Ирод Глава 17

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Ирод

                Глава  17

Ирод жаждал семейного согласия, однако сомнения в действенности императорского вердикта о мире не покидали душу царя. Отеческое сердце хотело любить, а не бояться сыновей, желало дружбы, а не вражды меж ними, мечтало награждать, а не карать детей.

Не осмеливаясь перечить императору, Антипатр и Александр приняли мирные условия Октавиана. Но сделали это только напоказ, а внутренне по-прежнему оставались жестокими врагами, верными каждый своей хищной цели и готовыми на любое преступление ради достижения ее. Ненависть скрывать легко, совсем не так как равнодушие. 

Война между двумя непримиримо враждебными лагерями Антипатра и Александра велась частью открыто, частью исподтишка.

Глафира, жена Александра и дочь Архелая, царя Каппадокии, неутомимо насмехалась над низким происхождением сочувственников Атипатра, чем отменно раздувала огонь их вражды к приверженцам высокородного Александра.

Дорис. Я хвалю тебя, сын мой, за ловкое умение быть хорошим братом и любящим сыном.

Антипатр. Ты правильно ценишь мои таланты, матушка. Я обладаю завидным даром хранить свои мысли при себе. Я ненавижу Александра и мечтаю взойти на трон. Однако осторожностью и искусным языком я обманываю брата деланной дружбой и ослепляю отца мнимой любовью. Все это хорошо и перспективно, не так ли?

Шуламит. Расхвастался ты, дорогой племянник. Превозносить свои таланты следует наедине с самим собой, а не перед лицом других. Помни, для нас, людей простого звания, умение таиться, молчать и лгать есть мастерство обыденное и необходимое, а не предмет высокого искусства. Лишь люди благородного происхождения, вроде Мирьям, Александра или Глафиры, имеют привилегию болтать открыто вслух.

Дорис. Эта привилегия нам на пользу. Мы с Шуламит завели верных наушников. Они честно доносят нам сказанные Александром враждебные тебе, сын, и твоему отцу слова. А ты узнаёшь важные вещи от нас.

Антипатр. У меня и свои осведомители имеются в достатке. А вас, матушка и тетушка я благодарю за ценный материал.
               
Шуламит. Прекрасно! Все Александровы бредни, как есть, доводи до Ирода.

Антипатр. Э-э-э нет, почтенная Шуламит! Ты казалась мне умнее, зато я – умнее, чем кажусь!

Дорис. Ах, Антипатр, право! Что ты имеешь в виду? Требуется пояснение нашим женским головам.

Антипатр. Поясняю. Я прежде уж говорил вам обоим, что не мое это дело сообщать отцу не то, что ему желаемо услышать. Забыли? Я не передаю батюшке поганые речи Александра, это делают наши с вами доброхоты. Наоборот, беседуя с отцом, я высказываю сомнения в верности слухов. Но тут же невзначай добавляю словцо в пользу их правдивости. Невзначай и тонко! Я защищаю брата перед лицом отца. Вот моя роль!

Дорис. Роль? И что из этого выходит, мой драгоценный лицедей?

Антипатр. Я добиваюсь от отца двух вещей – укрепляю доверие к себе и разжигаю злобу к Александру!

Шуламит. Мой братец страдает болезненной подозрительностью, денно и нощно ожидает покушения. Недаром Октавиан направил его к лекарям лечить разлитие черной желчи. Александр же категорично отрицал, что он готовит отцеубийство. А в самом деле, верна ли молва?

Антипатр. Верна молва иль ложна – всё едино! Я исподволь внушу родителю – молва верна! Мнительность родит тревогу, тревога будит страх, а страх лишает разума. Не я, но пусть отец покончит с Александром!

Дорис. Ты искусно и без оглядки служишь злу, сынок. Что думать матери – гордиться иль стыдиться?

Антипатр. Мамаша, цель у нас с тобой одна и та же, но есть различье в средствах. Скажем, ты сделалась владычицей женской половины дворца и утесняешь многих. Представь: я горжусь тобою, а вовсе не стыжусь!

Шуламит. Дорис, я надеюсь, ты признаёшь, что из любви сыновней Антипатр преувеличивает твою роль средь женщин при дворе?

Дорис. Конечно, Шуламит! Любя родительницу, сын приукрашивает. Однако я слышу, к нам приближается Глафира – хищница из Каппадокии при дворе царя Ирода!

Шуламит. Жена Александра – царская дочь. Не от того ли столь дерзкая охальница она? Но мы-то другой породы, из иной глины вылеплены. Следуя твоей науке, Антипатр, будем осторожны и искусны языком.

Глафира. Мир вам, лучшие люди Иудейского царства!

Антипатр. Мир тебе, супруга и сподручница Александра!

Глафира. Сподручница? Пожалуй. Иными словами, я супругу подмога, соответственная ему.

Дорис. Как это верно!

Глафира. В этот утренний час я рада видеть вас вместе, дорогие Антипатр и Шуламит. Как ночь совместная прошла, был ли сон ваш безмятежен и приятен?

Дорис. Антипатр, ответь, будь добр, почему Шуламит покраснела, а ты усмехнулся? Что означает вопрос Глафиры?

Глафира. Я помогу сыну твоему ответить, Дорис. Вопрос мой означает, что родство, а также разность лет племянника и тетушки не помеха романтике любви под звездным небом Иерусалима.

Шуламит. Ах, какой пассаж! Я не нахожу слов…

Дорис. Что за ветреность такая! Антипатр, когда ты станешь благоразумнее, когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках?

Антипатр. Я чувствую себя здесь лишним. Я покидаю вас, пытливые разумом и чувством женщины.

Глафира. Ты уходишь, Антипатр? Не серчай, я ведь не злая, я сказала при матушке, но не донесу жене!

Шуламит. Ты очень добра, Глафира. Я полагаю, тебе известно, что наша вера не возбраняет много жен, и гордый мужчина иудей во всем свободен, тем более в любви!

Глафира. О, свобода, тем более в любви, есть великое сокровище! Мой царственный свекор воспользовался ею сполна. К тому же Ирод большой ценитель прекрасного. Он под венец вел исключительно красавиц. Одна беда – жен брал себе из простых мещанок. За исключением Мирьям, мир праху ее.

Дорис. Я – мещанка? Полно, Глафира! Я первая и старшая жена царя! И для моих лет вполне хороша собой.

Глафира. Сохранила ты красоту свою иль нет – к делу не идет. Нынче зов времени иной – Иудея требует царя из благородных. Супруг мой – высокородной матери сын, я же – монарха дочь. Посему мы с мужем чета наивысшей пробы. Коли угодно будет судьбе, Александр взойдет на трон.

Шуламит. По заслугам и честь!

Глафира. Да, признаюсь, любезные, я очень хочу стать монархиней!

Дорис. Знать, будешь ты не принцессой Иерусалимской, а вольной иудейскою царицей!

Шуламит. А нам какую долю уготовишь, светлейшая?

Глафира. Вас, Шуламит и Дорис, посажу за прялки вместе с чернью, а мужских родичей ваших удалю из дворца и назначу сельскими старостами – как-никак, грамотные они!

Дорис. Худо, однако, ты собираешься обойтись с нами. А вот Ирод – другое дело. Он к  нам благоволит, даже дарит платья с плеча Мирьям!

Глафира. Зря он это делает. Не царские одеяния, а власяницы вам впору напяливать!

Шуламит. Мне кажется, ты манкируешь нам!

Глафира. Истину говорю. По бабе и шлык! Впрочем, пора мне. До свидания, любезные.

Дорис. Всего наилучшего!

Шуламит. Ушла. Ненавижу ее!


Целиком повесть опубликована здесь:  ЛИТРЕС