Рояль на чердаке. Глава 9

 Гляди вокруг, кому ещё ты нужен?

   Тьери стоял перед дверью квартиры своей любимой в полном шоке. Он нервно теребил рукав измятой белой рубашки. Голова буквально взрывалась от мыслей, снующих внутри черепной коробки. Светлые глаза безнадёжно уставились на закрытую дверь. Мужчина не знал, как поступить. Он тяжело дышал, замерев на месте под грузом собственных мыслей.

   Тем временем Авелин находилась в похожем состоянии. Девушка, с трудом переводя дыхание, прошла на кухню. Её покрасневшее от продолжительных рыданий лицо выражало усталость. Всё навалилось разом и казалось, что весь мир ополчился против несчастной писательницы. Уставшее тело покорялось нахлынувшей дрожи, голова была тяжёлой от всех печальных мыслей внутри.

   Авелин поставила на стол бутылку виски. Голубые глаза скользнули по блестящей лаковой поверхности, на которой ещё стояли кружки с недопитым, но уже остывшим чаем. Всё казалось таким далёким и нереальным. С момента ссоры будто прошло уже несколько дней или даже месяцев. Уже не оставалось сил нервничать. Горло обжёг крепкий напиток, Авелин поморщилась. Писательница огляделась в поисках очередной сигареты, однако ни на столе, ни на диване не было видно заветной пачки, протянутой ей Тьери. Раздался уверенный стук в дверь, Авелин вздрогнула.

- Авелин, откройте! Нам надо поговорить! - донёсся мужской голос.

   Тьери не мог просто уйти, он осознал, какую ошибку совершил и был готов всё исправить, объяснить Авелин, что он всего лишь испугался своих чувств, был не готов открыться, так как боялся потерять её. Внутри всё пульсировало: "Как я мог такое сказать?! Я самый настоящий идиот! Она никогда больше не захочет меня видеть! Боже! Что я натворил..."

   "Зачем он продолжает этот цирк? Что этот меркантильный слизняк еще может мне сказать? Я не хочу слышать от него ни единого слова!" - пронеслось в голове у писательницы после услышанного.

   Тьери продолжал стучать, клялся, что не уйдёт, пока Авелин не выслушает его. Эти звуки сливались в единую гулкую мольбу, эхом раздающуюся в больной голове. Писательница медленно обошла гостиную, цепляясь глазами за каждый предмет. Особенно долго она осматривала старую семейную фотографию в белой тонкой рамке, стоящую на одной из полок книжного шкафа. С неё, улыбаясь, смотрели люди. Ещё молодые родители, маленькая Жюлиет и сама Авелин. Члены семьи выглядели такими счастливыми вместе.

    Аккуратная женская рука провела по гладкой рамочке. На губах писательницы дрогнула лёгкая улыбка. В глазах вновь заблестели слёзы. Рука сжала тонкую рамку, Авелин закрыла глаза, вслушиваясь в стук и голос Тьери за дверью.

   Момент.

   Не открывая глаз, девушка запустила рамкой в сторону входной двери и замерла, вслушиваясь в звук разбившегося стекла и панику Тьери за закрытой дверью.

   Писательница медленно подошла к двери, наступая босыми ногами на мелкие осколки разбившегося стекла. Авелин уловила напряжение своего редактора, когда он почувствовал близость с ней, разделяемую лишь закрытой дверью.

   Писательница шумно выдохнула и, не повышая голоса, произнесла: "Прошу, оставь меня. Отправляйся в издательство, скажи, чтобы тебе нашли другого автора. Я больше не буду с тобой работать..."

   Тьери явственно расслышал каждое произнесённое Авелин слово. Мужчина почувствовал, как пол лестничной площадки стремительно уходит из-под ног, внутри что-то болезненно заныло и оборвалось. Казалось, что жизнь Тьери больше никогда не будет прежней.

   Редактор отошёл от двери квартиры номер восемь, устало выдохнул, опускаясь на одну из ступеней лестницы. Казалось, что его жизнь летит вниз вот по такой же лестнице, стараясь уцепиться за невидимые перила.

   Мужчина так хотел вернуться в своё ближайшее прошлое и сделать так, чтобы необдуманные глупые слова, обидевшие его любимого человека, не были сказаны. Однако, всё уже свершилось, и Тьери винил себя, сидя на лестнице.

   Тело чуть подрагивало от холода, который будто поселился где-то глубоко в грудной клетке. Редактор поёжился, убрал прохладные руки в карманы, нащупывая злополучную пачку сигарет, которую машинально положил в карман, когда помогал Авелин подняться, а потом не успел отдать.

   Светлые глаза с грустью осмотрели предмет, будто видели его впервые.

   Сам Тьери никогда не курил и находил эту привычку крайне отталкивающей, но в тот момент, когда редактор впервые увидел Авелин, отстранённо стоящую вдали от группы работников издательства, суетящихся вокруг...  девушка томно опускала глаза, рассматривая сигарету, зажатую между тонкими белыми пальчиками, прикусывала пухлые губы, окрашенные тёмной алой помадой... Тьери понял, что этому божеству в женском обличии готов простить абсолютно любые прегрешения.

   Тьери закурил сигарету, прищуриваясь, как это обычно делала Авелин. С губ слетело бледное облако серого дыма. В голове стало пусто, в горле заклокотало. Запах табака давно стал для мужчины чем-то притягательным, чем-то, что смешивалось с манящим парфюмом и сладким ароматом белоснежной кожи Авелин.

   "Я никогда не видел Авелин в таком состоянии. Эта ситуация с её мамой так подкосила её… Ещё и я со своей глупостью, нет бы поддержать… Только всё испортил. Как же я могу помочь дорогому мне человеку, когда даже не могу быть рядом…

   Она же угробит свою жизнь, если сейчас откажется от публикации. Я не могу позволить ей лишиться будущего из-за человека, мнение которого ничего не стоит! Нельзя терять ни минуты. Я сейчас же пойду в издательство! Нужно добиться того, чтобы презентация книги была перенесена до того момента, когда Авелин не станет лучше и она решит вернуться к работе!" – подумал Тьери, решительно поднимаясь со ступеньки. Мужчина потушил сигарету и поспешил покинуть дом, направляясь в издательство.

   Уже вдыхая холодный воздух шумной улицы, Тьери обернулся, кидая взгляд на дом писательницы. "Прошу тебя, Авелин, не натвори глупостей. Я так не хочу тебя потерять" – прошептал мужчина, унимая трепет внутри. Редактор даже не заметил, что впервые осмелился обратиться к Авелин не на "Вы", хотя до этого даже в мыслях не допускал такой 'дерзости'.