Читайте классику, ребята!

    Однажды я чуть не оказался в роли гоголевского Хлестакова.
    А дело было так.
    После окончания университета, мне посчастливилось два года поработать редактором в организации с длинным названием «Центральный институт научной организации труда и рационализации в кооперативной торговле», сокращенно ЦИНОТУР.
    Сам-то ЦИНОТУР находился в Москве, а я протирал штаны в Ташкенте, в его узбекском филиале.
    Работа была из серии «Не бей лежачего». Поскольку тексты, которые мне нужно было править, носили весьма специфический характер, то редактор выступал скорее в роли корректора.
      
    Вызывает меня как-то директор и дает задание слетать в командировку в Андижан, отвезти на согласование заказчику документы.
    В те годы о «Срочной почте» никто даже слыхом не слыхивал и потому мне доверили выступить в роли почтового голубя.
  - Все наши сотрудники в разъезде, идет подготовка к зональному семинару, - объяснил шеф, - ну, некому больше поручить. А дело не терпит отлагательства. Вас встретят у трапа. Ни о чем не надо беспокоиться, примут по высшему разряду. Одну ночь на обкомовской даче проведете, а на следующий день – в обратный путь. Они и о билете на самолет до Ташкента позаботятся.
    Отказывать мне было не с руки, где еще можно было найти такое теплое место! Тем более, что в коллективе все ко мне очень хорошо относились.
    Шеф тут же позвонил в Андижан, «чтобы встретили, как надо».
      
    Встречал меня прямо у трапа мужичек с ноготок. Улыбкой от уха до уха лилипут изображал радость по поводу прибытия гостя. Он держал на вытянутых руках картонку с моей фамилией.

    Едва я подошел и представился, как картонка сразу же полетела мне под ноги, а вместо приветствия карлик сказал: «Вас ждут!» и жестом пригласил следовать за ним.
    Прошли мы метро двадцать, и малышок передал меня своему коллеге.
    Очень полный дяденька, приложив руку к сердцу, поздравил с благополучным приземлением, довольно быстро для своей комплекции развернулся на одной ноге и засеменил куда-то в сторону от выхода в город. Я еле поспевал за ним. Вскоре толстячок сбагрил меня очередному «Ивану Сусанину».
    Следующим в этой череде встречающих был человек в национальном халате, тюбетейке и мягких сапожках, по одеянию очень похожий на муллу.      
    Он сразу же произнес «Бисмил-лях», то есть «начинаю с именем Аллаха», и стало понятно, что до цели мне осталось всего ничего. После Аллаха, судя по всему, должен был быть тот, кто устроил этот торжественный прием.
    Я не ошибся. Священнослужитель подвел меня к группе, в центре которой стоял высокий смуглый красавец с проседью. Он что-то тихим голосом втолковывал своим слушателям. Те внимали ему, опустив головы, как нашкодившие щенята.
    Мулла подождал пока «центровой» повернется в нашу сторону и указал на меня.
    Поскольку больше никто не предлагает следовать за ним, я понял, что это конечная цель моего визита.
    «Цель» улыбнулась уголками губ и что-то прошептала. Уловил только последнюю фразу: «Как здоровье Григория Наумовича?»
    О том, кто такой Григорий Наумович я понятия не имел, потому не нашел ничего лучшего, как промычать что-то невнятное себе под нос и пожал плечами. Дескать, откуда мне знать.
    По-видимому, «Начальник» не привык, что с ним разговаривают тихо, это был только его фирменный стиль и ничей больше.
    В этот момент кто-то у меня за спиной прошептал: «Вы – гость. Гостю не подобает так разговаривать с хозяином».
    Я обернулся, чтобы увидеть суфлера, но все вокруг стояли, сложив руки на животе и опустив глаза.

    Одеты эти все были одинаково – белые рубашки поло и черные брюки. Только тот, которого назвали «Хозяин», выделялся на их фоне.
    Он был облачен в льняной костюм, легкий трикотажный свитер и кремовые мокасины из мягкой кожи.
    В те годы у нас так шикарно никто не одевался. Увидеть подобных мачо можно было разве что в зарубежных журналах мод, которых не было в свободной продаже.
    Тем временем «Мачо» почему-то решил разговаривать со мной через толмача. Он что-то говорил вполголоса, а человек из свиты исполнял роль акустической системы, то есть повторял его слова громким голосом.
    Я было подумал, что у «Хозяина» больное горло, но уже через минуту «синхронного перевода» тот с брезгливостью посмотрел на «переводчика» и грозно, аки лев, прорычал в его адрес непонятные мне слова.
    Весь этот цирк начал надоедать, ведь я не подписывался на роль рыжего. У них в Андижане может быть свои порядки, но мы в Ташкенте играем по другим правилам.
  - Кому передать документы? – мой вопрос в лоб волшебным образом подействовал на «Начальника».
    Он вдруг расплылся в улыбке, протянул свою холеную пятерню для рукопожатия и сказал довольно внятно:
  - Я могу подбросить Вас обратно до Москвы. Вон самолет стоит, меня поджидает. Специально задержал вылет, чтобы встретить дорого гостя.
    Что-то тут не стыкуется, - отметил я про себя. – Документы, которые меня попросили передать, судя по всему, будут нужны ему в Москве, это понятно, но зачем меня туда «обратно подбрасывать»?
   «Хозяин» мгновенно уловил мою растерянность и истолковал ее по-своему.
  - Впрочем, если хотите у нас погостить несколько дней, будем рады. Мы умеем по-хорошему удивлять. Пока меня не будет, в Вашем распоряжении сопровождающий с машиной и отдельный коттедж на спецдаче.
    Он кивком подозвал кого-то и, когда этот кто-то подбежал на полусогнутых, представил его.
  - Вот Ваш всемогущий джинн. Что ни пожелаете - все исполнит.
   «Джин» прищурил один глаз и начал меня сканировать.
  - Он с Вас размер снимает, - смеясь пояснил «хозяин», заметив мое удивление. – Мы своих гостей не отпускаем без подарочков. А этот, - шеф кивнул в сторону «джина», - умеет на глазок размеры подбирать. Тютелька в тютельку.
    Я уже было расслабился, предвкушая райскую жизнь, как мой гостеприимный «Мачо» неожиданно вновь запел свою песню про Григория Наумовича. Мол, не просил ли тот что-либо передать на словах?
    Ну, тут уж мне не оставили выбора, надо было выяснить, что за птица этот загадочный Григорий Наумович. Дальше мычать что-то неопределенное было подозрительно.
    От моего вопроса «Кто есть этот Ваш Наумович?» у «Начальника» глаза на лоб полезли.
  - Он не наш, он Ваш! – изумился седой.
  - Кто такой, почему не знаю? – на автопилоте переспросил я, не подумав о последствиях.
    Эта фраза меня и сгубила.
   «Хозяин» вмиг побелел, бросил свирепый взгляд на тощего парня из своего окружения и спросил с придыханием: «Ким бу?», что в переводе с узбекского «Кто это?»
    Теперь они общались только на своем родном языке, не замечая меня.
    Мой более чем скромный запас узбекских слов позволил все же уяснить, что тот несчастный, на кого пал гнев всесильного чиновника, оказывается, представил меня, как сотрудника головного, московского, института. А Григорий Наумович Альтшуль, – это директор ЦИНОТУРа в Москве.
    Я, конечно же, много раз слышал эту фамилию, но понятия не имел, что Альтшуль и Григорий Наумович одно и то же лицо.
    Мне с ним никогда никаких дел иметь не приходилось, потому мог позволить себе роскошь не знать, как его папа назвал. Альтшуль он для меня и есть Альтшуль. А о том, Григорий ли он Наумович или Ихтиандр Абубакирович я даже не задумывался.
    Короче, когда выяснилось, что «ошибочка вышла» и я не московский гость, все сразу потеряли ко мне интерес. Седой босс, не прощаясь, пошел к самолету, поджидавшему его, а толпа провожающих вмиг рассосалась.

    Я остался в гордом одиночестве на летном поле.
    Тут же подскочили бдительные сотрудники аэропорта и бесцеремонно выпроводили меня в зал ожиданий, по пути высказав все, что они обо мне думают.
   
    Представьте мое состояние - один в чужом городе, с ничтожно суммой в кармане.
    Пересчитал содержимое своего кошелька и немного успокоился - на обратный билет и обед в ресторане денег хватает. Я бы взял больше, но беспечно понадеялся на гостеприимство принимающей стороны, которую обещал мне мой директор.
    Однако, в кассе аэропорта сказали, что билетов нет ни на сегодня, ни на завтра.
    Вот тебе и Бисмил-лях! – подумал я. Влип по самое не балуй!
    Но, видимо, тот, к кому был обращен этот самый «Бисмил-лях!» внял моим словам и принялся наставлять меня на путь истинный.
   
                -В конце концов никакой твоей   
                вины нет в том, что хозяева так
                опростоволосились, - сказал он
                мне на ухо. -Ты честно выполнил
                поручение и потому имеешь
                полное право на обещанное
                гостеприимство. Чего стесняться-
                то? Вперед и с песней!
    
     Убаюканный этими мыслями, я поймал такси и поехал в офис к заказчику. Благо, фирма была очень известной в Андижане и потому плутать не пришлось.
    
     Водитель оказался словоохотливым и, узнав, что пассажир не местный, весь путь дивился, «зачем порядочному человеку ехать в такую мутную контору?»
   - Читали, наверное, евангельский рассказ, как Иисус изгнал из иерусалимского храма торгашей и менял? – спросил он
     Поразившись начитанности человека, которому его вера предписывала изучать скорее Коран нежели Евангелие, я только цокал от удивления языком, предпочитая не вступать с ним в разговор. Мало ли что, а вдруг опять не то ляпну- высадит на полдороги.
    
      Пока шел по коридору «мутной конторы», слышал, как за моей спиной перешептывались тамошние клерки. Слов не понимал, но догадывался, что слух о фиаско в аэропорту уже проник сюда. Сарафанное радио сработало быстро.
   
                – Раньше надо было думать о
                последствиях, - вновь стал 
                нашептывать мне мой
                небесный покровитель. Для чего
                в свое время я сподвиг Колю
                Гоголя на написание
                «Ревизора»? Это же была
                подсказка, как поступать в
                подобных случаях!
                Но, судя по всему, вам в школе
                вбили в голову, что Хлестаков-
                прохвост, то есть
                отрицательный герой. А зря! Это
                предвзятый подход. Он не
                вымогатель, а жертва
                сложившихся обстоятельств. Кто
                на его месте поступил бы иначе?   
                То-то!

                Однако, нет безвыходных
                ситуаций. Ты вот что, сделай
                морду кирпичом и при на них,
                как танк. Другого выхода не
                остается.
      
      Честно говоря, я уже запутался, то ли это была подсказка «сверху», то ли сам себя таким образом накручивал. Да и какая Хлестаков жертва?! Тут кто-то из нас, либо я, либо тот, что на небесах, явно перебрал.
       
      Сколько не гримасничал перед зеркалом в туалете, морду кирпичом сделать никак не удавалось.
      Оставалось танком пройтись по конторе.
      Но, по-видимому, я был не первый «Гудериан» и здешние уже привыкли к подобным атакам.
      В командировочном удостоверении отметку о прибытии сделали без лишних слов и сразу же…  пожелали хорошей дороги.
      На все мои намеки об обещанном сопровождающем с машиной и спецдаче с полным набором услуг тамошние клерки лишь таращили глаза, а потом и вовсе перестали замечать. Мол, кипишится тут какой-то хрен с бугра, не он первый, не он последний!
      Правда, вскоре ко мне вышел здоровяк в трико, видимо охранник, который доходчиво объяснил, где находится ближайшая столовка и Дом колхозника с гостиницей.
      Причем, тон его ничего хорошего не сулил. Мне явно дали понять, если я немедленно не уберусь, меня вынесут.
      Иными словами, было сделано предложение, от которого нельзя было отказаться.
      Я поблагодарил за оказанное гостеприимство и быстренько ретировался. Не хватало еще только, чтоб меня взашей вытолкали.


      Похлебав в гордом одиночестве какое-то варево в ближайшей столовке, стал думать, как отсюда выбираться.
      В железнодорожной кассе билеты были только в плацкартный вагон на поезд, который отходил завтра вечером.
      Что ж, выбирать мне не приходилось. Завтра так завтра, плацкарт так плацкарт!
   
                -Ишь какой сговорчивый стал, -
                заметил я сам себе. – А   
                Хлестакова в
                «Ревизоре» с почетом
                проводили. Да-а, его пример –
                другим наука!
      
      Гостиница в Доме колхозника стала на одну ночь моей «спецдачей».    
      В номере нас, постояльцев, было четверо, трое из которых сильно портили воздух и храпели.
      О том, что туалет находится в конце коридора меня никто не предупредил. Когда приспичило, нашел моментально.
     -Не жили богато, нечего и начинать! – убаюкивал я свое оскорбленное ego.
   
      Весь следующий день был посвящен одному вопросу - как убить время, которое оставалось до отхода поезда.
      Три раза заходил в чайхону, чтобы съесть чебуреки, пожаренные на прогорклом масле, и залить изжогу от них чайником зеленого чая.
     «Пировал» там каждый раз по часу, не меньше, растягивал «удовольствие».
      После второго визита, чайханщик принимал меня, как родного. Посоветовал «сходить в баню, к массажисту Якубу, чтобы порадовать тело и душу».
      От встречи с Якубом я на всякий случай отказался. Что-то подсказывало, у меня с ним были разные представления о том, как можно радовать тело и душу.


      В вагоне мне досталась нижняя полка. Но, не успел я осмотреться, как тут же был прижат к стенке тремя безбилетниками, которые в наглую «присоседились», с молчаливого одобрения проводника.
      То, что с верхней полки свисали четыре пары ног в каушах и дырявых носках, которых по всей видимости никогда не снимали, успокаивало мало.
     -Э-э, брат, зачем так смотрыш? – сказал мне проводник. – Будь человэк! Пассажыр много, мэст мало. Понал, да?
      Я сразу его понял. Весь путь сидел и не рыпался, даже в туалет. Иначе бы пришлось провести ночь в переполненном тамбуре.
    
      Утром в Ташкенте на вокзале мне не сразу удалось выйти на перрон.
      Прошло не менее получаса, пока попутчики рассосались и освободили проход, который был забит ящиками с овощами и фруктами; пыльными мешками, набитыми под завязку курами и индюками, время от времени подававшими признаки жизни; пузатыми узлами и перевязанными веревками распухшими чемоданами с пожитками.
      Я обратил внимание, что все пассажиры почему-то толпились у одного выхода. Как оказалось, второй был кем-то заблеван.
      По-видимому, это было здесь делом привычным, потому как ни слова упрека в адрес проводника я не услышал.
      Действительно, человек же еще в Андижане всем сразу объяснил, что «пассажыр много, а мэст мало». Чего же выеживаться и права качать!

   
    - Ну и шороху Вы там навели! – этими словами встретил меня директор, когда ваш покорный слуга зашел доложить о своей командировке. – Разве нельзя было поскромнее, по- тихому, а?
    - По- тихому не получилось. – Других слов в свое в оправдание я не нашел.
      
      Мне потом долго не давала покоя мысль, почему у меня в Андижане не прокатило.

      Пришел к выводу, что мое любопытство меня подвело. Привык задавать слишком много вопросов, за это и поплатился.
      Иван Александрович, который Хлестаков, мой, кстати, ровесник, в отличие от меня, моментально сориентировался в ситуации. Отсюда и результат.
      Не поинтересуйся я, кто такой Григорий Наумович, о котором все время твердил «Хозяин», был бы «дорогим гостем», а так оказался хреном с бугра, со всеми вытекающими последствиями.
      Вывод: читайте классику, ребята, читайте классику!