Старый дом с двумя берёзами

Она и он сидели в баре дома отдыха. В бар впускали не всех. Натаху здесь все знали и проблем с пропуском не было никаких. Павел, приземистый молодой человек, сидящий напротив неё, тоже вошёл на охраняемую территорию элитного дома отдыха без проблем. Охранники «Ольшанки» часто ставили с ним сети, и он отвозил рыбу в районный центр на продажу.
Натаха с Павлом были двоюродные брат и сестра. Их дома стояли в деревне напротив, и они дружили с детства. Оба были рыжими, бегали и играли вместе, и кто-то из деревенских дал им прозвище «опята». На велосипедах ездили в соседнее село учиться, потом, когда там сгорела школа, подросший Павел на отцовском тракторе подвозил Натаху до городской. После школы Натаха рванула в город, отучилась в медицинском техникуме и поехала покорять Москву. Павел работал в городе охранником на строительном складе, женился в городе, переехал к жене, а свой дом в деревне продал. Наташа как раз приехала продавать свой. Родителей она перевезла в Мытищи, в съёмную квартиру, а оставшаяся в старом доме бабушка умерла полгода назад. Стоял жаркий июль, и она решила взять отпуск на несколько дней - прицениться, а заодно отдохнуть в родном когда-то доме.
Паша налил из графинчика по пятьдесят и поднял стопку.
- Давай, Натах, за приезд. Молодец, что решилась, - гримаса на лице изобразила подобие улыбки.
Закусив столичным салатом, они откинулись на спинки диванчиков и закурили.
- А я тут думал тоже в Москву податься с женой, тесть мешает. Больной вон, лежит со своей астмой. Мать тоже говорит, что там народ в смоге задыхается, здоровья ни у кого нет.
- Да ладно, Пашк! – Наташа с улыбкой поморщилась, - Я тоже этому верила, потом приехала, обжилась. Нормально там всё, жить можно. Работаю медсестрой в родильном отделении, бабла накручиваю. Вон новый айфончик приобрела.
- У тебя чё, столько денег есть? Не жалко?
- А чё жалеть, живём один раз. Давай, наливай по второй.
Сладко затянувшись, Натаха обвела взглядом бар и красивый носик повернулся в сторону одного из посетителей. Бородатый мужчина с грустным видом сидел в дальнем углу бара, перед ним стоял такой же почти полный штоф.
- Что это за тип, ты его знаешь? – она кивнула в сторону бородача.
- Да, художник. Приехал на неделю отдыхать. Во, Натах, кстати зачем тебе агентство? Этот мужик у меня спрашивал насчёт домов, ну о продаже. Давай ему твой втюхаем?
Натаха, почему-то вглядывалась в мужика и плохо расслышала вопрос Павлика.
- Что ты говоришь? Кому что втюхаем?
- Да мужику этому, художнику, твой дом. Он меня спрашивал насчёт продажи домов в деревне… Очень ему места эти нравятся, рисует каждый день. Хорошо получается, я даже хотел купить, не продаёт. Говорит, этюды не продаёт, а картины – пожалуйста. Ну, я у него не стал спрашивать… хрен с ним, пускай продаёт…
Она налила себе и Павлу по третьей, выпили, хрустнули маринованными огурцами, уложенными на мясных блюдах.
Через день ей надо было уезжать в Москву. Она шла утром после купания в реке по высокому берегу с ивами и увидела вдалеке белое пятно зонтика. Приглядевшись, узнала в высокой фигуре бородатого художника. Рискнув подойти поближе, встала у него за спиной. Тот заканчивал, видимо, этюд и мелкой кистью дорабатывал передний план.
- Что, нравится? – Не оборачиваясь спросил он.
- Да, - ответила она.
- Я вас узнал тогда в баре.
- Я вас тоже узнала… Как у вас дела? Наверное, это очень тяжело потерять ребёнка?
- Да… Только она мне уже не жена. А муж её… погиб недавно.
- Вы знали её мужа?
- Да, она нас знакомила. Он был военный, уехал в горячую точку и вот… Вроде счастливо жили.
- Меня тоже могут туда направить, если разнарядка придёт.
Его бейсболка повернулась к ней. Улыбка в бородку от солнца.
- Бросайте Москву, приезжайте сюда. Я у вас дом куплю… Продадите? Сами в район уедете.
- Так, а откуда вы узнали про дом? – веснушчатый носик Натахи вздёрнулся гордо вверх, - Может, я его передумала продавать.
- Паша, ваш брат сказал. Когда вы ушли после бара в бильярдную, я подсел к нему и выведал о вас все секреты.
- Ну, Пашка! – с досадой произнесла Натаха, отведя руку, - Ничего мне не сказал!
- Меня Валерой зовут, а вы… я так понял, Наташа.
Он повернулся опять к своей картине и быстрыми мазками продолжил лессировать водную рябь на переднем плане. Так она постояла ещё немного, глядя на то, как уверенно ложатся краски на холст. Через пару минут он обернулся, но её уже не было. Вглядевшись вдаль, он увидел мелькнувшее светлое платье, спускавшееся с откоса на пойменный луг.
Она шла к своему дому с двумя большими белыми берёзами напротив, которые посадили её родители. Шла и думала, что за такие гроши, которые ей предложат за дом, ей даже не хватит на семейную ипотеку, если вдруг выйдет замуж. И продавать ей особо не хотелось. Так вот приехала и отдохнула, с Пашкой на рыбалку сходила. Художник ей встретился. Надо было ей телефон его взять, вот дура.
Через полгода ей, наконец повезло и она сумела продать свой слегка покосившийся дом. Приехав подписывать купчую, она с удивлением обнаружила, что соседний с ней участок, справа, как раз напротив Пашки, где жила баба Нюра, тоже продан. Дом её снесли, а вместо него высился двухэтажный коттедж. Женщина из агентства, Людмила, встретила её у дома и сказала, что сейчас должен подойти покупатель, но он задерживается.
- А он пешком что ли ходит? – спросила, недоумевая Натаха, - До города здесь восемь километров.
- Я так поняла, что он рядом живёт, вон в том доме - ответила Людмила, показывая на новый коттедж, - А вон, это он, по-моему.
На дороге из-за поворота показалась торопливо идущая фигура с этюдником. Подойдя, он галантно снял бейсболку и лёгким поклоном поприветствовал дам.
- Прошу прощения, провозился с этюдом. Погода хорошая, жаль бросать…
После всех формальных процедур, она попрощалась с художником, села в свою подержанную Ладу и покатила домой, в Москву, вспоминая его слова: «Всё должно быть просто в жизни. У человека должно быть здоровье, дом и семья. Ну, ещё, конечно денег на жизнь. А в Москве какое здоровье? Там человек разлагается, как внутри, так и снаружи… Приезжай, Наташ, будем жить вместе.»