***

ОПАСНЫЙ МАРШРУТ.

Начинаю этот рассказ из детских воспоминаний, составленных из рассказов отца после одной из командировок на Дальний восток.
Было это в 1966 году. Мне в то время было пять с половиной лет. Очень много раз отец рассказывал о собаке, жившей в геолого-разведочной экспедиции, которую папа в то время уже возглавлял. Собака была охотничьей лайкой без документов, скорее всего, восточно-сибирской, не утверждённой у нас официально, породы. Принадлежала собака в то время постоянно кочующему с экспедицией старому буровому мастеру,имеющему ограничения на место проживания благодаря пресловутой статье 58-прим., по которой дядя Коля (так звали старика) отсидел в сталинских лагерях 25 лет.

Звали собаку Туз. Был он красивой пушистой собакой крепкого сложения серо-пегого окраса с очень выразительной мордой и стоячими ушами. По нынешнему стандарту он вполне бы мог получить оценку отлично в любой группе пород крупных лаек. Но в те времена на Севере и Дальнем Востоке собак разводили без документов, отбирая только самых лучших в работе. В то время там признавались лишь две разновидности лаек: охотничья и ездовая,которые никак не вписывались ни в какие кинологические документы, а просто помогали людям выживать в суровых условиях.

И вот этот самый Туз кормил дичью практически всю экспедицию. Признавал он только двух человек: дядю Колю и моего отца, которые постоянно с ним охотились и брали его на маршрут. Кобель работал по любому зверю и птице, не признавая за дичь только рябчика. В трудные времена, когда вертолёт с продуктами задерживался на неопределённое время, у геологов были в запасе лицензии на копытных и медведя, для пропитания. И тут без Туза никогда не обходилось.

Однажды отец пошёл в обход для поисков мест сверления шурфов с рудой молибдена и взял Туза с собой. При нём было промысловое ружьё "Белка" с одним гладким стволом 28 калибра и вторым нарезным под патрон кольцевого воспламенения 5,6 мм. Разыгралась метель и им пришлось ночевать в тайге, сложив нодью. Туз грел отца, лёжа под боком в спальном мешке. К утру метель закончилась и отец, перевалив очередную сопку, продолжил маршрут.

Спустившись в очередную падь, он решил набрать воды из ручья. Поставив ружьё к дереву, пошёл набирать воды в закрывающийся военный котелок. Только нагнулся, как сверху раздался рёв и что-то рыжее просвистело над головой, а сбоку этого рыжего висел впившийся зубами Туз. Тигр приземлился после промазаного прыжка, с которого его сбила собака и начал кататься на снегу, пытаясь лапой достать кобеля или раздавить его своей тушей.
В один миг отец перепрыгнул ручей, схватил ружьё, заряженное дробью и выстрелил из гладкого ствола поверх головы зверя. Тигр бросил собаку и скрылся в кустах.

Причина нападения на человека стала ясна чуть позже. По следам было видно, что кошка таскала на себе медвежий капкан и была разъярена до предела.
Это и спасло Туза, а также отца от верной гибели. У собаки была сломана лапа и отец соорудил лубок из бересты, прибинтовав всегда с собой носимой походной аптечке имеющимся бинтом. Обратную дорогу в местах с глубоким снегом отец переносил собаку на руках.Через  два дня они были в лагере и медицинский врач экспедиции наложил гипс на сломанную кость у Туза.
По рации передали охотоведу о раненом и нападающем на людей тигре, которого местные охотники быстро добрали.

После этого случая отец привязался к Тузу ещё больше. Лапа прекрасно зажила и он замечательно охотился по-прежнему на всякую таёжную живность.
В следующую экспедицию отца выяснилось, что дядя Коля реабилитирован и он отбыл на Большую землю, к своей семье. Туза он подарил папе.
После последней своей экспедиции отец забрал собаку с собой и привёз её в Саратов. Так и жил Туз с нами в коммунальной квартире, пока отцу не дали двухкомнатную квартиру в Ленинском районе, а потом он вместе с нами переехал в посёлок, где и погиб на тринадцатом году своей охотничьей жизни, утонув в полынье, преследуя раненного волка.

Всю оставшуюся жизнь отец за рюмочкой любил рассказывать про Туза и тот случай с тигром, чуть не ставшем для них последним впечатлением в жизни.