Клуб любителей суицида

Моя мать была великим гуманистом.

Мне разрешалось приносить с помойки лишайных котят и умирающих голубей с безвольно обвисшими  крыльями. Помню, я, мечтая стать ветеринаром, бессовестно пользовалась мягкостью домашних правил и без раздумий таскала в квартиру и лечила всю фауну окрестных подвалов и чердаков.

Но мать не разменивалась на мелочи. Если тащить с помойки, то сразу что-то крупное. Как-то раз она привела к нам - ни много ни мало - тихого и робкого сумасшедшего бомжа, побиравшегося в ближайшем магазине и не помнившего свое имя.

 Войдя в квартиру, оборванец ринулся к моему пианино и начал вдохновенно играть Шуберта. Через пару дней, отмытый и накормленный,  он напрягся и  вдруг вспомнил свое имя, домашний адрес и безропотно  согласился вернуться к родным на Урал. Мать просияла и отправилась за билетом на Московский вокзал.

Кстати, как ей удалось купить билет на поезд - отдельная сказка. Уже приметив в магазине роющегося в поисках окурков бездомного человека  и периодически подкармливая его, мама отправилась  в театр. Не представляю себе, где она в те голодные времена  добыла билеты, но сейчас это уже не столь важно. Так вот: на её кресле в партере лежал забытый кем-то конверт, а в конверте были деньги - ровно на билет до Урала. И не рассказывайте мне после этого, что доброго Боженьки не существует.

Если учесть, что происходило всё это в лихие девяностые и питались мы в основном щами из сушёной крапивы, то, я надеюсь, моя мама удостоилась хорошего места на том свете.

Не удовлетворившись одним благим делом, мама вступила в Клуб Любителей Суицида, организованный каким-то модным писателем. Сколько интересного  увидали мы в то прекрасное время! Изначально мама тоже мечтала, конечно, попробовать покончить с бытовыми проблемами и избавиться от ощущения бессмысленности существования, но вскоре осознала, что спасать других интереснее.

 Помню, мы ездили с ней на другой конец города и отговаривали от самоубийства  Людмилу: она заперлась в  квартире с пятью кошками, наотрез отказывалаясь лицезреть сей жестокий и непредсказуемый мир.

 Мы привозили ей в баночках щи из сушёной крапивы и кашу с минтаем - для кошек. Мама уговаривала женщину поесть, а я пыталась немного прибраться в захламлённой, пропахшей тленом квартире...

 Людмиле весьма понравился такой суицид. Усвоив, что мы безропотно, по первому звонку приезжаем, чтобы уберечь её от рокового шага, она начала делать заказы. Кошкам нужна была рыба другого вида, а сама она хотела хотя бы небольшой тортик. Денег тогда ни у кого не было, я приезжала на трамвае без билета, вынимала из рюкзака банки и забирала назад грязные: Людмила была слишком слаба, чтобы мыть их.

   Как-то раз мне было велено привести в порядок запущенный санузел.  Хозяйка квартиры была не в состоянии сама совершить этот подвиг и опять собралась наложить на себя руки.

   После завершения процесса  Людмила торжественно вручила мне в награду тонкую детскую книжку про приключения лесных зверюшек. Мне было пятнадцать:    читала я исключительно Рэя Брэдбери.

Решив, что книга мне подарена, я без угрызений совести отправила её на растерзание  маленьким племянникам.

   Через несколько месяцев питания мамиными витаминными щами Людмила ожила, начала выходить из квартиры и неожиданно нанесла нам визит.
 
Угощение наше было всё таким же незатейливым. Мешки сухих трав и банки с солёными грибами давали надежду пережить зиму. Кошка Гелла сидела на подоконнике и давилась овсянкой с минтаем.

   - Н-да... небогато живёте, - поморщилась дама, - ну, ладно, а я к вам за книжкой. Помните, брошюрку я вам давала, где она? Она мне срочно нужна!

Я сжалась от ужаса перед надвигающимся скандалом - и не ошиблась... Книжку я не вернуть, увы, не смогла – и не без облегчения попала в чёрный список  Клуба Любителей Суцида.