28. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

  Вечер 25 апреля 1794 года выдался прохладным, уже стемнело, и улицы города тускло освещали масляные фонари – реверберы.

  Жером Бланки, агент Комитета Общественной Безопасности прислонился спиной к афишной тумбе, закурил, завернулся в плащ и со скучающим рассеянным видом наблюдал за домом напротив.

  Мимо, стуча копытами по неровной мостовой, проезжали   экипажи,  спешили домой   прохожие среди которых было немало санкюлотов,  обитателей рабоче-ремесленного предместья Сент-Антуан. 

  Рядом, совершенно не обращая на Жерома внимания садились в экипаж трое, солидно одетый тип с важным выражением на холеной физиономии, которого так и тянет назвать "господин", революционное обращение "гражданин" идет ему как корове седло... и двое в строгих темных костюмах. Несмотря на полумрак Жером узнал всех троих.

  Вот это люди... вот это компания. Бланки мрачно усмехнулся,    он сразу узнал Луше, но черт бы с ним, куда интереснее были его спутники, банкир Уврар и депутат Конвента Тальен...

- Куда сегодня? Снова в заведение Сент-Амарант? - спросил Луше, обращаясь к коллеге-депутату и довольно ухмыльнулся.

- А почему бы нет! Любезный... - добродушно-снисходительно обратился Тальен к кучеру-санкюлоту -  адрес заведения   известен, езжай!

  Уврар молчал, вальяжно откинувшись на сиденье и скрестив на груди руки. Экипаж тронулся с места и вскоре скрылся за углом. Бланки сплюнул на мостовую.

  Да, игорное заведение с девицами содержали две дамочки из "бывших", мать и дочь де Сент-Амарант. Занятное семейство, юная   "гражданка" Сент-Амарант была замужем за неким "гражданином" Сартином, если быть точным... за Шарлем Мари де Сартином, сыном начальника секретной полиции при Людовике Шестнадцатом... И как такое возможно сейчас, во II году Республики?!

    Почему эти "граждане-господа" до сих пор не арестованы?  Почему это крайне сомнительное заведение продолжало процветать и сейчас при правлении Комитета Общественного Спасения? Увы, всё просто и неприглядно.

   У игорного заведения Сент-Амарант, а по совместительству и борделя, всегда находились сильные покровители  среди тайных посетителей, банкиров, коммерсантов и даже некоторых депутатов Конвента.

   Среди них в недавнем прошлом были и самые известные люди, Дантон, Эро и Демулен, а также радикал-эбертист Шабо и даже...тут Бланки с досадой поморщился... Робеспьер-младший не избегает этого злачного места...

... ... ...
   Стало совсем прохладно, уже стемнело и служанка эажгла свечи, закрыла окно, задернув его шторами леопардового цвета и растопила камин.
 
   В золотистых языках пламени таинственно и  игриво танцевали саламандры, по столовой быстро распространилось приятное расслабляюще тепло. В полумраке заманчиво сверкали столовые приборы и бокалы.

  Молодая хозяйка испытывала по отношению к своим гостям смешанные чувства, искренняя благодарность и плохо скрытый  страх. 

  Анри Марэ растерянно оглядывал столовые приборы, разложенные перед ним, чувствовал себя грубым дикарем, смущался и мрачнел.

- У нас в Сент-Антуане такого не найти... было бы вообще чего поставить на стол... - патриотически красный колпак с кокардой. так нервировавший Мари де Карфадек он всё же соизволил снять.

 Служанка Петронелла,  девушка лет девятнадцати, ровесница хозяйки, накрывавшая на стол, вздыхала и выразительно поднимала глаза к потолку, когда гости не могли этого увидеть.

  Молодая госпожа за одним столом с этими варварами революционерами... зачем только она их пригласила, беды бы не случилось...

- Это очень печально, гражданин Марэ... - тихим тоном сочувствия отозвалась девушка и обращаясь к Лафоре - то что вы сделали сегодня... граждане... вы оба настоящие рыцари справедливости...

   Жан-Пьер отставил в сторону бокал бордо. Он мучительно искал тему, чтобы заговорить с девушкой не формально, не как представитель власти.

- Я лишь исполнил свой служебный долг... неужели вы действительно не запомнили меня? Я и Анри забрали вас из тюрьмы Нанта и привезли в Париж... неужели вы в Париже совсем одна? Я знаю из верных источников, что ваша мачеха бросила вашего отца, забрала сына и подалась к вандейцам...Там она исчезла...

- Мне ничего точно об этом неизвестно... - поспешно ответила Мари, испуганно блеснув глазами. Опасная это тема, родственники из мятежной контрреволюционной Вандеи...

- Я об этом знаю, другим моим коллегам знать не обязательно... - сделал мягкий жест в сторону замершей в страхе девушки Лафоре - ваша единственная "вина" дворянское происхождение... Ваш отец достойный человек, интересно, жив ли он и где сейчас?

- Я ничего не знаю... - Мари опустила в тарелку расширенные глаза, так хочется поверить человеку, сидящему перед ней, но... он всё же революционер-якобинец... а отец дворянин...и роялист... Нет...нет...

- Вы не на допросе... - Лафоре осторожно коснулся ее руки - вы сами пригласили меня... меня и Анри... на ужин, могли бы этого не делать, раз так неприятно видеть меня... нас... рядом с собой... - при этих словах комок встал в горле - я могу уйти...

- Что вы... зачем так? Кажется я невольно обидела вас... простите...- девушку обеспокоило, а вдруг неожиданный защитник и покровитель вдруг обернется врагом и прикажет арестовать её.

  Тут Анри медленно поднялся из-за стола, натянув на длинноволосую голову фригийский колпак с кокардой и осторожно протянул руку к бутылке бордо:
- Можно я заберу это... и пойду отдыхать в комнату... которую приготовили для меня? Я устал... а вам, думаю, есть о чем поговорить и без меня... - при последних словах он лукаво сверкнул глазами в сторону Лафоре.

  Лафоре собрался возмутиться некультурному поведению товарища, но наткнулся на мягкую улыбку Мари де Карфадек:
- Как вам будет угодно... - взгляд Мари метнулся, едва не вырвалось   старорежимное "сударь" - гражданин... Петронелла, проводи гражданина Марэ до его комнаты...

  За столом они  впервые остались одни.