Глазами пришельцев

О.В. КУРАТОВ










ГЛАЗАМИ ПРИШЕЛЬЦЕВ
(будни наших 90-х)



Комедия




























Исключительное авторское право на данное произведение зарегистрировано нотариально 06 апреля 2004г.


; О.В. Куратов, 2004.
;






ГЛАЗАМИ ПРИШЕЛЬЦЕВ
(будни наших 90-х)



 Старомодная комедия в трёх действиях с интермедиями.



Посвящается выжившим идеалистам.






Действующие лица

Б а н к и р, владелец развивающегося банка, 45 лет.
Л и з а, его жена (на сцене не появляется).
Т а н я, его дочь, студентка, 20 лет.
И г о р ь, его сын, школьник, 17 лет.

Банковские служащие:
О л ь г а, юрисконсульт,  элегантная девушка (из вундеркиндов).
Л е н а, ослепительная секретарша.
Л о ц м а н Григорий Андреевич, шеф службы безопасности, 40-45 лет.
Х о р у н ж и й Николай Викторович, директор по  кредитам, 35-40 лет.
П л а с т у н Пётр Петрович, офицер службы безопасности, 30-40 лет.
Два охранника.

К л и е н т, директор кредитуемой фабрики «Заря», 50 лет.
Три молоденьких девушки по вызову.



Действие происходит в Москве, в  конце 1990-х гг. Роли Тани, Ольги, Лены  и трёх девушек по вызову исполняют одни и те же актрисы.  Внешнее сходство персонажей каждой пары  необходимо всячески подчеркнуть. Столь же важно оттенить их различие по манерам, языку и стилю поведения. Жена Банкира Лиза представлена в пьесе только голосом в телефонных разговорах.
;
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. НА РАБОТЕ.

Интермедия к первому действию.


Офис Банка. Кабинет Лоцмана. По желанию постановщика он может быть насыщен аксессуарами слежки, наблюдения и проч., а может выглядеть предельно аскетично.  Лоцман за своим рабочим столом и сидящий напротив Хорунжий, оба в расслабленных позах,  ожидают начала совещания.
Л о ц м а н.  Ну, и что же сейчас  новенького на кредитном фронте?
Х о р у н ж и й.  В данный момент ничего особенного. Но пока цветёт наш  варварский социум, можно ждать чего угодно. Меня родители всё спрашивают: что у нас сейчас – социализм или капитализм? А я им отвечаю: у нас воцарился мир дикой природы. А  все мы стали особями рыночной фауны.
Л о ц м а н. Что ж, правильно отвечаешь!  Иногда по ночам мне чудится гул и топот – это земля дрожит, когда стада  рыночных животных в поисках корма мечутся по просторам Новой России. Пока это только гул. А какие поразительные метаморфозы происходят с личностями! У меня один знакомый, талантливый математик, стал завзятым челноком.
Х о р у н ж и й. У моего друга дочь в шестнадцать лет подрабатывает передком. А друг отца, академик, стал мелким жуликом. Шельмует немцев.
Л о ц м а н.  Хочешь жить – умей вертеться... Но многие из старого поколения остались верны своим идеалам...
Х о р у н ж и й  (прерывая его, продолжает) ... и их уделом стали нищета, неразборчивый сварливый ропот и вымирание (Лоцман согласно кивает). Мы не заболтались?
Л о ц м а н. Да нет, Пластун должен вот-вот подойти, он никогда не опаздывает. Вот и он.
Слышатся  сигналы точного времени. Приоткрывается дверь, показывается Пластун со стопкой папок в руках. Он по-военному подтянут и аккуратен.
П л а с т у н. Прошу разрешения!
Л о ц м а н. Входи, Петро! Вечно ты со своими флотскими церемониями.
Пластун молча располагается за столом.
Л о ц м а н. Итак, сегодня у нас – фабрика «Заря». Констатирую: с «Зарёй» полностью закончили. Можно их в любой момент вызывать и ставить раком. На сегодня положение дел таково: Котов пометался галопом по европам и осел окончательно на Украине; купил там новую фамилию, паспорт и домик в деревне.  Пластун только что от него приехал, пусть сам расскажет.
П л а с т у н. Пьёт беспробудно, содержит двух молодых женщин, ничем не занимается, опустился. Ноги опухли, ходит с трудом. Привозил к нему врачей, двух по отдельности, толковых специалистов: если не бросит пить, года не протянет. Бабы эти тоже алкоголички, так что не дадут ему завязать, эта страховка – мёртвая. Все документы, связанные с получением денег, я у него изъял. Старый паспорт тоже удалось выкупить. Денег у него на всё про всё осталось что-то около  тысячи долларов. Прежние хозяева дома живут рядом у родственников, ждут, не дождутся, когда у него деньги кончатся, за бесценок перекупят дом обратно. Контакт с ними установлен. Так что скоро узнаем: или умрёт, или будет бомжевать, но долго не протянет. (Передаёт Хорунжему несколько папок). Здесь  фотографии и видеоплёнки из его отдыха в Африке, Таиланде, Испании… Здесь все изъятые документы, векселя, платёжки, плюс авиабилеты заграницу и самые крупные оплаченные им счета. Здесь досье на обеих баб и на старых хозяев дома, на всякий случай, эту папку надо нам вернуть. Паспорт остаётся у нас. У меня всё.
Х о р у н ж и й. Красиво работаете, ребята! Высший класс! Значит, начинаем?
Лоцман кивает. Пластун сидит, как каменный истукан.

Занавес


ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Офис, кабинет Банкира. Он работает с документами за своим столом, к которому приставлен стол для посетителей. Зуммер селектора.
Б а н к и р (включает связь) Слушаю.
Г о л о с  Х о р у н ж е г о.  Алексей Иванович, мне позвонил директор фабрики «Заря», сообщил, что будет со своим штабом минут через пять. Предлагаю накрыть им чай  в комнате для гостей. До назначенного времени встречи с вами ещё полчаса.
Б а н к и р.  Ты к встрече готов?
Х о р у н ж и й. Готов. Наших главных козырей они пока не знают.
Б а н к и р. Как договаривались, открой эти козыри  за чаем, с ходу. Посмотри, как отреагируют.
Х о р у н ж и й. Фотографии и видеозаписи показать?
Б а н к и р. Прежде всего, оба векселя и платёжки,  ну и фотографии, интересные счета, записи, в общем, всё, что есть.
Х о р у н ж и й. Ясно. Мужики офонареют. Сейчас всё соберу и иду встречать.
Звук зуммера, Банкир включает связь.
Б а н к и р. Слушаю.
Г о л о с  Л и з ы. Ты один?
Б а н к и р. Как бы я этого хотел! Но в кабинете никого.
Л и з а. Звоню тебе прямо из машины. Еду к маме, как тебя и предупреждала, навсегда.  С детьми я утром встретилась, поговорила. Мне кажется, они меня поняли. Таня растерялась, Игорь замкнулся. Но ты знаешь, как хорошо они ладят друг с другом. Скоро определятся. Вот, пожалуй, и всё.
Б а н к и р. Всё?
Л и з а. Да, всё.
Б а н к и р. Что ж,  до свидания.
Л и з а. Подожди... (порывается сказать что-то ещё)
Б а н к и р. Всё – это всё. В суде наверняка увидимся (отключает связь).
Снова звук зуммера.
Б а н к и р. Слушаю.
Г о л о с Т а н и. Папа, мы с Игорем здесь, внизу. Хотим к тебе попасть.
Б а н к и р. Хорошо. Вы надолго?
Т а н я. Я не знаю, но нужно обязательно.
Б а н к и р (подключает секретаря). Лена, внизу мои дети, сходите за ними и проведите их ко мне. Татьяна, ты слышала? – за вами идёт Лена. Я вас жду.
Снова зуммер.
Банкир. (Откладывает только что взятую бумагу) Бесполезно заводить свой «секретный номер». Всё равно жить не дадут (включает связь). Слушаю.
Г о л о с  Л о ц м а н а. Здравствуйте, Алексей Иванович! Это Лоцман. Говорить можно?
Б а н к и р. Можно, но осторожно. Мне ли вас учить?
Л о ц м а н. Я в Нагатино, действую по вчерашней договорённости. С клиентом встретились, главную информацию получили. Дальше его Пластун раскручивает. В общем, всё подтвердилось. Дело серьёзное и с новыми перспективами, надо срочно обсудить. Есть документы очень интересные, и  соображения, как их использовать. Но времени маловато. Пока я отсюда доберусь, везде пробки... Прошу до нашей с вами встречи не только не подписывать им ничего, а даже не разговаривать. Предупредите, чтобы вас не соединяли с ними. А я выезжаю. Пока всё.
Б а н к и р. Хорошо (даёт отбой, включает связь).
Г о л о с  О л ь г и. Слушаю, Алексей Иванович!
Б а н к и р.  Ольга Вадимовна, пусть ваши юристы подберут все документы по кредиту для фирмы «Анком» и ждут Лоцмана. Как подъедет, всю подборку ему на стол, это срочно и важно, проследите.
Г о л о с  Л е н ы. Ваши дети ждут в приёмной.
Б а н к и р. Пусть заходят. Если мне позвонят из фирмы «Анком», соврите что-нибудь, не соединяйте. И с другими тоже. (Идёт детям навстречу. Входят Таня и Игорь. Они растеряны и смущены. Нежно целует их, ведёт в обнимку, усаживает). Не будем терять времени, Лиза мне только что позвонила, сказала о разговоре с вами, так что не мучайтесь с изложением.
Т а н я. Звонила?  Но мы так ничего и не поняли. Почему она ушла? Как мы будем жить? Что нам делать?
Б а н к и р. (Подумав некоторое время). Что делать – ничего особенного не делать; как жить – как жили, так и будем жить; почему ушла – потому, что ревнует меня ко всему, но прежде всего к работе.
Т а н я. Как это – к  работе? И что значит – ко всему? У тебя кто-то есть?
Б а н к и р. У меня были, есть и будут около сотни сотрудников банка, сотни друзей и близких знакомых, тысячи клиентов, моя мама, ваша мама и вы. Теперь  из этой прорвы выбыла ваша мама. Такая арифметика.
Т а н я. Папа, ответь прямо и честно на мой вопрос.
Б а н к и р. В том смысле, который ты вкладываешь в свой вопрос, у меня никого нет. Но мне никто и не нужен. Мне нужны только те, кого я перечислил, ты подумаешь над этим и поймёшь. Не сразу, но поймёшь, потому что ты у меня настоящий психолог. Вот твоя мама этого понять не в состоянии. Она не может этого понять, и поэтому не может с этим смириться. Ей мало вас и той части меня, которая ей принадлежит, ей нужно всё. Но в этом случае я лишусь всего вот этого (обводит вокруг руками), а вы и она – всего, что имеете: положения, комфорта, учёбы, автомобилей, что там у вас ещё – вам лучше знать. (Зуммер.  Смотрит на селектор). Извините, это срочно. (Включает связь). Слушаю.
Г о л о с  Х о р у н ж е г о. Звоню от себя, ушёл от «Зари» на минуту. Как договорились, я показал им всё, они в полном шоке. Хотят взять тайм-аут, но попробую не отпускать, а здесь дожать и сразу к вам, чтобы всё подписать и покончить. Бумаги Ольга Вадимовна все подготовила. Но потребуется полчаса, а может и час. Как у вас со временем?
Б а н к и р.  Очень кстати, отлично, двигай к ним, буду ждать.  Дожимай: дави и пугай полным банкротством, остановкой производства, увольнением всего персонала, тюрьмой для всего руководства (включает связь). Ольга Вадимовна, Хорунжий в гостевой комнате  мотает кишки из дирекции «Зари», пройдите туда для поддержки. Хорошо бы их дожать сейчас до конца.
Г о л о с  О л ь г и. Ясно. Он им всё показал?
Б а н к и р (оживляется, забывает о детях). Да, да, эффект тот, который мы ожидали (с увлечением). Давите до победного! У вас все шансы в руках! Намекните им откровенно, что с юридической точки зрения их могут под суд отдать за растрату народных средств, – так и скажите! Народных средств, от этого дурацкого словосочетания они просто обомрут! Они ведь наивны, совершенно некомпетентны и очень напуганы (отключает связь, некоторое время с недоумением смотрит на детей; покоряясь обстоятельствам, мягко). Да-да, я слушаю, слушаю.
Т а н я (решительно). Мама умная женщина, она совсем не дурочка, здесь что-то не так. Ты ей часто изменяешь, да?
Игорь поднимает голову и тоже смотрит на отца.
Б а н к и р. Сказать вам правду? Не решаюсь, – не поймёте и не поверите. А врать не хочу.
И г о р ь. Теперь уж договаривай.
Банкир (после долгого молчания). Жаль, конечно, не поймёте вы этого. Вы и взрослые уже, и в то же время ещё мои маленькие козлятки. Что такое – изменять?...  Ну что ж, отвечаю, как на духу (собирается со всеми силами). Я этого не помню. Не могу даже ответить – с кем? часто? редко? Это для меня неважно, несущественно, это не имеет никакого значения!
Т а н я. Значит, изменяешь.
Б а н к и р. Что значит – изменять? Если это означает желание уйти к другой, то нет, не изменяю. Скажи, а ты ещё не изменяла своему бой-френду? Впрочем, запрещённый приём. Извини. Пожалуйста, извини.
И г о р ь (неожиданно для себя, как бы прозревая). Если честно, – а я ведь тоже уже изменял, и не раз!
Б а н к и р. Ну, раз уж ты сам сказал, то ответь – это важно, существенно? Это что-то меняет?
И г о р ь (подумав). Но я не женат. И Таня не замужем. Мы свободны, а у тебя семья.
Б а н к и р. Поженившись, я не перешёл в другое измерение. И ты не перейдёшь. Ладно, оставим вас в покое (беспомощно пожимает плечами).
Т а н я. Так мама ушла из-за этого?
Б а н к и р. Нет, нет, она этого не знает, даже не предполагает. Я с ней не могу быть так же откровенен, как с вами. Прошу об этом ей не говорить, и вам лучше это просто забыть. (Задумчиво). О многом не знать – это так хорошо!... Тем более, что вы не поняли главного, – это всего-навсего  ничего не значащая мелочь, пустяк. А ушла она потому, повторяю, что не может примириться с  тем, что большая  часть меня существует здесь, вот здесь, на работе, вне её!
И г о р ь  и  Т а н я (одновременно и примерно одно и то же). Но это же глупо! Ты говоришь о ней так, как будто она просто дура!
Б а н к и р. Я совсем не хочу её обидеть, просто так есть на самом деле.
Т а н я. Что на самом деле?
Б а н к и р. То, что она неспособна понять то, что вы поняли с полуслова.
Продолжительное молчание.
Т а н я. Она сказала, что мы можем жить с ней.
Б а н к и р.  И что это  значит? У каждого из вас своё жильё в нашем доме, вы что, его оставите? Дома у вас  всё рядом, всё налажено, и еда, и машина, и гараж и что там ещё... в общем, вы упакованы. И меня одного оставите? А как же наша рыбалка? Пусть приезжает к вам, когда захочет.
Т а н я (с надеждой) А если она захочет к тебе?
Б а н к и р. Мне кажется, если даже захочет, то не признается.
Т а н я.  А всё-таки, если захочет и скажет?
Б а н к и р. (Медлит) Не знаю. Не люблю дрыганий.
Снова молчание. Дети  опускают головы, – смысл ответа очевиден.
И г о р ь. Что ж, мы пойдём думать.
Б а н к и р. Не ломайте голову, жизнь продолжается. И не забудьте, что я вас очень люблю.
Дети медленно встают и с поникшими головами идут к выходу.
Б а н к и р (провожает, заодно подлизывается к сыну, легко шлёпая его по заду). Так ты, значит, даёшь девчонкам жару! Молодец, не давай им спуску!
Т а н я (укоризненно, принимая на себя роль старшей в семье) Папа!
Б а н к и р. Всё пройдёт и всё придёт, Танюша, всё придёт и образуется! (целует детей, те уходят).
Г о л о с  Л е н ы. Приехал Лоцман; просил предупредить, что после детей хочет к вам попасть вместе с Ольгой Вадимовной. Вызвать её от Хорунжего?
Б а н к и р.  Да, пусть придут вместе (просматривает бумаги).
Входят, здороваются и усаживаются Лоцман и Ольга.
О л ь г а. У Хорунжего с «Зарёй» всё в порядке. Они насмерть убиты документами и перепуганы. Справится.
Л о ц м а н (протягивает Банкиру документы). Здесь всё подробно изложено. Я потому так спешил, что обнаружены действительно интересные вещи насчёт этого залога. Во-первых, здание «Анкому» не принадлежит, а они хотели получить кредит и умыть руки. Во-вторых, тот, кто думает, что является собственником этого здания, тоже ошибается: сделка по приобретению  была незаконной и при некоторых усилиях может быть признана ничтожной. Он об этом не знает; знаем только мы и один из его юристов, тихоня, который ждёт своего часа и лакомого куска. У меня всё.
Б а н к и р.  Ольга Вадимовна, что скажете?
О л ь г а. Времени мало было для того, чтобы окончательно проверить. Но пока всё вроде бы именно так.
Б а н к и р  (увлечённо) Хх-а! Браво! (Лоцману) Вот это работа! Глубоко бурите, уважаемый!  Очень глубоко! Чувствуется школа Конторы, чувствуется!
Л о ц м а н. Не считая меня,  два сотрудника почти целый квартал над этим делом  корпели. Это они на тихоню вышли.
Б а н к и р (с ложной скромностью). А кто навёл? Кто учуял? А? (Ольге). Быстро, но тщательно, очень тщательно всё проверить. Если всё именно так, действовать по нашей схеме. Жду с детальными предложениями. Пока всё между нами, без меня и Лоцмана ни шагу. (Лоцману). С тихоней для порядка поторговаться, но не скупиться. В общем, верстайте план действий. (С пафосом). И если не проколемся, ещё один  особняк с хорошим куском земли украсит наше хозяйство и будет не гнить, а участвовать в обороте и давать прибыль! Но сначала всё перепроверить!
Зуммер.
Г о л о с  Х о р у н ж е г о.  С «Зарёй» полный порядок, сломались. Готовы зайти и подписать наш вариант. Им не до чая было, сейчас отпаиваются, отойдут немного, и я их приведу. Мне показалось, что директор хочет попасть к вам один, без своих. По-моему, так лучше. Как?
Б а н к и р. (Вопросительно взглядывает на Ольгу, та утвердительно кивает). Не оставляй их одних, дуй туда, и тащи  сюда  одного директора.
Л о ц м а н. Ну, это для меня вчерашний день. Я свободен?
Банкир с улыбкой кивает Лоцману, тот уходит. Зуммер.
Б а н к и р (говорит по своему мобильному телефону). А, здравствуй! Что-о-о? Подписано? У тебя в руках? (ликует). Когда получим? Ну, спасибо! С нас причитается! До встречи. (Ольге). Подписано решение о финансировании  тех закупок для погранцов через нас. (Мечтательно улыбается). Всё же нет ничего слаще госбюджета, да ещё в таких объёмах! (Сладко зажмуривается).
О л ь г а. Сегодня – день удач. Не хотите отметить? Я приглашаю.
Б а н к и р (делает довольный жест). Да, везёт целый день. Хотя... (видимо, вспомнив о семье, задумчиво). А может, это тоже к лучшему?
О л ь г а. Что? Моё приглашение?
Б а н к и р. Да нет, нет, я о другом. А приглашение... (терпеливо и заботливо): мы же договаривались. Этим можно всё испортить.
О л ь г а. Что можно испортить? Я не понимаю, как это может всё испортить?
Б а н к и р. Ты талантливый юрист и классный организатор. Я тобой более, чем доволен, я  от твоей работы  без ума, я тобой горжусь. Но ты молода и неопытна в...  скажем, во взаимоотношениях мужчины и женщины.
О л ь г а. Опять эта волынка! Господи, как надоело!
Б а н к и р. Оля, поверь мне,  веками проверено, это может всё изменить!
О л ь г а. Я же ничего, совершенно ничего не прошу изменять. Живите со своей Лизой на здоровье. Я всего-навсего хочу побыть вместе не на работе. Я не только юрист, я человек и женщина, а не деревяшка какая-то!  До вас что, не доходит, что я влюблена? И что мне стыдно это повторять? Садизм какой-то...
Б а н к и р (нежно, с глубоким чувством). Оленька, дорогая, милая моя, пойми, что первая любовь – это природа, физиология созревания. Не встреть ты меня, влюбилась бы в кого-то другого! Это всего лишь неизбежный этап в развитии каждой личности, даже такой одарённой, как ты. Твои воля и разум в этом процессе не участвуют, как не участвуют они в росте твоих волос. Это фаза, биологическая фаза, которую каждый человек обречён пройти, преодолеть и оставить. И двигаться дальше, вспоминая, как сладок был первый ломоть однажды вскрытого арбуза, и сравнивать его вкус со следующими.
О л ь г а (в сторону). Господи, одно и то же, одно и то же!! Тошнит меня от этой волынки. (Банкиру, отчаянно). Ну что особенного я прошу?
Б а н к и р. Если мы, как ты выразилась, однажды побудем вместе, мы будем делать это всё чаще и чаще, до тех пор, пока не расстанемся, то есть пока ты отсюда не уволишься, а я этого не хочу! Это – закон, такой же, как закон всемирного тяготения. Понятно тебе это? Тебе всего двадцать четыре года, ты вундеркинд, в двадцать лет закончила юрфак МГУ и  вот уже четыре года вкалываешь без отпусков и не имеешь никакого опыта в личной жизни, у тебя её просто нет. Но природа берёт своё, а тут я под рукой, и вот...
Зуммер.
Г о л о с  Л е н ы. Хорунжему с гостем заходить?
Б а н к и р (поспешно) Да-да!
Входят Хорунжий и Клиент. Вежливые приветствия. Усаживаются.
К л и е н т. Алексей Иванович,  мы проработали документы и результаты ваших... (долго подыскивает слово) наблюдений. Я сражён и готов подписать  ваш вариант выхода из создавшегося положения, но мне хотелось бы кое-что выяснить с глазу на глаз. (Ольга и Хорунжий смотрят на Банкира, он кивает, и они уходят). Прежде всего, должен сказать, что потрясён действиями своего бывшего зама Котова. Скажите, когда он оформлял  эти кредиты, вы знали, что он продаёт весь наш коллектив со всеми потрохами?
Банкир молчит и смотрит гостю в глаза.
К л и е н т. Алексей Иванович? Алексей Иванович! (Банкир продолжает молча смотреть на него.) Ведь он же, подлец, всех нас обжулил, продал и смылся. А столько лет вместе проработали! Убил бы гада собственными руками!
Б а н к и р. Могу предоставить вам эту возможность.
К л и е н т. Что? Вы хотите сказать, что знаете, где он находится?
Б а н к и р. Ну... Вы же сами подыскали удачное словечко: наблюдаем по мере сил. (Напускает на себя зловещий, заговорщицкий вид): Так вы согласны его шлёпнуть?
К л и е н т. (весь вздрагивает и испуганно оглядывается) Да что вы, Господь с вами, это так, к слову пришлось. (Банкир весело смеётся). Если знаете, тогда почему его не привлечь?
Б а н к и р. А что это нам даст? И вам? Деньги он пропил и промотал по заграницам и по дилетантским коммерческим афёрам, их не вернёшь; а   долги-то оформлены на  вашу фабрику. А это денежки ох как немалые! Вполне достаточно для того, чтобы интегрировать фабрику со всеми, как вы сказали, потрохами,  в нашу структуру.
К л и е н т. Это мне ясно, ваши предложения я прочёл. Получается, что вы спровоцировали его на крупный кредит, помогли ему этот кредит тайно обналичить, растратить, и  через это обретаете право заглотить нас со всеми потрохами? (Банкир возводит глаза к потолку и молчит. Длинная пауза).
И какую же роль вы отводите мне в этой вашей интегрированной структуре?
Б а н к и р (оживляется). Сначала о главном для мужчины – о работе. Вы – опытный специалист-технолог, профессионал. Будете на этой же фабрике нашим управляющим по технической части. Коммерческие дела и бухгалтерию будут вести наши люди, а вы займётесь модернизацией производства. Средства на это есть, но затраты должны быстро окупиться. Нужен ваш опыт, выбор технической стратегии. Просеете вместе с нами кадры, вы каждого знаете лично; бездельников и неучей вышибите вон. Отберёте молодых и перспективных, направите их на учёбу. Закупите и установите новое оборудование. На всё это уйдёт года два-три. Дальше посмотрим. Зарплату получите вдвое больше, чем имеете сейчас, с учётом вашего чёрного нала. При хороших результатах будут крупные премии. По работе всё ясно?
К л и е н т (настороженно и неуверенно). В общих чертах – да.
Б а н к и р. Теперь по быту. Обоих ваших сыновей берём на работу в нашу фирму. Начальная зарплата – впятеро больше той, которую они сейчас имеют. Я знаю, что они получают гроши. Покажут себя хорошо, –  будет дальше расти  зарплата. В связи с переходом мужской половины вашей семьи в нашу фирму немедленно  выплачиваем единовременные фамильные подъёмные. (Черкает на листке, передаёт Клиенту). Устраивает?
К л и е н т  (кивает, краснеет от стыда, опускает голову; стремится как можно быстрее сменить тему, говорит немного запинаясь). Вообще-то у нас и при этом оборудовании показатели производства очень высокие. Постоянно первые места в соревновании занимали, ходили в передовиках. Народ толковый, знающие рабочие и инженеры.
Б а н к и р. А по нашим меркам, сейчас ваша фабрика – это спальня на курорте. Все спят, да вдобавок спят по пьянке. И все – нищие. Чтобы выпускать продукции столько, сколько вы выпускаете, нужно в двадцать раз меньше народу иметь. А то и в тридцать. А начальства  разного рода – в пятьдесят.
К л и е н т (всё ещё не может взглянуть на собеседника и не поднимает головы). Ну, это вы хватили. Избыток народа есть, это так, но если всех лишних вышибать, то безработица ведь будет.
Б а н к и р. А вам какое дело? Пусть и будет, – оставшиеся бояться будут и проснутся, наконец,  и пить  на работе бросят, и заработают!
К л и е н т.  А город?  А профсоюзы? А совесть?
Б а н к и р.  Отвечаю по пунктам. Город нас налогами душит, авось хоть все не разворует, хоть часть безработным отдаст. Профсоюзов у нас никаких нет, и не предвидится. Ваша совесть – это качество продукции и трудовая дисциплина. От ваших гражданских стенаний никому легче не будет. Дело надо делать, а не партийные молитвы читать. Отряхнитесь от этой пыли и приступайте к новой работе и новой жизни.
К л и е н т. Ни город, ни профком, ни совесть... А правительство?
Б а н к и р. Вы кино смотрите?
К л и е н т (безнадёжно махает рукой). Какое сейчас кино?
Б а н к и р. Ну, хотя бы на видео? Нет? Появился такой фильм, «Нежный возраст», кажется,– не слыхали? Так вот, там дано единственно верное определение этому слову: наше правительство, – это штопаные гандоны! Дай  Бог здоровья авторам, я так мучился в поисках этого обозначения!
К л и е н т. Да. Я, по крайней мере, по своей линии, нормальных людей там не встречал. Или чванство беспредельное, или бессовестное лихоимство. А чаще – всё это вместе. Неужели все они там такие?
Б а н к и р. Очень рад взаимопониманию. Лихоимство – это очень мягко и интеллигентно сказано, но суть выражена верно. А нам при таком руководстве что остаётся делать? Только одно –  действовать по их образу и подобию! Вот и крутимся, как умеем! Ладно, оставим; теперь скажите мне серьёзно: вы это всё всерьёз или для порядка – профсоюзы, совесть, город, правительство?
К л и е н т (задумчиво). Не знаю. Наверное, для порядка. Ведь я тоже вижу, что вокруг творится. Недавно мой старый друг, такой же, как и я директор, не выдержал всего этого, – инфаркт со смертельным исходом прямо на рабочем месте, это в пятьдесят-то лет. Другой из нашего же круга – боевой генерал, афганец, вся грудь в орденах, после похорон три дня пил и застрелился. Ещё одного директора арендаторы-бандиты увезли, а потом подкинули в больницу с отбитыми насмерть почками. А эти, как вы их назвали, гандоны из министерства, говорят про него: не понял текущего момента, не сумел договориться! Где же она, совесть?
Б а н к и р. Прекрасно. Тогда – вперёд! (Включает связь).
Г о л о с  Х о р у н ж е г о. Слушаю.
Б а н к и р. Давай быстро все бумаги и подумай по пути, как отметить это дело. Гость наш захандрил и загрустил.
Х о р у н ж и й. Всё понял, иду.
К л и е н т. Вы знаете, Алексей Иванович, если это свершится, я, возможно, буду чувствовать себя лучше (поднимает, наконец, голову и улыбается). Бросить всю эту скучную муть: собрания, бухгалтерию,  вечные убытки и долги; вернуться к технологии... модернизация... я так давно о ней мечтал! (вдруг вновь сникает, беспокойно). А мошенничать меня не будете заставлять?
Б а н к и р.  Мошенничать – удел юристов и бухгалтеров. Вам, технарям, гораздо проще и легче, вы работаете с законами природы, – они чисты, ясны и действуют независимо от людей. Как можно обойти Законы Ньютона, Ома? А как можно соблюсти законы, написанные этими  прожжёнными пройдохами и тупыми придурками? Только с помощью  талантливых мошенников! Так что не волнуйтесь, это не ваш профиль. Дайте нам хай-тэк, остальное – не ваше дело.
К л и е н т (ликует).  Да это просто здорово!
Б а н к и р.  Ну вот, это – разговор, а не нудные риторические вопросы. Я рад, что вы так быстро сориентировались, очень рад. Сейчас мы это дело отметим, как положено.
К л и е н т. Да, снять напряжение надо бы. Меня до сих пор нервная дрожь бьёт от ваших... приёмов. С другой стороны, всё законно...
Входит Хорунжий, за ним Лена с передвижным баром.
Х о р у н ж и й (Клиенту). Это – только вспрыск, чтобы расслабиться, потом поланчуем, то есть, по-простому, пообедаем. Предложения по ланчу готовятся.   Пока Леночка здесь накроет, вы всё подпишете и своих отправите домой заодно. (Банкиру). Вы позволите?
Б а н к и р (кивает). Жду вас, не задерживайтесь. (Хорунжий и Клиент выходят, Банкир садится за бумаги. Через некоторое время обращается к Лене, которая накрывает стол для выпивки). Лена, уже четвёртый час, сейчас мы уедем на бизнес-ланч; но я после этого ланча приеду и посмотрю срочные бумаги. Так что  не убирайте ничего со стола перед уходом.
Л е н а.  Хорошо. А можно, я вас дождусь?
Б а н к и р. Зачем? Я приеду не раньше девяти, и работать буду как всегда, до ночи.
Л е н а.  Ну и что? Смотрите, сколько бумаг – я  вам помогу. Я готова.
Б а н к и р (поднимает голову и смотрит на неё). Готова к чему?
Л е н а (опускает голову).  Ко всему, что вы скажете.
Б а н к и р.  Я ничего такого вам не говорил.
Л е н а.  Да. Вот пришлось мне самой и сказать.
Б а н к и р. Выбросьте эту дурь из головы. Ещё раз повторите, выгоню.
Лена (неожиданно твёрдо). Не повторю. Я только хотела, чтобы вы это знали. Я вижу, как вы работаете на  износ, и  хочу вам помочь. Всем, чем смогу. Я не вешаюсь к вам на шею, я просто вижу, какой вы человек. Извините меня. Стол накрыт; можно идти?
Банкир с интересом смотрит на неё,  потом кивает. Лена в дверях сталкивается с входящими Хорунжим и Клиентом.
Х о р у н ж и й. Все формальности закончены (подходит к столу, берётся за бутылки; Банкиру). Вам как всегда?  (Клиенту). Виски? Коньяк? Лично я – водочки!
К л и е н т. Коньяку. Рекомендован при потрясениях.
Х о р у н ж и й. Настоящие потрясения вас ждут впереди. Кадровую чистку проводить – это не авгиевы конюшни, это тяжелее. Ну, за сделку и за новую «Зарю»! (Выпивают). Между первой и второй, как известно, лезвие бритвы не должно пролезть! (снова наливает, выпивают и закусывают). Алексей Иванович, наш шустрик-координатор Витёк предлагает для разнообразия пообедать в сауне. Туда и обед закажет, и массажисток из ВИП-салона. Как говорил Зощенко, пойдём в баню, заодно и помоемся! Что  сказать Витьку – пусть раскручивает? (снова наливает).
Б а н к и р  (Клиенту). Не возражаете?
К л и е н т.  (обескуражен услышанным, медлит с ответом, затем делает отчаянно-бесшабашный жест)  А, пропади  всё пропадом! Согласен!
Б а н к и р (Хорунжему). Что ж, Коля, значит, гуляем? Действительно, сегодня день везения, грех не отметить! Сходи, распорядись. И найди, пожалуйста, Ольгу Вадимовну. Почему её здесь нет? (Хорунжий выходит, Банкир чокается с Клиентом). Ну, как, потрясение проходит?
К л и е н т. Честно говоря, я настолько возбуждён, что даже коньяк не берёт. В голове стучит одно: новая жизнь, новая жизнь! А я ведь уже не молод.
Б а н к и р. Но вы – настоящий здоровяк! Вашу медицинскую карту мы тоже проверили. (Клиент улыбается и удивлённо качает головой). Ну, ещё по одной, а дальше – по усмотрению (выпивают). Хотите, я вам немного помогу? Вот вы говорите – новая жизнь. Это так, но что в ней –  главное? Мы же русские люди, мы не можем пойти по новому пути просто так, без идеи! А идеи-то нет! Не православие и не партия направили нас на этот путь, а катастрофа, экономический и духовный крах!  С какой же идеей мы  пойдём дальше? Мы не можем и не хотим принять «цельнотянутую» западную мораль, хотя с восторгом глотаем всё подряд, что там есть аморального. И до сих пор ещё не наглотались, хотя кажется, что уж из ноздрей прёт!
К л и е н т. Согласен, так что же? Вы-то что скажете об идее?
Б ан к и р. Лично я убеждён, что наша с вами миссия –  вернуться самим и способствовать возвращению всего нашего общества в лоно частной собственности, как основы основ морали. Попробуйте подумать над этим, и вам, если вы примете  эту философию, будет легко и свободно. Всё будет нормально, я уверен.
Входят Ольга и Хорунжий.
Х о р у н ж и й. Еле разыскал, а она ведь главная виновница нашего маленького торжества. Все документы готовились под её надзором.
К л и е н т (встаёт при появлении Ольги). Пока я не опьянел, разрешите сказать от души: когда мы работали с вами, я думал о том, что матушку Россию спасут такие, как вы. Потрясающая эрудиция, выдержка, такт и... божественная молодость и красота!  Жаль только, что мало таких, как вы. Ваше здоровье!
О л ь г а (чокается со всеми, смеётся, ей очень приятно). Таких не мало, таких просто нет. Спасибо! (Банкиру). Алексей Иванович, пока вы не уехали, нужно срочно поставить несколько подписей. За этими бумагами уже приехали и ждут.
Б а н к и р. Что за бумаги? (берёт у неё документы, просматривает). Да, это срочно (садится за свой стол). И вот ещё срочные, тоже не ждут. (Хорунжему) Николай, вы поезжайте, я через пять минут догоню. Пусть Витёк моему шоферу расскажет, куда и как ехать.
(Клиент идёт к дверям. Хорунжий по знаку Банкира задерживается, принимает из его рук конверт. Передавая конверт, Банкир молча указывает на спину Клиента и делает недвусмысленный жест: всё улажено, принять согласился. Хорунжий догоняет Клиента, вместе уходят. Банкир  подписывает, Ольга подаёт ему бумаги).
Б а н к и р. Всё?
О л ь г а. С бумагами, кажется всё. Это гораздо проще.
Б а н к и р. А-а! Так на чём нас давеча прервали?
О л ь г а (с обидой). Да, прервали,  – к вашему удовольствию. На чём? Вот на чём. Вы напыщенно декламировали: любовь зла – полюбишь и козла! И что-то там про сладость арбуза. Вспомнили?
Б а н к и р (хохочет). Умница! Язва! Гений! Как точно и кратко!
О л ь г а. Я не поняла, что следует из этих... тезисов?  Что мне делать?
Б а н к и р. Вывесить таблички «Вход воспрещён!»
О л ь г а. Где?
Б а н к и р. Не знаю... (задумчиво) Где-то там... в душе.
О л ь г а (с любопытством). Что за чушь! Поясните, пожалуйста.
Б а н к и р. Могу. Но  только коротко и невнятно. Когда-то, уже давно, я потратил несколько совершенно бессмысленных лет. Потратил не на что-то, а просто так, как будто проспал. Как тупое животное,  делал что-то ненужное ни мне, ни другим; ишачил, ел, пил, спал. Зачем? Почему? Не знаю. Потом всё-таки очнулся и нашёл в себе силы всё изменить. И по мере выздоровления возник стыд за эти потерянные годы. Со временем он стал давить меня нещадно, невыносимо. Я работал, как вол, но стыд и сожаление за потерянное прошлое не проходили. Тогда я  прошёл по всем закоулкам своей души и прибил на некоторых дверях таблички: «Вход воспрещён!» И больше никогда туда не заходил. И всё прошло.
О л ь г а. Я так не смогу. У меня вся душа вместе со всеми закоулками вращается вокруг этого.
Б а н к и р. Не хочу повторяться, но уверен: всё это пройдёт. Это всего-навсего растут молочные зубы. Мы же не можем предотвратить вечный зов природы, а по-простому – гон? Но перетерпеть, перебороть можем. Они, молочники, выпадут, вырастут новые, крепкие, сильные зубы! Оля, умница моя, поверь мне! И под занавес, потому что мне надо ехать: лучшее лечение от всех напастей – это работа! Она даст тебе всё!
О л ь г а. Всё?
Б а н к и р. Мне она даёт всё.
О л ь г а. Я – о себе. Хочу быть свободной от этого.
Б а н к и р. Истинная свобода – это любимая работа! Работа,  где можешь себя выразить и проявить,  когда над тобой никто не стоит! К ней  надо рваться зубами и когтями! Вот что такое свобода. Сейчас каждый, кто хочет, может её добиться.
О л ь г а. Я согласна, работа – это неоценимо важно. Но есть же другие человеческие ценности: любовь, сострадание, вера. А искусство? А...
Б а н к и р (перебивает её). Да, да, и перечислять их можно ещё долго. Но это – хоть и человеческие, но всё-таки ценности, и поэтому те, кто богат разумом и рационально мыслит, их давно прикарманили, или, если хочешь, приватизировали. Разложили по стоимости, оцифровали, сделали прайс-обзоры; выбрали, как на базаре и... именно присвоили! И обращаются с ними, как со своим имуществом: куда хочу, туда и ворочу!
О л ь г а (язвительно, но с интересом). Поясните, будьте так добры.
Б а н к и р. Ну, если начать с самого простого: вот ты упомянула искусство. К твоему сведению, чуть не половина шедевров изобразительного искусства спрятана от человечества в частных коллекциях. Ценность-то общечеловеческая, а на неё пялится какой-нибудь старый пердун, а, может, и не смотрит на неё вообще. Это просто, как пареная репа. Более сложный в этой сфере, но тоже совершенно прозрачный пример: узурпация поприща. Ну, ты знаешь эти имена: Бах, Рубенс, наш  Церетели. Наряду с огромным талантом, их толкали чувство собственности на всё поприще и ревнивый нрав. Я преклоняюсь перед ними не за их творения, а за их волю захватить в своей сфере всё. Сколько талантливых, но более слабых духом коллег они взяли к себе подмастерьями или просто задвинули? Сколько иных направлений загубили? Никто не узнает этого никогда. Это ли не честная кровавая рубка за личное обладание высшими человеческими ценностями?
С более глубокими категориями разъяснить сложнее, но ты умница, существо ты ухватишь. Ты сказала: вера. Скажи мне, чем, как не верой, сначала овладела, а потом стала торговать церковь? Не Церковь Земная, Тело Христово, а церковь – иерархия чиновников-служителей, человеческая бюрократическая структура, такая же, как любое министерство. У всех народов, независимо от вероисповедания, нашлись  приватизаторы той или иной  церковной системы; они сделали из неё  себе комфортную и развратную кормушку, а бедным оставили покаяние и просьбы о прощении грехов. Что древнеегипетские жрецы, что католическое папство, что  американские кардиналы-пидоры. Ты ухватила основную нить?
О л ь г а. Ну, в этом есть что-то, но это же упрощение...
Б а н к и р. Упрощение – это верный путь в познании. С него надо всегда начинать, от простого к более сложному. Что ты ещё назвала? Сострадание? Ты загляни в свои же отчёты по благотворительности, – ты не хуже меня знаешь, как выгодно мы этим понятием  манипулируем.
О л ь г а. Какой вы всё же... бессовестный и обаятельный  циник. Не могли бы вы продолжить вот эти вот свои развратные действия в отношении меня как можно дольше? А родные? Вот вы свою маму так любите...
Б а н к и р. Да, мать, отец, дети, братья, сёстры... Кровные узы – это, действительно, высшая ценность. Но это не общечеловеческие ценности. Это как кому  повезёт. Ты назвала правило, норму, а в жизни ему не следуют многие. Родители отказываются от  детей; дети бросают родителей в старости; сёстры ненавидят сестёр, братья ненавидят братьев; и в большинстве случаев причина в действительно абсолютной ценности – звонкой монете.
О л ь г а (с искренним сожалением). Такой содержательный, интересный разговор – и наспех, на ходу. Неужели даже для этого, для духовного хотя бы совращения, – а  ведь это настоящее, захватывающее духовное совращение, – у вас нет для меня времени?
Б а н к и р. Я и так много тебе наговорил. Ты подумай (только не в ущерб работе) над этим, потом ещё и ещё поговорим. С тобой  приятно говорить – ты тонко понимаешь и... хорошо кусаешься. А сейчас мне пора.
О л ь г а (уныло и покорно). Хорошо, я подумаю (нехотя уходит).

Занавес
 
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. БИЗНЕС-ЛАНЧ

Интермедия ко второму действию.

Просторный общий холл большой ВИП-сауны. Стандартная обстановка: телевизоры, аудиоаппаратура, диваны, кресла, столики. Несколько дверей с табличками «Парная», «Бассейн», «Массаж», «Комната отдыха» и т.п. Идеальный порядок и тишина. Два охранника  деловито сервируют столы напитками и закусками, извлекая их из картонных ящиков. Через одну из внутренних дверей входят Хорунжий и Клиент. Они закончили осмотр помещений; оба по-прежнему в костюмах, при галстуках – полный антураж.
Х о р у н ж и й. Ну как банька – сойдёт для такого случая?
К л и е н т.  Да, я, признаться, в таких не бывал. Настоящая, неподдельная  роскошь. Но у меня в голове совсем другое, ведь сегодня всё перевернулось. В голове так и стучит: сокращение, по живому резать придётся, людей на улицу вышвыривать...
Х о р у н ж и й. Лучше называть это сокращение санацией. Всё говно, которое отстоялось за десятки лет, надо сбросить в канализацию. Не мучайтесь, это  происходит сейчас по всей стране. И вы знаете, куда бежит начальство? Наверх! Там уже не говно, а непробиваемый концентрат из говна образовался. Всплыли, как говну и положено, сконцентрировались, заняли круговую оборону. До них ещё долго добираться будут, да, по-моему, так и не доберутся. Да и не наше это дело; а  на своих объектах мы быстро порядок наведём. На свой счёт не принимайте, мы вас проверили, вы нам нужны. Но таких, как вы, среди прежнего руководства мало, – в основном либо баламуты, либо молчуны. Молчуны – это те, которые сидят и сами ни при каких обстоятельствах ничего не делают, просто ждут, когда их повысят; а баламуты наоборот – без конца взбивают пену из ничего, надеясь, что на них обратят внимание и тоже повысят. И те, и другие активно воруют; таков наш стратегический государственный кадровый резерв.
К л и е н т. Как верно вы формулируете. Сразу вспомнилось: когда я был главным инженером, директором у меня был, как вы называете, баламут. Из любого пустяка такой шум устроит, что диву даёшься. Но пробивную силу имел необыкновенную! Безнадёжные вопросы пробивал! Я, как бывший сапёр, даже особую методику разработал с ребятами: подготовим вопрос, подпалим шнур (в переносном смысле, конечно), я после этого кричу: «Все – в укрытие! Ложись!» Как шарахнет! Вылезаем из щелей – он стоит обугленный, но победивший и гордо указывает нам на пролом в какой-нибудь бетонной бюрократической стене. Ну, мы – в пробоину, и пошла работа. Совершенно всё равно было человеку, что пробивать. Лишь бы вечно взбивать, как вы говорите, пену. Повысили его, конечно, – правильно говорите.
Х о р у н ж и й. Вот-вот, о чём я и толкую. Ну, хватит о делах, шеф сейчас подъедет, пока можно раздеться и погреться,  закусить как следует.
К л и е н т (чувствуется, что он всё более хмелеет; осматривает стол). Закусить-то неплохо бы.  А то ведь мы с утра только чай, кофе, да коньяк. В равных количествах. Я так не привык. Ого, какой грандиозный обед!
Х о р у н ж и й (обеими руками указывает на накрытый стол). Милости просим! А вы, признайтесь, думали, что вам предложат коньяк закусывать селёдкой с пюре? Нет, мы – сторонники изысканной русской кухни, хотя наряду с русской водочкой отдаём должное и заморским напиткам.
К л и е н т (делает шаг к соседнему столу). Ого! Вот это десерт!
Х о р у н ж и й Десерт, говорите? Десерт к нам только ещё едет! (Зуммер, достаёт телефон). Да, Витёк, слушаю. Мы приехали, здесь всё в порядке. В парной жар, обед доставлен, шеф вот-вот подъедет. Девушки тоже на подходе? Пятеро? А нас трое. Запас, говоришь? Это хорошо, это очень хорошо! (наливает стаканы, подаёт Клиенту). Ну, хлопнем ещё по маленькой и пообедаем, шеф выехал и вот-вот будет (пьют).
К л и е н т  (с деланным равнодушием): Это массажистки едут?
Х о р у н ж и й. Массажистки? Ну, могут и помассировать, конечно. Их просто принято так называть – из деликатности, что ли. Вообще-то они работают кто где: фотомоделями, портнихами, танцовщицами, есть даже художницы,  короче – девушки по ВИП-вызову, или дорогие проститутки, не шалавы с улицы или из борделей. Подбирают их по внешним данным, очень строго, ну и по здоровью, конечно; а уж с мозгами – как повезёт. Сами увидите, каждая из них – настоящая Венера, сто очков вперёд даст любой киношной секс-бомбе. Между прочим, уже через год-два таких куколок днём с огнём не сыщешь, ни за какие деньги не купишь!
К л и е н т. А они-то куда денутся? Не понимаю.
Х о р у н ж и й. Их уже сейчас разбирают на корню, – нужны для украшения домов и автомобилей красивые жёны, красивые наложницы –   затворницы для сугубо личного пользования. Спрос на красавиц превышает предложение, как ни щедра на них наша русская порода. Московские и питерские уже давно на исходе, идёт откачка из провинции. Не хватает!
К л и е н т. Ну, наложницы – это понять ещё можно. А вот жёны – это, пусть и красавицы, но ведь из такой среды... Вот вы бы, попадись вам самая что ни на есть раскрасавица из проституток, ведь не женились бы?
Х о р у н ж и й.  Отчего же? Я сейчас как раз об этом подумываю; и невеста из этих девиц есть, но... один недостаток – слишком уж шустра. У меня жена  умная и ушлая, – вы знаете, это так утомляет! Мне хочется иметь красивую, весёлую и бездумную жену. Ну и молодую, конечно. А что погуляла вволю, так это ерунда, была бы здорова. Многие мои приятели переженились и довольны такими девчушками. Ничего страшного – отмываются и вмиг становятся настоящими, добропорядочными жёнами и мамами. Не зря ведь сказано: красота – это великая сила! Да и на самом деле, чем они плохи? Девчонки пробиваются наверх, нуждаются в деньгах.  Мне они симпатичны. Прошу прощения, раздевайтесь, располагайтесь, я на минутку удалюсь, надо пару срочных звонков сделать (уходит).
К л и е н т. (заметно захмелевший, говорит со стаканом в руке, приближаясь к зрителям). Новая жизнь, новая жизнь! Куда меня занесло? Уж не гипноз ли это? (С ужасом, воровато оглядываясь): За один день я, старый волк, бывалый советский директор, добровольно попал в шестёрки к молодым, нахрапистым,  и  непонятным для меня людям. Профуфукал свою фабрику, предал коллектив, своими руками буду многих  выбрасывать на улицу! Сыновьями, конечно, сразу под самый корень подрубили... Знают, гады, чем брать! (Весь вздрагивает от стыда). Взятку взял! Сейчас вот проститутки нагрянут! (Испуганно хватается за голову, возбуждённо ходит по сцене).
Что за люди меня заарканили? Необразованные, профаны – никак не скажешь! Они явно выше нас по развитию! Можно сказать, живут в других измерениях. Мыслят совершенно по-другому. Пришельцы какие-то... настоящие пришельцы из других миров! А банк этот – их колония на земле, Бредбери их мать! (Невесело ухмыляется). Они ничего не понимают в нашем производстве, – но они в этом и не нуждаются. Для этого есть мы, технари, их шестёрки.  Но они нутром чуют другие измерения нашего производства: цену зданий, сооружений, земельных участков, запасов материалов на складах, все эти переходящие остатки, – в общем, всё, что включает в себя это пустое и скучное для нас,  технарей, бухгалтерское понятие «активы».
Откуда они пришли? Не народились же мгновенно, – изнутри нас и вылезли. Они росли среди нас, мы же их и взрастили. Мы построили такое общество, создали такую среду, в которой сами  гнили и разлагались, а они буйно развивались на  перегное из наших гниющих судеб, правил и устоев. Да, всё, в общем-то, ясно; как говорится, что у трезвого на уме... Давно я это чуял, просто не формулировал.
Занавес.


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

(Тот же холл через несколько часов).
Те же два охранника с невозмутимыми лицами сидят у выхода. Вся аппаратура включена, смешиваются звуки теле- и аудиоаппаратуры. Ярко вспыхивают экраны телевизоров. Полный беспорядок: по столам, креслам и на полу разбросаны вещи, сумочки, нижняя  одежда. Из-за дверей доносятся смех, визг, гогот. На диванах сидят две хмельные, едва прикрывшие голые тела простынями, девушки. В процессе разговора они то и дело прикладываются к своим  стаканам.
1-я девушка (с внешностью Ольги; делает глоток). Такая вкуснота – оторваться невозможно! Полный забой! Интересно, что за глюконат? (берёт бутылку, рассматривает этикетку, вздыхает). Каракули какие-то, ни на русский, ни на английский совсем не похоже... Слушай, не давай мне больше пить! Я и так уже поплыла...
2-я девушка (с внешностью Лены; пьёт, смачно чмокает). Да, у-у-ум! Наши клиенты  сказали – новый табуретто. Забыла, как марку назвали. Говорят, типа из Австралии. Или типа из Австрии. Как бы нам с тобой не набодаться напару...
 1-я девушка. Уже набодались (оглядывается, говорит тише). Слушай,  тебе раньше эти мужики не встречались? Какие-то они чудные, а? Что-то тут не так! Тебе не кажется?
2-я девушка. Да, что-то есть такое. Никогда таких не видала. Когда за стол сели, я даже подумала, – может, думаю, иностранцы? Угощают, подают, ухаживают... Потом въехала: нет, наши. Но все они с каким-то вывихом.
1-я девушка. А с каким? Ты скажи, скажи – с  каким?
2-я девушка. Не секу. Тот, пожилой, у них вроде за фраера: они с ним, и он с ними «на Вы». Он и к нам «на Вы» обращается, мне от этого как-то даже не в себе. Но он, опять же, как бы лох с Куржопого Хутора, а те, помоложе, наоборот, шустрилы. И все трое вежливые, воспитанные, как один, даже напряг какой-то из-за этого. В общем, что-то не так, но я неврубон.
1-я девушка. (таинственно, немного заплетающимся языком). А я, кажется,  врубилась, в чём дело. Только говорить боюсь (ещё раз беспокойно оглядывается, при этом чуть не теряет равновесие, нервно хихикает).
2-я девушка. (настороженно). Давай-давай быстрее, пока никого. И пить перестань, ты совсем уж поплыла...
1-я девушка. Я когда с ангиной лежала, взяла у папандера почитать книжку, как бы фантастику. Там эти, инопланетяне, косят под обыкновенных людей, а сами хотят...
2-я девушка (испуганно). Ой, ой, типун тебе на язык, только не об этом! Я всего этого страшно боюсь. Меня знаешь чем мой младший брательник достаёт?  Он на  НЛО зациклился, собирает вырезки из газет, на лекции какие-то ходит... Возьмёт эти вырезки и давай гонять меня по всей квартире! Я спрячусь от него где-нибудь на кухне, в ванной или в уборной, а он запрёт меня снаружи, и во всё горло читает мне, как эти зелёные трёхметровые пердилы вылезают из своих тарелок и про-ни-ка-ют сквозь стены у людей мозги высасывать! Я потом всю ночь зубами от страха стучу, и мне всё мерещится, что они до меня доберутся!
1-я девушка (она совсем опьянела). Вот я тебе и толкую: а может, уже добрались? Может, это они и есть? Ну кто из наших будет с нами, с проститутками, вести себя, как  на торжественном приёме в Кремле? Кто будет ухаживать, как за настоящими леди? Просто их там не проинструктировали, что с нами можно не церемониться, а они и шпарят по-обычному, по-человечески, как учили!
2-я девушка (испуганно замирает, потом неожиданно всхлипывает). Что уж, с нами по-человечески и повеселиться нельзя? Чем мы хуже этих сраных леди? Они сами дают не меньше нас направо и налево, и за деньги, и за мужа, и по дури!... (Задумывается, затем её неожиданно осеняет): Слушай, а ведь ты же с одним из этих фраеров энэлошных уже трахнулась!
1-я девушка (игриво хихикает). Ну да, ну да, только что!
2-я девушка. И как он? Всё у него такое же?
1-я девушка (нерешительно, сбивчиво признаётся). В том-то и дело: вроде бы всё такое же, но опять же, с ним всё было как-то по-особому, по-душевному, ласково, и в то же время по-мужски круто, так что... знаешь, я сама по-настоящему завелась.
 Из  парной выскакивает голый, багровый, бодрый  Банкир.
Б а н к и р (замечает девушек, широко улыбается). Пардон, мадам! (Берёт простынь, повязывает её на бёдра. Девушки многозначительно переглядываются. Банкир отыскивает свой телефон, набирает  номер).
Б а н к и р. Витёк! Наконец-то! Ты где шляешься? Ты что, мать твою в душу, натворил!  Ты почему с салоном не рассчитался? А вот с таким, из которого девушки приехали! Что-что? Должны нам? Ты меня в свои взаиморасчёты не впутывай! Немедленно направь  ко мне кого-нибудь с деньгами! Нет, нет, сам не приезжай, –  хрен тебе!  А вот если Лоцмана найдут, пусть приезжает вместе с посыльным и отдохнёт. Жду.
Неторопливо  присаживается за стол. Пристально всматривается в сидящих напротив девушек. Знаком приказывает им отбросить с голых тел простыни, те полностью обнажаются. Снова всматривается в девушек. Пожимает плечами.
Б а н к и р. Силы небесные! Везде одни и те же лица!  Кто из вас  со мной резвился?
1-я девушка (радостно и нежно). Да я, я! Неужели не запомнилась? А мне с вами очень даже понравилось!
Б а н к и р (недоверчиво). Ты?  Точно ты?
1-я девушка обиженно куксится.
2-я девушка.  А может, это я была? (игриво хихикает и выпячивает красивую обнажённую грудь). Посмотрите-ка на меня хорошенько!
Б а н к и р (осматривает её, серьёзно). Нет, по-моему, не ты. (Снова к 1-й). Ну, если ты, так пойдём, продолжим. Я человек солидный, не ветреник какой-нибудь.
2-я девушка. А можно, я тоже с вами пойду? Мне тоже с вами хочется! Втроём веселей!
Банкир (задумчиво и серьёзно). Оля, Лена, скажите мне, что во мне такого привлекательного?
1-я девушка. Вообще-то я  Юля, а не Оля.
2-я девушка. А я  Катя, а не Лена.
Б а н к и р. Это неважно. Так в чём всё-таки дело?
1-я девушка. Не знаю... Понравился, и всё.
2-я девушка. И мне тоже.
Б а н к и р (в сторону). Женщины есть женщины! И внешность, и ум одни и те же! Никакой мысли, никакого анализа – только инстинкты! Значит, и в жизни, и в постели то же самое. Подумать страшно – сколько было бы проблем, поддайся я Ольге или Лене! А здесь  как удобно! Вот она, вегетативная оптимизация – порезвился вволю, заплатил, расстался и никаких забот. (К 1-й девушке). Так как, втроём не возражаешь? (Та кокетливо морщится). Ну, нет, так нет. (2-й девушке, добродушно). Вставай в очередь!
1-я девушка (идёт за Банкиром в одну из комнат, по дороге незаметно лягает 2-ю). Рвёшься в бой? Я сама  в отпаде! Уймись, успеешь.
Небольшая пауза. Гремит музыка, ярко мигает экран телевизора, доносятся смех и вскрики. В одну из дверей вводит Клиента, совершенно голого, кое-как укрытая простыней 3-я девушка (с внешностью Тани). Подсаживаются к общему столу.
К л и е н т.  Ох, хо-хо, девчонки, правильно говорят о траханье в моём возрасте: три секунды удовольствия – и  четыре часа обморока. Еле на ногах стою, да что там – еле сижу после этого. Плохо мне что-то.
3-я девушка (заботливо). Я же вам говорю, вы смотрите, поосторожнее, не горячитесь! А то разошёлся, шпарит и шпарит, как молодой жених! На днях такого же, как вы... дядечку прямо отсюда в морг отвезли. Лекарство есть при себе какое?
К л и е н т (ему плохо; показывает на свой пиджак на одном из кресел, слабым голосом): Там у меня, в карманчике... какое-то сердечное... год как ношу, никогда не принимал, и вот довелось. Ну и повод!
Девушки достают ему лекарство, наливают воды и проч.
К л и е н т. Ох, спасибо, голубушки! Вроде полегчало малость (тянется к бутылкам). А вот врачи говорят, при приступе надо коньячку...
2-я девушка (мягко отстраняет его руку). Это когда вы до этого не пили, а  вас-то сейчас как раз из-за выпивки и прихватило. Хватит уж вам, лучше полежите, отдохните.
К л и е н т. Ну, положим, не из-за выпивки, а из-за вот этой вот потрясающей красавицы, но вы правы: мне нехорошо. Старый дурак, просто  старый дурак! (Подходит к дивану и валится на него ничком.)
Из комнаты, в которой скрылся Хорунжий, слышится пьяное хоровое пение, хохот и взвизгивания девушек. Возвращается за выпивкой Банкир. Подходит к столу, берёт стакан и бутылку, мельком взглядывает на  3-ю девушку.
Б а н к и р. Моя подружка попросила выпить (усмехается). До чего же ироничен новый сленг!  Хочу, говорит, нового табуретто! Тебя как звать? Таня?
3-я девушка. Нет, Ира.
Б а н к и р. Это хорошо, что не Таня, очень хорошо. (2-ой девушке) Лена, так ты меня дождись! (уходит).
2-я девушка (вслед ему). Меня зовут Катя! (3-й девушке). Они по пьянке всегда имена путают (та кивает). Обидно всё-таки.
3-я девушка. Не бери в голову. Сегодня нам крупно повезло – не клиенты, а настоящие джентльмены: ни хамства, ни драк; на голом теле в карты не играют, водку в рот не льют, извращениями не занимаются. Внимательны и заботливы, как ребята с нашего двора. А выпивка, закуски? А фрукты, а мороженое, а сладости из Австрии? И вдобавок при всём при этом у каждого, даже у такого пожилого (кивает на спящего Клиента) стоит, как у новобранца! Никаких тебе хлопот! Лучше не бывает. Так что не ворчи, а радуйся.
2-я девушка. И ты туда же? Тоже почуяла? (Понижает голос). Юлька вон говорит, что это и не люди вовсе, а инопланетяне! Те, что в летающих тарелках к нам из космоса про-ни-ка-ют! Говорит, они нас не заставляют ни минет, ни в анал, ни куни потому, что на ихней планете до этого пока не дошли!
3-я девушка. Короче, Кашпировский! Кончай фуфло гнать! Какие там тарелки? Нафугасилась твоя Юлька, и все дела! Просто нам подфартило, и мы хоть раз в жизни попали под приличных мужиков! Между прочим, все они женаты!
Входит  Пластун, одетый с иголочки, каменно невозмутимый. Охранники при его появлении встают. Он  деловито и одинаково бесстрастно осматривает помещение, полуголых девушек, спящего на диване Клиента.
П л а с т у н (к девушкам, указывая на спящего). Жив? (К охранникам). Проверьте (один из охранников подходит к Клиенту, переворачивает его, профессионально проверяет пульс, кивает Пластуну: порядок). (Снова к девушкам). Прикройте. (Девушки укрывают  Клиента простынёй). (Снова к охранникам) Где?
Охранники указывают ему на дверь, в которую ушёл Банкир с девушкой. Пластун сначала мельком заглядывает в другие двери, ещё раз осматривается, затем стучит к Банкиру. Выходит голый Банкир.
П л а с т у н. Офицер  службы безопасности Пластун по вашему распоряжению прибыл. Лоцман на операции, говорит, вы знаете.
Б а н к и р. Три года вместе работаем, хотя бы в бане не представлялся! Что значит военно-морская, флотская школа! Насчёт Лоцмана потом уж вспомнил. Ты  деньги привёз?
П л а с т у н. Так точно.
Б а н к и р  (указывает на  девушек). Порезвиться не желаешь?
П л а с т у н. Нет, спасибо.
Б а н к и р. Как хочешь. Выпей, поешь, пока мы  управимся.
П л а с т у н. Благодарю, я сыт.
Б а н к и р. Ну, как знаешь. Расплатись пока с девушками. Некоторым я уже заплатил из того, что у меня при себе оказалось. Потом сверишься с  Витьком. И вообще, разберись и  наведи порядок. Шум, кавардак, настоящий бордель!
П л а с т у н. Всё понял.
Банкир скрывается за дверью. Пластун выключает телевизор, снижает уровень звука музыки от другой аппаратуры; быстро и методично проводит повторный осмотр всех помещений, затем возвращается в холл. Брезгливо, пинками, кое-как забрасывает брошенные на пол одежды на диваны, кресла. После этого подходит к 3-й девушке, сухо и  деловито:
П л а с т у н. Тебя вы..ли?
3-я девушка (со страхом). Вы что себе позволяете?
П л а с т у н (подходит к ней вплотную, ровным страшным голосом) Я тебя спрашиваю, вы..ли или нет?
3-я девушка. Да что вы хамите?
П л а с т у н (молниеносным движением хватает её за горло, тем же невозмутимым и жутким тоном). Да или нет?
3-я девушка (с её обнажённого тела падает простыня, она сильно испугана, молча кивает на спящего Клиента).
П л а с т у н (не ослабляя хватки). Деньги получила?
Девушка  снова кивает, начинает хныкать от испуга.
П л а с т у н (поднимает простынь, вытирает о неё руку, вешает, как на крючок,  на плечо голой девушки; говорит беззлобно и деловито). Пошла отсюда на х.й... Быстро! Девушка нервно собирает в охапку свои разбросанные одежду, сумочку и уходит. Пластун подходит ко 2-ой девушке. Та сильно напугана, отвечает тихо и неразборчиво.
П л а с т у н (тем же деловитым и невозмутимым тоном). А тебя? Что? Громче! (наклоняется к ней) Нет? Так. Сказали ждать. Не платили. Держи деньги. Сиди и жди. Не пригласят, – половину вернёшь, без напоминания. Поняла? (Та кивает. Пластун даёт ей деньги, стучит в комнату Хорунжего, тот через некоторое время появляется голышом).
Х о р у н ж и й.  А, привет! Что случилось?
П л а с т у н.  Приказано расплатиться с бабами. Твоей заплатили?
Х о р у н ж и й (смеётся). Одной да, другой  нет. Меня вдвоём ублажают.
П л а с т у н. Я на секунду (протискивается мимо Хорунжего в комнату, через минуту выходит). Порядок. Сколько всего баб?
Х о р у н ж и й. Пятеро (торопливо скрывается за дверью. Оттуда вновь доносятся взрывы писка и гогот).
            Пластун присаживается в сторонке, сидит прямо и неподвижно, как истукан. Тихо звучит музыка. У входа замерли на стульях охранники. Любопытно и со страхом посматривает на Пластуна 2-я девушка. Пауза.
Б а н к и р (выходит в холл, Пластун встаёт). Разгорячилась, устала, перебрала... заснула. Спит крепко, как ребёнок. Хороша... Безмятежна и щедра, как добрая сказочная зверюшка. (Пластуну) Ну, что тут у вас?
П л а с т у н.  Всё в порядке. Прошу прощения, вы  своей заплатили?
Б а н к и р. Они все – мои. Да, расплатился (замечает, наконец, спящего Клиента). Так, один раненый. Его надо доставить прямо домой, бережно и нежно. Сегодня он слишком много потрясений перенёс.
П л а с т у н. Так точно, будет сделано.
Б а н к и р (слышит зуммер телефона, находит его на столе). Слушаю. Да, Лена, это я. Дети? Снова едут? Хорошо, дождитесь их, проводите ко мне,  угостите чем-нибудь. Через час-полтора приеду. (Набирает номер). Таня? Что случилось, – Лена мне сказала, вы снова приедете? Что решили? Что? (В сторону). Вот смех-то! Поддержать!? Меня поддержать!? (В трубку): Спасибо, мои дорогие, спасибо, вы – настоящие друзья! Что? Где я сейчас? (С искренним интересом оглядывается вокруг). Даже не знаю, как тебе и сказать. В общем, у нас бизнес-ланч. Буду через час – полтора.
П л а с т у н. Вот эта вам нужна? (Указывает на 2-ю девушку).
Б а н к и р. Да, да, она ждёт меня, сегодня она – Пенелопа. А завтра – Кармен! Как это прекрасно! Так ведь, моя прекрасная Елена? (Подходит к ней, с улыбкой берёт за руку и идёт с ней в другую комнату. На ходу Пластуну)  Моя машина ждёт?
П л а с т у н. Так точно.
Б а н к и р. Через час едем на работу (скрываются в одной из комнат).
П л а с т у н. Так точно. (Садится в прежнюю позу).

Занавес
;
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.  НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ.

Интермедия к третьему действию.


Кабинет Банкира. Поздний вечер. Лена вводит  Таню и Игоря. Они веселы и беспечны.
Л е н а. Я схожу в буфет и принесу что-нибудь поесть. Вы обедали?
Т а н я  и  И г о р ь (наперебой, с восторгом). А это можно? Круто! Ничего не ели целый день! Есть хотим!  Спасибо!
Лена направляется к выходу.
И г о р ь (смотрит Лене вслед, заигрывает с ней). И снова этот кайф!  Элен, у тебя просто потрясный бампер! Скажи, у тебя тату на правом или на левом кругляше? И какая? Конечно, что-нибудь яркое и  подвижное?!
Т а н я. Прекрати сейчас же!  Лена, извини, не обращай на него внимания!
Л е н а (добродушно и снисходительно). Он уже не первый раз на меня разряжается. (Игорю) Как хорошо было бы просто нарвать тебе уши за такие выходки! Но я служу у твоего отца, и мне приходится с этим считаться. Нехорошо, подумай сам, в какое положение ты меня ставишь!
И г о р ь (с искренней обидой). При чём тут отец? Я на тебя запал, и всё тут! Скажи лучше, когда потусуемся напару?
Л е н а (шутливо). Когда? Когда ты, как я, окончишь школу, потом институт, потом отработаешь два года, и тебе будет, как мне сейчас, двадцать три.  Но мне будет уже двадцать девять! Так что не судьба.
И г о р ь. Ну и что? У меня трое друзей трахаются с сорокалетними чувихами, и одна из них – наша училка! Тут тебе не шесть лет разницы, а все двадцать три!
(Лена смеётся, махает на него рукой и уходит).
Т а н я (её эта тема явно интересует). И что  говорят твои друзья?
И г о р ь. Говорят, что после этого трахаться с нашими девчонками – всё равно, что после шикарного ресторана попасть в школьный буфет. (Смотрит на дверь, в которую вышла Лена). А вот что интересно, – трахает её отец или нет? По должности, вроде, должен. Но представить себе этого не могу. Ведь он же признался, что с кем-то трахается.
Т а н я. Ну, ты уж скажешь... Я Лену хорошо знаю, – она человек серьёзный... Скажи лучше...
И г о р ь. Серьёзный или нет – по штату положено, и всё тут.
Т а н я. Перестань. Ничего у отца по этому штату не положено. Скажу тебе по секрету, отец на днях трахался дома с мамой, я сама видела.
И г о р ь. Неужели подглядывала? Ну, знаешь, ты совсем на этом деле зациклилась. Сестрёнка, поверь моему опыту: попробуй, наконец, и все дела!
Т а н я. Да, получается, что подсмотрела... случайно. Ночью пошла на их половину за книгой, а потом услышала и увидела.  Они были очень нежны друг с другом. Как сразу после такого можно расходиться, бросать друг друга, – не понимаю.
И г о р ь. Это ей напоследок захотелось, аванец, как говорится. А скорее всего – отец так построил: траханье – это лучший способ избежать занудных разговоров, это древняя истина.
Т а н я.  А что до моего зацикливания, – ты прав, есть грех. Но и плюсы есть: хочешь посмеяться? Только между нами. Я давно уже придумала сама себе игру на эту тему, назвала её «секс-код» : каждый раз, когда знакомлюсь с семейной парой,  первым делом пытаюсь представить себе, как они ведут себя в постели: кто к кому начинает приставать?  как они это делают?  Как и все, я при знакомстве сразу же забываю имена и лица; но воображённые картинки позволяют при следующих встречах сказать себе: а,  это  те самые, которые делают это вот так-то!
И г о р ь  (весело хохочет). Ну, ты даёшь! Надо и мне попробовать!
Т а н я. Ладно, проехали.  (Снова и снова возвращается к этой теме). Скажи лучше, ты тоже с сорокалетними... имел дело?
И г о р ь. Нет. Мне наши девчонки нравятся. Но мне для этого надо запасть на кого-то, просто так я не могу. То есть, не хочу. Мне нужно, чтобы она чем-то особым привлекла меня. Ну, например, лучше всего, чтобы хорошенько, до отпада, рассмешила.
Т а н я. Расскажи, что ты ощущаешь, когда трахаешься?
И г о р ь. Как бы тебе попроще разъяснить? (Размышляет). Вот что ты ощущаешь, когда от души чихаешь?
Т а н я. Что-о-о? Когда чихаю?
И г о р ь. В точности то же! Ты вспомни этот внутренний кайф, когда чихаешь. Только не украдкой чихаешь, а не торопясь, со смаком, с предвкушением, с ожиданием! Свободный животный чих со всей дури, без всяких этикетов! Так и при трахании – будто у тебя чешутся изнутри весь твой позвоночник, весь череп и все кости, а ты чешешь и чешешь этот сладкий зуд по всему телу, чем продолжительней, тем вкуснее, а потом – бац! Как будто с наслаждением чихнул всеми нервами... Только дольше. Вот что я ощущаю.
Т а н я. Чешется изнутри череп? И позвоночник, и кости? Чихнул всеми нервами? Выдумщик и балабон! (В сторону, вымученно): Господи, как же я теперь чихать-то буду?
(Входит Лена с передвижным баром. Игорь тут же бросается к ней. Он, подражая обезьяне, припрыгивает, гримасничает, не даёт  прохода).
И г о р ь (речитативом). Мы с тобой одной крови – ты и я! Мы с тобой одной тусовки – ты и я! Мы с тобой одной тату – ты и я! (Обе девушки смеются).
Т а н я (пытается оттеснить скачущего Игоря, одной Лене).  Может показаться, что он зациклен на сексе, а на самом деле он умный, нежный и добрый. И помешан не на сексе, а на компьютерах, на программировании. И читает очень много. Впрочем, я сама зациклена на сексе, и это так интересно! (Громче): Лена, не обижайся, это у него просто возрастная поза!
И г о р ь (Лене, в том же духе). Мы с тобой одной позы – ты и я! Но лучше в разных, лучше в разных – ты и я!
Л е н а (весело отмахивается от Игоря, с гордостью восклицает). Вот  что я привезла: бутерброды, разогретые котлеты, овощи, конфеты, чай и кофе в пакетиках, кипяток.
Т а н я. И откуда ты всё это раскопала, ведь уже вечер!
Л е н а. Буфет работает допоздна. У нас многие работают заполночь.
И г о р ь. Это здорово! Но... кипяток? У тебя погорячей ничего не найдётся? Короче, керосин какой-нибудь есть?
Т а н я. Правда, Лен, и я хотела попросить чего-нибудь выпить. Сегодня такой день... Мы весь день то в машине сидели, то бродили по улицам, задрогли.  Найдётся?
Л е н а. Конечно, есть, да вот не знаю, как к этому отнесётся ваш отец.
Т а н я и И г о р ь. Это ерунда! Это мы уладим! Мы с ним понемногу квасим; только не крепкого, а чего-нибудь слабенького, типа мартини с минералкой, красного вина или пива хорошего.
Л е н а. Чего-чего, а этого добра у нас... (открывает отделение бара с бутылками).
Т а н я  и  И г о р ь. Круто! Порядок! Теперь можно ждать хоть до утра.
И г о р ь. Сейчас для полного кайфа не хватает только хорошего музона (подходит к  музыкальному центру). Элен, а этот агрегат у отца работает?
Л е н а. Работает, но только вечерами, когда Алексей Иванович работает с бумагами. Он сам выбирает музыку  и сам включает.
И г о р ь. Сейчас посмотрим, что он слушает на работе. Дома у него в ходу только классика и  джаз, а из современных – один  Гребенщиков.
Л е н а.  И здесь то же самое. Ты знаешь, как включить?
И г о р ь (выбирает диск, устанавливает его). Попробую, – кажется, эти кнопки (подносит руку к аппарату, истошно кричит). Ложись, включаю! (раздаётся нежная, тихая музыка блюза).
Все трое весело усаживаются за стол. Начинается пирушка.

Занавес.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ.

Те же через некоторое время. Все слегка под хмельком. Во время дальнейшей беседы они время от времени прикладываются к своим стаканам.
Т а н я. Ты знаешь, Лена, мы так редко видим отца, что надеемся от тебя узнать о нём хоть что-нибудь. Ты с ним здесь, на работе, проводишь гораздо больше времени, чем мы – дома! Мы-то с Игорем время от времени наведываемся, а мама часто здесь бывает?
Л е н а. Нет, Елизавета Дмитриевна бывает очень редко. Она больше звонит, или, если приедет за ним, ждёт его в машине внизу. А я, напротив, у вас хотела кое-что узнать! Например, скоро у него день рождения, и все спрашивают, что ему подарить. Что он любит?
И г о р ь. Мы сами с этим каждый раз мучаемся. У него всё есть. И он не любит, когда выпендриваются.
Л е н а. Может быть, редкие книги? Он читает?
Т а н я.  У нас очень большая библиотека. Он говорит, что в прежние годы очень много читал, и все книги в этой библиотеке ещё тогда прочёл, с него хватит, теперь наш черёд. Так что не знаем, что тебе посоветовать. А ты спроси у него самого, и нам скажи, что он ответит. А мы его спросим, и скажем тебе.
Л е н а. Хорошо (как бы спохватившись, меняет тему). Уф! Никогда не ела столько так поздно. Извините, мне кажется, что я могу икнуть.
И г о р ь. А ты выпей холодной аморалки  маленькими глотками, – и всё снимет, как рукой. Кстати, знаешь, почему человек икает?
Л е н а. Почему?
И г о р ь. Там, внутри у тебя, дежурит маленький человечек  с кувалдой. Стоит у эскалатора, по которому идёт проглоченная пища. Как только увидит непрожёванный кусок – шмяк кувалдой! (Ёрничает, изображая икающего). Шмяк – ик! Шмяк – ик! Ик! Ик!
Л е н а (прыскает от смеха). Шмяк – фантазёр! Ик – балабон!  Но мне это только показалось, всё в порядке.
Т а н я.  Вот и я ему слово в слово это же сказала – выдумщик и балабон. (Игорю, который готов ответить). Молчи, на эту тему не высовывайся! (Лене). Он с детства к своим физиологическим ощущениям прислушивается; выдумает что-нибудь, а потом нас с мамой пугает.
И г о р ь. Да, до всего приходится доходить своим умом. Интернет, энциклопедии на сидярах... иногда даже в библиотеках сижу.
Л е н а. А что, в школе вас не учат?
И г о р ь (кипятится). Кто – учителя? А чему они могут меня научить? Они живут знаниями, полученными ещё до нашего рождения, - они от нас отстали и ничего нового нам сообщить не могут. Мы сами их учим понемногу. По информатике, например, по Интернету, да и по другим наукам тоже.  Доходит до них очень тяжело. Скажу вам честно – полные  дубы! Ну чистое дубьё!
Т а н я. Ты поосторожней, у Лены мать и отец – учителя. Да, Лена?
Л е н а. И да, и нет – преподаватели в институте. Это не одно и то же. По-моему, в школе знания учителей – это важно, но это не главное, там на первом плане – воспитание с помощью знаний. А в вузе – наоборот.
И г о р ь. И что же, по-твоему, у нас в школе должно быть главным?
Л е н а. На мой взгляд, – доброта и чувство юмора.
И г о р ь. Хорошо сказано!  Доброта и чувство юмора! Когда наш дед рассказывал нам про свои школьные годы, он всегда вспоминал про одного учителя, инвалида-фронтовика, который во время урока заметил, что он, дед, снял под партой валенок и чешет ногу. Учитель решил немного пошутить. Он длинной указкой поддел снятый валенок, и стал с этой указкой с валенком маршировать по классу, как на параде со знаменем (изображает марширующего инвалида). Потом протопал к своему столу, приставил своё знамя к столу и вызвал деда к доске. Дед вышел, и учитель сразу увидел, что нога у него босая. Он честно извинился, поставил себе  на колено босую ногу пацана, быстренько надел на неё  валенок и ещё раз попросил прощения. Вот это – доброта и чувство юмора!
 А в наши времена мой друг, который трахает нашу училку (а вернее сказать, она его трахает),  рассказывает, что эта полоумная старуха, как только они встретятся, вцепляется обеими руками в его муде, не отпускает, и без конца блажит ему во всё горло: «Я от тебя и от твоего болта в постели  торчу, как от  кокаина, а на уроках в школе люто тебя ненавижу вместе со всеми твоими дружками-учениками!» Чистая шиза! Ну, какое у такой дуры может быть чувство юмора? Какая доброта? И чему она может научить, кроме порнухи? Вот вам готовое сочинение о прогрессе нашего сраного народного образования!
Т а н я. Ну, знаешь, ты вечно перебарщиваешь...
И г о р ь. Нет, ты скажи, – я не прав?  Элен, ты со мной согласна?
Т а н я. Если всё это правда, тогда, конечно... Но не все же такие. Эта, раз так себя ведёт, действительно, шизанута.
Л е н а. Конечно, не все, но раньше таких или не было, или были единицы. Она, наверное, тайный алкаш, сейчас их становится всё больше и больше. Раньше их лечили принудительно... А я бы за это и за то, что она путается с малолетками, сажала бы за решётку. И вообще бы оттуда не выпускала.
И г о р ь. А знаешь, почему её не сажают? Потому что те, кто должен сажать, сами такие же! Все вокруг скурвились, а нам скажут: всю свою жизнь ковыряйте всё это говно, грузите его в говновозы, работайте до упада, родина вас не забудет!
Появляется Банкир. Все бросаются  ему навстречу.
Б а н к и р.  О, да здесь настоящий кир!  Добрый вечер, детки! Рад вас видеть за этим занятием!
Т а н я. Это Лена всё организовала. Мы были голодные и замёрзшие.
Б а н к и р. Спасибо, Леночка.
Л е н а (собирается уходить). Ваши дети накормлены и согреты. Должна доложить, что мы немного выпили, но они меня заверили, что понемножку вы им позволяете.
Б а н к и р. Как же мне им не позволять, если я сам каждый день пьян? Вот и сегодня...
Л е н а. Я вас пьяным никогда не видела.
И г о р ь. И мы с сестрой ни разу не видели. Он нас прикалывет! Папа, заставь Элен остаться. Она нас не послушается, а мы так хорошо сидим! И ты посиди с нами – с тобой будет полный отпад!
Т а н я. Папа, ну пожалуйста!
Б а н к и р. Лена, а вы не против? (Лена весело улыбается). Тогда прошу всех к столу. Игорь, когда я входил, ты  по какому поводу сквернословил?
И г о р ь. Забыл от радости.
Т а н я. Он говорил о том, что вокруг полный беспредел, и нас заставят его разгребать, и в этом –  всё будущее нашего поколения.
Б а н к и р. И кто заставит?
И г о р ь. Только не те, кто сейчас у руля! Там одни тупые, злобные и жадные недоумки!  У каждого – большевицкое мурло как у Горбачёва или Ельцына! Или ещё хуже!
Б а н к и р. Совершенно правильно. Так кто же?
И г о р ь. Я и сам не знаю. Народ? Значит – опять мятежи, перевороты, революции, голод, валенки на босу ногу... Только не большевики! Ведь они  снова всех посадят и всё запретят!
Банкир. И вот над нами вновь воссияли вечные, великие истины – частная собственность, свобода, национальная рознь, религия. И никто за несколько тысячелетий так и не узнал, как правильно управлять обществом, в котором все эти истины сияют. Даже те, кто не дрыгался, как мы в России, а шли по ровной дороге. Но что это мы – всё о политике? О чём ещё шла речь?
Т а н я. О проблемах образования, отцов и детей – в общем, всё по-нашему, по-русски.
Б а н к и р. Не ожидал от вас такого, прямо госдума какая-то, а не молодёжный выпивон. Что это с вами?
Т а н я. Действительно – захмелели мы, что ли? Папа! Ведь мы совсем забыли, – мы всё обдумали и пришли сказать тебе, что очень тебя любим и будем всегда с тобой! Можешь всегда рассчитывать на нашу поддержку! Ты у нас очень хороший, и давай за тебя немножко выпьем! Ты современный, умный, красивый и добрый! (Целует его; Игорь с улыбкой пожимает ему руку).
Б а н к и р. Спасибо. Я не ожидал. То есть я верил в вас, конечно... Спасибо. Лена, не обращайте внимания, это так, семейные дрязги. Они вас не обижали?
Т а н я. Игорь к ней кадрился, но, по-моему, вполне прилично.
Л е н а. У вас чудесные дети, Алексей Иванович.
Б а н к и р. Что ж, Игорь уже подрос. А парень просто обязан ухаживать за женщинами, да ещё за такими хорошенькими, как Лена. Таковы правила.
И г о р ь. Элен, не грузись; никаких правил я не знаю, я просто на тебя запал.
Л е н а. Спасибо, Игорь, поговорим об этом наедине.
И г о р ь. Вот это уже кое-что!  Завтра же позвоню, идёт?
Т а н я. Да уймись ты, наконец! 
И г о р ь. Ладно, сменим тему. Папа, я сегодня днём краем уха слышал твои служебные разговоры. Раз уж пошёл такой откровенный разговор, скажи: чем ты и все вы тут занимаетесь?
Б а н к и р.  Я тебе уже говорил, – я продаю деньги. Это основное занятие всех банков. А всё, что ты слышал – это сопутствующие действия в одном из направлений моей работы. Кстати, далеко не самом главном.
И г о р ь.  Никак не привыкну к этим странным словам: продавать деньги. Ну, а насчёт действий, – мне  показалось, что это какие-то крутые действия. Ты велел на кого-то давить, пугать...
Б а н к и р. Когда речь идёт о торговле деньгами, многое решается взаимоотношениями с людьми.  Они бывают очень сложными, иногда нужно и надавить, и припугнуть.
И г о р ь.  А тебе их не жалко – тех, кого давят и пугают?
Б а н к и р. Нет. Мне жалко тех, кто их жалеет. Те, кто  ставит жалость выше интересов дела, никогда ничего не добьются. Справедливость и жалость – разные понятия. Как-нибудь выберем время и специально об этом поговорим, если тебе это действительно интересно.
И г о р ь. Я-то это в общих чертах понимаю. А вот у  сестрёнки как раз в этой области проблемы, – она всё усложняет, особенно человеческие отношения. А я ей толкую: смотри на всё проще! 
Т а н я. Я не хочу ничего упрощать. Мне интересна сама суть общения, а это очень сложно... и  так деликатно, что упрощение невозможно. А те, кто хочет это упростить, пусть включают свои телеки,  сосут баунти и смотрят на сексуальную акробатику.
И г о р ь. Да я не об этом! Я о том, что тебе гораздо веселее бы жилось, если бы ты хоть иногда отвлекалась  от своей любимой психологии и просто жила бы с людьми одной жизнью – тусовалась бы почаще, балдела от музона, болтала бы о пустяках... Это не мешает быть серьёзной, даже наоборот! А науку свою грызи на занятиях  и в библиотеках.
Б а н к и р. Общение с людьми – это такая же радостная, буйная  гамма яств, как  праздничный кавказский стол. Не знаю, могу ли я давать советы по общению опытному, почти профессионалу, психологу. Если речь об этом – смелее, Танюша, садись за этот стол и утоляй  жажду жизни!  Ты ничего не потеряешь и много обретёшь.
Приоткрывается входная дверь. В неё заглядывают, а затем, получив разрешение Банкира, входят Хорунжий и Пластун. Здороваются.
Б а н к и р.  А вам что не спится?
Х о р у н ж и й. Во-первых, надо доложиться, а во-вторых, у каждого есть неотложные дела.
Б а н к и р.  Доставили?
П л а с т у н. Так точно, без осложнений. В машине проснулся, домой вошёл сам.  Всё в полном порядке. Разрешите идти?
Б а н к и р.  Что ж, спасибо. Прошу к столу. 
П л а с т у н  (делает шаг назад). Благодарю, у меня ещё дела.
Х о р у н ж и й (подталкивает его к столу). А у меня, думаешь, нет? Просьба начальства – приказ для подчинённого.
П л а с т у н (вежливо, но твёрдо). Ещё раз спасибо, для еды уже поздно. Какие будут поручения?
Б а н к и р. Не человек, а камень! Ну присядь ты хоть на минуту – есть вопрос. Вот мой сын спрашивает: тебе Котова жалко?
И г о р ь. А кто это – Котов?
Б а н к и р. Один из тех, о которых ты спрашивал – из тех, кого мы давим.
П л а с т у н. Как же его можно жалеть?  Гнида – и всё тут.
Б а н к и р (Хорунжему).  А тебе?
Х о р у н ж и й. У меня даже вопроса такого не возникало. Подлецов разве жалеют? Так мы пойдём по делам, разрешите? (Банкир кивает)
И г о р ь (вслед уходящему Пластуну). Пётр Петрович, а когда вы меня ещё раз возьмёте в ваш тир пострелять?  Вы обещали, мне так понравилось!
П л а с т у н (задерживается в дверях). Как только отец разрешит. Хоть сейчас.
И г о р ь. Папа, а прямо сейчас можно?
Т а н я. И я хочу – папа, ну пожалуйста!
Б а н к и р.  А вы не слишком выпили? (Таня  и  Игорь наперебой протестуют). Ну ладно, идите. Петро, будь внимателен!
П л а с т у н. Так точно, будьте спокойны.
И г о р ь. А можно Элен с нами?
Л е н а. Нет-нет,  это не для меня, я одного вида оружия боюсь. Я лучше пока наведу здесь порядок.
Таня и Игорь  уходят с Пластуном. Звучит медленная джазовая мелодия. Банкир  садится за свой стол и просматривает бумаги. Лена прибирает стол. Он откладывает в сторону бумаги, опускает голову на руки. Лена, думая, что он уснул, прекращает  уборку и тихими шагами направляется к двери.
Б а н к и р.  Возможно, днём вы были правы, Лена – иногда я чувствую лёгкую усталость. Но это не износ, это, скажу вам по секрету, потребность хотя бы на мгновение вернуться из этого  мира на свою планету и набраться сил из родной атмосферы.
Л е н а. И что это за планета?
Б а н к и р.  Там из людей нет никого; ну, может быть, только моя мама. Там есть чистая речка с жёлтыми песчаными отмелями, с чёрными омутами и  изумрудными водорослями. Мелководье кишит головастиками и быстрыми мальками, а на глубине неподвижно стоят крупные рыбины. Воздух у реки заполнен запахами листьев и трав, жужжанием жуков, стрекоз, пчёл и шмелей, трепыханием крыльев ласточек. Если идёт дождь, то  тёплый и ласковый; если ветер – то  нежный, густой и душистый.
Л е н а. Это ваша родина?
Б а н к и р  (зачарованно улыбается, кивает). Родина и детство.
Л е н а. Вам нужно туда поехать, отдохнуть.
Б а н к и р (усмехается). Хорошо бы, но мне вполне достаточно теледоступа: нужно только хорошенько погрузиться в эти воспоминания.
Л е н а. И вы увидите реку, услышите жуков и  ласточек?
Б а н к и р. Да. И смогу ощутить, как пескари дружески тыкаются в мои ноги на тёплом песчаном дне.  И почувствую вкус холодного молока и засохшего пирога с картошкой. И подниму лицо к благодатному солнышку...
Зуммер, Банкир включает связь.
Б а н к и р. Слушаю.
Г о л о с  Л о ц м а н а.  Алексей Иванович, это Лоцман, добрый вечер, звоню из  Кунцева. Есть интересные срочные новости. Могу быстро доехать, дороги сейчас свободны, скоро одиннадцать. Или до завтра?
Б а н к и р. Время детское, нечего откладывать. Хорунжий нужен?
Л о ц м а н.  Да хорошо бы.
Б а н к и р. Я его задержу. Жду. Пока посмотрю бумаги.

Занавес