О памятниках Генриху Гейне

Я живу в Дюссельдорфе, в городе на Рейне, где 13 декабря 1797 года  родился яркий немецкий поэт, публицист и критик позднего романтизма,  мастер сатиры и фельетона, идеолог движения «Молодая Германия» Генрих Гейне (нем. Christian Johann Heinrich Heine, произносят Кри;стиан Й;хан Ха;йнрих Ха;йнэ).

С детства увлекаясь поэзией, я ехал в Германию на ПМЖ и знал, что буду жить в городе,  где провёл детские и юношеские годы Генрих Гейне, где работал автор свадебного вальса  Феликс Мендельсон, где передавал своё мастерство пейзажа  художник  Иван Иванович Шишкин. Естественно, что меня интересовало, насколько эти имена вписываются в жизнь столицы Нижней Вестфалии.

Я не форсировал события. Мы очень часто ходили на Рейн, шли мимо величественного здания школы, где готовят будущих художников. Во время прогулки мы увидели небольшой бюст Феликса Мендельсона возле оперного театра, а когда изменили маршрут вечерней прогулки, оказались возле памятника Генриху Гейне.

 Я был в шоке от того, что на родине поэта установили такой памятник. А потом увидел ещё один памятник, где поэта изобразили голым, коленопреклонённым. Я воспитан на совершенно другой культуре и никогда не смогу признать высоким искусством то, что нередко встречается в Западной Европе.  Вот и возникло желание выяснить, побольше  узнать о памятниках Генриху Гейне. Получился частично  компилятивный материал, надёрганный из разных источников.

Ясно, что прижизненных памятников у Гейне не было. Первый надгробный памятник из серого бетона установила его жена Кресанс Эжени Мира , которую он упорно называл Матильдой. Восемь лет помогала она мужу бороться с недугом. Ещё  в 1846 году, когда ему исполнилось 49 лет, Генри напишет в своём завещании:

«Если я умру в Париже, я хотел бы быть похоронен на кладбище Монмартр, потому что среди населения предместья Монмартр  я прожил свою самую лучшую часть жизни».

После кончины Гейне в 1856 году Матильда выполнит его волю и установит на кладбище простой скромный памятник.

В 1883 году ушла из жизни жена Гейне — Матильда, и на повестку дня стал вопрос о совместном монументе. Приближались годовщины столетия со дня рождения и сорокалетия со дня смерти Гейне.

Редакция немецкой газеты Frankfurter Zeitung, в июне 1897 года создала фонд  для замены неприметного надгробья поэту, установленного ранее Матильдой. Начался  сбор средств в немецкоязычных Австрии и Германии. В итоге выяснилось, что их оказалось достаточно для сооружения полноценного памятника, потому пригласили  скульптора  Людвига Хасселрииса. Он  уже привлекался к этому делу по настоянию императрицы Елизаветы Австрийской (это её прозвали юной принцессой Сисси),  которая обожала Генриха и поддерживала  поэта при жизни, а после заказала несколько скульптурных портретов.

 Предложенный скульптором  памятник из блестящего белого мрамора выгодно отличался от изготовленных из серого песчаника соседних гробниц на кладбище. Над надгробием установили портретный бюст в античном стиле, подаренный некогда  Сисси городу Дюссельдорфу, но так и не нашедший там достойного места. Лицевая сторона памятника была украшена лирой — главным атрибутом поэта, чьи струны переплетены с букетом аккуратно выложенных роз. Над лирой парит бабочка — символ бессмертия. Ниже отчётливая надпись: HEINRICH HEINE и FRAU HEINЕ. У изголовья обелиска, в обрамлении пальмовых листьев, устроились песочные часы и сосновая шишка среди растущих лилий — символы бессмертия. В своих «Путевых заметках» Генрих написал:

«Право, не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы гроб мой украсили когда-нибудь лавровым венком. Поэзия, при всей моей любви к ней, всегда была для меня только священной игрушкой или же освящённым средством для небесных целей. Я никогда не придавал большого значения славе поэта, и меня мало беспокоит, хвалят ли мои песни или порицают. Но на гроб мой вы должны возложить меч, ибо я был храбрым солдатом в войне за освобождение человечества!»

Это символическое завещание было выполнено с точностью до наоборот. Никакого меча на могильной плите так и не уложили, а вот лавровый венок с раскрытой «Книгой песен» там есть — как знак всемирного признания его поэтического таланта. Вынесены на плиту и строки из его стихотворения «Где?»:

 Где скиталец истомлённый
Наконец покой найдёт?
 Возле пальмы полудённой?
 Среди лип у рейнских вод?
Буду ль я в песках пустыни
Погребён чужой рукой,
Или там усну, где синий
Плещет вал на брег морской?
Что ж! Всё тот же свод над нами,
И у нас над головой
Поминальными свечами
Блещет звёзд огонь живой.

А первый памятник, посвящённый великому поэту, появится лишь 36 лет спустя. Но не в Париже, и не в Дюссельдорфе.

В  Дюссельдорфе,  на родине поэта,  в 1887 году почитатели Гейне организовали комитет с целью установить памятник знаменитому земляку. Сразу же начался сбор средств.

Зная отношение императрицы Елизаветы к Гейне, комитет обратился и к ней. Она была готова взять на себя его оплату и затем подарить городу. И тогда скульптор Эрнст Гертер получил задание на проектирование нескольких вариантов памятника. Вот тогда и случилось невероятное. Поняв, что этот памятник может появиться в ближайшее время,  против поднялись все националистические и антисемитские организации, официальные органы власти и отдельные муниципальные объединения. Гейне обвиняли в отсутствии любви к родине: большую часть жизни прожил во Франции, критиковал  порядки в Германии, преклонялся перед Наполеоном, а  главное — его еврейское происхождение.

 Так же  было в Дюссельдорфе и с Феликсом Мендельсоном, во время его работы музыкальным директором.  В конце жизни он решился написать оперу на сюжет Гейневской Лорелеи. Но националистическая общественность встретила это в штыки. Кстати, свою позицию чётко выразила Маргарита Алигер:
Лорелея, девушка на Рейне,
Старых струн забытый перезвон.
Чем вы виноваты, Генрих Гейне?
Чем не угодили, Мендельсон?»

В начале 1893 года магистрат официально отказал в выделении места под памятник, сообщив следующее: «Ввиду того, что на предусмотренной проектом площади стоит ныне памятник убиенным воинам, местонахождение памятника Гейне вблизи упомянутого монумента является немыслимым».

На это сразу откликнулся Эмиль Золя: «Постановление дюссельдорфского муниципалитета уносит нас на несколько веков назад; эти господа должны сожалеть о временах Средневековья и инквизиции».

К спору подключился Альфонс Доде, и комитет даже заручился согласием канцлера Бисмарка, но реакционеры стояли насмерть. Тогда императрица  Елизавета Австрийская разорвала с городом все отношения, а скульптор Гертер предложил свои разработки американской общине.

Наблюдая  за этими жуткими разборками, жена известного немецкого банкира и мецената баронесса Сельма фон дер Хайдт, ещё одна яркая поклонница таланта Генриха Гейне (в соседнем Вупертале и сегодня функционирует художественный музей Фон-дер-Хайдта), в своём имении установила первый в Германии частный памятник Гейне (1893 г.) в виде усечённой пирамиды.

Но этот антисемитский «шабаш ведьм» продолжался в Дюссельдорфе беспрерывно, аж до середины 1950-х годов. Лишь с размещением здесь английского штаба оккупационных сил он стал сбавлять обороты. Когда в 1956 году в ФРГ был выпущен сборник Гейне, по случаю столетия со дня его смерти, автор предисловия честно признался читателям, что им предстоит встреча с незнакомцем. Т. е. поколения, родившиеся в XX столетии, вообще не знали, что в Германии был такой поэт. Весь мир знал, а на родине поэта не знали.

Ещё в конце прошлого столетия известный критик Марсель Райх-Раницкий утверждал, что писать о Гейне в Германии дело всё ещё затруднительное и щекотливое. Похоже, что на его соотечественников, обижавшихся столетие тому назад на шутки Гейне о Гогенцоллернском орле или знамени Барбароссы, наложилась ненависть нацистов к поэту-еврею. И в каком-то диком замесе сохранилась до наших дней. А знаменитую «Лорелею» и другие песни на его слова, которые с удовольствием пели и в гитлеровские времена, они стали называть «народными». Из статьи журналиста Леонида РАЕВСКОГО.

В 1932 году в Ehrenhof появилась скульптура Георга Кобле «Der aufstrebende J;ngling» («Честолюбивая молодёжь»), с изображением нагого юноши, намеревающегося подняться с колена. Оказывается, только  в 2011 (79 лет спустя) на его цоколе появится разъясняющая надпись «Посвящается Генриху Гейне». Но мы в 2006 году знали, что это изображение Гейне. Мы не в восторге от таких скульптур. Хуже встретили в Вуппертале на территории музея Фридриха Энгельса. Когда приезжают гости и нужно было показать им достопримечательности, я старался обойти стороной эти творения в честь Гейне в Дюссельдорфе и Энгельса в Вуппертале.

А вот что не стыдно показать, так это скульптура Хьюго Ледерера «Созерцающий Гейне».

Её установили  перед зданием университетской библиотеки в Дюссельдорфе. Говорят, что в начале ХХ века она стояла в Гамбурге, но  памятник был демонтирован в 1933 году, когда к власти пришли нацисты. Но одна из моделей той скульптуры каким-то чудом сохранилась у дюссельдорфского адвоката Фридриха Маасе. По модели отлили из бронзы скульптуру и установили в 1994 году на территории университета.

В 1981 году, к 125-летней годовщине со дня смерти поэта, город заказал известному скульптору Берту Герресхайму большой современный памятник знаменитому земляку. И тот, как говорят,  решил объять необъятное: в одной скульптуре отобразить и особенности  жизненного пути, и сложность характера,  и неоднозначное отношение общества к его поэзии и к самому поэту.
Что получилось? От первого взгляда на это  творение я был в  шоке.
На большой зелёной лужайке, размерами 8.0 на 5.0 м, у  Schwannmarkt  совершенно необычная скульптурная композиция, покрытая как бы  серо-пепельной патиной. Оказывается, скульптор Герресхайм увидел в Институте Генриха Гейне посмертную маску поэта внутри стеклянного куба. И воспроизвёл всё это.

У меня с первого мгновения возник образ, от которого я не могу избавиться более полутора десятка лет: поэта вернули в родной город расчленённым, но отдельные  части представлены  в разных масштабах. И это нагромождение называют памятником поэту.

Что реально вызывает во мне положительные эмоции, так это барабан с палочками, как  иллюстрация к его известному стихотворению «Бей в барабан и не бойся…», а надпись «Egalit;, Fraternit;, Libert;» («Равенство, Братство, Свобода») напоминает и пережитую им Французскую революцию, и времена правления почитаемого им Наполеона Бонапарта.

БЕЙ В БАРАБАН  И НЕ БОЙСЯ.

      Генрих Гейне

Бей в барабан и не бойся,
Если вокруг тебя ложь.
Правдой своей ты укройся,
Штурмом ты крепость возьмёшь.
Что тебе ядра и пули,
Если отважен твой лик.
Если тебя не надули,
Если от горя не сник.
Бей в барабан и не бойся,
Смело шагай в грозный бой,
К смерти своей приготовься,
Если придёт за тобой.