Человек за бортом

Крейсер ВМФ СССР выполняет задание по слежению за кораблём ВМС США в нейтральных водах восточной части Средиземного моря. Несмотря на уважительное отношение военных моряков противостоящих держав друг к другу, в любой момент может произойти провокация… Это начало фильма «Нейтральные воды», на котором происходит трагедия с матросом, прыгнувшим за борт вслед за чемоданчиком с секретными документами. Попытки обнаружить упавшего за борт моряка с крейсера прекращены, ведь на кону выполнение приказа о слежении за американским кораблем.

Но когда нашего матроса находят американцы и поднимают на борт, тот не смог избавиться от чемодана с секретными документами, и предпочитает утонуть вместе с чемоданом. Весь фильм снят на борту советского ракетного крейсера, а также на борту большого противолодочного корабля, игравшего роль американского фрегата, и очень натурально за счет блестящей работы операторов фильма.

Этот фильм вышел на экраны советских кинотеатров в 1969 году, когда я был студентом Хабаровского медицинского института, в котором была военно-морская кафедра, и нас обучали азам оказания медицинской помощи в военно-морском флоте. Я видел этот фильм в то время, не догадываясь, что через 2 года сам надену военно-морскую форму и стану начальником медицинской службы подводной лодки. А так как дизель-электрические лодки, на которых мне приходилось выходить в море, скорее можно назвать «ныряющими», чем подводными, но пришлось пережить не один шторм во время плавания нашей субмарины в надводном положении, где велика опасность оказаться за бортом под ударом большой волны, накатившей на ограждение боевой рубки, где несут вахту моряки. Не зря их привязывают за пояс к поручням. Но такое делалось уже в послевоенные годы.

Служба на море на любом корабле опасна априори, тем более на подводных лодках. И если для надводного корабля для человека быть смытым (сброшенным) за борт еще оставляет какой-то шанс на спасение (за счет быстроты реакции и срочных мер), то для экипажа подводных лодок такие случаи, как правило, заканчиваются трагично. Хотя бывали и исключения, если вспомнить случай с двумя немецкими моряками, которых смыло за борт в Атлантике.

«С-32». Нелепость
6 сентября 1941 года на подводной лодке Черноморского флота «С-32» (IX-бис серии) во время зарядки аккумуляторных батарей вахтой визуально были обнаружены дымы конвоя. Находившийся на мостике командир, капитан-лейтенант С.К.Павленко (командовал С-32 с мая 1940 года), приказал застопорить ди¬зели и объявил боевую тревогу. Другие источники уточняют, что был обнаружен конвой противника в составе итальянских танкеров «Тампико» и «Суперга», и командир решил произвести атаку в НАДВОДНОМ положении.

Но по команде "Боевая тревога" старшина 1 статьи Резников, нёсший вахту в центральном посту, неправильно понял команду и самовольно открыл кингстоны цистерн главного балласта. «С-32» начала быстро погружаться, и когда волны стали заливать мостик, командир спрыгнул в люк и задраил его за собой, оставив на верху вахтенного командира БЧ-1 лейтенанта Т. Ф. Сливко, старшин 2 статьи Ф. С. Светленко, командира отделения ру¬левых, и И. И. Вайнера, командира отделения артиллеристов, а также краснофлотца П. К. Горбачева. Через несколько минут «С-32» продула балласт и всплыла в позиционное по¬ложение, однако никого из ходовой вахты не обнаружили, не увенчались успехом и последующие поиски. Все четверо погибли.

К счастью, не все подобные случаи заканчивались так трагически. В начале войны, осенью 1941 года, подводная лодка Северного флота «К-1» (XIV серии), командир капитан 3 ранга М.П.Августинович, действовала на самой дальней позиции своего дивизиона, против немецких баз, располагавшихся в Вест-фьорде. К сожалению, погода не благоприятствовала выполнению задания, сильные шторма существенно затрудняли выполнение задач и часто выводили из строя материальную часть лодки.

В первые дни патрулирования на «К-1» ударами штормовых волн сорвало десяток листов обшивки, вышла из строя муфта переключения привода носовых горизонтальных рулей, они не действовали до конца похода. Но как-то с этим справлялись, и решили уточнить повреждения только ближе к концу похода. Так, 21 сентября во время шторма для выяснения обстановки и возможного ремонта, на верхнюю палубу поднялся боцман «катюши» Клементьев. Вдруг мощной волной он был буквально сброшен за борт в бушующее море. К счастью, это заметили находящиеся в рубке вахтенные и сигнальщики, и по их команде было сделано всё возможное, чтобы спасти попавшего в беду человека. Уже через 12-15 минут Клементьева подняли на палубу.

Но такие случаи были редкостью, иногда случалось просто некому было оказать помощь, как бы это ни было странно. Например, 25 октября 1941 года, находясь на позиции, подводная лодка Северного флота капитан-лейтенанта Л.И.Городничего «С-102» (IX-бис серии) попала в сильный шторм. Лодка получила многочисленные повреждения, но главное - потеряла человека. Сильной волной за борт смыло дивизионного штурмана старшего лейтенанта Е.Г.Кальнина. Сразу его исчезновение не обнаружили, из всей вахты на мостике находился только он один, и подводная лодка длительное время шла без всякой верхней вахты.

Как такое могло случиться, что на мостике не было хотя бы еще сигнальщика - сложно сказать. Возможно, это объясняется все тем же штормом, Как отмечалось, после того, как субмарина попала в сильный шторм,  большинство экипажа укачалось, многие были неспособны нести вахту. Человеческий фактор! Возможно, сказалось отсутствие опыта действий в условиях Севера - только за месяц до этой трагедии подводная лодка перешла с Балтики в Полярный. Океанская волна отличается от морской, это знают все опытные моряки. И недооценка этого обстоятельства могла сыграть свою роль в гибели вахтенного офицера.
 
В моей недолгой истории службы на подводной лодке был такой случай.  Я был дежурным врачом в медсанчасти береговой базы 4-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота. Вдруг к санчасти подъехал автомобиль, и вышедший из него начальник политотдела бригады дал мне приказ ехать с ним и еще одним офицером, тоже капитаном 1 ранга, к родителям погибшего в море офицера. Мол, с ними может всякое случиться, сердечный приступ, например, так что мне приказано было взять с собой медицинскую укладку для оказания неотложной помощи, что я и сделал.

Ехать пришлось примерно полчаса, в машине была полная тишина, чувствовалось напряжение.  Поднялись в квартиру родителей. Отец погибшего офицера сам был моряк-подводник, капитан 2 ранга в отставке. Именно по его стопам пошел сын, окончивший ТОВВМУ и уже не первый год служивший на подводной лодке штурманом. Родителям рассказали, что их сын, будучи вахтенным офицером на лодке, плывущей в надводном положении в штормовом море, идущей в «автономку», допустил две ошибки. Первая заключалась в том, что он сделал слишком большой длину ремня, которым был привязан к поручню. Вторая ошибка – не увидел большую волну, набегавшую на рубку, и не спрятался за козырек над мостиком ограждения боевой рубки. И когда волна ударила в него, отлетел назад и ударился головой о репитор гирокомпаса. Удар сказался слишком сильный, и офицер, не приходя в сознание, несмотря на оказанную помощь, скончался.  Труп офицера сейчас на подводной лодке, возвращающейся из боевой службы, доставляют во Владивосток, чтобы предать земле. А штурман той лодки перешел на борт потерявшей  своего штурмана субмарины и пошел с ней в автономку, так сказать, на второй срок автономности.

Родители погибшего офицера застыли в оцепенении. Никаких слез и стенаний по погибшему сыну мы не услышали. Возможно, все это случилось потом, когда мы уехали. Я оставил на столе нашатырь и сердечные капли, и мы покинули родителей, оставшихся в своем горе один на один. Видимо, они уже свыклись за долгие годы службы отца, а потом сына, что на море всякое случается, и были готовы услышать горькую весть.