Попутчики

Я давно не ездил на поезде, а тут с женой поехали в гости к брату в Новосибирск с ним же, на его машине. Оттуда можно было вновь вернуться с братом, он работает дальнобойщиком. Но мне хотелось именно на поезде. Чтобы вновь ощутить эту  любимую мною вагонную романтику.

-Давно не ездил, охота, - сказал я.
-Ой, смотря какие ещё попутчики попадутся, - возразила мне жена. Она почему-то ехать поездом не особо хотела.

Но всё же купили билеты в плацкартный вагон, одно нижнее место, другое верхнее, и к четырем часам утра местного времени прибыли на вокзал.

Поезд был проходящий, Красноярск-Анапа. Когда вошли, пассажиры, севшие раньше нас, благополучно отдыхали.
-Где это мы? – слегка  приподнявшись на своём месте спросил мужчина, оказавшийся соседом по плацкарте.
- Новосибирск, - ответил я, одновременно и обрадовавшись, что тот не бука, и насторожившись, что его заинтересовало это в столь ранний час.

Ехать от Новосибирска до Уфы на поезде – сутки с небольшим. Сосед, следовавший в Анапу, оказался по возрасту постарше лет на семь, начальник среднего звена на пенсии, довольно простой в общении без каких то ни было предрассудков. Он был родом из Красноярска, а я служил там срочную службу, поэтому мы быстро нашли общий язык.

Мне было интересно узнать о том, как сейчас живут в Красноярском крае, и поначалу я с удовольствием слушал рассказы соседа. Он охотно отвечал на мои вопросы, а если я их не задавал, повествовал и без оных. Когда же он начал болтать, по сути, без умолку, переключаясь с одной темы на другую, это стало напрягать. Он говорил обо всём: о себе, своей жизни, знакомых, родственниках, о том, что видел за окном, не забывая при этом общаться вскользь и с теми, кто проходил мимо.

Супруга быстро смекнула, в чём дело, поэтому забравшись на вторую полку, редко оттуда спускалась, разве что покушать, хотя я ей и предлагал  нижнюю полку. Молодой парень, который сел с нами в Новосибирске, тоже всё время находился наверху, на боковых полках вообще никого не было. Поэтому вся радость от соседской общительности пришлась на меня.

Я, конечно, тоже пытался и поспать и полежать, но это не особо удавалось, потому как, стоило мне лишь приоткрыть хотя бы один глаз, дядька, зорко следивший за всем, что происходит вокруг, быстро начинал развивать какую-нибудь тему. Приходилось сначала просто слушать, потом либо поддакивать, либо ещё как-то реагировать на его возгласы, слова, вопросы и предложения, в смысле, высказывания.

Он ещё периодически как-то так, то ли подкашливал, то ли поохивал, что получалось у него очень громко, в результате и на это тоже приходилось реагировать. Особенно, если вдруг я начинал похрапывать, то тут же раздавалось, типа: «Хох!» или «Хых!», - поэтому, если я спал, то сразу, вздрогнув, а иногда и со вскриком: «Ах!» - спросонья, тут же пробуждался. Сам он тоже иногда храпел с удовольствием, но, до ночи было ещё далеко, потому недолго.

За день поездки я всё уже разузнал и о Красноярском крае, и о родословной попутчика, и о его жизни, работе, друзьях и смежниках, в том числе и о политической жизни страны, а так же и соседних государств, оставалось только обсудить проблему малых народностей на крайнем севере нашего государства.

Так мы, тихо ли, быстро ли, к вечеру доехали до Кургана. В этом славном городе в наше отделение прошла ещё одна пассажирка, которая заняла нижнее боковое место. Поезд ещё не успел тронуться, но мы уже узнали, что она едет к дочери и внукам в Анапу, что муж её, который проводил до самого места, бывший военный, остался один в городе следить за огородом, а дождей в этом году было мало, лишь вот только наметился, а также, что вокруг города очень много озёр, правда, об этом – уже, когда поезд тронулся и выехал в окрестности.

На что сосед, многозначительно покачав головой и отвернув взгляд в сторону окна промолвил:
-Да, не задастся поездка, бабка - болтушка попалась.

Причём, сказал он это довольно громко, на что тётенька лишь улыбнулась, сделав вид, что не расслышала. Кстати, оказалась она абсолютной ровесницей нашего попутчика.

Как только мы проехали минут двадцать после Кургана, женщина, пока ещё не пропала связь, поднесла телефон к самым губам и, прикрыв его ладонью, вполголоса проговорила:
-Коля, проехали одну станцию, у меня всё хорошо, пока ещё не покушала.

Мужичок же, сразу встрепенувшись и оживившись тоже пробормотал:
-Что, она сказала: Коля?

Дело в том, что и он тоже был ни кем иным, как именно Колей.

-Ага, - подтвердил я.

Дальше по дороге мне приходилось либо слушать Колю, который так и не устал от собственных рассказов, а лишь более воодушевился с приходом ровесницы, либо, повернувшись к Любе, так звали курганку, слушать её рассказы о том, как хорош их город, но насколько хорошо было жить до этого в Стерлитамаке, где они раньше проживали и как  здорово, что мы оказались земляками, о том, как красиво на Юге, но ей там не нравится, но надо помогать дочери нянчиться с детьми, её внуками, и как она будет всё это время скучать по мужу.

Сосед воодушевился ещё и потому, что в попутчице он увидел объект для своих подколок и плосковатых шуток. Женщина оказалась простой и необидчивой, поначалу вообще легко относилась к его всё усиливающимся наездам то ли в шутку, то ли всерьёз, и непринуждённо сглаживала вдруг возникающие острые моменты.

Мы ещё и часа не проехали, когда она начала уговаривать взять у неё сардельки, которые она всё равно не съест, а муж заставил взять, а у неё всего и так много. Мы отказались, сказав, что ей самой ещё пригодится, ведь дорога дальняя, но она всё не отставала.

Через пару часов, Люба, вновь прижав телефон к губам и прикрыв ладошкой сообщила: «Коля, сейчас проехали  Щучье, скоро будем проезжать Ванюши».

В разговоре выяснилось, что наш Николай разведён и не один раз, на что Люба отреагировала по-своему, ей стало жаль попутчика и она вновь хотела его подкормить, на что тот отказался, заявив, что у него своего полно.

В один момент он сказал в её сторону что-то грубое, и она чуть было не обиделась, заявив:
-Я думала, что ты хороший, а ты злой.

Но, несмотря на это, она всё же не перестала относиться к нему хуже, а наоборот подсела к нему и приобняв, начала уговаривать покушать и перестать быть злюкой:
-А я всё равно буду к тебе доброй и буду кормить тебя, - сказала соседка.

На что он отвернулся, сделав вид, что недоволен, но вырываться не стал.

Смотрелись они довольно интересно. Он небольшого роста, худоват и лысоват, с травмированным, свёрнутым влево, носом-картошкой, она же наоборот, высокая, с большим прямым носом, в очках и тоже худая.  Пара что надо, прямо скажем.

Когда уже стало темнеть, Николай всё же достал бутылёк со спиртом, который и раньше хотел достать, но всё сдерживался. Хотя, по его словам, он не пил уже лет восемь, и, несмотря на уговоры друзей и товарищей, ни разу за это время не выпил. Здесь же он всё-таки надумал развязать. Судя по всему, он рассчитал так, чтобы растянуть эту бутылку как раз на трое, почти даже четверо, суток дороги.

Ничем страшным это не грозило, кроме того, что Коля стал болтать ещё больше, не всегда внятно, и нападки на попутчицу становились всё более беспардонными, откровенно грубыми,  правда без явных оскорблений. Но хорошо, что женщина оказалась настолько доброй, что не обижалась нисколько, а наоборот лишь больше его жалела.

Она продолжала рассказывать о своей жизни, правда, лишь в те моменты, когда удавалось найти паузу в рассказах её визави. А сделать это было не так просто, особенно после того, как Коля пригубил разведённого здесь же спирта. Но надо сказать, ей это удавалось.

Парень с верхней полки оказался вахтовиком, он спрыгнул ненадолго, поговорил немного с нами и опять улёгся до самого Челябинска, где благополучно и вышел уже ночью.

Попутчики по очереди скрашивали нашу дорогу, причём основным их слушателем был я, не считая их самих, потому что супруга редко спускалась со второй полки, дабы всю радость вагонного общения предоставить мне. Я ведь так хотел ехать в плацкартном вагоне.

Казалось бы,  соседи по отделению нашему рассказали уже всё и о себе, и о обо всём остальном, но они всё находили и находили темы для разговора. Коля грубил время от времени, Люба всё делилась разными впечатлениями, не обращая на это внимание.

Наконец, и она, сообщив мужу Николаю об очередной станции, отбилась на своей боковушке. А я всё слушал, лёжа на своей полке, монологи Николая второго.

Ближе к часу ночи и он угомонился и начал похрапывать. Правда, когда то же самое хотел сделать и я, то в очередной раз услышал громкое: «Гхы!» - и проснулся, ответив своим: «А!» - так как вздрогнул во сне, ведь выкрикнуто это было очень близко от моего уха.

Когда все уже совсем заснули, я полюбовался ночным пейзажем, который был невообразимо красив, потому что в это время мы передвигались по самой верхушке Уральских гор, но после Миасса и я  уснул крепким сом, потому что денёк для меня выдался далеко не самым простым, точнее, не для меня, а для моих ушей.

И вот на горизонте Башкортостан. Мы благополучно проехали Ашу, въехав в родные края. Попутчики, как оказалось, за предыдущий день нисколько не наговорились и продолжали заниматься этим и сейчас.

И когда до Уфы осталось совсем немного, Коля всё спрашивал, когда же город, который всё не начинался и не начинался, а всё тянулся зелёный массив, Люба же рассказывала о том, как хорошо им жилось в Стерлитамаке, хотя и в Кургане тоже живётся неплохо.

Но вот и Уфа. Я раньше других пассажиров, высаживающихся в этом городе, вытащил свою сумку, схватился за лямки, чтобы побыстрее направиться к выходу, жена тоже уже приготовилась, а попутчица Люба всё рассказывала и рассказывала, причём на этот раз она стала демонстрировать ещё и фотографии со своего смартфона. Поезд уже приблизился к вокзалу, но ещё было достаточно времени, рано было выдвигаться, мы сидели наготове, посматривая в окна, а Люба всё продолжала свой рассказ, дополняемый фотографиями, боясь, наверное, что мы выйдем, а она не успеет рассказать самого главного, о чём хотела.

Но мы всё же собрались выходить, хотя ехать было ещё несколько минут. Любовь так и сидела со смартфоном в руке, стараясь сообщить что-то самое интересное, она продолжала говорить. Но встав и сказав:
-До свидания, счастливой дороги, - мы быстро направились к тамбуру.

Напоследок, бросив взгляд на попутчицу, я заметил на её лице смущённую и слегка недоумённую улыбку,  будто вопрошающую: «Как, всё-таки выходите?"

Ещё несколько минут мы стояли там, проводница сначала хотела открыть дверь на одной стороне, потом оказалось, что поезд подходит к другой платформе. Наконец, поезд остановился, и мы вышли на перрон.

Коля вышел вместе с нами. Мы пожали друг другу руки.

-Да, интересно, как они будут ехать ещё почти трое суток до Анапы, - сказал я, наслаждаясь свежим утренним воздухом.
-Надеюсь, что найдут, о чём ещё рассказать друг другу, - смеясь, ответила жена.
-О, насчёт этого можешь не сомневаться. И скучно им точно не будет, - подытожил я.