Туалетная бумага. Правдивая история

- Дедуля, мы сегодня с мамой ездили на Невский, в Елисеевский магазин, – восторженно рассказывал семилетний Серёжка своему дедушке. - Там одна тётка очень кричала на продавца. Называла её «торгашкой проклятой», говорила, что Сталина на них нет. А совсем другой, чужой той тётке, дяденька, выходя из магазина, громко сказал, что уже и так почти как при нём стало. Дедушка, а ты помнишь, как было при Сталине?
- Ой, Серёжка, я ж тогда был такой, как ты. Мало, что помню. Но я тебе лучше расскажу об одном случае, который произошёл уже после смерти Сталина, и даже Хрущёва, во времена правления Леонида Ильича Брежнего.
- Так давно?
- Да, внук, я такой старый, что ещё застал то время, когда в туалете нашей, многонаселённой ленинградской коммунальной квартиры, не было туалетной бумаги.
- А как же?
- Вместо неё, на гвоздик, вбитый в стену в туалете, были насажены куски газеты. Но к 1975 году, туалетную бумагу в Ленинграде, иногда «выбрасывали» в продажу. Тогда просто так, свободно, почти ничего нельзя было купить, поэтому принято было говорить: «выбросили в продажу». Да и слово «купить», заменило слово «достать».
Но вопреки дефициту на книги, возникла мода на собирательство домашней библиотеки. В этот период очень распространено было покупать книги на талоны от сданной макулатуры. Мы с твоей бабушкой собирали дома каждую бумажечку, начиная от газет, до обёрток конфет, чтобы получить на них талоны на хорошие книги. И вот, представляешь нашу радость, когда ко мне подошла в подъезде очень пожилая соседка из квартиры напротив и предложила несколько картонных коробок с бумагой. Я притащил в нашу квартиру эти, довольно большие коробки.
Раскрыв одну из них, я просто ахнул, коробка была доверху набита, вырезанными из газет, пожелтевшими от времени, портретами Сталина. И такие вырезки ещё в нескольких коробках. Были коробки и с газетными портретами Хрущёва и Брежнева.
Нам с бабушкой твоей стало интересно, зачем она вырезала и хранила портреты вождей и почему решила сейчас с ними расстаться? Ведь если она была, как принято теперь говорить, «Сталинисткой», то при чём тут два последующих?
В общем, напекла бабушка блинов, и отнесли их той соседке. Макулатуры, что она отдала, хватило нам на «Трёх мушкетёров» и «Двадцать лет спустя». Вон, те книги и теперь стоят на полке.

Соседка нас пригласила на чай. Мы ели блины, она рассказала, зачем хранила такую драгоценность:
«Конечно же, это не из любви к Сталину, а из-за страха. Газету-то я рвала на куски для туалета, а портрет Сталина же нельзя было на гвоздик насадить в коммунальной квартире, соседи бы сразу донесли куда следует. Вот я его и вырезала. А куда портрет-то девать? Не на помойку же? Печек-то в нашей квартире не было. Я и клала вырезанные портреты в коробку. А переехала в отдельную квартиру, так и коробки эти с собой забрала.
А почему Хрущёва прятала? Ну, а кто ж его знает, вдруг власть переменится. Да, и привыкла уже бояться. Поэтому и Брежнева портреты вырезала. Хотя, его уже больше по инерции. А теперь и не нужно хранить, туалетная-то бумага уже стала появляться в магазинах. Правда, пока очереди за ней. Вон, третьего дня, я целую вязанку бумаги той купила. Час всего и стояла-то за ней. Повезло, по 8 рулонов в одни руки давали. Да много ли мне одной-то нужно? Шла домой, в ожерелье из туалетной бумаги. А вам-то и к месту портреты те. Только если что, вы уж меня не выдавайте, скажите, что на помойке нашли.»

Серёжка сидел некоторое время тихо, обдумывая услышанное, потом спросил:
- А почему дядька, выходя из магазина, сказал, что теперь всё, почти, так же как и тогда?
- Ох, Серёжа, как же тебе объяснить-то? Но ты же сам заметил, что мужчина эти слова сказал, уже выходя из магазина. – Дедушка, улыбнувшись, продолжил, – но мы-то с тобой пока в «магазине». Вырастешь, сам всё поймёшь.

Но в этот самый момент в комнату вошла бабушка и поставила на стол полную миску, с вкусно пахнущими, самодельными пельменями. Серёжа тут же забыл и свой вопрос, и непонятный ответ деда, поскольку больше всего в жизни, он любил бабушкины пельмени. Конечно, после самых любимых: мамы, папы, бабушки, дедушки и их кота Василия.

2023 год.