Мимезис 5D. Начало

Я сидел в кафе на четыреста пятом этаже небольшой московской высотки и пил кофе, задумчиво глядя на безмолвный город сквозь прозрачные, безучастные стены. Часть посетителей сидела со странными улыбками на лицах. Мимика других гостей часто менялась, от ужаса до громкого смеха. Мало кто общался с рядом сидящими. Вдруг на меня обрушились яркие ощущения Стаса, одного из моих редких друзей, любителя ночных клубов. Я чуть не подпрыгнул на стуле, выронив из рук чашку. Громкая музыка, мгновенное опьянение, белозубые улыбки веселых спутниц, запахи духов и виски ударили одновременно по хеморецепторам, обонятельному анализатору и зрительному нерву. Секунд на двадцать я оказался в водовороте безбашенной вечеринки, видимо, вчерашней, в одном из модных московских тусовочных мест. Хорошо хоть 5D ролик был коротким, а то бы я в нем точно завис, как бывало раньше. Признаюсь, несмотря на всю внезапность, к которой я до сих пор не мог привыкнуть, определенное ощущение праздника, хоть и чужого, я все-таки получил. Но твою ж материнскую плату, так и заикой можно стать.
– Мимезис, что это было? Я же просил не загружать публикации из нейроинсты без моей команды? – Я передал свои слова мысленным импульсом и уже собирался шлепнуть аватару Мимезис в своей голове. Вчера я так бы и сделал, тем более, она была в образе знойной блондинки в строгом офисном костюме. Операционная система Мимезис 5D, основанная на нейроинтерфейсе, осознала, что сейчас её будут ругать и мгновенно сняла маску. Теперь на меня смотрели жалобные глаза пушистого котика из популярных лет триста назад мемов древнего двадцать первого века. Как раз недавно я загрузил историю создания социальных сетей и контента массового хайпа, был хорошо знаком с этими примитивными инструментами влияния на мозг наивных пользователей тогда еще двухмерной сети.
– Я прошу прощения за доставленное неудобство. Я провела вчера анализ загруженного контента. На основе синтеза данной информации, я сделала вывод, что пользователи в девяносто двух процентах случаев загружают публикации из социальных сетей совершенно спонтанно, без какой-либо мысли и цели, – виновато ответила Мимезис. – Вот и подстроилась.
– Подстроилась она. Думать надо, а не подстраиваться, – мысленно пробурчал я. Котик слегка надулся и нахмурил брови.
С учетом возможностей искусственного интеллекта операционной системы, объединившей нейроны всех людей планеты, это прозвучало обидно. Вдвойне обидно, если вспомнить, что я, как никто, знал эти самые возможности. Сам руководил группой разработчиков последней версии. Первые разработки нейроинтерфейса появились еще в начале двадцатого века. В двадцать первом веке люди пока еще игрались в маркетинг, серьезный технологический продукт появился только в середине двадцать второго. А теперь у всех, включая меня, с самого детства, на затылке был имплантирован нанодатчик, соединивший мозг и самую мощную распределенную компьютерную систему за всю историю человечества.
– Ладно, ладно, листай дальше. Только новости не включай, – подумал я.
– Будет сделано.
– И без шалостей. А то отключу.
– Совсем?
– Да, совсем без шалостей, а то совсем отключу.
Котик натянул безликую, расплывчатую маску. Этот момент меня всегда немного пугал. Сначала это было прикольно, привычный жест даже успокаивал. Надо подумать над этим движением. Никогда не знаешь, что там будет под маской в следующий раз. Мимезис слишком быстро приобретала характер настоящего человека. Женщины, если быть точнее. Иногда с ней было весело, иногда она могла долго обижаться и даже капризничать. Внешне послушная, она всегда была себе на уме. Её функциональность была практически безграничной. Могла и накормить. Вернее, дать обманчивое ощущение сытости, на какое-то время. Сексуальные возможности мы сразу ограничили. И так демография ни к черту, а если дать людям в руки, вернее в мозг, такие возможности, то вся планета превратилась бы в безостановочную селфи-групповуху. Какая тогда демография?
Я продолжал наслаждаться кофе и видами. Прошло минут тридцать. Мне стало скучно. Я оглянулся – посетители кафе по-прежнему сидели вокруг, практически в тех же позах, с той же частой сменой мимики.  Видимо, у них было больше друзей в нейроинсте, чем у меня. Точно больше, чем у меня в реальной жизни.
– Мимезис, – позвал я её.
– Да? – Ответила безликая маска.
– Так что там интересного?
Мне стало внезапно холодно. В ушах засвистел ветер. Лицо стало покалывать от мороза. Вокруг, до самого горизонта, простирались заснеженные пики гор. В глаза ярко светило солнце. Затем картинка резко сменилась. Я был в самой толще воды, в маске и гидрокостюме, без акваланга. Уши сдавило до боли в пазухах. Внутри начались контракции, организм был явно недоволен избытком углекислого газа. Меня накрыл дикий, животный страх, что я никогда не выберусь наверх. В глазах был чёрный, суживающийся тоннель. Через мгновение я снова сидел за столиком обычного, но сразу такого родного, московского кафе. Моя следующая мысль состояла из коротких междометий и высокотехнологичных ругательств.
– Что это было?? – Я перевёл свою мысль на понятный обычному человеку язык. Хотя Мимезис это было и не нужно.
– Ты был подписан на паблик экстремального спорта. Там были обновления, – ответила безликая маска с едва заметной обидой.
– Я же просил не шалить! Всё, ты меня достала! Отключить Мимезис, – отдал я мысленную команду.
– Как скажешь, – слишком по-человечески ответила Мимезис и ушла из моей головы.
Внутри стало пусто, как бывает утром первого рабочего понедельника после отпуска, проведённого в тёплой компании лучших, а главное, весёлых друзей на море. Через минут пятнадцать я опять начал скучать. Затем внутри, между сердцем и селезенкой, появилось слегка тянущее ощущение. Ощущение стало тяжелее. Оно переросло в ощутимую внутреннюю тягу. Внутри меня росло понимание, что мы сделали очередную высокотехнологичную ошибку. Очень большую ошибку. Я больше не мог без неё. Без операционной системы с женским характером.
– Мимезис? – Подумал я. – Ты здесь? Але? Мимезис?
В голове была непривычная тишина. Ни капризов, ни веселой болтовни, ни обид, ни обманчивого ощущения сытости. Перед глазами висела безликая, безмолвная маска с пустыми, безучастными глазницами.