Письмо к Мухтабар

В Янги-Кургане в 1960 году я пережила и на всю жизнь запомнила одну душераздирающую сцену. Не знаю, помнишь ли ты одного человека, ходившего на деревянной ноге? Он был из местных жителей узбеков. Выпивал он порой и шёл пьяненьким. Тогда дети дразнили его: "рубль, пять негде взять, надо заработать!"
А к нам в тот год приехал родной отец моего братишки Николай Сергеевич Кузнецов. Он был инвалидом ВОВ, уроженцем Сталинградской области, и воевал там же. В бою получил контузию и носил кожаный протез на правой раненой кисти руки. Только так он мог писать ею на бумаге. В тот день он только что приехал к нам, разыскав нас после ухода в глубокой амнезии и потери на одной из железнодорожных станций. Мы уже думали, что его нету на белом свете. И повела я его за папиросами "Казбек" к магазину у моста через сай. Когда мы только вышли из него на крыльцо, вдруг через дорогу неожиданно раздался громкий крик: - "Коля!!! ...", и к нам на деревянной ноге кинулся тот мужчина. Как они плакали, обнявшись! Оказывается, они на Волге воевали вместе и потом лежали долго в одном госпитале. К сожалению, мы смогли прожить с моим отчимом Николаем только год. Он был слишком травмированным войной, страдал от психических атак и пил. Умер он где-то в Западной Сибири, точно я установить это не могла. Он был сероглазый и внешне интересным  человеком, а так же  чистюлей, как и мой единоутробный братишка. По матери своей Мариам, волжской татарке, он был наполовину татарином. Её и хоронили, по мусульманскому обычаю, без гроба. Отец у него был русским.
До войны Николай Сергеевич Кузнецов работал помощником прокурора, тогда эту должность называли - товарищ прокурора. Но после войны он не дал посадить одного человека из ветеранов ВОВ, и за это сел в тюрьму сам по доносу кого-то уже на него самого. В результате, его лишили права работать юристом. Так что подлости людской хватало во все времена! По своим убеждениям он был из строя преданных идеям сталинистов. Зная законы, он писал письма в Москву и добился своего досрочного освобождения из тюрьмы. А здоровье его в результате всей предыдущей судебной несправедливости  было окончательно подорвано. У него было много орденов, но наш малыш их как-то вынес на улицу, и какой-то взрослый негодяй у него их выманил. Остались только орденские планки. Я нашла на сайте Подвиг народа две из тех, что не дошли до него. А тот узбек инвалид жил где-то у сая со стороны двора Махмудовых, как я помню. Он всегда в ту сторону ходил.
Мне сейчас порой бывает дико сталкиваться с новым поколением земляков, в основном из кишлаков приезжающих мигрантов. Нету к ним доверия, потому что воруют, насилуют... Из-за этого страдают их нормальные земляки труженики, которых тоже не мало. Я хоть и живу в Питере уже 51 год, но ещё могу какие-то слова из узбекской речи сложить в предложениях. Этим могу разрядить возникающее при общении с мигрантами напряжение. Но глупые люди с обеих сторон разжигают национальную нетерпимость, и Запад это только подогревает. Увы!