Et si tu n existais pas. Глава девять

       Был обычный теплый летний день, ничто не предвещало катастрофы. Они, как всегда, провели украденные у судьбы минуты на кухне, пока немногочисленные коллеги не подтянулись в офис, хотя их все меньше заботила возможность быть застуканными. Чуть позже, когда она сидела в своем кабинете, разбирая накопившиеся бумаги, к ней зашел генеральный директор, и по его лицу она поняла, что хороших новостей не будет. Он начал издалека, как всегда, обтекаемо и аккуратно.
       - Нас ждут большие перемены, и пока никто точно не может сказать, как оно будет. – сказал он.
       - Нас закрывают? – прямо спросила она.
       - Пока нет, но придется сократить еще несколько человек.
       Она все поняла сразу. Собравшись с духом, она пошла к нему в кабинет, он ходил из угла в угол.
       - Когда? – спросила она.
       - Через неделю.
       Она еще постояла какое-то время молча, затем медленно побрела к себе. Все оборвалось внутри, вот и все. Они больше не смогут видеться каждый день, да и смогут ли вообще – было неизвестно. Предательские слезы потекли, размазывая тушь. Сама вселенная как будто разводила их.
       В его последний рабочий день они, как обычно, остались в офисе одни. В морозилке лежала бутылка водки, видимо ожидала своего часа. Они сходили за апельсиновым соком и засели на кухне. Это очень было похоже на прощание. Пара коктейлей - и она включила несколько песен, которые ей подкинула Алиса. Песня «У беды глаза зеленые» стала знаковой в их истории. Говорить было трудно, поэтому они просто обнимались и молчали, их молчание было гораздо более красноречивым, чем любые слова, они читали мысли друг друга и общались невербально. Расставание на перекрестке было похоже на маленький апокалипсис. Она отвернулась и твердила про себя: «только не оборачивайся, только не оборачивайся». Но это было сильнее ее, она обернулась и помахала ему рукой.

Наш судный день приблизился так скоро,
И я сейчас должна тебя отдать.
В последний раз стоим у светофора,
Не в силах попрощаться навсегда.

Рука в руке, до боли сжаты пальцы,
И слезы градом в жуткой тишине.
Нельзя. Нельзя сейчас нам целоваться,
Ты только обещай не сниться мне.

Таков финал любовных экзекуций,
Когда семь раз отмерено - руби.
Но как принять, что люди расстаются,
Хоть так и не сумели разлюбить?

Писать не смей, с меня уже довольно.
Не разрывай мне душу в конфетти.
Любить тебя мне было слишком больно,
И лучший выход - дать тебе уйти.

       Оба понимали, что это конец, и не мешали друг другу. Она ушла с головой в подготовку к школе, ее сын шел в первый класс, он окунулся в поиски работы. Они старательно избегали темы их отношений, что будет дальше и как. Через несколько дней бывшая соседка по кабинету предложила встретиться втроем. Она подумала, что не выдержит этого, тем более, что все эти дни они не виделись и общались довольно сухо. Но желание увидеть его затмевало все. Они договорились встретиться в метро. Он подошел к ней, но не сделал попытки обнять. Они зашли в вагон и встали в уголок. Он держал дистанцию, а ей невыносимо хотелось его почувствовать. Она положила руку ему на плечо, и так они доехали до нужной станции. По дороге в бар они пытались разговаривать на отвлеченные темы, но все искрило между ними с сокрушительной силой.
       Их коллега опаздывала, они сели за столик, и тут уже не было сил сдерживаться, они кинулись навстречу друг другу, забываясь в безумном поцелуе. Они как будто отчаянно хватались друг за друга, прекрасно осознавая, что рано или поздно придется отпустить.
       Насилу остановившись, они замерли, переводя дыхание. Через пару минут пришла их коллега, и они постарались сделать вид, что ничего не происходит. После посиделок он проводил ее до вагона, она уткнулась в него, пытаясь продлить эти мгновения, насколько это было возможно. Никто из них не знал, что будет дальше, каждая встреча могла стать последней. Она села в вагон, спиной к нему, и уже не могла сдерживаться, слезы сами полились, ей было все равно, что на нее все косятся. Она проревела всю дорогу домой, невольно подмечая, что дождь не особо-то и помогает прятать слезы.

"Люблю тебя"
"И я тебя люблю"
И слезы водопадами из глаз.
Так нас, прошедших мёртвую петлю,
Размазывает пара нежных фраз.

"Ты как?"
"А ты?"
"Нормально. Как всегда"
На деле - перемолота внутри.
Моя зеленоглазая беда,
Скажи, что ты все выдержишь, соври...

"Я, можно, позвоню?"
"Угу, звони"
"Привет"
"Привет. Я, в общем, просто так"
Смотрю в окно на звёздные огни,
И хочется с карниза сделать шаг.

"Спокойной ночи.
Сладких, добрых снов.
Тебя я очень"
Смайлик. Поцелуй.
Мне страшно оставаться здесь одной...
Скребет душа когтями по стеклу.

       Подготовка к первому сентября шла полным ходом, но все же ее мысли постоянно возвращались к нему. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой и опустошенной. Конец августа принес шквальный ветер, он как будто продувал все насквозь. Они держались уже неделю, завязав себя в узел, но их вибрации ощущались сквозь время и пространство. Она по-новому пыталась осознать происходящее. Да, если поначалу она ничего не ждала, не хотела, ни о чем не мечтала, а жила просто каждым мгновением, которые им удавалось провести вдвоем, то сейчас она ощущала, что ей хочется большего, ей хочется, чтоб он присутствовал в ее жизни не только в виде переписок и редких свиданий. Но она также отчетливо понимала, что выбор он сделал давно, точнее - он никогда не стоял перед выбором. Нельзя было его винить в эгоизме или в чем-то подобном, в конце концов, она сама заварила эту кашу, и знала, на что идет. Он ничего ей не обещал. Но и ее нельзя было винить в том, что ей хотелось быть с этим человеком во всех смыслах. Она впустила его в свою жизнь, потому что сама этого хотела, но у него была своя жизнь, в которой ей отводилось небольшое и укромное место. Ее качало в разные стороны, то ее охватывала сильная злоба и обида, то ей до тошноты хотелось увидеть его и прикоснуться. И этот ветер, как никогда, вторил ее состоянию…

Весь день сегодня дул холодный ветер,
Гуляли по квартире сквозняки.
Скажи, Всевышний, как мне им не бредить?
Молясь на телефонные звонки.

Как не реветь от звука сообщений,
Когда они опять не от него?
Руками унимая дрожь в коленях,
Об стену колотиться головой...

Невыносимо резать по живому,
Друг друга отрывая по куску.
Ты знаешь адрес... Я сегодня дома.
Я без тебя нисколько не могу.

Всевышний, как известно, шельму метит,
Опять тоска крадётся по пятам.
Сегодня дул ужасно сильный ветер,
Наверное, к осенним холодам.

       Они не выдержали одновременно. В последний день лета он предложил прогуляться по их любимому городу. Когда она уже ехала на эскалаторе, он написал, что так и не уточнил место встречи, но она почему-то итак поняла, куда нужно ехать. Питер был очарователен своей мрачноватой красотой, они добрели до Новой Голландии и нашли уединенную скамеечку. Разговоры сменялись объятьями, хотелось всего и сразу, и было не отделить, чего хочется больше. Время снова стало нелинейным, то сжимаясь, то растягиваясь, они дышали друг другом, стараясь впитать, как можно больше. Внезапно вышло солнце, и они решили продолжить прогулку. Первые опавшие листья приятно шуршали под ногами, вдалеке звенели трамваи, где-то били колокола. Проходя по набережной, они любовались тем, как искрится под солнцем вода. И держались за руку. Неизменно держались за руку. Каждая встреча была особенной, может, потому, что им нужно было многое преодолеть, что увидеться, может, потому, что им нравились одни и те же вещи, может, они намеренно придавали этим встречам значимость, чтобы не было так мучительно больно… Но она не чувствовала, что он считает ее своей женщиной, он как будто принимал ее, но понимал, что она рано или поздно уйдет. Он как-то сказал, что «удержать не сможет, но может попробовать остановить.» А как себя должен чувствовать человек, которого не держат? Ну, есть ты сейчас – здорово, завтра тебя не будет – ну что ж поделаешь. Еще одна оброненная им фраза глубоко засела у нее в душе: «если ты встретишь кого-то – не оглядывайся на меня.» Розовые очки бьются стеклами внутрь.

Проулком, в двух шагах от суеты, по мостовой
бредем, считая арки и мосты, шуршим листвой.

Задумчивые бьют колокола, звенит трамвай.
Глаза твои подарят два крыла – со мной взлетай…

С Гороховой – на Мойку. Вдоль реки струится свет.
И, кажется, нежней твоей руки на свете нет.

Каналом Грибоедова к Сенной… Блестит гранит.
Вдвоем среди толпы идем с тобой, а все ж  - одни.

По краю парапета ковки вязь притянет взгляд.
И с губ моих сорвется, не спросясь: Ты жизнь моя…

       Он приехал к ней на обед, это был первый раз, когда он вез ее куда-то за рулем. Она чувствовала его волнение, поэтому старалась, как могла, успокоить, конечно же, невербально. Ей самой было очень спокойно рядом с ним, ей нравилось смотреть на его руки на руле, то, как он ведет машину, даже слегка возбуждало. По дороге он держал ее руку в своей, и это было самое лучшее, самое правильное, самое нужное обоим.
       Засев в фуд-корте, они ждали, когда принесут заказ. За окном внезапно начался сильный ливень с ветром, картина была устрашающая, погода бушевала, как и эмоции внутри. Она сидела напротив него, он сложил руки перед собой и молчал. Она опустила голову и прислонилась лбом к его ладоням, как будто искала убежища и спасения. Почему двум любящим людям может быть так плохо от их любви? Разве любовь должна приносить сплошные страдания и разрушать? Им часто удавалось собирать друг друга по кусочкам, но они не задумывались о том, что их в принципе не должно разрывать на части. Любовь спасает людей, а не ломает и уничтожает. И она все отчетливей ощущала смысл фразы: «Расставанье – маленькая смерть.»

Казалось, наши встречи сочтены,
Но вновь друг в друге
тонем,
тонем,
тонем,
Я лбом касаюсь тыльной стороны
Твоей слегка трепещущей ладони.

Сердца, обнявшись, бьются в унисон.
И мы для всех как будто невидимки.
И мир, гудевший сотней голосов,
Застынет безразличным фотоснимком.

Не рвётся то, что соткано из душ,
Не вырвать то, что проросло корнями.
Не важно, сколько ждать, ведь я дождусь...
Вода, ты знаешь, точит даже камень.

       Она понимала, что каждая из таких встреч может стать последней. Он устроится на новую работу, и не сможет приезжать к ней. Не должно быть так сложно, не должно усложняться все больше и больше. Возникало ощущение, что это неспроста, что судьба, как свела, так и разводит их. Но они цеплялись друг за друга отчаянно и безрассудно. Но ее все больше качелило не в ту сторону, она все чаще делала попытки разорвать эту странную и необъяснимую связь. В очередной раз ей удалось, почти удалось, она смогла никоим образом не контактировать с ним 10 дней, но малейший повод – и все опять полетело ко всем чертям… Мирились они также бурно, как и ссорились.
       Она поняла, что больше не может без него. Совсем. Она исчерпала все силы. В обед она сорвалась к нему, но решила не предупреждать заранее. Приехав на нужную станцию, она набрала:
       «я сделала глупость.»
       «это поправимо? Я могу, хотя бы посоветовать что-то?»
       «да, посоветуй, пожалуйста. А то холодно у вас тут, на Ладожской.»
       Он позвонил почти сразу, было слышно, что он или быстро идет, или бежит. Она бродила кругами по торговому центру, не совсем осознавая происходящее, куда она идет и где находится. Все пять минут, что он пытался ее найти, он говорил с ней. А она просто шла и не могла внятно объяснить, где она. Внезапно голос в трубке замолчал, и она спиной почувствовала его приближение. Время опять стало тягучим, а голова затуманилась. Он поравнялся с ней и остановился. Она первая подошла и уткнулась в его свитер, он осторожно держал ее, будто опасаясь, что она может упасть. Несколько минут они просто стояли, неспособные ни шевелиться, ни говорить.
       Немного зарядившись и зарядив друг друга, они попытались вернуться в реальность.
       - Куда пойдем? – спросила она.
       - Не знаю…
       - Может, в ту кофейню?
       - Пошли. – из них двоих сейчас явно она была более в состоянии что-либо решать.
       Она даже позволила ему угостить ее кофе и пирожным, хотя обычно старалась платить за себя.
       Когда он принес поднос, сказал, что удивился, что ничего не пролил, потому что у него безумно дрожат руки.
       Были ли они счастливы в тот момент? Нет,это нечто другое. Они были друг другу жизненно необходимы.

И снова дождь. И ты опять оффлайн.
Засну, обняв руками одеяло.
Мне мало. Мне тебя безумно мало...
Хочу опять сгореть с тобой дотла.

Всё меньше встреч. Острее боль разлук.
И всё страшней грядущее прощанье.
За что дано нам это испытанье?
И дождь играет соло по стеклу.

Но ждут глаза, и руки помнят всё.
И дикий синтез нежности и страсти
Нас рвёт при встрече яростно на части,
А после лихорадочно трясёт.

И я приду. Где б ни был ты - приду
Сказать так много, не издав ни звука.
Пусть мы боимся вслух позвать друг друга -
Иное не заполнит пустоту.