Загорянка, 18. Часть шестая -3

  Пискунов всю ночь проспал на диване в кабинете Султанова с автоматом под подушкой. Он проснулся в семь утра и сразу стал щупать ключи от сейфа, висевшие у него на груди под камуфляжной формой, которую он специально одел вчера, как для проведения боевой операции. Он встал, потянулся и сразу схватился за шею:
- Ой, полковник!.. Неудобный у тебя диван-то, - вслух произнёс он.
  Пискунов вытащил свой автомат и положил его на стол, потом встал у раковины, открыл кран с холодной водой, поплескал себе в лицо и быстрым шагом подошёл к окну. Внизу стояли его караульные и разговаривали с сотрудниками УВД, которые дежурили сегодня в ночь. Всё было тихо, а значит можно пока не беспокоиться и расслабиться. Все понимали, что следственные действия затягиваются и ждать возвращения начальства, то есть Султанова с опергруппой, стоит лишь сегодня во второй половине дня, когда они уже могут приехать из Годунова для проведения оперативных мероприятий сюда в Приморск. Понимали так же, что приедет и генерал Лазарев, поэтому все сотрудники из разных отделов уже стали подтягиваться на работу в столь ранний час. То, что произошло вчера, казалось немыслимым и нереальным сном.
- Бедная девочка, что ж теперь будет-то? - размышлял Пискунов про себя, вспоминая Наташу Егорову. - Матери её сообщили ночью, но только в общих чертах, вызвали сюда... Кто встречать-то поедет? Ведь, наверняка приедут в Краснодар или в Ростов, поезда до Ейска зимой не ходят из Москвы... Тоже безобразие!
  Он уселся за стол и разложил карту местности, как у себя на работе, он так привык устраивать свои дела и мысли текли ровнее, когда перед ним был обзор его владений.
  На часах была половина восьмого, когда его побеспокоили стуком в дверь. Вошёл охранник, который стоял на этаже у лестницы.
- Товарищ полковник, - начал он, - к вам тут рвётся снизу, мне доложил дежурный по первому этажу, от главного входа капитан комитета госбезопасности, говорит, что уполномоченный из Области, корочкой перед носом махает... Прислали, говорит, по делу к нам.
- Давай его сюда, раз пришёл, - Пискунов пригладил волосы и поправил на себе одежду, уселся поудобнее за стол и сложил перед собой руки.
  Через пару минут за дверью уже раздавались быстрые шаги. В кабинет ворвался на "всех парусах" низкорослый человек в гражданской одежде и, подойдя к столу, не глядя на Пискунова, сунул ему в нос своё удостоверение представителя Госбезопасности.
- Там моих людей внизу задержали, не пускают, - вместо приветствия произнёс он юношеским баритоном. - А на каком основании? Мы приехали по поручению Москвы для изъятия вещдоков по тем делам, которые вёл полковник Егоров. Его последнее расследование было связано с теми делами, которые контролирует наш комитет, и поэтому, после того, что с ним произошло, мы обязаны изъять у вас все эти документы... Потому что следствие по этим делам, нам теперь поручили вести. Я понятно объясняю?
  Пискунов удивлённо поднял брови и продолжал молчать, разглядывая эту залётную пташку со всех сторон.
- Вот моё предписание и постановление об изъятии документов, - капитан положил на стол перед начальником совместного реагирования экстренных служб несколько раскрытых листов с печатями.
- Ваше удостоверение ещё раз покажите, - попросил Пискунов, разглядывая эти разложенные на столе бумажки, - а то вдруг оно липовое? Почему я вам должен верить? - он протянул руку через стол.
  Капитан положил ему на ладонь своё удостоверение и победоносно обвёл взглядом кабинет:
- Если вы будете чинить препятствия к этому...
- То, что ты сделаешь? - не дал ему договорить Вадим Сергеевич. - Расстреляешь меня, как Егорова в машине с его водителем?! - глаза при этом его засверкали и сделались чёрными от расширившихся зрачков.
  Капитан отступил назад и с волнением посматривал на своё удостоверение, которое продолжал держать в руке полковник.
- Что вы такое несёте?! - он шагнул к столу и хотел отобрать свой документ обратно, но полковник резко поднял руку вверх. - Вы что это, с ума сошли?
- Не прыгай, не прыгай тут, мелкогабаритный! Ведь ты со мной всё равно не справишься! - Пискунов продолжал держать руку на весу. - А удостоверение твоё очень легко подделать, и пока наши эксперты будут разбираться фальшивое оно или нет, ни о каких твоих полномочиях не может быть и речи!..
- Вы не имеете права! - взвизгнул капитан. - Я имею особые полномочия из Москвы, я...
- Последняя буква в алфавите! - улыбнулся Пискунов.
- Как вы смеете со мной так разговаривать, да ещё на "ты" меня называть?
- Я старше тебя по званию, смотри на погоны... И потом, мы же договорились, никаких разговоров, пока наши эксперты не сработают... К тому же, я имею прямые указания своего руководства, без подписи генерала Лазарева и полковника Султанова никому никаких документов не выдавать, - Пискунов спокойно положил удостоверение капитана к себе в карман.
- Ну, вы за это ответите, а потом я имею право применить физическую силу, - капитан полез на таран через стол и сунул руку под свой пиджак, расстёгивая кобуру.
  Пискунов среагировал мгновенно, он схватил со стола автомат, снял его с предохранителя, взвёл курок и, вскинув его кверху, дал короткую очередь в потолок. Вниз полетела побелка и куски штукатурки. Капитан пригнулся и враз замолчал, открыв от удивления рот. После выстрелов в кабинет забежали двое военных охранников и встали у двери.
- А ну-ка, молодцы мои, пакуйте его! - полковник указал пальцем на капитана госбезопасности.
  К нему подошли с двух сторон и скрутили руки.
- Куда его? - спросил самый высокий из двоих вошедших.
- В КПЗ, тут на первом этаже, дежурный покажет... Держать там до приезда Султанова с генералом, а там уж, как они распорядятся... Я же говорю, милАй, что ты со мной не сладишь! - Пискунов сквозь смех разглядывал испуганное лицо капитана.
  Когда его увели он отзвонился своему руководству военного ведомства и доложил о происшествии.

  Султанов входил в свой кабинет вслед за генералом, совершенно другим человеком, в том числе и внешне - почерневшим, осунувшимся и сильно похудевшим за эту ночь с провалившимися щеками и синими кругами вокруг глаз. Он устало повесил на вешалку своё пальто и шарф, а потом огляделся по сторонам, будто впервые видел свой кабинет. Пискунов поднялся им навстречу:
- Вот докладная записка, - кивнул он головой на стол. - Я там всё подробно изложил, относительно утреннего происшествия.
  Султанов молча подошёл к столу, выдвинул стул и бросил глаза на документ, написанный Пискуновым. Он тяжело опустился на своё место и, поставив локти на стол, уронил голову в ладони. Кабинет стал потихоньку заполняться сотрудниками УВД. Многие остановились в дверях, не решаясь пройти внутрь, и смотрели то на генерала, то на Султанова со скорбным выражениям на лицах.
- Проходите сюда, товарищи, - генерал обвёл рукой кабинет, приглашая сотрудников зайти и присесть к длинному столу для заседаний. Когда все расселись, он продолжал: - Тело полковника Егорова и его водителя отправили на судебно-медицинскую экспертизу к нам в Область, оттуда привезут в Приморск, как и положено, для захоронения... - голос его сорвался. - Очень прискорбно, конечно, у меня нет слов!.. Чувствую себя виноватым, что сразу не приехал к вам в город, когда начались все эти непонятные события. Но по телефону Егоров уверял меня, что всё держит под контролем, и мол не время ещё, документы не все собрал... Вот и собрал!
- А я с ним разговаривал, когда из Пскова он прилетел, - низким голосом произнёс Пискунов. - Сказал ему, чтобы не лез куда зря - не послушал! Не подставляй, говорил ему, себя и других, нет ведь!..
- Чего уж теперь говорить, задним числом, - генерал выпрямился на стуле. - Тут теперь в другом вопрос состоит, - он немного помолчал, а потом снова продолжил разговор, - я о документах... Уже являлись сюда сегодня утром за ними в этот кабинет! - на его слова за столом прошёл шумок и все работники сразу встрепенулись и ожили. - Я, конечно, возьму с собой в Область всё, с чем работал полковник Егоров - все описи и вещдоки, все подшитые им папки, специально приготовленные вместе с его заявлением, копия тут в столе у Султанова осталась. Вот, как быть с тем актом, с которого всё и началось, давайте обсудим, ведь это, как я полагаю, основной документ? Он сейчас в Краснодаре на частной квартире, полковник его оставил там для дезинформации и, чтобы не изъяли у него во время проверок... Как с ним быть?
- А штурмом берём Краснодар! - Пискунов говорил на полном серьёзе. - Едем туда с охраной и взводом солдат, изымаем документ и обратно... Кто нас задержит? Генерала с собой прихватим, - и он весело взглянул на Лазарева.
- Очень заманчивое предложение! - отозвался Лазарев в его же тоне. - Только вы, голубчик, не учли одного - что комитетчики в Краснодаре уже наблюдают за прилётами и приездами в этот город всех наших сотрудников, да ещё после того, как вы сегодня утром не отдали им документы, о которых они просили, человека их запаковали в наручники... Там уже будет выставлен целый караул на въезде и выезде... Не знаете, как они работают, что ли? Вот узнаете, если полезете туда своей штурмой! Они вас там, да и меня тоже, быстро обезвредят, ссылаясь на приказ из Москвы.
- А, что мне их Москва, я в Приморске живу, на Кубани! - возразил Пискунов.
- А Кубань - это что, не в Советском Союзе, что ли? - генерал усмехнулся, глядя на запал сотрудника военного ведомства.
- Да, похоже на то, что иные и впрямь не у нас в стране живут! - Пискунов съёжился и завозился на стуле. - То есть получается, что и вас могут задержать на адресе? - он взглянул на генерала уже с серьёзным лицом.
- Получается так, такие вещи уже были и не раз, - ответил Лазарев и провёл рукой по лицу.
- Я поеду сам туда, и будь, что будет, - проговорил хриплым голосом, молчавший до этого Султанов. - Попробую, как-нибудь проскочить...
- Нет! - несколько рук толкнули его, привставшего, обратно на стул.
- Ты что, Евгений Петрович?! - вскричал Пискунов с места. - Хочешь, чтобы у нас ещё один труп был?
- Нет, это товарищи, не выход так поступать, нужно разработать план операции по изъятию этого важного документа, а имея его на руках вместе с остальными доказательствами, мы уже будем обладать неопровержимыми уликами против этих комитетчиков, а конкретно - полковника Авеньева и его, я не побоюсь сказать, банды! - генерал встал из-за стола и прошёлся по кабинету, заглядывая каждому сотруднику в лицо. - Здесь я всем вам доверяю, как себе, поэтому, после столь трагических событий, веду с вами разговор в открытую. Кто конкретно может предложить такой план уже сейчас?
  Сотрудники за столом качали головами и пожимали плечами, все были неуверенны, что такая задача будет им по плечу.
- Давайте думать серьёзно, - произнёс Егор Зайцев, - тут надо хорошенько всё предусмотреть и продумать. Надо, чтобы каждый из присутствующих тут, уже сегодня к вечеру предложил что-то своё, а там и решим, чей план лучше. Будем работать группами - я со своими сотрудниками второго отдела, сотрудники майора Терещенко, тоже пусть объединяются, и вы, товарищ генерал с полковником и Пискуновым, тоже что-то сможете, я уверен, предложить... А вот теперь ещё один вопрос- завтра утром приедет вдова Егорова с его сестрой, они были вызваны сюда, но без конкретики. Им сказали, что совершено покушение на Егорова и жену просят приехать домой. Кто их поедет встречать на вокзал? - Зайцев поднялся с места и обвёл глазами присутствующих.
- Мы с полковником Султановым поедем, - низким и скорбным голосом произнёс генерал. - Они, как едут, через Ростов?
- Да, звонили утром домой к сестре, её муж ответил, что билеты были взяты на Ростовский поезд, - сказал Зайцев.
- Подождите, если они утром уехали, то завтра не раньше двух часов тут только будут, ещё успеем приготовиться... Как они поедут от Ростова, не знаете? На Ейск, или сразу на Приморск? - спросил генерал, прохаживаясь вдоль стола.
- Не знаю, они отзвонятся, как прибудут в Ростов.
- Что же, будем ждать звонка...
  В этот момент действительно раздался телефонный звонок и Коломийцев, сидевший рядом с аппаратом, взял трубку, потом тут же передал её Пискунову со словами:
- С пульта звонят, просят кого-то из военного ведомства!
- Да, слушаю, - ему сообщили, что сейчас переключат на городскую больницу.
  Удивлённый Пискунов поднял брови: - Алло, у аппарата начальник по взаимодействию экстренных служб города, что случилось? Кто говорит, лечащий врач майора Терещенко?
- Да, - громко раздалось в трубке. - Зачем вы распорядились переводить майора к вам в амбулаторию, это не разумно, ему нельзя ещё много двигаться? Что это за дело?
- Я не отдавал никакого распоряжения! - Пискунов вскочил с места. - Кто за ним приехал?!
- Какие-то люди в формах, они собираются его забрать из больницы, а он ещё не может нормально самостоятельно ходить, с правой ноги лишь недавно сняли гипс, - ответил врач.
- Что за чёрт?! Я сейчас же к вам выезжаю... Задержите их, не отдавайте никому нашего Терещенко!.. - Пискунов кинул трубку на стол и бросился из кабинета, куча сотрудников побежала за ним следом, опрокидывая стулья и натыкаясь друг на друга.
  Генерал остолбенел и снял очки, Султанов поднялся из-за стола и разомкнул губы, но слова не выходили и он, топтался на месте и смотрел на оставшихся в кабинете сотрудников.
- Что это может быть? - тихо произнёс он и окинул всех присутствующих каким-то стеклянным взглядом.
- Понятно вам теперь, с кем имеем дело? - Лазарев нервно передёрнул подбородком и лицо его в гневе перекосилось. - Они собрались заложника себе взять в ответ на наш отказ им подчиниться... А мы, дураки, не догадались, что может быть и так!
  Все остальные повскакали со своих мест и ринулись на выход, задержался лишь Зайцев со своим помощником Солошенко.
- Как это, объясните, генерал!..- в изумлении потребовал он.
- А вы не помните разве, что они так уже действовали в 1962 году, после событий в Новочеркасске, когда заставили армию и сотрудников милиции участвовать в расстреле мирной демонстрации на заводе имени Будённого?.. О, это было ещё то событие! А потом, когда снимали с поста Хрущева и ему напомнили об этом приказе из Кремля, то засекретить информацию про это дело, чтобы генсека не посадили, потому что без жертв не обошлось среди мирных демонстрантов, заставили сотрудников Новочеркасского УВД именно такими методами - их начальник Джеламанов не соглашался передавать материалы в архив раньше времени и взяли в заложники его тёщу и дочь. И потом уж, все документы им предоставил, понятное дело... Потом слухи пошли, что брали целые семьи в заложники, и сотрудники что угодно уже подписывали, только бы их родственники остались живы, но это только сплетни... - ответил генерал.
- Господи, что же твориться-то, а? - Зайцев растерянно мигал глазами и его бровь нервно задёргалась.

  Пискунов вместе с сопровождавшими его сотрудниками УВД - Коломийцевым, Истоминым и Павловым влетели на третий этаж первой городской больницы, внизу уже разбегалась по этажу военная охрана. Возле общей палаты №3 кипели настоящие страсти. Медсёстры и врачи хирургического отделения буквально закрывали грудью стеклянную дверь, оттесняя настойчивых людей в военных формах, которые требовали выдать им майора Терещенко для транспортировки его, якобы, в военный госпиталь.
- Кто тут размахивает моим распоряжением, которого я не отдавал? - Пискунов подскочил к четверым военнослужащим. - Кто такие?
- А, вы, простите, кто? - задал вопрос стоявший ближе всех к нему лейтенант.
- Вы исполняете моё распоряжение, как я понял из разговора с врачом, а не знаете, кто я? - Пискунов вытолкал его ближе к окну из толпы народа.
- У нас приказ, - уже тише начал лейтенант, - вот моё удостоверение! - и он сунул под нос Пискунову корочку офицера службы госбезопасности.
- Ясно!.. Эй вы добры молодцы, по хорошему покиньте больницу!.. Я начальник по совместной работе экстренных служб города полковник Пискунов, как старший по должности отменяю ваш приказ, и отдаю вам свой - подальше отсюда удалиться! - их тут же стали окружать люди из охраны полковника, прибежавшие сюда с первого этажа.
  Комитетчики, поняли, что проиграли и, пошумев ещё чуть-чуть у дверей палаты, стали спускаться вниз.
  Терещенко в этот момент приподнялся на постели, прислушиваясь к странному шуму за дверью. Потом тени за матовым стеклом улеглись и к нему в палату на трёх человек, вошёл Вадим Сергеевич, чем очень его удивил.
- Тихо-тихо, спокойно! - протянул он руку вперёд. - Теперь всё хорошо!
- Что там случилось? - спросил Александр, скидывая ноги с кровати, а потом оглядел полковника в камуфляже и спросил: - Что, война началась что ли?
- Можно сказать и так, война! - весело ответил тот. - Что вскочил-то, лежи давай! Врач говорит, что трогать тебя не разрешается.
- Я не понял, что это было сейчас? - Терещенко продолжал вопросительно смотреть на Пискунова.
  И тут в палату к нему заглянули ещё три головы - Коломийцев, Истомин и Павлов. Александр снова повернулся к Пискунову:
- Как это понимать? - он разглядел за их спиной двух солдат с автоматами на плечах.
- Погоди! - Пискунов перевёл дух и опустился на стул рядом с кроватью, а потом посмотрел на двоих лежавших в палате с майором мужчин пожилого возраста. - Не знаешь, видимо ещё? Вижу, что не в курсе?
- Не понимаю... Что, всё же, здесь происходит? - Александр оттолкнулся от постели и хотел подняться на ноги, но Пискунов не дал ему это сделать.
  Он рукой снова придавил его и усадил на кровать.
- Следствие сейчас идёт, мы все на взводе, генерал приехал, - он снова перевёл дух. - Полковник Егоров погиб вчера днём возле Годунова. Он и его водитель Сева Ткачук ехали туда на встречу с генералом и в пятнадцати километрах от города их машину обстреляли неизвестные, оба погибли на месте... Вот поэтому такой в городе переполох... Ты что, майор?! - Пискунов вскочил с места.
Терещенко рывком поднялся с кровати и прислонился спиной к стене, а потом бледнея на глазах, стал оседать вниз и упал на пол, как подкошенный.
- Эй, парень, ты что?! - Пискунов сел на корточки и стал бить Терещенко по щекам. - Вот я осёл, забыл, что они уже почти родственники!.. Эй, кто-нибудь, помогите, врачи! Все сюда!.. Ему плохо!
  Стеклянные двери тут же распахнулись, на пороге стояли испуганные сотрудники УВД и медсёстры, лечащий врач уже подбегал к палате.
- Саша!.. Очнитесь, ну! Вы меня слышите! - подошедший врач тоже присел рядом на пол и стал приподнимать его голову. - Что вы ему сказали? - с гневом в глазах спросил он у Пискунова.
- Ничего, я ему сообщил нужную информацию о гибели его начальника, - ответил тот и опустил вниз глаза.
- Ох, ну разве можно?! - цыкнул на него врач. - Он десять суток в себя не приходил после аварии, а вы его теперь совсем убить хотите? Для него сейчас любой стресс может закончиться летально... Что вы не понимаете? Надо быть очень острожными!.. Помогите положить на постель.
  Они вместе с забежавшим в палату Истоминым, приподняли майора, а потом осторожно положили обратно на кровать. Врач повернул его на правый бок и стал бить кулаком по спине. Терещенко закашлялся, щёки его немного порозовели, он открыл глаза, огляделся и вскинул голову. Увидел перед собой Пискунова со стаканом воды в руке, снова сильно закашлял и попытался подняться на кровати. Его посадили и помогли опустить ноги на пол. Он сидел недвижимо и снова побледнел. Тогда врач взял из рук полковника стакан с водой и насильно влил её майору в рот, тот подавился и сразу вскинул руку к лицу, отстраняя этот стакан. Подошла медсестра и сунула ему в нос нашатырь, который сразу подействовал и майор тяжело дыша, уже сознательно огляделся по сторонам.
- Ну, всё, пришли в себя?! - врач похлопал его ещё раз по спине.

  Когда вышли в коридор и оставили с Терещенко его сотрудников - Коломийцева, Истомина и Павлова, полковник Пискунов, обращаясь к врачу, сверкая глазами произнёс:
- Зачем вы его перевели в общую палату, я же просил?!
- Что вы просили? Мы перевели его сюда только на той неделе. Сам хотел, не могу, говорит, больше один лежать, как в одиночке!.. И потом, так ему лучше будет, всё же общение какое-то, да и не положено выздоравливающего держать всё время в интенсивной терапии. Будто вы не знаете? - врач с обидой отозвался на этот упрёк.
- Сегодня же перевести его в отдельную палату, - приказал полковник. - У нас серьёзное мероприятие и не менее серьёзные дела!.. Ставим охрану в больнице на первый этаж и возле его палаты. Ясно?
- Да, вполне! - врач поправил свой халат. - Письменное распоряжение будет на этот счёт?
- Да, идёмте в ваш кабинет, я заполню любые бумаги.
  После необходимых формальностей, Пискунов спустился на первый этаж и подозвал своих солдат из охраны, которые обычно стояли на социальных объектах по мере необходимости:
- Так, ребята, двое на третий этаж к палате майора Терещенко, там вам покажут, где она, а четверо на первом этаже тут остаётесь - двое к входным дверям, а двоих ставим на служебный выход, то есть на запаску. Понятно?.. Выполнять! - и он козырнув своим людям, пошёл на улицу к служебной машине.

  Светлана Ивановна смотрела на Султанова и слушала его без истерики, но глаза были наполнены слезами до краёв. Рядом с ней, в квартире на Парковой, стояли мать и Антонина, сестра мужа из Москвы, приехавшая вместе с нею в Приморск, получается, что на похороны. Егорова до конца не могла поверить в рассказ Евгения Петровича, а послушав его ещё немного, она повела плечом и пошла, как безумная, в свою спальню:
- Лёша! - позвала она и стала оглядывать все углы. - Лёшенька!.. Я знаю, ты дома, ты уже пришёл... Алексей, не пугай меня так! - она проглотила ком вставший поперёк горла и вытерла слёзы рукой. - Алёша, ну покажись, выйди к нам!.. Ты уже дома?!
  Мать и Антонина ринулись за ней в их с Алексеем комнату. Светлана Ивановна раскидывала постель и, казалось, искала в ней своего Алексея.
- Света, ты чего это? - мать подбежала к ней, обхватила за плечи и стала трясти её. - Света, дурака-то не валяй!.. Подумай о детях, у тебя их двое... Света! - она развернула к себе дочь и увидела её безумные, как у Наташи глаза, когда ту привезли впервые из больницы домой. - Света! Перестань же, ну!... Женя, подойди сюда! - позвала она и Султанов быстрыми шагами прошёл к ним в комнату.
- Света, ты меня слышишь? - спрашивал он, обнимая Егорову за плечи.
  Она смотрела несколько секунд на него, как шальная, а потом узнавая его черты лица, зажала рот рукой и стала оседать на разбросанную только что постель. Она подхватила с пола подушку, закрыла ею лицо и закричала, но уже не своим, а каким-то чужим и скрипучим голосом:
- А-а-ах!.. Нет-нет!.. А-а-а-а! - её слова и крик перешли в настоящий вой.
  Все трое кинулись к ней, когда она стала сползать на пол и грузно опустилась возле кровати.
- Нет, нет.. не может быть, не верю! - кричала она на весь дом. - Алёша, Лёшенька, где ты?!
  Султанов сел к ней на пол и продолжал обнимать за плечи. Она отстраняла его руками, била по голове и продолжала кричать, потом откинула голову назад и стала заваливаться на пол спиной, но тут её подхватила мать и не дала ей лечь окончательно, прижала голову дочери к своему телу и стала вместе с ней раскачиваться в такт её громким крикам.
  Через некоторое время её вывели из спальни и уложили на диван в зале. Светлана Егорова тяжело дышала и облизывала ссохшиеся губы, она смотрела вокруг себя и продолжала искать глазами своего мужа, Алексея. Когда она немного пришла в себя, она положила голову на подушку и произнесла:
- Нет его, да?.. Ну тогда и меня тоже скоро не будет... Я не буду без него жить, не могу! - она повернула голову в сторону стоявшего у дивана Султанова. - Я не хочу жить, Женя, не хочу!.. Дайте мне умереть, дайте! - она застонала и забилась в конвульсиях.
- Света, - Евгений Петрович сел рядом с ней и взял её горячую кисть руки в свою ладонь. - Послушай меня внимательно!.. Понимаю, жить не хочешь и не можешь... Для тебя сейчас за счастье будет умереть и к Алексею туда отправиться. А дети? Как же с ними быть? Совсем осиротить их хочешь? Понимаю, что им плохо будет без отца, а тебе без мужа, но ведь без матери-то хуже в двойне! Как же они ещё и без тебя останутся?.. Ну, умрёшь ты сейчас, верю, так может быть. От отчаяния остановится дыхание и всё, я на фронте такое часто видел... А дети, ты о них подумала? Наташа больна и сын маленький, годика ещё нет!.. Ты что, рехнулась совсем? Ты же мать! И это для тебя теперь самое главное в жизни! Поняла? Ты не о себе сейчас должна думать, как тебе плохо, а о них в первую очередь и пожалеть их, что они теперь без отца остались... Света, ты меня поняла? - он с любовью посмотрел на неё и погладил по волосам.
- Ты... ты не уходи сегодня, не могу я, страшно мне! - Светлана вцепилась в руку Султанова и потянула его на себя. - Будь здесь, с нами...
- А как же, конечно! Я теперь вас не оставлю. И Алексей меня просил, когда болел, чтобы в случае чего, я не оставлял его семью... и я обещал! - ответил Евгений Петрович и добавил в конце: - Вот, как чувствовал, когда говорил это... Света, теперь послушай - его привезут завтра сюда уже на кладбище из Ростова. Там тело на экспертизе было, - он взглянул на женщину, которая снова стала бледнеть и круги под глазами наливались синькой. - Света, только держись, ладно? Их завтра вместе хоронят - его и водителя с ним погибшего, Севу Ткачука... У парня тоже осталась молодая жена и сынишка, которому тоже ещё и годика нет, как нашему Мишке... У всех горе, Света! В трауре весь Приморск.
  Антонина плакала у окна и в сторонке прикладывала к глазам носовой платок Елизавета Юрьевна.
- Я сейчас отъеду от вас не на долго. Мне нужно в военное ведомство поехать, узнать - всё ли в порядке у нас. Сейчас я до Оперативного Штаба доеду только и обратно, ждите и никому не открывайте дверь. Сидите дома, понятно? - он попытался освободить руку, но Светлана цепко схватила её и прижала к себе. - Не отпускаешь меня? Боишься? - он посмотрел на двух испуганных женщин у окна. - Хорошо, сейчас позвоню ребятам и кого-нибудь к вам пришлю!
  Султанов, наконец, освободил свою кисть и отправился в коридор звонить Игорю. Тот сидел ещё в УВД и, как только поступил звонок от начальника, сразу подскочил, а потом побежал по коридору на выход.

  Султанов и Лазарев сидели в кабинете Пискунова и разбирали телефонограммы, принятые в их отсутствие.
- Значит, в больнице они уже были, когда ты пришёл? - спрашивал генерал у Пискунова.
- Да, обнаглели совсем. Сказали врачу, что это моё распоряжение было отвезти Трещенко к нам в госпиталь. Ужас, какая наглость!.. Я написал об этом подробный отчёт и копию отправил своему начальству в Краснодар, а подлинник, вот, у вас, - он подвинул генералу под локоть написанную немного корявым почерком бумагу.
- Что там майор? - спросил Лазарев.
  Пискунов покраснел, но всё же, глядя на Султанова, ответил:
- Я сообщил ему информацию про Егорова, - Пискунов запнулся.
- А он, что?
- Он в обморок грохнулся... Ну, я же не знал, что он так среагирует!
Султанов снял очки:
- Ну, как же так можно было, с ходу-то. не подготовить человека, Вадим Сергеевич? - полковник вздохнул. - Ведь вы же знаете, что он у нас очень эмоциональный товарищ!.. К тому же после такой травмы.
- Вот и врач мне сказал тоже самое... Но, я же не нарочно, ну! - Пискунов нервно задвигал руками по столу.
- Помнишь, на пустыре, когда его сына нашли, было тоже самое? Он упал в обморок у гаражей, и хорошо Истомин был рядом, смягчил удар, - говорил Султанов. - Может ты ему в отместку это сделал, а?
- За что? - не понял Пискунов.
- За жену! - полковник закивал головой и посмотрел на генерала. - Не бойся признаться, здесь все свои...
- Да что вы, вовсе нет!.. И тогда, ведь ничего и не было... Не было, клянусь! - давясь словами, говорил военный полковник.
- Как же не было, когда ты с пистолетом к нам прибежал, прямо во двор УВД! Кричал, грозился пристрелить его. Он вышел и вы подрались, разнимали вас потом... И что скажешь опять, что не было?! - Султанов напомнил Пискунову нелицеприятный момент их с Терещенко разборок.
- Не было ничего у них с моей Машей, клянусь, - Пискунов вытер платком взмокший лоб.
- Ну, а как же ты всем тогда рассказывал, скандал закатывал уже после стычки вашей... Грязью его поливал! И потом долго не мог успокоится?
- Ну, рассказывал, да, каюсь!.. Ну, что вы не знаете мой длинный язык?!
- Это, да-а! - протянул генерал, разряжая и без того напряжённую обстановку.
- Ну, да, чего скрывать, бываю не сдержан... Хуже его самого! - Пискунов отвернулся и откашлялся. - А было-то, он как-то раз подвёз мою жену домой с работы. Она вся мокрая стояла, дождь сильный лил, а она как раз из своей библиотеки вышла. Знаете, какие у нас дожди бывают по весне... А тут они как раз на машине были у магазина, что на Первомайке грабанули, витрины разбили... Ну, он с нарядом туда и приехал. А Маша под дождём мокнет и зонтик не помогает, ливень стоит стеной, вот они и взялись её до дома подвезти... Подвезли, и Терещенко ей помог из машины выйти и до подъезда проводил, плащом своим прикрыл её, когда под козырёк бежали, а соседка увидела это и мне потом рассказала в таком ещё ракурсе, но вы понимаете... - Пискунов покраснел ещё больше.
- Эх ты, Отелло! - генерал неодобрительно на него взглянул и покачал головой. - Может и сочиняют про него такие байки, которых и не было никогда. Выбрали себе объект для насмешек, а человек страдает от этого. Вы не подумали, своими бошками?
- Нет, ну было, конечно там по молодости лет, но что уж там говорить-то теперь... Было и в воду кануло уже давно. Да он и не обижается, - ответил на это Султанов. - Но больше баек про него сочиняют, конечно, - он утвердительно кивнул головой.

  В это время в Москве с Жигулиным беседовал оперуполномоченный Гришаков, к которому они вместе с полковником Егоровым приезжали летом на беседу. Сейчас вопросы задавали не они, а спрашивал Андрея этот следователь, который работал по розыску военных преступников и рецидивистов.
- То, что случилось в Приморске с нашим коллегой - это ужасно, - говорил Гришаков. - Вы были у нас летом прошлого года по поводу актрисы Ильмы Паулус. И теперь такой случай с вашим полковником. Андрей, скажите, это может быть как-то связано с вашим тогдашним расследованием? Ведь, если так, то поводом послужила наша с ним беседа.
- Поводом сейчас послужила не столько беседа с вами, сколько покушение на его дочь, а следы снова ведут к Доротному, - ответил Андрей, стоя у стола следователя.
- Да вы сядьте и не волнуйтесь так!.. Значит у Егорова была полная уверенность в то, что его дочь похитил и положил на рельсы сам Доротный? Это для меня очень важно, ведь до сих пор мы были уверенны, что этот человек прячется за границей. Откуда у Егорова возникли такие подозрения? - Гришаков внимательно разглядывал Жигулина, который залился ярким румянцем, что с ним всегда происходило, когда он сильно волновался.
- Это после того произошло, как была убита во Пскове актриса Ильма Паулус. Она погибла 24 ноября, а 30 была похищена Наташа. Егоров сразу углядел здесь связь, а потом его зверский почерк не оставил полковнику никаких сомнений в этом, - Андрей сел на стул и положил руки перед собой.
- Смелое предположение!.. Ну, допустим, что это был Доротный со своей компанией, а работники КГБ здесь причём, почему докладную записку на имя генерала Лазарева, он писал именно о подозрении этой структуры в деле покушения на актрису? Это стало известно сегодня, после того, как генерал Лазарев отзвонился нашему московскому руководству. Там серьёзный компромат Егоров собрал на одного из сотрудников госбезопасности. Что вы конкретно знаете про это?
- Про это - ничего! Я, как его помощник, с ним в последнюю поездку не ездил, он вообще туда никого не взял, во Псков. Я занимался только текущими делами по Управлению, - был ответ Андрея. Он помнил о том, после разговора с Султановым, что касаться этой темы в разговорах ни с кем нельзя, даже с высоким руководством, чтобы не навредить себе самому, и Андрей молчал.
- Понятно, вы не в курсе, что конкретно собрал на подозреваемых полковник Егоров. Ладно!.. Значит, поиски ни к чему не привели? Я имею в виду, поиски Доротного и его банды? Ведь, наверняка, после того, что произошло с вашей невестой, был задействован весь резерв УВД. И всё мимо, да? - Гришаков внимательно смотрел на Жигулина.
- В ту же ночь был объявлен план "Перехват", но всё бесполезно, мы уже тогда понимали, что эти люди и их подельники - далеко. А после Егорову уже было не до поисков... Наташа пришла в себя, но сознание не вернулось. Об этом вы тоже знаете...И теперь, что с ней будет, после такого нового удара. Её даже не взяли с собой в Москву, - Андрей скорбно опустил голову вниз.
- Она проживает сейчас у тётки? спросил следователь и открыл свой блокнот для записей. - Адрес её назовите, где она сейчас находится?
  Андрей назвал адрес и обещал сообщать о её состоянии. Когда он вышел от Гришакова, то сразу сообразил, что и Наташа, и он сам, сейчас находятся под наблюдением и у своих, и у работников госбезопасности. Ему от этого стало некомфортно на душе, с этими невесёлыми мыслями он приехал домой на платформу Лось, где им с Соней удалось снять квартиру.

  Соня сидела в кухне на табурете с растрёпанными волосами и в тонком халатике с пышными воланами на рукавах.
- Бедная девочка, - причитала она. - Вот не повезло!.. И, как же она теперь, скоро за ней из дома приедут-то?
- Куда её везти? Мать понимает, потому и уехала одна с сыном. Я сегодня звонил им на квартиру, трубку взял хозяин и сказал, что жена его уехала вместе со Светланой Ивановной, Наташу дома оставили, - ответил на это Андрей и подошёл к плите, чтобы погреть чайник.
- Оставили с этим мужланом, Павлом? Ты ведь говорил, что он не в восторге от пребывания у них родственников.
  Андрей утвердительно кивнул головой.
- Как бы он чего плохого не сделал этой девочке, он мне не нравится, - сказала Соня и собрала свои волосы заколкой на затылке. - Какой-то неадекватный!
- А мы с тобой, адекватные, очень? - Андрей скользнул по ней глазами.
  Она вскинула вверх к бровям свои ярко накрашенные ресницы:
- Надо поехать в эти выходные к ним, девочку навестить... Поедем, Андрей?
- Если тебе так хочется - поедем! - ответил он и полез за свой чашкой в сервант.
- Ты стал какой-то равнодушный, - упрекнула его Соня. - Так нельзя! Потом, ведь это заслуга Егорова, отца Наташи, что ты здесь устроился на хорошую работу... Надо же, как жаль-то его! Хороший был мужик! Как сейчас его перед собой вижу, когда мы у них дома за столом сидели... Завтра, говоришь, похороны?
  Андрей снова кивнул, но рассуждать на эту тему его не тянуло, он молча сел к столу и налил себе горячий чай.

  Вокруг кладбища города Приморска с утра толпился народ. Уже на выезде с военного аэродрома было не протолкнуться, а люди всё подходили и несли живые цветы. Сегодня хоронили старшего следователя по особо-важным делам Приморского УВД полковника Егорова Алексея Михайловича и его молодого шофёра Ткачука Всеволода Владимировича. Всем было примерно известно, как и где они погибли. Знали правду в неприкрытом виде, лишь работники УВД и военного ведомства, а простые граждане могли только догадываться об истинности этого происшествия. Шёпот, шушуканье, догадки и домыслы в последнее время были спутниками горожан, когда дома в кухне, придя с работы, они обсуждали эти события в кругу семей. Сегодня был пасмурный день, с неба сыпались редкие снежинки и облака плотной завесой застилали горизонт над морем. Природа скорбила вместе с людьми!
  На траурной церемонии присутствовали так же представители прессы. Молодой и юркий фотокорреспондент газеты "Советская Кубань" Виктор Ермолаев, протиснулся сквозь толпу в первый ряд к стоявшим у гроба полковника Егорова. Он подошёл к полноватому мужчине средних лет и взял его за рукав, тот повернулся к нему и кивнул головой, этим человеком был хороший знакомый Ермолаева младший эксперт Степан Велембовский, который пришёл на похороны полковника и водителя вместе со своей женой, так же работавшей с ним в лаборатории.
  Оба гроба были открыты и каждый мог подойти и попрощаться со своими друзьями, коллегами и родственниками. Траурного митинга не было, потому что обстановка была накалена до предела. Люди подходили, клали живые цветы у гроба и двигались по кругу дальше, потом останавливались на широкой кладбищенской алее и ждали конца траурной церемонии. Корреспондент огляделся и полушепотом спросил у Велембовского:
- Кто это стоит рядом с вдовой, придерживает её?
- Это полковник Султанов, друг погибшего, а с другой стороны его сестра, и её мать - ответил эксперт.
- А женщина в чёрном платке, что плачет у них за спиной рядом с молодым человеком, кто они?
- Это сестра следователя, что работал с Егоровым в одном отделе, а рядом с ней её парень, тоже работает у нас...
- Как это - парень? - изумился Ермолаев.
- Так!.. И прекрати задавать глупые вопросы! - Велембовский недовольно подёргал своими чёрными усами.
- А сам он где, этот следователь, тоже здесь, или это тот, что на мотоцикле разбился в ноябре?
- Да. Ему ещё лечиться долго, в больнице он, только стал подниматься и немного ходить по палате... Куда ему приехать-то?!
  Но Велембовский ошибся. Ближе к концу церемонии, когда прибыл военный оркестр и рота солдат стала занимать свои места с оружием на плечах, чтобы дать последний залп, у ворот кладбища остановилась машина "Скорой помощи", из неё первыми вылезли Истомины - Марина и Вячеслав, потом открыли заднюю дверь и помогли спуститься со ступенек майору Терещенко, которого придерживал за плечи молодой врач, сопровождавший его в эту тяжёлую поездку. Эксперт глянул ко входу у ворот поверх голов и в удивлении приоткрыл губы:
- Вот и майор Терещенко, - произнёс он на ухо Ермолаеву.
  Александр всё утро стоял, прислонившись к оконному стеклу в своей одиночной палате и на все уговоры лечь в постель, отвечал отказом. Его лечащий врач сжалился в результате и отправил его на кладбище в сопровождении молодого фельдшера "скорой помощи". Марина с Вячеславом подвели его к светлому гробу Егорова. Терещенко и Слава склонили свои непокрытые головы перед наставником и другом, а потом подошли к Ткачуку. Вокруг его гроба стояла его многочисленная родня, приехавшая из Белоруссии, откуда сам Сева был родом. Его молодая жена Инна с ребёнком на руках, которому едва исполнилось одиннадцать месяцев от роду, была белая, как мел, её придерживали с двух сторон мать и старший брат мужа, Семён Ткачук. Как только подошли Слава с Александром, он вскинул заплаканные глаза и в негодовании спросил:
- Когда же поймают этих гадов? Сколько ещё несчастий должно случиться, чтобы их взяли, наконец?!
- Пока только машину нашли, в которой они приехали на дело. Там же в Годунове в тот же вечер происшествия... Стояла на отшибе возле заброшенных гаражей у межевых лесопосадок, - тихо ответил Слава. - Остальное - это тайна следствия. Как будет что-то конкретное известно, вам тут же сообщат.
  Они постояли у гроба Севы, а потом вернулись к Егорову. Они встали за спиной у Султанова рядом с Надеждой и Игорем. Евгений Петрович взглянул на Терещенко:
- Не утерпел? - тихим, упавшим голосом спросил он.
  Тот мотнул головой и посмотрел на жену Егорова. Светлана стояла из последних сил, она буквально висела на плече у Султанова и с двух сторон её держали Антонина и мать.
- С кем Мишка, ребёнок? - первым делом спросил Терещенко у полковника, как подошёл.
- С Анной Комаровой, дома у них, - ответил Евгений Петрович.
  Майор огляделся и увидел в толпе, стоявшей вокруг гроба полковника Егорова, высокую фигуру с лысой головой - это был Меленко.
- А муж её, вижу, сюда пришёл проститься, - произнёс Александр и опустив голову, посмотрел на светлое лицо Алексея Михайловича.
  Майору было тяжело, воспоминания давили и, не останавливаясь ни на секунду, проносились в голове своей грозной чередой. Он здоровой рукой придерживал оттопыренный воротник чужого пальто, которое ему выдали в раздевалке перед отъездом сюда. Дыхания не хватало от волнения, Терещенко часто покашливал и опускал вниз голову. Внутри всё застыло и душу покрывал холодный морок, как те редкие снежинки, что засыпали сейчас его белокурую голову. Он тяжело дышал, пока глаза его не застекленели, а когда по бледным осунувшимся щекам потекли горячие слёзы, он громко вздохнул и закрыл лицо широким рукавом пальто.
  Они оба лежали, как живые. Выдавали страшное преступление лишь пятнышки от зелёнки на лбу и висках у Севы Ткачука. Когда в конце уже стали подходить и прощаться представители военного ведомства вместе с генералом Лазаревым, Светлана Ивановна покачнулась и стала терять сознание, оседая в руках полковника Султанова. Он и, стоявший рядом Истомин, подхватили её и понесли к машине "скорой помощи". Так больше в сознание она и не пришла в этот день... Когда гробы опустили в землю и над могилами прозвучали оружейные залпы, её уже везли в первую городскую больницу с сердечным приступом.
  Деревья в последний раз всколыхнулись от винтовочных и автоматных выстрелов и подбросили свои чёрные ветки к небу. Когда утих привычный гомон перепуганных птиц, на кладбище установилась скорбная тишина.
  Люди стали потихоньку расходится, у высоких холмиков, заложенных цветами и венками, остались только родные и близкие люди. Полковника и его водителя похоронили рядом.

  Султанов и Антонина вернулись домой вдвоём. Елизавета Юрьевна поехала в больницу к дочери. На пороге стояла и ждала их заплаканная Анна Комарова и сказала, что Мишка будто чувствует, не спит весь день.
- Смотрит своими большими глазёнками в потолок, словно кого-то там видит, молчит, не плачет, а личико грустное такое!.. - она прижала к глазам платочек.
- Спасибо вам Аннушка, - Султанов принял у неё мальчонку из рук. - Пойдёмте с нами к столу, мы тут с Антониной принесли кое-что... Посидим, помянем хорошего человека, каким был Алексей... Пойдёмте!
  Полковник отнёс малыша в кроватку, Антонина помогла ему заснуть, укачивая и поглаживая по головке, в сами они втроём сели в кухне за стол.
- Солдат водкой поминают, - сказал Султанов, разливая водку в стаканы, - а он был настоящий солдат, и на войне и здесь на службе. Помянем!..

  Вечером в оперативном штабе военного ведомства состоялось совещание руководителей следственных групп, как Приморска, так и Областного особых отделов. Перед Лазаревым на столе лежали последние результаты экспертиз, он брал их в руки поочерёдно, внимательно читал, а потом передавал полковнику Султанову.
- Получается, - говорил он, - что не оставили они нам своих отпечатков - ни в машине, найденной в Годуново, ни на автоматах, обнаруженных там же в багажнике.
- Хорошо подготовились и чисто сработали, - ответил на это Султанов, одев очки. - Будем надеяться, что найдутся хоть какие-то следы этих исполнителей, ну а кто заказчик, я думаю уже известно всем. Только как его теперь зацепить?
- Зацепим, если исполнителей найдём, - произнёс генерал и поднял голову, оглядев присутствующих в кабинете сотрудников. - Логинов докладывает с места из Ростова, что нашли таксиста, который подвозил из Приморска в Ейск этот квартет. Тот уверяет, что подобрал их на автовокзале в районе пяти вечера. Так они приблизительно, и должны были подъехать в это время на электричке из Годунова. Они расплатились с ним сразу, дав двойной тариф за скорость, и он погнал в Ейск, в объезд мимо аэродрома. Там привёз их, как они и просили, к железнодорожному вокзалу. Те сильно торопились, а под парами на станции уже стоял местный поезд до Таганрога. По предъявленному водителю фотороботу, он опознал среди них тех, кого подвозил 28 вечером. Дал дополнительно описание каждого, теперь мы имеем более полную картину. Можно предположить, что один из них шофёр машины, на которой они приехали, ещё один, тот, что высокий ростом, это организатор всего дела. Многие свидетели подчёркивают, в том числе и этот водитель такси, что он держал себя с ними более свободно, в то время, как эти трое, с тёмными лицами, как обозвал их водитель, всю дорогу молчали.
- Значит тот, что держал себя более независимо, предположительно ими руководил? - переспросил Султанов и подвинул к себе фоторобот. - Узнать о них ничего не удалось? Их нет в наших картотеках?
- Вот сейчас Логинов и занимается розысками по архивам похожих на них лиц, - ответил Лазарев. - Подождём, и после займёмся отработкой их приблизительных связей с силовыми структурами. Ведь нужно было ещё проследить передвижения полковника Егорова и точно знать, куда он выехал 28 числа... А это уже понятно, что действовали не зелёные юнцы. Кстати, что там с документом из Краснодара? Как с этим быть? - он повернув голову, обратился ко всем сразу присутствующим за рабочим столом. Установилась тишина, то, что витало в воздухе, а потом то, что назрело в конкретных решениях, предложить генералу не решались.
  Лазарев обвёл собравшихся вопросительным взглядом:
- Я же вижу, - начал он, снимая очки, - что у вас уже есть какое-то решение. Давайте обсудим, насколько оно логично или же нет... Что затихли? Почему не решаетесь его объявить? Считаете, что очень рискованно? Полковник Султанов, я вижу киваете головой, с вас и начнём...
- Да, рискованно, но только этот вариант и подойдёт, - Султанов поднялся с места. - Я буду коротко, не стану рассказывать о предварительных беседах с будущими исполнителями и всё такое... Марина Попова, по мужу Истомина, летит в Краснодар, чтобы взять разрешение на усыновление у своего бывшего мужчины, от кого она родила первого сына Кирилла. Как только она родит своих детей, а их там предположительно у неё двое будет, Слава тут же усыновит Кирюшку. Она везёт туда соответствующие документы, а от него требуется разрешение, потому что сын записан на его имя. Так, как этот Лёша с ней не был официально зарегистрирован и не платил ребёнку алиментов, то проволочек с отделом по материнству и детству не ожидается... Марина, единственный человек, который будет в не подозрении у спецов. Летит она одна и без нашего сопровождения, которое в данный момент просто невозможно, чтобы не вызвать лишнего интереса... За нами, надо полагать, продолжается наблюдение и любые наши вылеты и выезды из города будут строго на контроле, я так понимаю... Она летит туда по конкретному делу. Да, её могут проверить перед вылетом из Краснодара, скорее всего так и будет... Вот теперь, нужно проработать все детали, чтобы она могла без препятственно вывезти оттуда нужный нам документ...
- Вы с ума сошли!.. Попова, женщина на шестом месяце беременности, - взвыл Пискунов, он знал про Марину и это. - Разве можно так рисковать?
- Стоп-стоп, подождите! - остановил его Лазарев. - Давайте горячку не пороть!.. Султанов, ещё раз изложите мне ваши доводы, а потом вызовем к нам эту даму и ещё раз все вместе побеседуем и проговорим самое основное.

  Она сидела перед генералом рядом с полковником Султановым и совсем не была смущена мужским вниманием. Её привёз муж Вячеслав Истомин и находился тут же при ней в кабинете, ему разрешили присутствовать при этом важном обсуждении. Пискунов расхаживал из угла в угол, изредка бросая на Марину свои тревожные взгляды. Он был совсем не уверен в этом, как всем казалось, необходимом мероприятии.
- Марина, ты уверена, что сделаешь всё, как надо? - ласково спросил её генерал и положил свою ладонь на её руку, лежавшую на столе.
- Да, уверена, - твёрдым голосом отозвалась она. - Я приезжаю в Краснодар и иду сразу к свему Лёше. Потом мы пройдёмся с ним по нужным инстанциям, что не вызовет ни у кого подозрений, тут всё естественно и законно. Я за этим, собственно, и еду... Потом я покупаю большой букет цветов и торт, мы с Лёшей идём на квартиру к этой женщине, про которую мы говорили сегодня ночью с полковником Султановым. Всю ночь не спали и обсуждали это... - она взглянула на мужа, тот кивнул головой.
- Да, мы все уже которые сутки на ногах, не до сна, - ответил Слава и встал к стене.
- Потом они там пробудут какое-то время на квартире у Клавдии Степановны, - говорил уже Султанов. - Декорация такая, что они там у неё что-то отмечали. Документы, которые она им предоставит, выглядят следующим образом - это развёрнутый лист формата А-3, сам акт, и опись его в протоколе, бумажка на тонкой папирусной бумаге с входящими номерами, датами и печатью дежурного эксперта. Её легче всего пронести. А вот как быть с самим актом, тут надо подумать, не тащить же всё это в том конверте, в который они и упакованы, это большой риск.
- И, что может быть, как вы полагаете? - генерал посмотрел на Истомина.
- Думаю, что спецы всё же рискнут Марину обыскать в аэропорту перед вылетом. На всякий случай... - ответил полковник Султанов.
- Так, ребята, тут должно быть всё без сучка и задоринки, - Пискунов подсел к столу и грозно посмотрел на Славика при этом. - Что Марина сама думает? Как будет прятать документ?
- В лифчике и трусах - не возможно, он большой, если формат А-3, не поместиться, - без стеснения начала она высказывать свои мысли. - Я уже думала об этом. Есть один вариант, но тут нужна консультация ваших экспертов. Я повезу фотографии сына для показа их отцу, так положено делать, в комиссии по делам несовершеннолетних рассказали... Так вот, а что если эти фото, на обратном пути мне приклеить на ваш этот акт, так чтобы было незаметно текста, вплотную друг к другу подогнать... Но тогда, ваши эксперты должны меня снабдить специальным клеем, чтобы не испортить эту бумагу.
- Вот кому надо у вас в конторе работать следователем! - восхитился Лазарев. - Молодец, хорошее решение. Это всё надо проработать вместе со специалистами. А опись на тонкой бумаге?
  Она на секунду задумалась: - Подберите мне шиньон под цвет моих волос, я спрячу этот тонкий лист в причёску, сверну его в трубочку и закатаю вместе с заколками и лентой в пучок. Если при обыске будут прощупывать и его, то выпадет только шиньон... Слава, есть там у твоих родителей в костюмерной такие парики? - она посмотрела на мужа, который жал плечами, стоя в сторонке у двери.
- Разберёмся с этим, - Султанов вытер мокрый лоб и немного успокоился, увидев нормальную реакцию генерала на своё безумное, как казалось многим, предложение.

  На следующий день первого февраля в течении всего рабочего времени прорабатывались детали этой операции по вылазке в Краснодар за документами. Все её участники были настроены решительно и ничего уже не боялись, необъявленная война спецов вдохновила этих людей на дерзкие поступки, которые в обычное время может быть и не пришли бы им в голову. Гибель Егорова и Севы Ткачука подстегнула их на такие подвиги. Генерал задержался в Приморске ещё на несколько дней, он не собирался никуда улетать без результата этой поездки и находился в кабинете полковника Султанова во время разработки этой операции.

  В это время в Москве Павел Башмачников, воспользовавшись отсутствием жены, которая не могла уехать от Егоровых в связи с тем, что Светлана до сих пор оставалась в больнице и ей приходилось сидеть с малышом вместе с Елизаветой Юрьевной, захотел избавиться от Наташи самым варварским способом, он решился отвезти её в психиатрическую клинику и оставить там на лечение. Уже в пятницу вечером, возвратившись с работы, он стал обзванивать своих многочисленных друзей, в том числе и медиков, и советоваться с ними, как лучше всего это сделать в отсутствии опекунов. Он продолжил такой обзвон и утром субботы.
- Пока жены нет, я должен её успеть отправить, а то опять разведёт патоку, когда приедет, как все бабы, и снова мы будем тут ей сопли вытирать... Кого такое устроит? - говорил он по телефону со своим другом фармацевтом, который имел кое-какие связи в институте Сербского. - Я понимаю, что там в первую очередь проводят экспертизы, но куда-нибудь ещё, можно узнать... Ага, это в Абрамцево? Что туда нужно, направление... А ты не можешь его достать? Документы у нас на руках, девчонка невменяемая... Мать быстро укатила и ничего не взяла, всё тут... Хорошо, перезвони мне вечером! - он шлёпнул трубку на аппарат и, уперев руки в бока, встал посередине комнаты, заглядывая к Наташе в открытую дверь.
  Но этим же субботним вечером вместо звонка, к нему явились Жигулин и его тётя Соня. Он не стал скрывать от них, что собирается сделать с Наташей в отсутствии своей жены.
- Почему бы и нет? - задавал он им вопрос. - Там её подлечат, а мать почему-то упрямится...
- Почему-то?! - переспросила изумлённая Соня. - Вы в своём уме! Там девочку превратят в овощ за несколько дней, я знаю, что говорю!.. Нельзя этого делать и никуда её сдавать. Что она пьёт, какие таблетки? Принесите!
  Когда Павел вынес из маленькой комнаты где сидела в углу Наташа пакет с лекарствами, Соня высыпала их на стол и произнесла:
- Будет пить только успокоительные, я проконсультируюсь в аптеке, какие это лекарства, а остальные - долой! Они только навредят...
- Соня, ты что собираешься делать? - спросил у ней Андрей, стоявший рядом и наблюдавший все её действия.
- Не понимаешь?.. Павел, - обратилась она к мужчине, - вы не будете возражать, если мы её увезём с собой к себе домой? Вам же всё-равно, где она будет проживать. Только бы не у вас, я так поняла?
  Он утвердительно кивнул головой и сложил руки на груди.
- Соня, а разрешение её тёти? - Андрей побледнел лицом. - Ведь она выступает сейчас в качестве опекуна.
- Приедет, и найдёт нас, мы адрес оставим и телефон. Пусть звонит и успокоится. К тому же, скажите ей, что Наташу жених к себе увозит и нет в этом ничего особенного. Они всё-равно распишутся, как девочка поправится. Все уже знают у него на работе, что Наташа его жена!
  Соня забежала в комнату к девушке и наспех стала собирать её вещи.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.