Лиловое бревно

По утрам четырехлетняя Мила, кряхтя, доставала из старенького письменного стола коробку  с пластилином и тихо самозабвенно лепила. Фигурки получались неважные -  странненькие, кривобокие. Но родные. Свои.

 Например, лиловое бревно с тремя зелёными глазами – самое любимое детище.  Оно умело внятно говорить, чего на данном этапе развития сама Мила была, к несчастью, начисто  лишена.

Язык Милы до поры не помещался во рту, кончик всегда свисал наружу вялым и бесполезным  лиловым бревном - это  сердило маму.

  – А ну-ка,  быстро убрала язык! - кричала она истошно, – убери, зараза, кому сказала?!

 Как и куда убрать - было неясно.

   – Ыыыыы, - мычала Мила, хватая комок пластилина и размазывая по лицу липкие цветные слёзы. 

 Убегала прятаться под диван в прабабушкиной комнате. Бабуля давно уже не вставала и не говорила. Сидели молча вдвоем, жалели друг друга. Старуха опускала с кровати любящую руку, нащупывала  притаившуюся молодую скульпторшу и тихонько гладила. Мила гладила в ответ. Так и жили потихоньку – горемычные, бессловесные.

На прогулках детские площадки приходилось обходить стороной: мама стеснялась Милиной внешности. На качелях качались только  в сумерках, когда бабушки разбирали здоровых внуков по домам. Гуляли нервно, с оглядкой. Полчаса – и хватит, пора смотреть передачу про Хрюшу. Мила бежала домой вприпрыжку – её ждал пластилин!

  Глаза чуть косили, но руки исправно делали то, что было задумано. Создавать новую Вселенную изо дня в день, знаете ли, непросто.

  Мать закрывала Милу с коробкой пластилина в комнате и исчезала. Казалось, что навсегда, но на самом деле – отлучалась в ближайший магазин.Может быть, только так говорила – дочь не умела определять время по часам.

  Едва переступив порог,  мать одним привычным движением сминала в единый цветной комок всех заботливо вылепленных обитателей  планеты: ужас, горе, Апокалипсис. Мила начинала тоненько выть, когда фигурки в один миг превращались в безликую цветную массу. Потом смирилась, приняла как должное. Говорят, человек ко всему привыкает.

 Из того давнего бессловесного  детства взрослая  Мила помнила только  колючие серо-полосатые колготки, постоянно сползавшие и цеплявшиеся за батарею, когда она  залезала на подоконник высматривать маму, идущую от трамвайной  остановки. Мама шла, слегка пошатываясь на шпильках, скользя на льду. Удивительно: никогда не падала.

 Всю жизнь потом черные полоски на сером фоне вызывали у Милы непонятные щемящие чувства – смесь  предвкушения встречи и ощущение надвигающейся потери.

 Когда взрослой, вполне состоявшейся в профессиональном плане Людмиле становилось до воя одиноко, она в беспамятстве тащила в квартиру с помойки ободранных серо-полосатых котов с тяжелыми бандитскими  взглядами.   Те с достоинством съедали подношение и  удалялись из квартиры через форточку. Иногда  вновь возвращались  - по неведомому и непредсказуемому графику.

Людмила-скульптор всегда изъяснялась сбивчиво и путано, не снисходя до знаков препинания в письме и не признавая остановок в потоке речи. Язык, давний враг, был укрощен, но союзником так и не стал. Людмила не имела тормозов,  направо и налево выбалтывая свои и чужие тайны.

 По ночам творческие люди, говорят, особенно активны: Людмила развлекала своими страданиями в интернете  группы психологической поддержки:

  "Дорогие психологи попрошу без мата мне нужна помощь Почему почему почему она так делала Зачем ей было нужно ломать мои фигурки Я не могу уснуть не понимаю не прощу прошу помогите"

Психологи охотно и вдумчиво  отвечали, приглашали на терапию. Остальные участники группы старались помочь и поддержать, но делали это столь неуклюже, что Мила, читая, привычно тянулась за своим успокоительным.

"Я тоже мну всё, что мои налепили и намазюкали за день, ну и что? -   комментировала полуночная участница группы,  многодетная мать из Новосибирска,  - А нечего мне захламлять дом! Ступить уже негде! "

"Господи, как я Вам сочувствую, это ужасно, она вас медленно убивала. Я бы никогда  больше не общалась с такой мамашей, -  заботливо кудахтала Татьяна из Подмосковья, - обнимаю Вас, держитесь!"

"Поймите и простите свою мать. Она не ведала, что творит. Приходите ко мне на сессию, решим все проблемы," – писал психолог Александр К.

 В три часа ночи, закрыв ноутбук, Людмила шла курить на кухню, делала бутерброд. Полосатый кот лениво потягивался, выползал из облепленного шерстью кресла, обнюхивал наполненную вчерашним кормом миску, презрительно отворачивался и начинал вылизывать заднюю лапу.

 Мила рассеянно  лепила лиловое  бревно с тремя зелёными глазами. Ложась спать под утро, сминала и  швыряла в  мусорное ведро забытые на кухонном столе вечерние каляки-маляки дочери Светланы.