мы же не будем ждать, когда он что-нибудь выкинет.»

Он предложил пробраться в лечебницу, выкрасть господина Макарова и устроить ему очную ставку. Безумец… Хотя у меня иного выхода не было. Пришлось соглашаться. Ну, меня, правда, никто и не спрашивал.

Мы подъехали к зданию больницы. Кирсанов сказал подождать у входа. Сам вошел внутрь. Пропал там минут на 15. После чего вернулся и с максимально расслабленным видом, поманив меня за собой, пошел прогулочным шагом вдоль больницы. Я поспешил следом. Вопросы задавать не решился. Не рассказывает — значит нельзя пока.

Мы прошли метров пять, остановились. Надо сказать, что времени было часов 11 вечера. Уже стемнело. На улицах было пустынно и тихо. Мы стояли позади здания. Рядом пожарная лестница, по которой и стал карабкаться Кирсанов, сопровождаемый  моим удивленным, даже шокированным, взглядом. Но долго мне стоять без дела не дали. Следователь обернулся, шикнул, требуя, чтобы я следовал за ним. Я подчинился. Но пожарная лестница была лишь частью полосы препятствий. Ярослав Константинович без малейшего труда запрыгнул на водосточную трубу, которая проходила вдоль здания. Я представить не могу, как такой, не самый легкий, взрослый мужчина, с такой воздушностью скользил по стальной трубе. Мне стало страшно. До последнего не мог решиться. Но выхода не было. Кирсанов протянул руку. Я помощь принял. Поднялся на трубу. Последующие минут пять я даже вспоминать не хочу. Явно не по мужски себя вел. Я трясся как осиновый лист и тратил слишком много времени на каждый шаг. С горем пополам мы дошли. Следователь остановился напротив одного из окон и махнул мне рукой. Окно, к великому счастью, оказалось открыто. Жаркие ночи давали свои плоды. Кирсанов аккуратно снял москитную сетку и спрыгнул внутрь. Я секунд пять-десять подождал и отправился следом.
Палата снаружи то может и была крайне сомнительно охраняемой, но внутри это была роскошь. Одиночная, с плазмой, богато обставленная. Еще и с кучей аппаратуры.

Хозяин же палаты находился в состоянии абсолютного покоя. Он мирно спал на кровати. Рядышком стоял кардиомонитор. Спал он, на удивление, крепко. Я до последнего не представлял, как Кирсанов планирует его выкрасть. Но следователь окинул взглядом комнату, подошел к двери, тихонько прислушался. После чего, к большому моему удивлению, легонько надавил на ручку двери. Та подалась. Он аккуратно ее приоткрыл, выглянул из-за двери. Облегченно хмыкнув, он дал мне знак оставаться в палате и вышел за дверь, аккуратно ее прикрыв. Прошло 5 минут, 10. Ничего. Тишина. Почти полночь. Я в пустынном помещении. Еще и рядом с живым, но спящим человеком. Неловкость максимальная. Стоять под дверью я устал. Сел на пол в ожидании. Спустя еще минут 7 за дверью послышалось легкое шебуршание. Дверь широко распахнулась, в палату медленно вкатилась кушетка. Вслед за ней появился Кирсанов с самодовольной ухмылкой.

«Помогите мне» - прошептал он и шагнул к кушетке, на которой мирно посапывал Макаров.

Вдвоем мы перенесли пациента с одной кушетки на другую.  И также повезли по коридорам больницы. Следующим нашим местоположением оказалось служебное помещение. Там мы наконец остановились. Ту палату мы оставили в прежнем положении, только без её обитателя. Ярослав Константинович мне о своих планах рассказывать не спешил. Лишь загадочно улыбался и подготавливал «место действия». Он достал из сумки, стоявшей рядом, огромные куски черной ткани. Я чувствовал себя слишком уж неловко. Следователь, как умелый режиссер, затевал какой-то спектакль. Я же стоял без дела. Оставалось только наблюдать. Но в этом, кажется, и был смысл.


Часть 16

«Слушай сюда! Либо ты сейчас открываешь свою пасть и рассказываешь, че ты натворил, либо твоя несчастная, никому ненужная душонка сдохнет прямо здесь и сейчас!» - прорычал мужчина в черном спортивном костюме и балаклаве, скрывавшей все, кроме темных, пугающих глаз.

Дмитрий Семенович Макаров оказался в мрачном помещении почти без света, даже метраж помещения был не ясен. Над ним возвышался этот странно-пугающий мужчина. Рядом стоял второй с дубинкой, в таком же образе. Сам он сидел на холодном полу в больничной одежде, поверх которой кто-то надел на него смирительную рубашку. Двинуться было невозможно.

Макаров был человеком старой закалки. В девяностых сложно было представить человека, который бы его не знал и, самое главное, не боялся. А тут, крайне пугающая атмосфера. Для него самого было не ясно, почему он вдруг весь покрылся мурашками и захотел сжаться и спрятаться.

«Ты че-то не вкурил?»

«Вы кто?» - пролепетал Макаров.

«Не твое собачье дело! Ты меня знаешь! Да и мало кто не знает!» - произнес мужчина и  громко, с чувством загоготал.

«Кажется…. Знаю… Но это невозможно!»

«Макаров, твою ж девизию, хавальник закрой и говори по делу!»

«Я не верю, ты же мертв… Я сам видел.. Это невозможно» — слышалось бормотание.

«Эй, пс, долбани ему хорошенько» — обернулся похититель в сторону своего компаньона.

Стоило спутнику дернуться, как Макаров задергался, зашипел.

«Я скажу, скажу… Только в обмен на информацию.»

В ответ на это мужчина резко развернулся, выхватил у товарища биту и резким движением поднес ее к горлу похищенного.

«Ты еще смеешь мне условия ставить, шавка!»

«Н-н-н-н-нет конечно. Слушай, Юр, мне жаль… Мне правда жаль…»

«Мне не нужны твои сопли! Мне нужна информация. Неужели ты настолько мразь, что личинку свою замочил?»

«Я…»

«Давай сразу обговорим условия. Варианта два: либо я уничтожу твою репутацию, либо тебя! Выбор за тобой.»

«Я… я не буду выбирать…»

Мужчина перешел на ор.

«На кой ляд ты ее убил? Ты ведь знаешь, у меня были на нее планы.»

«Я не убивал!»

«Неееет! Ты убил ее! Она мертва по твоей вине! Только ты сделал это!»

«Она сама!»

«Что сама?!»

«Она довела меня. Я не виноват!»

«Как мелкая девчонка могла тебя довести?»

«Она хотела сбежать! Она сказала, что я ей не отец! Представь каково было это слышать!»

Макаров не мог сдержать слез. Здоровый мужчина, который не так давно представлялся исключительно как глыба, скала, таран уничтожающий все на своем пути, сейчас был ничтожен и мелок.

«Мы шли домой. Ты не знаешь, но последние лет пятнадцать мы невыносимо плохо общались. Она никак не могла понять! Она — моя! Моя! Я могу делать с ней все, что хочу! У нее больше нет никого! Точнее не было.»

Рыдания становились все сильнее.

«Эта мерзкая девчонка решила, что может от меня уйти, сбежать!У нее еще и хахаль появился. Это все он! Ничтожная тварь! Да! Он хотел ее у ТЕБЯ забрать! Не я это сделал, а он! Я не выдержал. Ссора достигла предела. Я не хотел ее убивать. Правда. Она довела меня. Я вытащил из кармана нож-бабочку и нанес удар. А она… Она завизжала на всю улицу и упала на снег. Я лишь смог дрожащими пальцами набрать номер скорой. Я надеялся, что ее спасут. Сразу после звонка я спрятался между зданиями. Приезжали машины, собралась целая толпа. Но последний человек, который не уходил оттуда, пока все окончательно не разъехались — меня заинтересовал. Людей то у меня много. Не было ничего сложного выяснить, что это и есть тот самый хахаль. Мне повезло. С одной стороны я уронил нож и его нашла полиция. Но успел взломать базу с отпечатками до того момента, как они успели найти какие-то соответствия. Ну не я конечно. Ты ж знаешь, у меня много преданных людей. В последствии удалось подменить отпечатки и добиться того, чтобы подозреваемым оказался тот самый мальчишка, который имел наглость за ней ухаживать. Лебедев, психиатр, помог. Мы выследили мальца и аккуратно ввели ему синтетический наркотик. Первая доза вводилась через шприц. Остальные с легкостью можно было добавить в химическую формулу сахара. Он употреблял их через пищу самостоятельно. Ну почти всегда. При большой необходимости мы контролировали его потребление и увеличивали дозу. Удалось добиться потрясающих результатов. Наш подопытный испытывал симптомы шизофрении. А первая доза вызвала мощную потерю памяти, сильные галлюцинации и полный шок. Как итог — просто тело, которое даже контролировать себя не может и на него повесить можно все что-угодно. Дело было сложное, но мы справились. Одна лишь проблема — Лебедев под конец эксперимента не смог переварить произошедшее и совершил самоубийство.»

К концу рассказа на лице Макарова красовалась самодовольная улыбка. Да он же абсолютный псих...


Часть 17

Ну конечно. Все это было грамотно простроенно. Уже позже Кирсанов сообщил мне все подробности. Как оказалось, у Макарова был товарищ еще в лихих девяностых, Юрий Буров. По прозвищу Бурый. Все бы ничего, но товарищ следователь, как всегда, проявил фантастическую наблюдательность и поисковые способности, и смог найти столько любопытной информации. Вот кто действительно держал в страхе всех окружающих так это тот самый Бурый. Они с Макаровым были закадычными друзьями. Жаль, но дружба внезапно прекратила свое течение. Макаров из страха друга устранил. О чем крайне долго сожалел. Он его очень сильно боялся. Просто безумно. Кирсанов узнал о Бурове все, что было вообще возможно. И, конечно, суть «спектакля», была в том, чтобы с самого начала погрузить Дмитрия Семеновича в состояние сильного стресса. Напомнить ему о его страхах, надавить так, чтобы он не смог противостоять. Следователь договорился с двумя служащими больницы. Но зачем же тогда было забираться по пожарной лестнице, скользить по водосточной трубе, выкрадывать кушетку не пойми откуда? А дело оказалось в том, что Кирсанову было крайне важно, чтобы секретность была соблюдена с самого начала  и до самого конца. Зайти через центральный вход было нельзя, ведь кроме двух служащих никто ничего не знал. Информировать кого-то в регистратуре было тоже нельзя, нас бы сдали. Мы должны были пробраться незаметно. Но при этом пропажи пациента никто не обнаружит. Ведь те служащие как раз прикрывали этот момент. Меня он не ввел в суть, дабы не вывести на ненужные эмоции. Если бы я все знал изначально, я бы мог подорвать весь план. А так получилось, что подсознательно я был занят перевариванием информации. Кирсанов осознанно сместил мое внимание на мысль: «что же все-таки происходит?». Я не так сильно фокусировался на происходящем.

Макарова довели до нужного состояния. Фактически он сознался. Повторить все то же самое на суде ему уже не составит труда. Мы сделали главное — провокация, признание собственной вины, открытие личной травмы даже для самого себя. Мне стало его жаль. Он несчастный человек, смерть дочери — его личное клеймо на всю жизнь. Изначально имеющий много психологических травм, он не выдержал и совершил безумство.

Мы сидели с Кирсановым в его кабинете. Он заполнял последние документы по делу. Итог был таков: Макарова за все его проступки осудили на 25 лет лишения свободы. Самое интересное, что за убийство Анастасии он получил бы максимум 15, но, к нашему удивлению, преступник действительно раскаялся и совершенно добровольно рассказал и об убийстве Бурова, и об убийствах, которые они совершали совместно в девяностых, и о махинациях, и о хранении, покупке, продаже запрещенных веществ. Следствие могло отыграться на нем в полной мере и засадить его пожизненно. Но в силу того, что признание было добровольным, наказание решили сильно смягчить. Меня, естественно полностью оправдали, Йонаса осудили и ограничили свободу на 5 лет за соучастие в убийстве. Но ему сильно повезло, что Макаров не сдал его, не рассказал ничего о его «темных тайнах» прошлого. Дело окончательно закрыли. Со мной еще какое-то время работал психолог. Мы обсудили все детали, я смог смириться со смертью Аси. Жизнь совершила крутой поворот. Но итог меня утешал. Я мог найти работу, жить в хороших условиях и верить в лучшее будущее.

«Ярослав Константинович,  а вы ведь меня буквально спасли. А я о вас даже почти ничего не знаю.»

«А что вы хотите обо мне знать?» - загадочно улыбнулся Кирсанов.

«Нууу...»

Я задумался. На самом деле я не знал, какой вопрос задать, чтобы это звучало достаточно тактично. Но я хотел знать о нем все. Этот человек был за гранью моего понимания.

«Как бы странно это не звучало, но: кто вы? Кто вы такой? Почему вы так… Вы всегда так спокойны и сбалансированы. Это ломает мое восприятие.»

«Ахах, ну я вас понял. Я осознаю, что произвожу странное впечатление. Я учился по своей специальности. Параллельно изучал психологические техники, увлекался медитацией, восточными боевыми искусствами, медициной и спортом.» Женился довольно рано, лет в 25, но был разлучен со своей возлюбленной пять лет назад. Сейчас вся работа моя направлена на попытку вернуть ее. Дело в том, что моя жена — ученый. Она занимается разработкой лекарств и исследованиями в области психологии. Ее принудительно увезли на секретный объект. Если я добьюсь своего перевода на ее базу, я буду счастлив. Но на данный момент меня не отпускают. Есть вариант вернуть ее сюда. Но это также очень тяжело.»

Он немного помолчал. Мне тоже стало грустно. Даже немного неловко. Может не стоило затрагивать эту тему.

«Но знаете что! У меня к вам деловое предложение. Я думаю, что в ближайшее время и для вас, и для меня будет очень полезно сотрудничество. Я предлагаю вам работать со мной. Более того, у вас даже будет прекрасная должность — помощник следователя. Вы быстро учитесь, вы умны и, я уверен, мы прекрасно сработаемся.»

«Даже не знаю, что сказать. Но это восхитительно. Работать с вами — большая честь. Я не верю в происходящее.»

«Отчего же? Я понимаю, жизнь привела вас в очень странные обстоятельства, еще полгода назад вы жили в кошмаре, но у меня есть хорошая новость для вас. Все рано или поздно заканчивается.»