Путь, Гл. 7

Елена, отправляя редкие письма родителям, писала обратный адрес, указывая сторожку на кладбище. В их селение почту не возили, да и кому тут было писать, если люди жили на родовых землях веками и часто ездили в гости к родне, узнавая все новости.
Ответа она уже и не ждала. Считала, что родители отказались от непутёвой дочери. Откуда ей было знать, что первое письмо её вообще затерялось, что не было редкость при почтовом сообщении Грузии с Россией, а второе добралось до имения, когда отец уже был в могиле, а мать у родственников. Потом Елена долго не писала, обиженная ответным молчанием. Жизнь с Луарсабом не слишком ей нравилась, все казалось чуждым, иногда, задумываясь о том, что это - навсегда, Елена приходила в ужас и принималась плакать от отчаяния. Но она была сыта, одета, влюбленный и преданный взгляд мужа льстил ей, и все казалось не настолько плохо, чтобы, переступив через свою гордость, умолять родителей забрать её. От природы Елена была натурой своенравной, отец так и вовсе в порыве гнева называл дочь спесивой. Она понимала, что ее жизнь в доме родителей вряд ли будет лёгкой, ею ждут гнев отца, причитания матери, осуждение соседей. Если и выйдет замуж, муж будет  попрекать прошлым. В брак по любви она уже не верила, никто не затмит Сашу, такое невозможно. А если жить с нелюбимым, то какая разница, где, здесь, по крайней мере, она под защитой Луарсаба, знает, что свекровь и невестка шипят за её спиной, но в глаза высказать боятся. Опять же, могила Саши тут, рядом...
Так рассуждала Елена в нечастые моменты тоски по дому, пытаясь смириться с настоящим. Пока муж не привез письмо из очередного посещения родственников. Она с ним не ездила, была ещё слишком слаба после родов. Писала ей мать, которой домашние слуги передали письмо от дочери. Так узнала Елена о смерти отца, о гибели брата. Мать умоляла блудную дочь вернуться и забрать её от родственников. "Имение теперь твое, - писала матушка, - но приходит в запустение. Надо бы тебе вернуться как можно скорее и позаботиться о наследстве. Мне уже недолго осталось, хочу уйти рядом с родной душой"...
Елена удивилась себе - известие о смерти отца и Володи её почти не тронули, за столько лет родственная связь истончилась. Жаль было брата, которого помнила молодым и красивым, но это сожалению было лёгким, как о любом другом молодом человеке, ушедшем в расцвете лет. Узнав о смерти отца, испытала скорее облегчение. И поняла, что теперь то уж можно ехать, мать ждёт и готова все простить. Имение их никогда не было богатым, но здесь, в крестьянском доме, ничего ей не принадлежит. Вдруг все стало ненавистно, даже то, с чем, казалось, смирилась. Чужой язык резал слух, люди с южными грубоватыми чертами казались некрасивыми, даже собственные дети раздражали - она помнила других детей, в бархатных камзолах, в матросских костюмчиках, в нарядных платьицах, а не этих вечно чумазых пострелят в штопаной Нинико одежке, бегло болтавших по-русски, по-грузински и по-мегрельски.
Сначала Елена хотела рассказать все мужу. Наследство - это деньги, возможно он с радостью отправится вместе с нею в поездку, поможет в дороге. Но с другой стороны, при оформлении документов от него толку будет мало. Да и потом, когда имение перейдет к ней, как его выгонишь? Вдруг откажется уезжать? Елена и сама жить в родительской деревне не собиралась, но ещё меньше ей хотелось вернуться сюда. Лучше все продать и начать новую жизнь, забыв все как страшный сон.