Окопная проавда двух великих писателей Эрих Мария

Окопная правда двух великих писателей
(Э.М. Ремарк, В. Некрасов)

Два великих писателя, немец Эрих Мария Ремарк и русский Виктор Некрасов, написали романы об окопной войне.
Эрих Мария Ремарк, немецкий писатель, участник Первой мировой войны, написал роман «На западном фронте без перемен». Виктор Некрасов, русский писатель, участник Великой Отечественной войны, создал роман «В окопах Сталинграда». Оба произведения талантливы. Захотелось найти сходство и различие в изображении войны как самого чудовищного события в истории человечества.
 
Писатели пишут от первого лица: каждый из них – и герой, и рассказчик, и автор.
Честно, просто, без лишних эмоций, но с беспощадной правдой описывают авторы все ужасы войны, изображая её «в крови, страдании, смерти» (Лев Толстой).

Вот как об этом пишет Ремарк. Учителя гимназии учили молодых: превыше всего служение государству. Целый класс добровольцами записался на фронт. Но энтузиазма молодых хватило до первого артиллерийского обстрела, который сразу же всё расставил по своим местам. Каждый участник войны понял: «удар штыком лучше всего наносить в живот, а не в рёбра, потому что в животе штык не застревает». Что узнали молодые люди, только что закончившие гимназию, о войне?! Атака, обстрел, контратака. До трех раз в день!

Ремарк подробно рассказывает о том, что на войне нет ничего сильнее страха смерти. Страх – единственная эмоция, которая присутствует на передовой во время всех боёв, в которых участвуют 18-летние юноши.

С горечью пишет Ремарк, что единственным «другом, братом и матерью» для солдата на передовой, где постоянно рвутся снаряды, а атаки сменяются контратаками, становится земля. Ведь именно в её складках, впадинах и ложбинках можно спрятаться, повинуясь единственно возможному на поле боя инстинкту – инстинкту зверя.

Как повлияла война на её юных участников? Какие качества сформировала в них, чтобы выжить?
Война сделала юношей «чёрствыми, недоверчивыми, безжалостными, мстительными, грубыми» – именно в этих качествах они нуждались для того, чтобы выжить. Там, где смерть подстерегает человека на каждом шагу, возможно всё: красть продукты, прятаться в развороченных бомбами гробах, убивать своих, чтобы избавить их от мучений, несколько дней подряд с ужасом слушать, как мучается, кричит от боли умирающий, которого невозможно вынести с поля боя. Ожидать смерти товарища, чтобы использовать его ботинки – всё это совершенно естественные вещи для тех, кто привык бороться за своё выживание.

Но война, пишет Ремарк, научила «взаимной спаянности» – «товариществу». Боец вытаскивает раненого командира, друзья идут искать товарища, не вернувшегося с задания. Из двадцати человек одного класса на поле боя остались девятнадцать. Германия потерпела поражение в этой войне, и Ремарк раскрыл тайну этого поражения.
За что воевали молодые люди?! Их патриотизм развеялся после первого боя… А в мирное время, до войны, у каждого из них была мечта. Каждый юноша знал, чему посвятить свою жизнь. Но их первое и единственное призвание в жизни, которое они приобрели во время войны – это призвание – убивать.

Кровь, страдание, смерть, страх – вечные спутники войн, об этом с беспощадной правдой пишет и Виктор Некрасов в своей повести. Сталинградское пекло. Бои за Мамаев курган. Настоящая кровавая каша. Каждую секунду – смерть. Ад кромешный. Ни одного уцелевшего дома. Одни кирпичи.

– Пришло пополнение, – пишет Некрасов, – дивизия – 10 000 бойцов. Через две недели кровопролитных боёв в живых осталось 100 человек! Человек подрывается на мине – и ничего от него не остаётся. Ю. Кузнецов, советский русский поэт, написал об этом точно и образно:
Шёл отец, шёл отец невредим через минное поле.
Превратился в клубящийся дым,
Ни могилы, ни боли.
Сколько таких воинов без вести пропавших!

– Я помню одного убитого бойца, – пишет Некрасов. – Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас – смерть.

А вот о чувстве страха на войне В. Некрасов пишет не так, как Ремарк. Самое страшное, не атака, а когда перед атакой начинается обстрел: летят снаряды, мины, а ты, беспомощный, сидишь в траншее, в щели, в окопе. С. Гудзенко, русский писатель, тоже участник войны, написал об этом очень точно, страстно и эмоционально:
…Самый страшный час в бою –
Час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
И почернел от пыли минной.
Разрыв – и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед.
За мной одним идет охота.
Будь проклят сорок первый год
И вмерзшая в снега пехота…
Мне кажется, что я магнит,
Что я притягиваю мины.
Разрыв – и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
Окоченевшая вражда,
Штыком дырявящая шеи.

– А вот в атаке, – пишет Некрасов, – страха уже нет, хотя впереди неизвестность и почти неминуемая смерть. Но в атаке есть цель: взять высоту, прорвать оборону, занять новый рубеж. И в этом самое большое отличие изображения войны у Некрасова от Ремарка.
За что воюет русский солдат? Некрасов раскрыл причину победы русского народа в Великой Отечественной войне. Каждый воин сражался за свой дом, свою семью, свою землю.
В книге нет ни одного ура-патриотического лозунга. Солдаты говорят о том, что выстрадано ими. Вот несколько монологов, как бы нечаянно подслушанных рассказчиком, в которых звучат и боль, и горечь, и отчаяние, и уверенность, и сила духа народа.
– Не говори... Лучше нашей земли нигде не сыщешь. Ей-богу... Как масло, земля – жирная, настоящая. – Он даже причмокнул как-то по-особенному. – А хлеб взойдет – с головой закроет...
– Шансов у нас все-таки мало. Задавят они нас организованностью и танками. У них танки, а у нас винтовки образца 1891 года, у них студебеккеры, а у нас приказ пройти 100 километров за двое суток.
– Украины и Кубани нет – нет хлеба. Донбасса нет – нет угля. Баку отрезан, Днепрострой разрушен, тысячи заводов в руках немцев. Какие перспективы? Нас может спасти только чудо!

Русское чудо – это русский солдат.
Некрасов пишет о том, с какой потрясающей силой во время войны проявился русский национальный характер. О нем Иван Ильин, русский философ, живший в эмиграции, писал, что в народе живёт, Богом данная, «живая совесть, мудрое терпение, тихое трудолюбие, храбрость, преданность, любовь к родине, вера в царя, юмор». И великая способность жертвовать собой.
– Мы будем воевать до последнего солдата. Русские всегда так воюют. И воевали, не жалея самого дорогого для человека – собственной жизни.

Рассказчик, вернувшийся после ранения в Сталинград, просит солдата:
– Расскажи-ка лучше... Как-никак – четыре месяца, кусочек порядочный.
– Да что рассказывать, товарищ лейтенант. Одно и то же... – И все-таки рассказывает обычную, всем нам давно знакомую, но всегда с одинаковым интересом выслушиваемую историю солдатскую... Тогда-то минировали, и почти всех накрыло, а тогда-то сутки в овраге пролежал, снайпер ходу не давал, в трех местах пилотку прострелил, а потом в окружении сидел две недели в литейном цехе, и немцы бомбили, и есть было нечего и, главное, пить, и он четыре раза на Волгу за водой ходил, а потом... потом опять минировали, разминировали. – В общем, сами знаете... – и улыбается своей ясной, славной улыбкой.
С потрясающей правдивостью рассказал Виктор Некрасов о той «скрытой теплоте патриотизма», о которой писал Л. Толстой в романе «Война и мир».

«Окопная правда» Некрасова – это суровая правда о буднях войны, о народной беде, о мужестве русского народа, которого невозможно ни сломить, ни одолеть, ни победить!
О победе в Сталинградской битве русский солдат с восхищением говорит так:
(О немцах). «Подумать только – двести метров, каких-ни¬будь несчастных двести метров! Всю Белоруссию пройти, Украину, Донбасс, калмыцкие степи и не дойти двести метров... до Волги. Хо-хо!»
Вот такие две разные окопные правды изобразили два великих писателя.