Белочка 5

В глазах вспыхнул огонь, но тут же угас, руки и ноги стали двигаться, он схватил вожжи, и громко крикнув:
— Пошла, вперед! —  уселся удобнее на дрогах.
В поселение рыбу разгрузил и осмотрелся. По улице шла Влада. Он подошел к ней.
— Надеюсь, завтра увижу тебя богиней и смогу поклониться твоей красоте! — хитро улыбнулся и пошел домой.
Влада как услышала эти слова, так и обомлела и стояла и хлопала ресницами глядя на уходящего Никиту. Он же обернулся и помахал ей рукой.
— До встречи! — крикнул ей на прощание.

Наступил день празднования, народ собрался на поляне, принесли дары богине, да на стол клали. Хоровод водили вокруг березки и да песни пели, все девушки в светлых сарафанах, веночках из травы да первоцветов. На трон взошла девушка по имени Желя, так похожая на богиню Лелю. В свите богини стояла и Влада, но Никита не обратил внимания на нее, а подошел и поклонился белокурой Желе сидящей на троне.
— Как тебе трон, нравится?  — он смотрел с явным восхищением. — Ты достойна богини!
Он еще раз поклонился и пошел разжигать костер, к нему подошла Влада и надела ему венок на голову.
— Ты мой и никому тебя я не отдам! — топнула ножкой, и руки в боки уперла.
— Я тебя и не возьму в жены, если только в работники. Мне нужна богиня, а ты кто? — и он рассмеялся громко, снял с себя венок и бросил в костер, который уже полыхал и заставлял отходить от огня подальше.

Влада расплакалась и убежала с праздника, а Никита, как ни в чем не бывало, пошел общаться с Желей. Потом водили хороводы, и нареченная богиней раздавала из принесенных ей даров, подарки всем желающим. Каждый подарок нес свое толкование, радости было много, да слез и разочарований в этот день хватило. И на кулачные бои из-за невест, все посмотрели, а потом синяки лечили, да на шишки мокрые тряпки прикладывали. Не доволен, остался Борислав, одно сетовал:
— Сколько праздники устраивали, но такого безобразия не видал, — предупредил он всех. — Еще такая выходка и боги отвернуться от нас!
Так прошел день, на следующее утро Никиту и Русайя отправили на заготовку дров. Всю дорогу лошадь не слушалась и норовила лягнуть Никиту.
— Слушай, а что это с кобылой? —  удивлялся Русай.
— А кто её знает? Тпру, — потянул вожжи Никита, лошадь повиновалась и встала. — Ты пока начинай, я отойду на немного, приспичило.

Он соскочил с дрог и отправился в гущу леса, дошел до склепа и залез в него. В углу под толстым слоем опавших листьев лежал нож с рукояткой из дерева. Он посмотрел на лезвие и в нем отразились не Никита, а темные как смола глаза, такие же волосы. Замотал он нож в тряпицу, засунул за пазуху и отправился к Русайю.

Тот топором махал, да сучья отлетали, как перышки. Когда Никита подошел, Русай остановился передохнуть, вытер пот со лба, спросил:
— Что это тебе Влада не понраву пришлась, сохнет ведь девчонка, все при ней. Семья зажиточная, не хочешь ты, я пошлю сватов сам.
— Не торопись, слать сватов, я сам управлюсь, — со смешком ответил Никита. — Но мне больше Желя понравилась, достойная богиня.
— Ты сестру мою не тронь, забудь про неё, есть у нее на примете жених, — укоризненно погрозил пальцем.
— А что я плох жених? Да если захочу, все вокруг моё станет, стоит только знак заветный начертать.
— Ты о чем? Какой знак? — взволнованно спросил Русай.
— Показать? Мне кровь нужна, пожертвуешь своей кровушки? — улыбка перешла в злую усмешку.
— Не шути, Никита, что с тобой? — испугался Русай, когда тот вытащил нож из-за пазухи. Попятился, чуть не упал, задержался за дроги. Возле них и присел.
Никита расхохотался, крутя нож в руках.
— Это ритуальный нож, он мне от большого человека достался, я теперь много, что могу, — продолжая играться ножом, сказал он. — Ладно, живи, я найду себе жертву, откуда кровь взять. Но если проболтаешься, смотри мне.
И Никита провел ножом по горлу, показывая, что случиться с Русайем, потом подмигнул и расхохотался.
— Не жди меня, — и пошел в сторону реки.

Никита дошел до дерева, у которого он прощался с Аделией, стал ходить вокруг молодого дуба. Он старался найти вход к дому бабушки, он видел тонкую нить, но ухватиться за нее не удавалось. Он вытащил нож, наклонился чуть заметной тонкой полоски света. Эта нить света и была не закрытая дверь в мир Аделии, и закрыл глаза, стал водить ножом, читая заклинание. Заклятие он прочитал, но ничего не произошло, лес не изменился, вход не открылся.

Терпение его кончилось, и он стал размахивать ножом, рассекая воздух, пытаясь разрезать дверь в мир Аделии. Он искал именно детей Радимиры, она стала причиной его не полного воскрешения, это она помешала возродиться из плоти и крови, и только сейчас он обрел это тело. Не плохое человеческое тело, но жертву нужно принести именно детьми Радимиры. Он поклялся перед тем, как смог попасть в мир Навь.

«А эта старая карга, еще и водила к себе этого детину», — от усталости в руках он сел возле дуба и прислонился  спиной. Вытер пот рукавом со лба и закрыл глаза. Возле него по земле проползла змея и легко исчезла в полоске света. Он протянул руку к тому месту, где ползла эта тварь. И вот он вход!
— Все я иду приносить жертву! — крикнул Никита и шагнул в мир бабушки и Аделии. — Радимира, ты уже не помешаешь, ни ты, ни твой муж. Я вернусь с помощью этого заклинания и крови твоих детей в мир Правь, там у меня есть должок.

Так он шел, размахивая ножом, и выкрикивал слова, как будто Радимира его услышит.
Возле реки показался дом, он остановился и стал наблюдать. Никаких передвижений не было видно. Он присел у орешника и решил подождать, так он просидел до обеда.
После обеда к дому с противоположной стороны подошла бабушка. Ноша клонила старушку к земле, она опустила мешок возле завалинки и присела. Никита встал и пошел к ней.

— Здорово старая! — злостно усмехнулся он.
— Что нашел тело по себе? — без приветствия ответила бабушка. — Нет спокойствия твоей души, ведь был светлым и чистым духом, а на что сейчас похож, воняет вон от тебя на версту.
— Не бреши бабка, с людьми живу, не замечают, — усмехнулся он.
— Так люди и ничего не скажут, они тебя не чувствуют, а я от самого твоего склепа учуяла, что в гости пришел. Давно я тебя ждала, — отряхивая выцветший передник.

Она встала, открыла мешок и вытащила куклу-оберег и подняла её над своей головой.
— Помнишь? — спросила она Никиты.
Тот изменился в лице, казалось воину, что сидит внутри, стало тесно. Глаза не помещались в глазницах и щеки впали, язык разделился надвое, как у змеи.
— Радимира оставила этот оберег в твоем склепе, только он тебя мог удержать.
— Нет, старая. Уже не держит, я стал сильней и тот пожар, что случился в вашем поселении, это мелочи. В этот раз уничтожу всех, — он рассмеялся. — Где потомство дочери? А старая?
— Они в лесу, собирают хворост.
— Веди меня к ним, а то прирежу прямо здесь, — он гоготнул. — Встретишься с дочкой быстро.

Бабушка встала и пошла в дом, он ждал. Скрипучая дверь оповестила весь лес, что на крылечке появилась хозяйка жилища. Она похлопала по карманам старенького платья, поправила платок на голове и шагнула к Никите.
— Ты принял плохое решение, но это твоя судьба. А ведь был же охраной великой богини, эх, — она закашляла. — Не стоит влюбляться в богинь, они не ровня тебе. И посмотри, кем теперь ты стал, убийцей.
— Молчи старая, — он взялся за голову и, сжимая руками, пошел за бабушкой.

Голова раскалывалась, внутри происходила борьба, он не мог выкинуть из тела душу настоящего Никиты, а сейчас тот решил восстать против захватчика и у него неплохо получилось. «С чего это ты взбунтовался, сидел же тихо, скоро и тело твое станет прахом», — он остановился, наклонившись вперед, резко поднялся.
Местность куда пришли, была ему не знакома или знакома, но из-за боли в голове он не понимал.

— Где дети? — рявкнул он, опять схватив голову руками. — Что ты сделала старая? Почему у меня так сильно болит голова?
Он попытался подойти к бабушке, но чем ближе он подступал, голова болела сильнее, от приступа очередной волны жгучей муки, он бросился с ножом на виновницу  этих  ощущений.

Продолжение следует...