Призвание

Призвание.

-Тебе придётся подменить Олега. Сможешь? Он заболел. Серъёзно заболел.
-А где он? Его не видно аш с весны...
-На прииске. Сможешь? Да что я спрашиваю... Сказал же – надо...
-Но я никогда не был на приисках, вообще никогда...
-Надо же когда-то начинать! Олег вот, тоже впервые. Да только на сквозняках воспаление лёгких схватил. Чтоб его вывезти, ну, на лечение, нужна подмена. Иначе он в конце сезона ничего не получит. О останется – не выживет.
-Похоже, выбора у меня нет...
-Если бы был, я бы сказал.
Тянуть было нельзя. Да и сам Миша для себя решение принял сразу. Ведь с Олегом они дружили с детства, ещё с первого класса. Потом и армия. В одном отделении даже оказались. Вместе вставали – вместе ложились, все тяготы вместе тянули. Были одним целым. Только после службы пути разошлись: Миша – в институт, как и родители, педагогический. А Олег в ПТУ... Трудновато ему науки давались. Конечно, если б решился, Миша бы его тянул. Но он не захотел. “Отец всю жизнь рабочим был – и я не смогу выше прыгнуть!” Просто смирился, получается. К тому же – печальный опыт: брат в строительный поступил – с первой же сессии вылетил. Не потянул науку. Хорошо хоть не сломался. Чуть. Весной первым же призывом служить пошёл. А то уже начал было к бутылке прикладываться. Как вечер – дружки в кучу, скинутся на пузырь и понеслась! Потом, когда не было денег, стали зажимать тех, кто слабее. Поначалу у мальчишек, что в кино шли, отнимали деньги, а позже...
В общем за ограбление ему светил реальный срок. Так что, это хорошо, что повестка в военкомат пришла раньше, чем повестка в суд. Там, на службе, права водительские получил, стал хорошим водителем. А когда вернулся, сразу в автоколонну пошёл. Стал водителем вахтового автобуса. Это его и оторвало от былых корешей, которые так и не сошли от скользкого пути. Кто в зоне теперь, кто отсидел уже, а некоторые по самые уши утонули в водочной трясине...
Олег гордился братом. Особенно после того, как тот перевёлся водителем автобуса дальних рейсов. Водить огромный “Икарус” тогда считалось чуть ли не на одном уровне с лётчиками! Вот и Олег хотел достичь чего-то большого, но то, что от природы не были заданы способности к наукам, ему сильно мешало. Экзамены на права он сдавать пытался столько раз, что со счету сбился! С вождением вроде бы всё нормально, по крайней мере это он сам так считал, а вот правила запомнить никак не мог. А не знаешь правил – какое тут вождение... Особенно в городе. Так он стал каменщиком. Строителем. И работу он свою любил. Но зарплата не устраивала. Чтоб зарплата была – разряд надо иметь. Опять экзамены... Опять зубрить. И опять неудача. Наверно из-за этого и подрядился он на артель старателей.
Втайне от всех он искал, куда ехать. Искал долго. Больше года, по крайней мере! И когда случайно в поезде завел разговор с каким-то суровым мужиком во время очередного перекура – сразу решил: это его шанс! Постарался узнать как можно больше о тонкостях работы, о том, где находится кантора, как устроиться, точнее наниматься на такую работу. Артели, добывающие золото в больших масштабах, как всегда неприбыльные. Поэтому каждый артель состоит из множества небольших, которыми руководят верные люди. Ведь она, рыжая, попадая на ладонь, человека делает иным. В него будто вселяеется какой-то невидимый дух, способный сломать его былой характер, превратить в зависимое от жажды существо. Здесь, в бескрайних просторах Сибири, много веков живут легенды, как дух тайги забирает всех, у кого нелады с совестью. И, как говорится, рубят лес – щепки летят! Значит попутно погибают и немало чистых душой, невинных людей... А всему виновата ОНА, рыжая. Вот, читая эти строки, многие, невольно подумали о рыжей девчонке из детства, которая была не такой как все. Была более озорной, более подвижной... Ну... Более живой, что-ли...
И золото тоже. Оно тоже такое же существо. Независимое. Чистое. Никогда не заржавеет, никогда на неё не прилипнет грязь. А то, что прилипает – быстро от неё отстаёт. Отслаивается. И, как говорят в определённых кругах, "отшкрянет"...
-Так вот, Мишаня...
-Меня так никто не называл...
-Не перебивай, когда старшие говорят! Это правило первое. Запомни! Учись слушать. Не только собеседника, человека, с которым разговариваешь – себя самого тоже. Слушать и слышать все звуки, что вокруг тебя. И не только звуки. Ты должен слышать мысли всех, кто вокруг тебя. Иначе в тайге не выжить. Олег был, конечно, хорошим старателем, но, как видишь, проявил неосторожность: не прислушался к ветру. Его, промокшего, погладил по спине сквознячок – и баста! Пневмания готова! А такую хворь только в стационаре лечить... Аптечка, лекарства... Это там у нас, конечно есть. Но лежать там негде. И некогда. Работать там надо. Пахать. Лопатить.
Инструктаж в таком духе продолжался ещё битый час...
Как времени, так и возможности, думать, тем более обдумывать не оставалось. Миша, теперь уже Мишаня, рано утром вместе со своим новым знакомым выехал туда, а куда – он и сам не знал. Выходя из вагона, уже на станции Могочи, он вдруг вспомнил поговорку, которую слышал давно в детстве. “Бог создал Ялту и Сочи... А чёрт, чтоб был противовес, противоположность – Сковородино и Могочи...”
А перед этим...
-Сутра выедем. Поезд утром прибывает. Отдыхай. Брать что-то с собой необязательно. Только щётку зубную... Хотя... Новые там всегда в запасе...
Вроде только глаза закрыл – а уже... Даже стука колёс не слышал.
-Вставай! Пора! Ах да! Забыл спросить... Свои, особые лекарсва есть? Особенные, прописанные врачом?
-Нет... А что?
-А то, что если ты диабетик, или там язва есть – там ведь под боком нет аптеки!
-Да нет у меня никаких болезней! Разве что голова иногда болит.
-Ну, брат, это она у нас у всех болит! Да у каждого по своему. Моя сейчас головная боль – чтоб график не сорвался! Ну что? Готов? А то без четверти четыре автобус вахтовый. Нельзя опаздывать!
Они шли по пустым ещё улицам посёлка. Солнце только появляется. Тихо вокруг. Слышно, как одинокий соловей свою утреннюю серенаду поёт. Отчётливо слышно, хоть и далеко. За соседней улицей, там, где ивы ростут: возле самой речки. Песню эту изредка перебивают петухи. Приятно так...
-А что я там должен буду делать? В прииске я не был никогда... – начал он опять. И опять услышал тот же ответ.
-Ну, надо же когда-то начинать! Олег, например, с первого дня привык. Как будто всю жизнь только золото и мыл! Так что не горюй! Освоишься быстро. Вот приплывём – он этим же танком назад, на Большую землю...
-Приплывём??? Танк??? Во что вы меня втягиваете?
-Как во что? На работу. Болота там. Кроме специального транспортёра, никакой транспорт не проедет. Местами открытая вода. Мы привыкли...
-Не знаю, смогу ли я привыкнуть...
-Сможешь! Олег сказал, что только ты...
С разговорами они и не заметили, как дошли до остановки. И вовремя. Не прошли и пять минут – уже и автобус подъехал. А ещё через час уже другой автобус умчал туда, откуда начинался путь в таёжную глушь.
-Я знал, что ты сумеешь. Разговаривал только-что. Надо как можно скорее Олега в больницу. Они навстречу приплывут. Уже в пути наверно. – С таким словами встретил нас водитель.
Этот седобородый, но не такой уж ещё и старый широкоплечий, невысокого роста мужик с суровым загорелым и обветренным лицом с удивлением посмотрел на то, какой огромный рюкзак у Михаила, но ничего не сказал. Он вообще оказался немногословным. Закинув вещи в кузову, сели в салон. Пикап, хоть и выглядел снаружи весь обшарпанным, оказывается так исцарапали бока ветки, внутри оказался весьма уютным. Сомнения Миши развеял водитель:
-Мощности у этой телеги немерено! Как у КАМАЗа... Ну, может чуть поменьше – но всё равно много. Летать только не может. А проедет... Хоть где! Здесь блокируются все колёса. Потому по проходимости, пожалуй, другой такой не сыскать...
Шоссе быстро сменилось просёлочной дорогой, да и она скоро стала такой, что по ней кроме этого джипа наверно не только не презжала, но и не могла проехать ни одна другая техника. Ну, может медведь проходил... Хозяин тайги. Когда-то. Когда владения свои обходил. Скорость постепенно упала, местами, когда презжали овраги, устланные ветками, Миша замечал, что там течёт вода. Родники, стекаясь, образовывали маленькие речушки с чистейшей водой и стремились в ту же сторону, куда ехали они. Речек таких становилось всё больше и больше, овраги становились более глубокими, и ветками они были заложены уже чуть ли не в метровую толщину! В тайге так строят мосты, если речка небольшая. Сквозь сложенные ветки вода проходит, зато сверху сухо. Можно пройти, проехать. Такие же запруды делают и бобры. А уж они-то знают толк в архитектуре! И уровень воды в их запрудах постоянный, и прочность самой конструкции... Людям ещё учиться да учиться у природы!
...А может не надо ничего изобретать? Может просто надо научиться жить? Сожительствовать с природой? Просто жить так, чтоб не мешать. Ни самой природе, ни её обитателям. Вот – от шума мотора, испугавшись, отбежали куда-то в сторону два зайца... Может у них свидание здесь было назначено – а мы помешали... Нехорошо! Нельзя мешать. Ни зверям, ни птицам, ни... Даже травам!
Лес постепенно становился гуще, ниже. Деревья росли островками. Высокие, стройные сосны и ели сменились корявыми, уродливыми: будто их что-то угнетало и мучало всю жизнь. Воздух здесь не благоухал хвоей и смолой, под густыми кронами ветвистых деревьев царствовал полумрак...
Ближе к обеду впереди появилась сторожка. Таких в тайге много. Их видно издалека. Специально так сделано, чтобы если человек заблудился, мог легче увидеть. Иногда такое случается. Иногда... Смешно даже! Часто! Человек уже из последних сил идет – видит... Сразу силы возвращаются! В нём к тому времени может уже и желание жить начало угасать – ведь идёт из последних сил, от холода, который лезет под кожу, долгими зимними ночами нет никакого спасения. Особенно, если человек не расчитал свои силы и возможности, не знал местности, а может просто растерялся. Первое, что приходит на ум в таких случаях – это  страх. Вслед за этим приходит чувство обреченности. Они, эти два чувства, заставляют делать человека необдуманные шаги –он ещё хуже заблуждается. Первое правило, которой надо следовать в таких случаях, забывается. Путник просто должен остановиться. Подумать. Если ничего не придумал – должен идти назад. По своим же следам. Пока они не затерялись. До того места, где он ещё знал дорогу. Не стоит верить “опыту”, ввязанному нам из иностранных фильмов, где происходит чудо. Никакого чуда в тайге не случается. А все чудеса – рукотворные. Смотреть надо внимательнее. Знаки, оставленные на стволах деревьев, говорят о многом. Они – как дорожные знаки на трассе. указывают, где ближайший зимник, или то, что дорога упирается в тупик. А тупик в тайге – это всё... Часто – это трясина, где нет прохода. Или даже если есть, то не всякий эту тропу найдёт.
Вот и здесь. На стене зимника – от руки нарисованная карта местности. Дорога, по которой мы сюда приехали, упирается в тупик. Впереди – болото. Непроходимое, без ориентиров и троп тресина. Извилистой линией указаны края этих топей. Указаны начала нескольких пропинок. Но все они заканчиваются крестиком.
-Нам сюда... – Степан, его в артели все Стёпа звали, тот самый, кто за Михаилом приехал, карандашом показал на одну из таких крестиков. – Но ты, Мишаня, не беспокойся! Транспортёр приедет вовремя. Он ещё никогда из графика не выходил! Так что, ребята, чайку попить мы ещё успеем.
В зимнике было всё, что только, может понадобиться усталому путнику. Внутри перевёрнутых 3-хлитровых банок по отдельности были и соль, и спички... Даже сухари. Даже порох и капсюли! А в углу висело старое, но вполне годное, даже чищеное-смазанное ружьё. В сумке из-под противогаза лежали патроны, пустые гильзы и пыжи.
-Каждый, у кого есть чем поделиться, оставляет. Да ты это и так знаешь.
Миша знал. Ещё с детства. Он ещё знал и о том, что тайга плохих людей назад не пускает. Вот теперь и в его жизни наступил тот момент, когда надо сдавать экзамен на прочность. На чистоту души. Забегая вперёд, скажем, Мишаня выдержал. И даже, если можно так выразиться, духовно вырос. Поднялся, как ему самому показалось, будто на ступеньку вверх. Стал чище душой. Стал сильнее.
Когда уже заканчивали трапезу, издалека послышался шум.
-Транспортёр едет. Пора и нам выдвигаться.
Туристический рюкзак Миши, хоть там и были только самые нужные вещи и весил не более 10и кило, с каждым шагом становился всё тяжелее и тяжелее. Сопоги становились свинцовыми, прилипающая болотная грязь и тина держали их мертвой хваткой.
-Я же тебе сказал сопоги салом натереть... Не сделал что ли?
-Да натирал я...
-Слабо значить натирал. Втереть надо было. Посильней Грязь к жиру не пристает... Кстати... Алмаз прилипает. К салу.
Вот и долгожданный остравок. И танк, а назвали так транспортёр от того, что  переводится это слово как ёмкость, уже подплывал.
-Здравствуй Олег! Как ты?
-Подлечусь, как новый буду... – прохрепел он, еле выговаривая слова – Ты уж меня не подведи... Прости, что выдернул...
Да какой там “прости”! Миша был рад, что может друга выручить! Да и жажда приключений ему тоже, как и другу своему, никогда не давало покоя. Романтика путешествий, ночные посиделки у костра с песнями под гитару... Ну, скажите мне, какой юноша не мечтает об этом, да не проносит эти чувства через всю жизнь? Миша был согласен на любой, даже самый тяжёлый труд, лишь бы удовлетворить эту свою жажду. И теперь, в этот самый момент, он делал первые, можно сказать шаги к ним. Транспортёр на островок выезжать не стал. Да и не мог, наверное. Ведь этот кусок твердой земли был крохотным. Менее 10и метров в поперечнике. А если гусиницами сорвать поросшую мхом прибрежную часть, при ближайших же дождях, возможно, островок был бы просто смыт... А этого допустить никак нельзя! Ведь это пристань. Пристанище. Место, куда может пристать плавающий транспортёр, чтоб забрать или высаживать людей, встать под погрузку. Грузов-то ведь много! Это и провизия, и оборудование, и стройматериалы. Да и просто предметы первой мебходимости. Кстати, там даже оружие является предметом первой необходимости! Ведь там, где золото, везде и всегда есть те, кто жаждает халявного богатства, не жалея никого и ничего! Именно поэтому артель старателей представляет из себя маленькую боевую единицу, где каждый должен знать свою позицию и сектор, за который он в ответе. Более того, должен в совершенстве владеть оружием, знать элементы рукопашного боя и суметь горой стоять как за себя, так и за тех, кто рядом.
Целых шесть часов шлёпал гусиницами и работал обоими гребными винтами транспортёр, пока наконец впереди не появилась мачта антенны. К тому времени болото стало гуще, танк теперь плавал по узкому очищенному, но покрытому светло зелёной ряской каналу. Дальше – ещё минут пятнадцать езды, потом разгрузка, потом определение на ночлег... И конечно ужин.
А сутра, с первыми лучами солнца:
-Вставай, Мишаня, пора на работу. Доспишь после обеда. В тихий час.
Так начался первый рабочий день. К тому времени, когда зазвучал сигнальный горн из кухни, напарник успел показать рабочее место, простенький комплект инструмента и познакомить с теми ещё двоими, с кторыми будуть работать на одной драге. Они сидели и смазывали карабины.
-Оружие чистим и смазываем два раза в неделю. Несмотря на то, что не использовалось. Места, где будут лежать – увидишь. Два здесь – по обе стороны от драги, в лёгкой доступности, ещё два вон там – где песок набираем. Проток мы на ночь закрываем, чтоб вода накопилась. Иначе, если не хватит, правда, такое бывает крайне редко, приходится вёдрами таскать... Двое с носилками, двое на драге. Десять носилок – меняемся. Потом опять. Вот, после завтрака и начнем.
Миша осмотрел этот поднятый на полметра деревянный лоток длиною почти шесть метров и удивлялся, как можно при помощи такого простого приспособления добывать дорогущее золото... Неужели нельзя было придумать что-то более высокотехнологичное? Но уже к концу этого же дня понял многое. И то, что старателям нет времени думать, и то, что никакие технологии не позволяют эту работу выполнить лучше, чем простые человеческие руки.
За час до обеда арык перекрыли, драгу подняли. Те пятнадцить минут отдыха пролетели как мгновение. Никогда Миша не думал, что когда нибудь будет так уставать. За это время вода выкапала, на ребристой поверхности осталось только то, что ребята называют “песок”. Золотой песок. И в этот день Миша увидел первые, правда небольшие, самородки. Самый большой из них был размером чуть больше двух с половиной миллиметров. Это считалось крупным. Оставшийся песок загрузили в бочки и залили водой. Пусть отстоится. Золотоносная порода, которую они таскали носилками целых полдня, уменьшилось до размера двух 200 литровых бочек.
-В конце недели перемоем – уменьшится до размера 40 литровой фляги...
Миша тут же вспомнил,как выгружали из транспортёра алюмениевые фляги. И также загружали пустые. Вернее, в них было то, что нужно здесь. Товары и продукты. И фляги ушли, конечно под сопровождением, как говорят здесь, “на материк”... На дальнейшую переработку. Там из этого, уже обогощенного золотого песка выплавляют “кирпичи”. Здесь, конкретно, именно на этом островке, золото добывают, оказывается, уже более 100 лет. И после, наверное, будут добывать. Ещё не раз перемоют то, что уже до них перемывали, возможно многократно.
Миша держал на лодонях эти рыжие крупицы и думал, вспоминал все легенды о тех, кто находил огромные самородки. О тех, кто мыл золото, работал целый день весь сезон от начала до конца, а потом, когда уже выходил, попадал в цепкие руки тех, кто охотится за такими, как он. Которые убивают и отнимают добычу. А потом, не сумев по справедливости делить между собой награбленное, принимались убивать друг друга. Это и есть, возможно, на самая болезнь, которую называют “Золотой лихорадкой”.
-Что, из этих двух бочек – фляга?
-Не из двух... А со всех за неделю. Ну, сам увидишь.
Увидел Миша. Весь процесс добычи “рыжика” от начала до конца. На себе испытал всю тяжесть этой работы. Не зря оказывается каторожной называют. Единственное отличие – здесь нет надзерателей. Никто под палкой никого не заставляет. Сам захотел – работай! Не хочешь – уматывай! Только без выходного пособия. Подрядился – значить на весь сезон. Вот именно поэтому и Миша здесь. Потому что Олег – в больнице. И ему, Олегу, никак нельзя потерять то, что он работал целых четыре месяца. Ничего, Миша вытерпит. Ради друга он готов на всё. А терпеть... Терпел же Олег эти четыре месяца – а он что, не сможет? Ведь не на весь сезон, лишь пока друг в больнице...
Но не всё получается так, как планирует человек. Иногда случаются и неожиданные повороты судьбы. Олег вылечился, и к концу месяца вернулся в артель. Миша уже готов был уехать обратно, но тут Степан сделал новое предложение.
-Со всеми же познакомился, всех же знаешь, да? Лёху тоже, с соседней драги...
-Ну да...
-Так вот... Сын у него родился. Я ему самому ещё не сказал, радиограмма только что пришла. Не согласишься? Может отпустим парня хотя бы на недельку? Поработаешь? Зарплата, само собой... Плюс премия. За поддержку.
-Ради сына... Готов конечно!
-Ну, тогда я к Алексею.
Редко он называл кого либо по полному имени.
Когда ребята хором закричали “Ура”, Миша стоял уже почти рядом и улыбался.
Так он стал уважаемым человеком в артели. После двухнедельного отпуска Алексея домой попросился на три дня ещё один, потом ещё... Так и проработал Миши до самых холодов
Позже, спустя много лет, вставая в очередь за билетами на проходящий поезд, Миша услышал знакомый голос:
-Мишанька, сынок, не отходи от мамы далеко! Потеряешься!
-Олег! Оооллллеггг! –на весь вокзал закричал Михаил. – Столько лет!
-Я каждый день вспоминал тебя с благодарностью. Вот, сына твоим именем назвал.
 Понятное дело – оба они уехали только на следующий день. Разъехались в разные стороны огромной нашей страны. Но нити дружбы, скреплённой испытаниями, трудностями, даже соблазном “рыжей” теперь уже не дадут им больше потерять друг друга.
-А поехал бы на прииски ещё раз?
-С тобой – хоть на Камчатку!
-А я там и работаю. На прииске. Рядом с вулканом. Корякским.
Нашёл Олег своё призвание.

Продолжение следует...
Там уже про Дальний Восток...
Но это уже совсем другая история.