и о блогосфере рунета, товарищи

                детскому саду для олигофренов каспарова и несмияна
     - Ай, люли, караул, батюшки мои, разбой, - негромко пропел Онфим, загадочно подманивая к себе Антипку. - Подь сюды, гнида.
     - Со святыми упокой, - послушно задребезжал прокислым голосом Антипко, думая, что они опять играют.
     Их научил этой странной игре Дронов. Сманив пацанву на заросший тальником берег Почайны, Дронов долго ходил взад и вперед, выпячивая пузо. Он совершенно походил на любого генерала, губернатора или министра, мельком увиденных в телевизоре, откуда вот уже столько скучных, гнилых лет доносилось шалишь и не балуй, кругом фашисты и сплотимся, мусью, вокруг карликовой фигурки ничтожного фюрера, недурно просимволизированного Потупчик в виде дохлой осенней крысы ( респект, Кристина Андреевна ). Но вот Дронов замер и кашлянул, втягивая живот. Гаркнул :
      - Доблесть !
      Онфим охнул и куда - то побежал, упрямо склонив лобастую голову. Он протаранил буйные кусты можжевельника, расцарапав до крови лицо, пока не воткнулся в оттопыренный зад Антипки, сидевшего в кустах. Хилый пацан, сын токаря третьего разряда, немилосердно буцкавшего смертным боем и жену, и сына, и всех соседей, Ермила - баклана, как наименовали перьдовика на производстве беспилотников, никогда не брался всерьез. Его вечно гоняли даже сопливые девчонки, бесконечно скакавшие в классиках или торчавшие в смартфонах, рассматривая сотого клона несменяемого ублюдка - диктатора, чья форма ушей уже и не вопияла о подмене, отнюдь, народам было реально насрать : кто там конкретно ими правит, какая, в манду, разница, настоящий фюрер или фуфельный, все одно ж его на улице не встретишь, не побазаришь за стопарем водяры, не врежешь по завравшейся роже, а уж кто там именно рулит из телевизора - по х...й.
     - Жуткие вещи, - необычайно серьезно начал Антипко, поднимая Онфима за волосья, - произносит Дронов, Онфим. Слыхал ?
     - Доблесть, - подтвердил Онфим, поддергивая китайские джинсы, - бля, - для убедительности добавил он и громко шмыгнул носом.
     - Пидарас ваш Дронов, - ответил Антипко, таинственно ковыряясь в носу пальцем, - придумай другую игру, Онфим.
     Вот Онфим и придумал. Нашел где - то дохлую собаку, приволок труп на двор и закопал под осиной, положив сверху секрет. Этому его научила бабушка Дронова, древняя Ломница, всю дорогу сидевшая на лавке у подъезда в окружении узбекских гастарбайтеров, слушавших ее басни о временах Союза с нескрываемым интересом. " Ложь на землю стекляшку, - нашептывала узбекам и случайно подошедшему Онфиму бабушка Ломница, натужно свистя бронхами, - под нее сунь фотку из любого тырнета, то будет секрет ". Она шумно выдохнула и умерла. Узбеки отнесли ее тело на свалку, где и зарыли среди груд гипсокартона, возведя сверху острый и длинный шпиль, сделанный из никелированной трубы, найденной на той же свалке. И теперь пять раз на дню раздавался на весь микрорайон заунывный и протяжный голос одного из узбеков, поджарого и бородатого Фаркхута, призывавшего окрестных мух и черепах на газават. Он не понимал, что в этом дурном климате вовсе не водятся черепахи, но мух было много. Можно сказать, что до х...я было этих мух, но и они, как и отсутствующие пока черепахи, не спешили присоединяться к формирующимся эскадронам смерти, вооружавшихся свернутыми в трубочки прожелтевшими газетами  " Телесемь ". Этот эскадрон в ближайший праздник единения разгромил участковый, завернувший пьяным делом на свалку. Сокрушил и преодолел. А Дронов, увидев его подвиги, проникся, собрал пацанов и начал внушать им о доблести, с этого сказочка начиналась ( см. выше, курсив мой ).
    - Видишь эту собаку ? - откинув в сторону секрет, спросил Антипку Онфим.
    - Вижу, - поежился Антипко, чуть отходя назад.
    - Это наша страна, Антипко, - всхлипнул Онфим, скосоротившись, - никакой гитлеровец Шапира тебе того не скажет, ибо ему не хило, а мы, друган, как пребывали в говне от дедов, так и прозябаем.
    - Шапира на Маскве, - хихикнул Антипко, скучая от этой оказавшейся скучной игры, - а Масква - другая планета. Они там живут, примерно, как в уграх или Ржечи, а про настоящую Россию - то и знать не хотят.
    - Дамбас, - зловеще протянул Онфим, пиная труп собаки тоже китайской кроссовкой, - своих не бросают. Там же хохлы, на Дамбасе - то ! - заорал он, хватая Антипку за грудки. - С каких это пор хохлы им своими стали ? А мы, выходит, рязанцы и ярославцы с тверичами, им уже ни х...я не свои ?
     Антипко немного подумал, а потом предложил :
     - Айда к Фаркхуту.
     Вот так, товарищи, первоначально национально - исламистское движение приобрело черты классовости, потому как учились наши герои в третьем классе очень средней школы столь же средней полосы.