Отрывок из повести ДДД

Прощание с дедом

После печальных новостей о гибели отца мы как-то все разом повзрослели. Афоня и Маша стали активнее помогать маме по хозяйству, да и я тоже тянулся вслед
за ними. Но больше всех изменилась Анастасия Алексеевна. Да, да, моя любимая мама... Она всё чаще сторонилась окружающих, почти никогда не улыбалась, от этого её лицо казалось очень серьёзным и беспричинно строгим. Чтобы меньше думать о потере мужа, Анастасия Алексеевна старалась полностью уходить в работу, а остававшееся свободное время проводила исключительно с сыновьями
и дочерями. Именно в дело воспитания детей и становления их на ноги наша мама направила всю свою жизненную энергию и искреннюю любовь. Мы, Афоня, Маша, Нина
и я, это чувствовали и стремились отвечать ей взаимностью.
А дед, Ефим Иосифович, оставшись совершенно один в своём старом доме, после трагической новости
о гибели сына Демьяна решился переехать к нам в дом.
Он выполнял тяжёлую мужскую работу, поддерживал
в рабочем состоянии весь нехитрый крестьянский инвентарь, ловко мастерил лапти и, конечно же, не забывал баловать своих внуков.
Вот так нам, в то время ещё совсем юным созданиям, пришлось привыкать к суровой правде реальной жизни,
в которой слишком часто стала появляться беспощадная смерть, забиравшая в вечность близких людей. Однако добрая память о них всегда была с нами. И теперь, находясь в потустороннем мире, я совершенно чётко понимаю, насколько важно вам, ныне здравствующим, помнить
об усопших. Прошу вас, никогда не забывайте об ушедших в иной мир предках и добрых друзьях! И это сторицей,
в хорошем смысле, воздастся вам уже в земной жизни. Просто поверьте мне на слово!
Между тем 1918 год никак не заканчивался, принося в наш дом очередные худые вести. На этот раз пришла пора проститься с нашим дорогим дедом Ефимом. Всё началось
с попавшей в руки набожного старика бумажной листовки
с текстом воззвания патриарха Тихона к всероссийской пастве. В послании от 19 января (1 февраля – по новому стилю) 1918 года выражалась озабоченность положением православной Церкви в России, осуждались кровавые беспорядки и обличалась новая власть Советов.
А поскольку дед умел читать и был не равнодушен
по отношению к верующим, то он начал распространять содержание статьи среди тех сюрзинцев, которые не могли читать. В результате кто-то из ревностных жителей деревни тайно донёс в соответствующие инстанции на дедушку.
И вот в первых числах октября по едва затвердевшей осенней колее к нашему дому подъехала телега с двумя особыми представителями власти. Они бесцеремонно вошли в избу, провели обыск, но, судя по их недовольному виду, ничего не нашли. Тем не менее Ефиму Иосифовичу было велено в спешном порядке собрать вещи и пройти
к повозке. Выходя из комнаты, дед в последний раз молча перекрестился перед иконой Николая-чудотворца. Переступив через порог, он на минуту остановился
в тёмных сенях и аккуратно придержал рукой закрывавшуюся входную дверь. Неспешно обернувшись назад, старик с улыбкой заглянул в комнату и ласково позвал к себе забившихся в угол внуков и внучек. Мы все, как по команде, мгновенно рванули в сени. Дедушка крепко обнял и поцеловал каждого из нас, а затем ещё раз улыбнулся и произнёс прощальные слова: «Помогайте друг другу и никогда не сдавайтесь!» И уже почти шёпотом добавил: «Не забывайте о Боге! Только с верой можно преодолеть все грядущие напасти и творить добрые дела!»
Через несколько минут колёса мрачной телеги плаксиво заскрипели, навсегда увозя от нас нашего любимого деда. Ефима Иосифовича провожали многие жители деревни. Кто-то молча шёл рядом, а кто-то неподвижно стоял у ворот своих деревянных домов, провожая старика крестным знамением. Мы тоже долго смотрели вслед исчезающей повозке, и слёзы безудержно текли по нашим детским лицам.
Почти три месяца спустя из Глазова в Сюрзи приехал наш дальний родственник, работавший тогда охранником
в городской тюрьме. Свою службу он начинал ещё
в царской жандармерии, а поскольку большевики тоже нуждались в охране тюремных помещений, то, несмотря
на приход новой власти, без работы дядя не остался. С его слов мы и узнали подробности последних дней жизни Ефима Иосифовича.
В тюрьме города Глазова, куда во второй половине октября был доставлен наш дед, его пытались допросить
на предмет причастности к контрреволюционному заговору и дать соответствующие признательные показания. Однако на все вопросы сотрудников специальной комиссии дедушка упорно молчал и не обронил ни единого слова. Будучи в неотапливаемой сырой камере, Ефим Иосифович отказывался от приёма пищи и, стоя на коленях, неустанно молился. Через несколько дней он настолько ослаб, что уже не мог самостоятельно передвигаться по холодному тюремному коридору и присутствовать на очередных допросах.
На седьмые сутки тюремного ареста окончательно обессиленный старик, продолжая молиться в камере,
в последний раз медленно опустился на колени, чтобы перекреститься и совершить поклон, но совершенно обмякнув, он упёрся левым плечом к стене и тихо сполз
на каменный пол, подняться с которого ему уже было
не суждено. Так, осенью 1918 года семья Игнатьевых потеряла ещё одного светлого человека.
Понимаю, в этой ситуации кто-то скажет, что вот, мол, я очерняю Советскую власть и пытаюсь создать
из деда образ православного новомученика. На самом деле
я хочу сказать: не мне судить о том, кто тогда был прав,
а кто виноват. Важно понять одно – нельзя более допускать здравомыслящим потомкам в натерпевшейся и изрядно измученной России развития подобных событий…
Однако вернёмся опять же в 1918 год, когда всякого рода послереволюционные разногласия и недовольства, бесконечные споры и публичные выступления придали новый импульс раскручивавшемуся кровавому маховику братоубийственной Гражданской войны. Эта трагедия снова несла с собой смерть, раны, болезни, голод, холод
и разруху.
Вот потому, вспоминая о Ефиме Иосифовиче Игнатьеве, я в первую очередь хочу предостеречь наше молодое поколение. Вы, дорогие потомки, энергичные
и стремящиеся в светлое и прекрасное будущее люди,
не повторяйте тех роковых ошибок, которые сто с лишним лет назад привели к развязыванию в нашей стране противоречивых событий, состоящих не только из добрых колец со словами «мир», «свобода», «братство» и так далее, но и из тяжёлых оков с надписями «конфликт», «террор», «война» …
Вот почему прошу вас, пожалуйста, постарайтесь
в своей и без того короткой жизни на Земле реже сталкиваться с мрачным воздействием этих последних слов. Поверьте, не стоит испытывать судьбу, самонадеянно уверовав в то, что спутниками тех звучных терминов являются лишь такие высокие благородные понятия, как героизм, патриотизм, мужество, храбрость, отвага, смелость, честь, доблесть, независимость… На самом деле это выглядит иначе.
Так, миллионам моих ровесников, в том числе и мне, неоднократно довелось видеть своими глазами какие ужасные беды и несчастья кроются в сплетении пяти с виду вполне обычных безобидных букв, но расположенных
в следующем порядке: В О Й Н А. Поэтому берегите этот хрупкий мир, стремясь поддерживать баланс в окружающем пространстве и пытаясь вносить свой посильный вклад
в налаживание гармоничной жизни!