Как мы жили при Сталине

Кто в наше время может рассказать как мы жили при Сталине? Политологи, публицисты, но они всегда необъективны; профессия такая. Журналисты, но они тоже необъективны; ради сенсационности. Режиссёры и сценаристы, но и они необъективны; давлеют творческие задачи. Остаёмся только мы - немногочисленные старики (мне 90) со склеротической памятью; то есть хорошо помним детство, но не помним выпили ли уже лекарство и куда положили очки. Вот хорошо помню такие эпизоды:

Эпизод 1. В 1946 г вышло постановление об установке бронзовых бюстов дважды героям на их родине. Нашёлся такой и у нас в Ижевске, единственный во всей Удмуртии. Лётчик Евгений Кунгурцев. Готовилось открытие бюста на площади, где обычно проходили прадничные демонстрации. По плану должен был выступить и ученик школы № 22, в которой учился герой. На меня выбор пал не случайно. Как же! Отличник по литературе, да ещё читает со школьной «эстрады» рассказы про деда Щукаря из «Поднятой целины».

Текст написала учительница литературы Лидия Аркадъевна, одобрил директор школы историк Перминов, я выучил его и был готов к выступлению. Но неожиданно меня затребовал СЕКРЕТАРЬ ГОРКОМА ПАРТИИ ПО ИДЕОЛОГИИ. Постовой на входе в Горком был предупреждён, и я, порядком оробев, вошёл в большой кабинет. Встречен был благожелательно. Текст произнёс бойко, ожидая похвал. Неожиданно секретарь нахмурился и произнёс: «Никуда не годится. Говорить надо так. Дорогие товарищи!... ПАУЗА...раз, два, три, четыре...Сегодня...ПАУЗА... раз, два...В этот солнечный весенний день...ПАУЗА...раз, два, три...и так далее. Попробуем». После третьей читки нужный результат был достигнут. Как я произносил речь на митинге, не помню. Помню, что очень старался. Резюме: Вот так ковалась идеология. Секретарь Горкома партии огромного города лично проверял как будет произнесён текст, написанный партийной учительницей и одобренный партийным директором школы.

Эпизод 2. «Большой Террор» жителей Ижевска повидимому затронул сравнительно мало. Во всяком случае разговоров на эту тему серди подростков не было. Из подслушанных разговоров родителей я знал, что на оборонном заводе № 74 (ныне Концерн Калашникова) было арестовано несколько инженеров-вредителей, сослуживцев отца. Да ещё в учебнике истории моей старшей сестры некоторые страницы были согнуты пополам, закрывая текст. На этих страницах учебник естественно и раскрывался произвольно. На них были портреты маршалов Тухачевского, Блюхера и др., зачёркнутые мелкой карандашной решёткой. Не знаю, было ли такое указание, или это самодеятельность сестры. В нашем учебнике (1948 - 1951 гг) таких портретов не было.

Тем не менее, по неизвестной мне причине директор школы провёл с нами беседу, объяснявшую, почему бывают необходимы массовые аресты. «Представьте, что готовится большое наступления наших войск. План его в штабе армии знает несколько десятков человек. Становися известно, что среди них есть предатель. Что делать, пока не удалось установить его личность? Оставить всё как есть, рискуя напрасно погубить тысячи наших бойцов? Или временно арестовать всех подозреваемых до выявления на допросах врага?». И мы дружно закричали: «Конечно арестовать всех!”. Резюме. Так нас учили политграмоте. Для учеников мужской школы пример был убедительным. Другим гражданам, вероятно, приводили другие примеры.

Эпизод 3. Моя тётя, жившая с нами одной семьёй (моя вторая мама) бала прекрасной стенографисткой. Её приглашали стенографировать все партийные, профсоюзные, хозяйственные и прочие собрания, съезды и активы. Своему любимцу, то есть мне, она приносила из «тамошнего» буфета (вот где были «скидки»!) два бутерброда с красной рыбой или «кетовой икрой» и творожный сырок с изюмом. Покупать больше она стеснялась. Благодаря этому, я, в отличие от своих одноклассников, знал о существовании таких продуктов. Когда после официальной части предполагался еще концерт, спектакль или кинофильм, она приносила мне и входной билет.

Хорошо помню такой случай. Завершалась годовая профсоюзная конференция работников связи, проходившая в зале городского драмтеатра. После перерыва огласили результаты голосования, и я, тихо сидевший в задних рядах, приготовился смотреть спектакль. Неожиданно с трибуны прозвучало: «Товарищи! Поступило предложение послать приветственное письмо товарищу Сталину!”. Бурные долгие аплодисменты. Началось чтение длинного письма, а я заскучал и начал подсчёты в уме. «Хорошист» по математике и отличник по географии я быстро перемножил в уме примерное количество областей и крупных городов в стране на примерное количество только ежегодных партийных, профсоюзных и ведомственных мероприятий (кроме работников связи есть же ещё медицина, образование, транспорт и т. д. и т. д.). А потом на примерное количество листов бумаги, затраченное на эти письма, которые как я понимал уже тогда, никто никогда не будет читать. Результат обескураживал и заставлял беспокоиться о судьбе русских лесов (шутка). Резюме. Вот бы это время и деньги, шедшие на поддержание «культа личности», да крестьянам, которые тогда не имели даже паспортов.